Абьюзивные отношения как исправить это

Прежде всего напомню: не стоит ставить диагнозы близким. Это может сделать только врач. Задача психотерапевта с клиническим и психоаналитическим образованием — рассматривать каждый конкретный случай индивидуально и пытаться понять, что за человек перед ним, как устроена его личность. То есть — поставить личностный диагноз.

Очевидно одно: масштаб возможных изменений сильно зависит от структуры личности, от глубины нарушений. Человек зрелый, пусть даже с некоторыми невротическими чертами, и пациент с пограничной или нарциссической личной организацией — это совершенно разные люди. И «зона ближайшего развития» у них разная. В большинстве своем мы способны заметить изъяны в своем поведении, осознать, что с нами что-то не так, обратиться за помощью, а потом с готовностью откликнуться на эту помощь.

А вот люди с пограничной и тем более нарциссической организацией, как правило, не осознают своих проблем. Если у них и есть что-то стабильное, то это нестабильность. И она касается любых сфер жизнедеятельности.

Во-первых, они испытывают большие трудности в управлении эмоциями (для них характерны бурные, трудно контролируемые аффекты). Во-вторых, они крайне неустойчивы в отношениях.

С одной стороны, у них есть невероятная тяга к близким отношениям (они готовы прильнуть к любому), а с другой — они испытывают необъяснимый страх и желание бежать, отказаться от отношений. Они буквально сотканы из полюсов и крайностей. А третья особенность — неспособность сложить обобщенное и устойчивое представление о себе. Оно фрагментарно. Если попросить такого человека определить себя, он скажет что-то вроде: «Мама считает, что у меня есть способности в точных науках».

Но все эти нарушения не вызывают у них никакого беспокойства, поскольку они почти не чувствительны к обратной связи. Человек зрелый способен корректировать свое поведение благодаря посланиям внешнего мира — в повседневном общении и при встрече с разными жизненными обстоятельствами. А им ничто не служит уроком. Окружающие могут им сигналить: вы причиняете боль, с вами рядом трудно, вы наносите вред не только себе, но и своим близким. Но им кажется, что проблемы не у них, а у других. Отсюда все трудности.

Трудно, но возможно

Работа с такими людьми должна быть долгосрочной и глубинной, она предполагает не только личностную зрелость психотерапевта, но и его хорошее знание клинической психологии и психоанализа. Ведь речь здесь идет о ригидных чертах характера, которые возникли давно, в период раннего младенчества. Некоторые нарушения в отношениях между младенцем и матерью служат повреждающим фактором. В условиях «инвалидизирующей среды» и формируется аномальный характер. Эти ранние нарушения развития ограничивают возможность измениться. Быстрых улучшений ждать не приходится.

Пациенты с погранично-нарциссической организацией сопротивляются любому виду воздействия, им трудно доверять психотерапевту. Медики говорят, что у них плохо формируется комплаентность (от англ. patient compliance), то есть приверженность к определенному лечению, способность доверять врачу и следовать его рекомендациям. Они очень ранимы и не способны выносить фрустрацию. Любой новый опыт они воспринимают как опасный.

Каких результатов все-таки можно достичь в такой работе? Если у терапевта достаточно терпения и знаний, а пациент видит, что ему очень хотят помочь, тогда мало-помалу какие-то островки отношений завязываются. Они-то и становятся основой некоторых улучшений в чувствовании, в поведении. Другого инструмента в терапии нет. Не стоит ждать грандиозных изменений. Придется работать медленно, шаг за шагом, показывая пациенту, что улучшения, пусть и небольшие, достигаются с каждым приемом.

Например, пациенту впервые удалось справиться с каким-то разрушительным импульсом или хотя бы доехать до врача, что раньше не получалось. И это уже путь к исцелению.

Путь к целительным изменениям

Что можно посоветовать родным и близким людей с личностными нарушениями? Что делать тем, кто не готов завершить отношения и уйти?

Если вы дорожите вашими отношениями, попробуйте не обвинять другого в чем-либо, а внимательно рассмотреть ваше взаимодействие, и для начала — обратиться к самому себе, своим мотивам и поступкам. Речь здесь идет вовсе не об обвинении жертвы. Важно помнить о таком механизме психологической защиты, как проекция — он есть у каждого. Этот механизм заставляет неудобные черты собственного поведения — свою корыстность, или агрессивность, или потребность в опеке — проецировать на близкого человека.

Поэтому, когда мы кого-то обвиняем в манипуляции, стоит задать себе вопрос: а я-то сам как общаюсь с другими людьми? Не отношусь ли к ним потребительски? Может быть, я готов только к таким отношениям, которые повышает мою самооценку или социальный статус? Стараюсь ли я понять другого человека, когда мне кажется, что он наносит удар? Эта смена позиции, эмпатия и постепенный отказ от эгоцентризма позволяет нам лучше понять другого, встать на его позицию и почувствовать его недовольство и боль, которую мы, может быть, невольно причиняем ему. А он в ответ — нам.

Только после такой внутренней работы возможен разговор о том, чтобы понять друг друга, а не обвинять — себя или другого. Моя позиция основана не только на многолетней практике, но и на серьезных теоретических исследованиях. Претендовать на изменение другого человека крайне непродуктивно. Путь к целительным изменениям в отношениях лежит через изменение самого себя.

Абьюзивность имеет глубинное внутрипсихическое происхождение. Это не просто автоматическое подражание действиям или «сексистские взгляды». Абьюзивные действия поддерживаются мироощущением человека и его видением того, какими должны быть близкие отношения, сформированные на ранних этапах жизни, а затем выборочно подкрепленные более поздней социализацией. Терапия таких проблем не сводится, как на том настаивают в группах по психообразованию, к включению в игру «оправданий» — необходима коррекция всей инфраструктуры абьюза. В случае насилия со стороны партнера мужского пола отношение к партнерше или к женщинам в целом исходит от личности со своей историей развития и будет деструктивно для близких отношений, однако в их разрушении всегда обвиняется партнерша.

У абьюзеров, вне зависимости от половой принадлежности, легко возникает чувство стыда, поэтому они склонны экстернализировать свои проблемы и обвинять в них других. Они испытывают высокую степень тревоги и депрессии.

Эта склонность приводит к проблемам с алкоголем и наркотиками, поскольку человек пытается таким образом приглушить дисфорию и поддержать «цикл насилия», состоящий из накапливающегося напряжения, абьюзивных «сбросов» напряжения (злоупотребления наркотиками или насилие в близких отношениях) и следующей за ними фазой раскаяния. Разумеется, это очень сложная категория клиентов.

Мужчины, склонные к насилию в близких отношениях, представляются терапевту сплошным клубком противоречий. Учитывая, что они стремятся во всем обвинять и стыдить других, нельзя вступать с ними в конфронтацию слишком быстро или слишком жестко. С другой стороны, у них имеется выраженная система отрицания и склонность минимизировать последствия собственной абьюзивности, поэтому в какой-то момент терапии конфронтация необходима (однако причины конфронтации и объяснение ее процесса должны предшествовать конфронтации как таковой).

Схожим образом, учитывая их изолированность от других мужчин, групповой формат терапии зачастую оказывается для них слишком сложен, однако личная терапия стоит дороже, к тому же далеко не все клиенты способны удержаться в терапии и не закончить ее преждевременно. Мужчинам, направленным на терапию системой правосудия, часто кажется, что их партнерша в ответе за то, что они находятся на лечении. Нередко это списывают на виктимблейминг, однако результаты общенационального опроса, проведенного Яном Стетсом и Мюрреем Страусом, говорят о том, что доля истины тут есть: 45% всего насилия в близких отношениях — билатеральное насилие, то есть взаимное, в том числе по степени тяжести абьюза. На самом деле система правосудия определяет людей либо как преступников, либо как жертв. Подобная дихотомия упрощает реальное положение дел, которое может выглядеть совсем по-другому.

Как терапевту отличить мужчин, говорящих правду, от тех, кто действительно занимается виктимблеймингом? Если терапевты будут верить всем на слово, то те, кто пребывает в отрицании, так и не увидят реальность. Если они не станут верить никому, то упустят тех, кто говорит правду, — пациенты почувствуют, что их не слышат, и будут совершенно правы. Повторюсь, на практике в терапии абьюзивных мужчин возникает множество противоречий. Эффективный терапевт вскоре понимает, что работа с этой группой клиентов — постоянный поиск баланса, который очень легко утрачивается. Помимо подобных проблем общего характера, остро стоит также вопрос подгрупп среди направленных на терапию по решению суда: требуется ли особая терапия для каждой из этих подгрупп и можно ли ее включить в рамки общей терапии.

В терапии, которая на данный момент предлагается мужчинам или женщинам, направленным на лечение решением суда из-за нападения на супруга, делается недостаточно акцента на инфраструктуру абьюзивной личности. В рамках обязательной терапии практически не уделяется внимания расстройствам личности.

Импульсивность не только не лечат —ее намеренно сбрасывают со счетов и не используют в качестве мишени.

Терапевтические группы делятся по двум основным направленностям. «Модель психообразования», по Дулуту, тщательно избегает терапии как таковой, следуя реформаторским идеям феминизма, и предлагает «фасилитаторам» «использовать рабовладельческий строй» как модель, описывающую отношения, в которых состоит клиент. Мужские «сексистские убеждения» обречены находиться в центре внимания при работе с насилием в близких отношениях, поскольку в этой парадигме считается, что насильниками бывают исключительно мужчины. Фасилитатор проводит конфронтацию клиентов с этими убеждениями. Если клиенты начинают говорить о гневе, проблемах с импульсивностью, абьюзе со стороны партнера или со стороны родителей в детстве, фасилитатор сообщает им, что они находятся в отрицании. Нечего и говорить, что никакого терапевтического альянса с клиентом не формируется, а результативность на выходе оказывается практически нулевой. Количество доказательств, что этот формат противопоказан с терапевтической точки зрения, неуклонно растет, но при этом он продолжает использоваться, в основном из-за политики, основанной на неверной концептуализации случаев насилия в близких отношениях, когда их связывают не с психологическими факторами, а с гендерными.

Потенциально более эффективной формой терапии после осуждения является когнитивно-поведенческая программа, преимущество которой состоит в том, что она работает со всеми актуальными чувствами и ощущениями, поддерживающими абьюзивность, является относительно краткосрочной и достаточно гибкой, что позволяет включить в работу темы привязанности, травмы и пограничной организации. Я довольно много писал о когнитивно-поведенческой терапии (КПТ) абьюзивности и не стану повторяться. Интересующиеся этой темой могут обратиться к моим работам, а также к некоторым замечательным источникам, дающим обзор КПТ-программ. Особо хочется рекомендовать замечательный учебник Мерфи и Экхардта, в котором освещены все аспекты КПТ, разбитые на четыре этапа: стимуляция и укрепление мотивации к изменениям, создание безопасности и стабилизация, улучшение качества отношений и восстановление после травмы, а также профилактика рецидива.

Я неоднократно говорил и писал о том, что преимущество КПТ состоит в ее гибкости и способности работать с вышеописанными психологическими чертами абьюзивности. Привязанность, склонность к стыду, реакции травмы и пограничная личность — со всеми этими темами работает КПТ или ее вариации, и такую терапию легко включить в обязательную по решению суда для осужденных за насилие в близких отношениях.

Далее описаны основные положения программы групповой терапии по КПТ, измененной с учетом психологических черт абьюзивности (исследования которых приведены в предыдущих главах). Я считаю данные черты «абьюзогенными», они поддерживают и продлевают склонность к применению насилия в близких отношениях. Здесь будет описана процедура для мужской терапевтической группы, но ее можно использовать и в работе с женскими группами.

После окончания работы в группе при необходимости можно продолжить занятия в формате супружеской терапии. Для такой работы подходят все пары, у которых есть склонность к взаимному и дисфункциональному решению конфликтов, но физическое насилие по обоюдному согласию прекратилось. В таком формате пара получает возможность практиковаться в таких стратегиях решения конфликтов, как сценарии DESC (Describe, Express, Specify, Consequences — «опиши, вырази, конкретизируй, последствия». Принятого русского варианта нет. — Прим. пер.), описанные в книге по ассертивной коммуникации. Однако в данной книге мы более подробно остановимся на специфике работы с мужчинами, направленными на терапию решением суда.

Смешанный тип поведенческой терапии

Сессии по сбору анамнеза

При сборе анамнеза клиентам выдается карточка «тайм-аут» и инструкция по выходу из ситуаций повышенного риска, пока они не успокоятся: возвращаться не раньше, чем успокоятся, и снова уходить, если опять разозлятся. Клиент должен сообщить жене о том, как устроена эта процедура. К этому моменту еще не проводятся практики по остановке мысли для снижения уровня гнева.

Во время сбора анамнеза полезно оценить уровень мотивации мужчины к участию в групповой работе. Прохазка и коллеги описали готовность к процессу изменений. Большинство мужчин, попадающих в группу по решению суда, по классификации Прохазка, находятся на стадии отсутствия осознания проблемы. Прохазка и коллеги показали, что эта стадия сама по себе ничего не говорит о результате терапии, а Дебби Левеск отметила, что этот вывод применим и к терапии по решению суда по случаям насилия в близких отношениях. Следовательно, сессия по сбору анамнеза крайне важна.

Клиенту и терапевту необходимо как минимум договориться о том, что: 1) есть проблема (при этом необязательно иметь общее мнение по поводу ее причин); 2) клиент играет роль в профилактике рецидива; 3) цели терапевтической программы (которые необходимо обсудить с клиентом) могут помочь предотвратить рецидив. Этот аспект сбора анамнеза называется «мотивационное интервью» и подробно обсуждается в работах Мерфи и его коллег. Мерфи описывает составляющие «рабочего альянса в духе сотрудничества». Также следует обратить внимание, что диалектическая поведенческая терапия Линехан (речь о которой пойдет далее) работает с любыми предсказуемыми препятствиями к тому, чтобы клиент прошел терапию до конца.

Терапевтические отношения

Как бы мы ни называли это явление, однако все хорошие те­рапевты единодушны в том, что один «процессуальный» момент необходим всегда: между клиентом и терапевтом должны уста­новиться «терапевтические отношения». Это означает, что между ними должна возникнуть связь, благодаря которой терапевт чувствует, что может понять клиент на эмоциональном и человеческом уровне, несмотря на его проблемное поведение. Наличие такой связи, в свою очередь, создает необходимые условия, при которых клиент будет ощущать себя безопасно в терапевтической группе. Линехан называла этот процесс «радикальным принятием», и поскольку от терапевта не требуется принятия абьюзивного поведения, то при работе с абьюзивным клиентом возникает вопрос: могу ли я увидеть его просто как человека (несмотря на поведение), обладающего чертами, которые помогут ему искупить то, что он сделал? За мою 15-летнюю работу с абьюзивными мужчинами у меня бывали моменты, когда я терял терпение с клиентами, прятавшими свои страхи за бравадой, гневом и высокомерностью. В такие периоды я обращался за помощью к коллегам, и вместе нам удавалось «снять заклятие» с клиентов, которые вызывали у нас затруднения. Этот важнейший аспект терапии невозможен в рамках программы Дулута. Мерфи и Экхардт пишут:

«Подобные [психообразовательные] подходы часто конфронтационны по своей природе… Постоянная конфронтация и насильственное оспаривание убеждений клиента на ранней стадии терапии не дает возникнуть неспецифичным условиям терапевтических изменений, в первую очередь крепкому рабочему альянсу между клиентом и терапевтом, в котором четко обозначены цели терапии и необходимые для их достижения шаги».

Отсутствие связи между терапевтом и клиентом влечет за собой проблемы, потому что именно наличие такой связи является главным фактором, обуславливающим, продолжит ли клиент ходить в группу и успешной ли будет терапия. Действительно, последние исследования показывают важность «процессуальных факторов» (межличностных отношений в группе).

Специфика оценки

Мы пришли к выводу, что сессии по сбору анамнеза недостаточно хорошо подходят для психологической оценки в письменной форме. Клиенты слишком настороже и слишком мало доверяют «системе», чтобы предоставить нам полезные для оценки сведения. Мы стали откладывать психологическое тестирование до момента формирования терапевтических отношений. Однако с одним медлить было нельзя. Некоторые (пусть и не все) мужчины, направленные на терапию, настаивали на том, что их партнерши тоже проявляли жестокость. Несмотря на то, что здесь может иметь место виктимблейминг для снятия с себя ответственности за насилие, вполне возможно, что клиенты говорят правду.

Единственное исследование, в форме общенационального опроса, в рамках которого Стетсом и Страусом была проведена оценка уровней насилия и типов отношений, показало, что в 38% браков и в 45% вариантов совместного проживания респонденты сообщали о билатеральном насилии (равных формах одного уровня насилия).

Однако полиция обычно выбирает одного ответственного за насилие, который затем проходит через систему правосудия. Такая дихотомизация представляет собой проблему для терапевтов, причем такую, какую постоянно избегают в описаниях оказания терапевтической помощи. Простого решения здесь нет, однако, на мой взгляд, крайне важно интервьюировать и оценивать не только преступника, но и жертву. Для этого я рекомендую использовать CTS-2 и PMWI, а также структурированное интервью, в котором как выявленного насильника (при аресте), так и жертву (вскоре после ареста насильника) просят независимо друг от друга описать «первый, самый тяжелый и самый последний» случаи абьюза. Эти данные необходимо проанализировать на предмет билатеральности и инициации абьюза/насилия.

Если мы имеем дело с билатеральным абьюзом, то насильник продолжает терапию, но уже с пониманием, что приобретенные навыки в дальнейшем будут использоваться для снижения степени его участия в процессе взаимодействия. Далее необходимо работать с самим процессом взаимодействия. Важно спросить партнершу о том, как она применяет насилие, внимательно оценивая наличие тенденции к самозащите или к проактивному насилию и абьюзу с ее стороны. Иногда искусственные различия, навязываемые системой правосудия, могут тормозить терапию. Если терапевт отрицает истинную динамику отношений в паре, то лечение зайдет в тупик, а клиент не станет доверять терапевту и отдалится от него эмоционально. Установление терапевтической связи требует точной оценки межличностной структуры насилия в близких отношениях.

Первая встреча терапевтической группы

Как мы видим на рисунке 11.1, КПТ фокусируется на ответственности за абьюзивность, когнитивном рефрейминге абьюзогенных мыслей и осознании гнева. Большинство мужчин, направленных решением суда на терапию из-за нападений на жену, не имели опыта психотерапии. Уоллес и Носко описали ритуал первой встречи (мужчин просят описать «событие, которое привело к тому», что они «оказались здесь») в таких группах как «викарную детоксикацию» стыда. Большинство мужчин в этих группах при условии «нормальной» социализации (и точной оценки совершенного ими насилия) испытывают высокую степень стыда за свое поведение (что проявляется в отрицании и минимизации совершенного насилия). Возможность услышать, как другие участники группы говорят о своем опыте насилия, способствует викарной детоксикации (помогает встретиться с собственным стыдом). Чувство стыда, если оно остается токсичным, будет поддерживать гнев мужчин на высоком уровне (для удержания стыда под контролем) и мешать их включенности в терапию.

• Установление терапевтического альянса.
• Создание общности группы.
• Принятие клиента / объяснение роли конфронтации.
• Концентрация на неприемлемости абьюза: конфронтация с акцентом на отношение и выбор.
• Выработка у клиента согласия на неприемлемость абьюза: «Контракт о насилии».
• Выработка вовлеченности в терапию.
• Выработка навыков: маркировка аффекта, управление гневом (дневник гнева), самоуспокоение (райхианское дыхание), перенаправление потребности во власти, ассертивность.
• Фокусировка на конкретных «проблемных» эмоциях: гнев, ревность, тревога, депрессия.
• Изменение отношения: применение насилия, женщины.
• Осознание потенциала насилия, контакт с партнером: кризисные стратегии.
• Связь выученных паттернов родительской семьи и текущих паттернов дисфункциональных действий.

Рисунок 11.1. Цели КПТ

Гнев позволяет сместить чувство вины вовне, тем самым препятствуя интернализации вины, стимулируемой стыдом. Вот одна из причин, почему модели психообразования Дулута контрпродуктивны: они усиливают стыд, а не снижают его, а следовательно, блокируют дальнейшую терапевтическую работу. На рисунке 11.2 показана выборка структур дидактических и групповых процессов для краткосрочной (16-недельной) группы КПТ. Обратите внимание, что на неделе 5 разбирается «политика по отношению к насилию», согласно которой мужчин просят закончить предложение «Я считаю, что применение насилия оправданно в случае…». Большинство мужчин отвечают, что насилие оправданно в случае самозащиты или защиты членов семьи.

С этого момента врач может преподносить терапию как попытку дать мужчинам возможность научиться жить в соответствии с их собственной политикой насилия. Такой подход помогает предотвратить сопротивление тому, что терапия не является добровольным выбором клиента.

В группе могут оказаться мужчины, склонные к оборонительной позиции, закрытые, продолжающие рационализировать применение насилия. При работе с этой категорией клиентов необходима конфронтация с их использованием насилия и абьюзогенным отношением, поскольку оно мешает изменениям. Здесь крайне полезно формулировать политику насилия, поскольку эта техника дает возможность увидеть проблему в определенном свете и прийти к общим целям, что поможет снизить негативность клиента.

Примерно на этом этапе групповой работы (неделя 5) начинают формироваться дружеские связи. Мы используем эту динамику и формируем тройки взаимопомощи. Мужчины сами разбиваются на группы из трех человек. Участник понимает, что, выбирая друзей, он дает обязательство быть на связи круглые сутки без выходных, как оператор горячей линии, для двух других членов тройки и что может рассчитывать на такую же поддержку с их стороны.

Тройки взаимопомощи используют в случаях, когда не получилось взять тайм-аут, когда нарастает гнев и когда необходимо переждать до утра, чтобы остыть. От участников ожидается, что они могут в такие моменты переночевать друг у друга и получить поддержку. Использование алкоголя и наркотиков строго запрещено.

Дневник гнева (неделя 6) — это базовый инструмент, с помощью которого мужчины могут улучшить свою способность распознавать гнев и управлять им (см. рисунок 11.3). От участников требуется указать триггер, вызвавший гнев, и как можно объективнее описать его (в колонке «Триггер»), затем перечислить признаки, по которым они поняли, что разозлились (физические или когнитивные подсказки?), определить уровень гнева по шкале от 0 до 10, где 10 — это их личный максимальный уровень гнева, а затем описать «монолог нарастания» (мысли, приходящие по мере нарастания гнева), а далее «монолог снижения» (мысли, приходящие по мере снижения гнева).

Большинству клиентов поначалу будет непросто выполнять последнюю из перечисленных задач. Помните о том, что клиенты считают, что их гнев вызван непосредственно внешним стимулом. Однако большой объем клинического материала содержится именно в описании «монолога нарастания», когда клиент описывает свой внутренний процесс. Такое описание дает возможность понять, как мужчина интерпретирует событие и в какой степени его интерпретация спровоцирована ревностью, неуверенностью и катастрофизацией как когнитивным искажением. Просмотр дневника дает клиническую возможность обсудить эти темы в группе.

Сравнение колонок «Триггер» и «Монолог нарастания» в дневнике гнева поможет терапевту выявить интерпретации и предположения, которые стимулируют и поддерживают гнев, как следствие того, как клиент воспринимает триггер (см. также: Эллис). Для склонных к гневу клиентов очень характерны предположения о недобрых намерениях, или то, что Бек называл «враждебной атрибуцией» (предположение, что действия человека направлены на причинение вреда и являются намеренными). Экхардт и его коллеги обнаружили, что наиболее прогностичными для абьюзивности являются следующие когнитивные факторы анализа Бека (в порядке значимости): враждебные атрибуции, магнификация, дихотомичное мышление (также являющееся чертой пограничной организации) и произвольный вывод (см. рисунок 11.4).

Когнитивные искажения, связанные с пролонгированным и очень сильным гневом, нуждаются в исследовании и коррекции. Обсуждение в группе помогает мужчинам понять, что альтернативные интерпретации действий их супруг, с одной стороны, возможны, а с другой стороны, вероятны.

Спросите членов группы, видят ли они это событие так же, как его описывает участник, и какие есть другие варианты видения ситуации. Это упражнение может использоваться и для оценки способности клиентов испытывать эмпатию по отношению к другим. К примеру, если восприятие клиентом действий жены соответствует действительности (это нужно проверить, поговорив с ней самой), терапевту следует оценить, в какой мере клиент способен допустить и принять другую интерпретацию чувств жены. Недостаток эмпатии способствует реакции гнева, и в терапии с этим работают с помощью «мастерских по состраданию» при абьюзе в супружеских отношениях.

• Произвольный вывод — предположения или выводы в отсутствии достаточных доказательств.
  Пример: «У нее новый наряд; наверное, она завела роман».
• Выборочное абстрагирование — понимание переживаний на основе всего одной вырванной из контекста детали, игнорирование ярко выраженных аспектов ситуации.
  Пример: «Она безответственная, пошла по магазинам покупать одежду, а дома еды нет».
• Чрезмерное обобщение — составление общего правила из одного или нескольких отдельных случаев и применение этого правила ко всем случаям.
  Пример: «Женщинам от мужчин нужно только одно — их кошелек».
• Преувеличение (магнификация) — избыточная оценка событий и неадекватная реакция на текущую ситуацию.
  Пример: «Она большая поклонница X — слишком большая, как по мне».
• Персонализация — склонность к самореферентному мышлению при столкновении с ситуациями, которые мало связаны с человеком.
  Пример: «Я никогда не мог сделать маму счастливой, это я виноват в том, что она была несчастна».
• Дихотомическое мышление — отнесение события в одну из двух противоположных категорий.
  Пример: «Если она не поможет мне сейчас, значит, она никогда не любила меня».
• Враждебные атрибуции — связывание вины за некое событие с враждебными намерениями другого человека.
  Пример: «Я знаю, что мой сын плохо ведет себя, чтобы вывести меня из равновесия».

Рисунок 11.4. Когнитивные искажения, связанные с крайними степенями гнева. Данные по Беку и Эллису, а также Драйдену

На неделе 7 следует начать работу с чувствами, которые могут превратиться в гнев (ревность, вина, стыд, унижение). Подведение теоретической базы под этот разговор может помочь пониманию, например, что гнев более совместим с соотнесенностью или идентификацией по половой роли, в то время как другие чувства ассоциируются со «слабостью».

Поскольку в дневниках гнева очень часто всплывает тема ревности, уместно поднять в группе тему привязанности (см. главу 7). Есть несколько источников, в которых говорится об использовании теории привязанности в группах, направленных на терапию по решению суда (например, Сонкин). Теория привязанности служит для достижения трех целей, она:

1. является надежной теоретической базой для терапевта;
2. расширяет осознание клиентом того, почему у него ненадежный тип привязанности; а также
3. расширяет осознание клиентом того, как ненадежная привязанность может окрашивать его текущие реакции и то, как он о них думает (например, что причиной ревности может быть ненадежная привязанность, а не действия его жены, и то, как он воспринимает ее действия, окрашивается ненадежной привязанностью). Мы говорим о том, как надежная привязанность снижает тревожные реакции, как позитивные черты привязанности могут обернуться полной противоположностью, если привязанность дисфункциональна, человек может начать отталкивать партнера (далее мы еще вернемся к этой теме).

Касательно группового процесса можно сказать, что мы никогда не вступаем в конфронтацию с клиентом, не объяснив ему предварительно, в чем именно состоит конфронтация и зачем мы ее проводим. Мужчины в этих группах подвергались шеймингу и унижениям, но, как правило, плохо знакомы с конструктивной конфронтацией, предназначенной для повторной оценки реакции (их восприятия, интерпретаций и действий). Для того чтобы конфронтация была эффективна, необходимо преодолеть некоторые «препятствия», сначала объяснив участнику, что именно и зачем будет происходить.

После того как они смогут признать наличие гнева, необходимо трансформировать признание его существования в открытое выражение (ассертивность). Сценарии DESC знакомят мужчин с основами ассертивной коммуникации. Клиента просят описать действие, которое его рассердило (колонка «Триггер» в дневнике гнева), выразить чувства, которые у него вызвало это действие (колонка «Монолог нарастания»), конкретизировать, что именно он хотел бы от партнера вместо этого действия, и затем признать позитивные последствия нового действия. Эта последовательность используется в качестве договорной стратегии, а не как волшебный способ получить желаемое. Правила использования сценария DESC описываются на рисунке 11.5.

Строчки для DESCRIBE (ОПИШИ)

• Ваше описание проясняет ситуацию или только усложняет ее?
• Замените на другие слова все термины, которые описывают беспокоящее вас поведение или проблему необъективным образом. Будьте конкретными.
• Вы описали конкретный единичный случай проявления поведения или проблемы или же получился длинный список жалоб? Выберите одно ясно выраженное поведение или проблему, с которой вы хотели бы поработать сейчас. Одна жалоба на сценарий, как правило, работает лучше всего.
• Есть ли ошибки в вашем описании отношения, мотивов и намерений другого человека? Избегайте чтения мыслей и психоанализа.
• Теперь при необходимости перепишите ваши строчки DESCRIBE.

Строчки для EXPRESS (ВЫРАЗИ)

• Присваиваете ли вы свои чувства и мнения, не обвиняя другого человека? Избегайте слов, которые высмеивают или стыдят другого. Ругательства и оскорбления (тупой, злой, эгоистичный, расист, зануда), скорее всего, вызовут ответную агрессию.
• Удалось ли вам выразить свои чувства и мысли по-новому, в позитивном ключе? Избегайте «заезженных пластинок», которые вашему партнеру уже надоело слушать и от которых он автоматически отключается.
• Удалось ли вам сформулировать всё в спокойном тоне? Старайтесь выражаться довольно сдержанно, без крайностей и слишком сильных заявлений.
• Теперь при необходимости перепишите ваши строчки EXPRESS.

Строчки для SPECIFY (КОНКРЕТИЗИРУЙ)

• Предложили ли вы всего одно небольшое изменение поведения на этот раз?
• Насколько вероятно, что партнер согласится выполнить вашу просьбу?
• Готовы ли вы изменить ваше поведение, если партнер попросит вас об этом? Что вы готовы изменить в своем поведении?
• Какие встречные предложения вы ожидаете услышать и что вы на них ответите?
• Теперь при необходимости перепишите ваши строчки SPECIFY.

Строчки для CONSEQUENCES (ПОСЛЕДСТВИЯ)

• Удалось ли вам подчеркнуть позитивные, подкрепляющие последствия?
• Подходит ли партнеру выбранное вами подкрепление? Возможно, вам следует спросить, что бы он хотел, чтобы вы для него сделали?
• Насколько вероятно, что вы сможете выдержать эти последствия?
• Теперь при необходимости перепишите ваши строчки CONSEQUENCES.

Рисунок 11.5. Написание своего сценария DESC

На последующих сессиях мы работаем с «самоуспокоением» — техникой снятия стресса, которая также помогает снизить уровень гнева. Вильгельм Райх описывает панцирь характера как результат накопленного фасциального напряжения, то есть напряжения в соединительных тканях тела. Поскольку большинство склонных к насилию мужчин реагируют на нарастание внутреннего напряжения, важно обучить их поддерживать приемлемый уровень напряжения с помощью ежедневных упражнений на дыхание и растяжку. Существует великое множество полезных программ растяжки, которые можно сочетать с дыхательными упражнениями для выполнения техник самопомощи в стрессогенных ситуациях и при возникновении напряжения. Дидактическая цель этих практик состоит в обучении эффективному управлению уровнем напряжения, чтобы снизить склонность снимать напряжение абьюзивными вспышками.

Работы по когнитивной науке, теории привязанности и патологии личности (цитируемые в предыдущих главах) явно показывают, что основной причиной насилия в близких отношениях является неспособность к самоуспокоению. Пограничным клиентам может оказаться полезен этот аспект групповой работы, поскольку в их случае абьюзивность в первую очередь связана именно с циклами нарастания напряжения. Общаясь с цикличными или пограничными клиентами, терапевт должен обеспечить последовательность в работе от недели к неделе.

Любые изменения в отношениях между терапевтом и клиентом затем могут быть приведены в качестве примера изменчивости состояния мужчины, появится возможность определить подсказки, которые помогут клиенту отслеживать в себе такие изменения. Когда у мужчин возникает приемлемый уровень эмпатического слушания, контроля гнева и навыков ассертивности, они готовы к завершению работы в группе.

Некоторых участников просят пройти групповую терапию повторно. Профилактика рецидива включает в себя составление списка ситуаций повышенного риска и четкого плана на этот случай, необходимость круглосуточно быть на связи с членами «группы поддержки» (формируются во время групповой работы), а также добровольное возвращение в группу при повышении уровня гнева или стресса.

Присоединиться к клубу

В издательстве фонда «Нужна помощь» выходит книга «Так можно. Выйти из отношений, которые причиняют боль». Ее автор — Тереза Комито — дипломированный специалист по вопросам брака и семейной терапии с 28-летней практикой. Последние десять лет работа Комито сконцентрирована на клиентах, которые страдают от психологического насилия — ее книга посвящена именно этой теме. Вместе с автором книги Терезой Комито и психологом Екатериной Артеменко разбираемся, что нужно знать об эмоциональном абьюзе, и почему он так же опасен, как и физический.

Что такое эмоциональное насилие

Эмоциональное или психологическое насилие — это форма косвенного абьюза, которая проявляется в оскорблениях, лжи, манипуляциях и постоянном контроле. Говоря словами Терезы Комито, это «систематическая травля без применения физического воздействия». 

Обозначить такое поведение как насилие гораздо сложнее, чем побои или прямые угрозы жизни, поскольку оно часто маскируется под шутку, сарказм, игру. Тем не менее, эмоциональный абьюз наносит такой же ущерб человеку, как и физический. Жертвы психологического насилия часто страдают от депрессии, тревоги, посттравматического стрессового расстройства и низкой самооценки, испытывают трудности с концентрацией внимания, принятием решений и доверием к другим людям. 

По статистике, составленной Национальной горячей линией по вопросам домашнего насилия (National Domestic Violence Hotline), почти половина женского и мужского населения США — 48,4% и 48,8% соответственно — хотя бы раз в жизни столкнулись с психологическим абьюзом со стороны своих партнеров. Около 95% мужчин, которые использовали физическое давление, использовали и эмоциональное. В России реальные цифры подсчитать сложно, поскольку тема насилия получила широкое освещение не так давно. Но известно, что 65% женщин, которые были убиты в России с 2011 по 2019 год, были жертвами домашнего насилия. А по данным отчета Всемирного банка Women, Business and the Law за 2018 год, Россия набрала ноль баллов в области законодательства по защите прав женщин.

Признаки эмоционального насилия

Когда мы только начинаем общаться с новым человеком, мы можем списать неприятные ощущения от каких-то его действий или слов на особенности поведения, усталость, плохое настроение. Но на самом деле, это и есть так называемые red flags — первые звоночки, которые предупреждают об опасности. Их игнорирование может перерасти в серьезную проблему.

Тереза Комито выделяет несколько важнейших признаков, по которым можно распознать эмоционального абьюзера: контроль, обзывательства, крики, газлайтинг, изоляция, угрозы, наказание, отвержение, пренебрежение и экономическое насилие. 

Контроль

Контроль — важнейший инструмент в абьюзивных отношениях, на котором и строятся все дальнейшие тактики. Самое главное для агрессора — полностью подчинить себе близкого человека, подавить его волю и свободу выбора и обозначить, что власть в отношениях принадлежит только ему. Сначала он может усыплять бдительность партнера, заверяя его в вечной любви и одаривая комплиментами. Однако со временем у агрессора появляется страх потерять свой «идеальный объект», поэтому он начинает следить, куда и с кем вы направляетесь, требует, чтобы вы отчитывались за каждый шаг и всегда были на связи, сам решает, с кем вам можно общаться и что лучше надевать. Указания могут быть высказаны как в грубой форме, так и в форме «полезных советов», из-за чего бывает сложно сразу уловить в них элемент контроля. 

Обзывательства

Это вербальные оскорбления, направленные на то, чтобы унизить вас и ударить по самооценке. Они могут быть неочевидными и маскироваться под шутки, но все равно сильно задевать. Часто в ответ на недовольство от абьюзера можно услышать: «какие мы нежные», «пошутить нельзя, что ли», «да ты все не так поняла» и все в таком духе. Но если подобные «шутки» повторяются изо дня в день и постепенно уничтожают вашу личность, будьте уверены — вы все правильно поняли, вас пытаются контролировать и надломить морально. 

Крики 

Манипулятор использует крик как инструмент запугивания, который изнуряет, обезоруживает партнера и совершенно лишает сил сопротивляться и спорить. Со временем такое поведение вызывает полное моральное истощение и подрывает чувство собственного достоинства. 

Газлайтинг 

Это психологическая тактика, которая вынуждает человека сомневаться в собственных чувствах, воспоминаниях и восприятии реальности. Вы можете понять, что ваш партнер вас газлайтит, если он:

• утаивает информацию, намеренно недоговаривает что-то;
• искажает факты в свою пользу («ты мне этого не рассказывала»);
• обесценивает ваш опыт и чувства шутками и сарказмом;
• отрицает и принижает ваши реакции и переживания («ты слишком чувствительная»);
• пытается убедить вас в том, что вы не говорили или не делали чего-то, о чем вы точно помните («уверена, что тебе это не приснилось?», «такого не было»).

Изоляция 

Абьюзер воспринимает ваше общение с друзьями и родственниками как угрозу отношениям и может пытаться его ограничить. Например, критиковать или обесценивать отношение к вам ваших близких, заявлять, что они недостаточно хорошо к вам относятся, отнимают у вас время, которое вы могли бы провести с ним. В крайних случаях абьюзивный партнер может ограничить ваше перемещение или доступ к деньгам под предлогом, что кроме вас, у него никого нет. Такая социальная изоляция чревата одиночеством, тревогой, депрессией и возникновением зависимостей. 

Угрозы 

Это открыто высказанное намерение причинить вам вред/боль или лишить вас чего-то. Такая манипулятивная тактика приводит к тому, что человек начинает бояться исполнения угрозы и старается исправить ситуацию, подстроившись под агрессора. В книге Комито приводит примеры высказываний, взятые из рассказов людей, которые пережили абьюзивные отношения: «я убью себя», «я убью тебя», «если не будешь рядом со мной, больше никому не достанешься», «я заберу детей», «я сдам тебя миграционной службе», «я все расскажу твоей родне», «я разрушу твою жизнь», «я оставлю тебя без гроша в кармане», «я тебе изменю». 

Наказание 

Это реакция абьюзера на любой отказ или отторжение. Она может проявляться в форме мести или принуждения — таким образом агрессор сбрасывает свой стресс и выражает недовольство и бессилие от того, что не может полностью подчинить вас. Чем больше партнер не повинуется, тем серьезнее наказание.

Отвержение 

Это любое действие, направленное на то, чтобы отринуть ваши потребности и положительные стороны. Абьюзер не реагирует на ваши достижения и чувства, не замечает вас, демонстрирует усталость и нежелание контактировать, намеренно не проявляет внимания. Таким образом он стремится обесценить вас и ваш вклад в отношения, закрепляя мысль о том, что вы не нужны и не желанны. 

Пренебрежение 

Это поведение, при котором человек как бы случайно лишает вас внимания и привязанности, в результате чего вы не можете удовлетворить свою эмоциональную потребность в принятии, любви и близости. Например, партнер уже в третий раз забывает выполнить вашу просьбу (зайти в аптеку), не учитывает ваших особенностей и желаний (специально дарит то, что вам не нравится), отменяет встречи в последний момент, пренебрежительно обращается с вами на людях и проявляет интерес к другим. 

Экономическое насилие 

Это ограничение доступа к деньгам, утаивание информации о финансах и установление полного контроля за семейными средствами. Часто вкупе с этим идет запрет на вашу работу. В таких отношениях человек не знает, сколько зарабатывает партнер, и вынужден постоянно просить у него деньги, а потом отчитываться за потраченную сумму. Иногда абьюзивный партнер может полностью забирать ваш заработок себе, ссылаясь на «семейный бюджет».

Как выйти из эмоционально абьюзивных отношений

Разрыв нездоровых отношений — самое рискованное время для пострадавшего человека. В кризисный момент, когда партнер понимает, что вы от него уходите, он может не только применить физическое насилие, но и пустить в ход угрозы касательно ваших детей или родителей, отнять деньги, машину, документы и даже сам пойти в полицию или органы опеки с ложными заявлениями. 

Поэтому необходимо заранее продумать безопасный план и подготовиться. Тереза Комито предлагает следующие шаги:

До ухода:

• Соберите доказательства насилия: фотографии нанесенных увечий, сообщения, письма и прочее.  
• Заведите дневник вспышек насилия. Отмечайте в нем даты, события и угрозы, которые вам поступают. Храните дневник в надежном месте, чтобы абьюзер его не нашел. 
• Выясните, куда можно обратиться, если вам потребуется помощь. 
• Расскажите кому-то, что с вами происходит, попросите поддержки, заручитесь помощью. 
• Если у вас есть дети, найдите для них безопасное место: комнату с замком на двери, дом кого-нибудь из друзей, куда они смогут прийти за помощью. Убедите их, что их задача — уберечь себя, а не защищать вас. 
• Отложите деньги или попросите друзей или родственников придержать для вас некую сумму. Это необходимо сделать в тайне от абьюзера, чтобы он ничего не заподозрил. 

• Продумайте, куда отправитесь после расставания, уточните, как добраться к нужной локации. 
• Соберите важные вещи, в том числе документы или их копии. Вот примерный список: свидетельства о рождении, ваши и детские карточки социального страхования, банковские реквизиты, наличные иили кредитки (на ваше имя), копии договоров о сдачеаренде жилплощади, страховые бумаги, документы, связанные с медстраховкой и страхованием жизни, медицинские документы — ваши и детей, документы с места учебы, разрешение на работувиза, паспорт, решение суда о разводе и праве опеки, свидетельство о браке, лекарства, запасные ключи от дома и машины, дорогие украшения, фотографии, памятные вещи, несколько комплектов одежды для себя и детей. На случай, если у вас отнимут мобильный телефон, заранее запишите важные контакты на бумажном носителе. 

После ухода: 

• По возможности прервите контакты с бывшим партнером.
• Боритесь с желанием зайти на его аккаунт в соцсетях. Удалите партнера из друзей, занесите в черный список. Если его новости и фотографии продолжат всплывать в ленте, желательно удалить и общих друзей. 
• Смените замки, заблокируйте номер телефона абьюзера, если возможно. 
• Смените свой график работы и маршрут, которым вы на нее добираетесь. Внимательно относитесь к тому, кому вы даете свой адрес и телефонный номер. 
• Перенесите все встречи и мероприятия, о которых знает абьюзер. 

• Предупредите всех своих знакомых и близких, в том числе соседей, что бывший партнер опасен, что его нельзя подпускать близко к вашей семье (может быть, вас смогут предупреждать, если увидят его из окна).
• Переведите детей в другие школы и детские сады, чтобы агрессор не мог их забрать и потом шантажировать вас. 
• Будьте внимательны к окружению, внесите изменения в распорядок дня.

Комито также советует обратиться за помощью в специализированные организации, которые занимаются помощью женщинам, пострадавшим от домашнего насилия. Вот некоторые из них:

• Оказывают психологическую помощь:  «Насилию.нет», «НеТерпи», «Ты не одна».
• Оказывают юридическую помощь: Консорциум женских неправительственных объединений, Национальный центр по предотвращению насилия «Анна», Кризисный центр «ИНГО».
• Предоставляют временное убежище: «Китеж», Московский кризисный центр, Нижегородский кризисный центр.

Как пережить расставание и позаботиться о себе

Проживание разрыва отношений — не менее сложный и травмирующий опыт, чем сам момент ухода. Мы узнали у гештальт-терапевта и комьюнити-директора сервиса «Ясно» Екатерины Артеменко, с какими психологическими испытаниями можно столкнуться на разных этапах и как их преодолеть.

Спасибо, что дочитали до конца! Оформить предзаказ на книгу Терезы Комито «Так можно. Выйти из отношений, которые причиняют боль» можно на сайте.

• Теги:

• Книги

• Насилие

• Психология

Материалов об абьюзивных отношениях, перверзных нарциссах, токсичных партнерах, злоупотреблении властью за последние несколько лет вышло немало. Но по-прежнему, когда в социальных сетях вскрывается очередная история об абьюзивных отношениях, в комментарии приходят люди, которые задают один и тот же вопрос «почему же вы не ушли от этого этого ужасного человека?» Наш материал — попытка рассказать о том, как чувствует себя жертва внутри таких отношений и «почему же она не уходит».

Давайте сразу договоримся о терминологии. Вам наверняка встречались люди, которые вас подводили, манипулировали эмоциями, обесценивали достижения, объявляли бойкот, срывали планы своей необязательностью. Эпизодические проявления «тёмной стороны» не называются абьюзом. У абьюзивных отношений есть несколько характерных черт: периодичность, цикличность, страх одной стороны перед второй.

Цикл абьюза

Абьюзивные отношения всегда (всегда!) развиваются по одному и тому же сценарию:

1. Идеализация. Абьюзер возносит жертву на пьедестал, идеализирует её. Такому потоку любви сложно противостоять, он сбивает с толку, хотя в голове всё время вертится вопрос «что с ним не так?» Абьюзеры слишком быстро признаются в любви и слишком стремительно завязывают отношения. Они могут предложить съехаться через месяц знакомства.

2. Нарастание напряжения. Жертва не может быть идеальной, идеализация сменяется разочарованием, а стрессовые ситуации (дети, трудности в браке, проблемы с работой) заставляют обидчика чувствовать, что его игнорируют, обижают или раздражают его. В нём копятся агрессивные импульсы. Жертва в этот период может либо пытаться смягчить насилие, либо наоборот, спровоцировать его.

3. Акт насилия. Абьюзер открыто проявляет насилие, оскорбляя партнёра, унижая психологически, изменяя, пропадая из дома без объяснения причин — вариантов масса. Обычно это сопровождается словами «ты меня довела», «до тебя я был нормальным человеком».

4. Примирение. Абьюзер пугается, что партнер оставит его, и начинается фаза «уничтожение сделанного»: в ход идут подарки, клятвы верности, отшучивание, обещания измениться, газлайтинг (отрицание случившегося).

5. Спокойствие или «медовый месяц». Этот период для жертвы одновременно самый тяжёлый и самый желанный. Именно в «медовый месяц» абьюзер может согласиться на консультацию у психотерапевта, провести время с ребёнком, помочь в делах, уверяет жертву в том, что «только благодаря тебе я меняюсь».

А дальше — по кругу (только уже без идеализации). Со временем слова и поступки становятся менее искренними, цикл насилия сокращается, всё начинает происходить на больших скоростях до тех пор, пока жертва не уйдёт от автора насилия, или же он не переключится на следующего человека.

Как чувствует себя человек внутри абьюзивных отношений?

Психологический абьюз не всегда легко распознать. Сложно поверить в то, что близкий человек, с которым ты играешь в открытую и пытаешься строить искренние отношения, оказывается патологическим вруном, не склонным к сочувствию, регулярно тебя подставляет и не учитывает твои потребности.

Мы привыкли верить, что насилие всегда носит физический характер. Его видно, его можно зафиксировать и доказать. Психологическое насилие коварно и происходит незаметно и постепенно. Поначалу жертва отмахивается от шуточных оскорблений и неуместных комментариев, сама справляется с трудностями, ищет обидчику оправдание. К тому же, абьюзер как никто другой умеет бомбить любовью. Жертва склонна верить, что это и есть его настоящее «я». И когда маска начинает «сползать», жертва считает, что сама виновата в том, что рассердила своего партнера.

Признаки абьюзивных отношений:

1. Неглект. Абьюзер почти никогда не заботится о вас (только в период примирения и спокойствия), не берёт в расчёт ваши потребности. Вы никогда не можете рассчитывать на него и строить хоть какие-то планы. Например, он может пообещать погулять с ребёнком, а потом спровоцировать ссору, чтобы этого не делать.
2. Контроль. Иногда абьюзер патологически ревнив, иногда он открыто осуждает ваших друзей и родственников, запрещает с ними видеться.
3. Двойные стандарты. То, что позволено абьюзеру, никогда не позволено вам. Один в отношениях заведомо свободнее или сильнее. Если вы финансово зависимы от партнёра, он выдаёт деньги только на самое необходимое, себе же не отказывает ни в чём.
4. Плохие бывшие. Прошлые партнёры абьюзера, по его словам, как на подбор оказываются тупыми, алчными, неряшливыми. Вы начинаете чувствовать себя избранной, спасительницей, которая понимает партнёра лучше всех остальных.
5. Пугающее поведение при злости. Вы стремитесь избежать конфликта, так как знаете, что на любое возражение на вас выльется ушат грязи, мат, оскорбления. Абьюзеры пинают предметы, могут вам угрожать, заломить руки (напомним, в этом тексте мы не делаем акцент на физическое насилие).
6. Заискивающее поведение жертвы. Вы как будто соглашаетесь со своей второстепенной ролью, ваша основная функция — не раздражать партнёра; вы контролируете себя, подбираете слова. Но фокус в том, что не раздражать невозможно.
7. Отношения с условиями (психосадизм). «Я буду вынужден спать с другими, если ты не сможешь меня удовлетворить» «Я погуляю с ребёнком, если ты наконец нормально уберёшься»
8. Обесценивание. «Что не так с твоим ребёнком?» «Ничего себе у тебя ляжки» Может подаваться под маской восхищения: «С такими мозгами ты могла бы давно стать директором» Когда вы говорите или делаете что-то «неправильно», вас наказывают или бойкотируют.
9. Эмоциональные качели. Поощрение, чередующееся с наказанием, — такие отношения похожи на наркотик. Организм переживает потрясения на гормональном уровне: то растёт уровень кортизола, то скачет дофамин, когда вас наконец поощряют. Непредсказуемые вознаграждения высвобождают больше дофамина в мозге, чем предсказуемые.
10. Ссоры по кругу. Вы продолжаете вести со своим партнером одни и те же ссоры, которые ходят по кругу без реального победителя. Вы чувствуете себя застрявшей в отношениях, как будто не видите выхода.
11. Много злой иронии и пассивной-агрессии. Вы не можете открыто конфронтировать с обидчиком, но ярость от несправедливости никуда не девается — вы выражаете недовольство шутками, сарказмом, никогда не говоря о проблеме напрямую.
12. Потеря собственной идентичности. Пытаясь задобрить партнёра, вы постепенно забываете о собственных потребностях и увлечениях. Весь ресурс уходит на поддержание отношений. Они целиком поглощают весь ваш потенциал — это в каком-то смысле напоминает выгорание.
13. Болезнь. Гормональные «горки» отражаются на состоянии здоровья. Мигрени, проблемы с пищеварением, ухудшение иммунитета — тело не выдерживает такой стресс, здоровье сыпется.

Почему же из абьюзивных отношений так сложно выйти?

Абьюз — это психологический концлагерь, душевное гестапо. Абьюзивные отношения и правда сравнивают с фашистскими практиками и методами КГБ. Это называется Колесо Власти и Контроля. Суть в том, что жертву унижают, изматывают, угрожают насилием, чередуя это с непредсказуемыми проявлениями благосклонности.

Возникает очень сильная эмоциональная связь, почти биологическая зависимость, основанная на непоследовательности, чередовании поощрения и наказания. Жертва остаётся, потому что готова терпеть всё ради вознаграждения. В психотерапии это называется травматической привязанностью. Агрессор превращается в источник самых сильных эмоций, и жертва невольно впадает в зависимость от его одобрения, а потеря этих отношений начинает восприниматься как катастрофа.

Если же жертва всё-таки решается уйти, долгое время она находится в апатии, потому что любые другие отношения кажутся ужасно скучными, так как не вызывают такого сильного эмоционального всплеска.

Как быть?

Любопытно, что люди, имевшие опыт абьюзивных отношений, отмечают, что в самом начале отношений им снились странные сны, предупреждающие об опасности, они отмечали странные соматические проявления, находясь рядом с агрессором. Поэтому главный совет — доверие себе, собственному телу и интуиции.

То, что происходит с людьми, пережившими абьюз, — тема для отдельной статьи. Человеку нужно возвращать чувство собственной ценности, чувствительность, вкус к жизни, учиться замечать «скучных» людей. В терапии важно поддержать такого человека и дать ему понять, что это не его вина; отследить, какая травма привела человека к абьюзеру, почему ему так необходимо подтверждение собственной ценности в чужих глазах.

Ещё одна проблема — непроявленная ярость. Абьюзера хочется наказать, отомстить ему, потому что просто забыть и пойти дальше не получается. Эту ярость нельзя игнорировать, ей нужно дать место в терапевтическом пространстве и понять, как с ней обходиться.