Как исправить алогизм

Очерняет автора: трудно поверить тому, кто сам себе противоречит.

В границах Ошибкариума алогизмом считается любое нарушение логики в предложении или в абзаце. Самые крупные экземпляры — это самопротиворечия. Те, что помельче, озадачивают слабее и провоцируют уточняющие вопросы к автору. 

Выводки алогизмов предпочитают держаться поближе к авторам, не любящим перечитывать и редактировать перед публикацией.

Как видите, можно легко и просто научиться красиво говорить. Важно помнить, что для хорошего результата нужна постоянная практика и работа над собой.

Как видите, можно научиться красиво говорить. Важно помнить, что для хорошего результата нужна постоянная практика и работа над собой.

Какое же это «легко и просто», если нужна постоянная практика и работа над собой? Противоречие!

Свободным чувствуешь себя только на своём футбольном поле, где знакомая трава тоскливо услаждает взгляд.

Свободным чувствуешь себя только на своём футбольном поле, где знакомая трава услаждает взгляд.

Как можно тоскливо услаждать? Это оксюморон, как «радостная горечь», и его противоречивость здесь не добавляет никакого художественного смысла, только озадачивает.

Мы, три амбициозных менеджера, мечтали получить повышение в должности и доказать, кто из нас лучший.

Мы, три амбициозных менеджера, мечтали получить повышение в должности и каждому хотелось доказать, что он — лучший.

Мы, три амбициозных менеджера, мечтали получить повышение в должности, и каждому хотелось опередить коллег.

Все мечтали выделить объективно лучшего или каждый мечтал, что его признают лучшим? Одно с другим несовместимо и здесь речь, скорее, о втором варианте. В первой правке появилось «он», не слишком подходящее для менеджера-женщины, второй вариант более нейтрален гендерно. 

Все делается через интернет, мобильное приложение и курьеров для доставки карт.

Все делается через веб-сайт, мобильное приложение и курьеров, доставляющих карты.

Разделены Интернет и мобильное приложение, которое без Интернета превратится в тыкву. К счастью, известно, что под «интернет-частью» работники сервисов обычно имеют в виду сайт.

Как ни парадоксально, но наряду с системным мышлением успешный банковский работник сегодня не лишён и творчества.

Банковскому работнику сегодня нужно не только системное, но и творческое мышление.

Парадоксальность подразумевает, что «творцы» и системно мыслящие люди — это две непересекающиеся группы. Однако это не так, многие бизнесмены «творят», придумывая, как решить сложные задачи, а многие художники и фотографы выстраивают свои процессы очень системно.

Как побороть ошибку?

1. Внимательно и без спешки перечитывайте написанное, разыскивая «логические провалы».

2. Научитесь играть роль «критика», который придирается к вашему тексту, указывая на слабые места в изложении и аргументации. Это помогает работать сразу надо многими содержательными ошибками. 

Что ещё прочесть?

И. Б. Голуб. Стилистика русского языка. 1.2.3. Речевые ошибки, вызванные неправильным выбором слова. В этой главе приведены отдельные разновидности логических ошибок.

Дополнительные примеры (потренируйтесь на них)

Раньше я считал, что стремиться к идеалу в чём бы то ни было — единственно верная и возможная стратегия.

Нашли ошибку? Проверьте

Раньше я считал, что обязательно нужно во всём стремиться к идеалу.

Ещё 10 лет назад коллекционеры и спекулянты скупили их по 500-700 долларов за бутылку. Потому что сейчас это вино стоит в 20 раз дороже.

Нашли ошибку? Проверьте

Ещё 10 лет назад коллекционеры и спекулянты скупили их по 500-700 долларов за бутылку. Потому что знали: к 2020 году это вино подорожает в 20 раз.

Неаполитанец, итальянец, миланец — каждый считает себя потомком римлянина.

Нашли ошибку? Проверьте

Неаполитанец, миланец, да вообще любой итальянец считает себя потомком римлян.

Хочу пролистать десять единственных фотографий, на которых запечатлено моё детство, и дать сознанию возможность вспомнить всё остальное.

Нашли ошибку? Проверьте

Хочу пролистать всего десять фотографий, на которых запечатлено моё детство, и дать сознанию возможность вспомнить всё остальное.

Нам нужен тот, кому можно доверить сложные задачи, и не беспокоиться о том, что они будут сделаны своевременно и качественно.

Нашли ошибку? Проверьте

Нам нужен тот, кому можно поручить сложные задачи, и не беспокоиться, насколько своевременно и качественно они будут решены.

Родственные ошибки:

Текст статьи

Алогизм – лингвостилистическое понятие, не получившее пока однозначного трактования [19, 25]. В зависимости от того, через призму какой области знания толкуется термин, «алогизм» наделяется различным функционально-семантическим потенциалом. С позиций культуры речи, «алогизм» – это логическая ошибка [19, 25]. Лингвистический словарь классифицирует «алогизм» и как следствие допущения стилистической ошибки [6, 128], и как приём, который опирается либо на обратные логике суждения, либо на плеоназмичность высказывания, либо на неоправданное соединение в одном контексте несовместных явлений действительности: «Автомобиль быстро ездит, зато кухарка лучше готовит» (Э. Ионеско) [6, 128]. Философы называют «паралогизм» («алогизм» и «паралогизм» считаются дуплетными терминами [16, 12]) случайным недочётом в суждении [11, 392]. Логики объясняют «алогизм» как речемыслительный процесс, отклоняющийся от канонов логики [10, 32].

Каноны логики — формально-логические законы — естественны, поскольку непредставимы без природы и способности человека мыслить [10, 310]. Четыре из них существуют с незапамятных времён [10, 310]. Закон тождества, закон противоречия и закон исключённого третьего открыл отец логики древнегреческий философ Аристотель [10, 310]. Эпоха Просвещения была ознаменована выявлением закона достаточного основания немецким учёным Лейбницем [10, 310]. Им подчиняется наш разум, независимо от типа интеллектуальных изысканий, к которыми мы прибегаем [10, 310].  Все они по сути есть дублирования самих себя, некими операционно-мыслительными моделями, которые можно экстраполировать на разные виды умозаключений [8, 145].

Формально-логическому «квадривиуму» подчиняется правильный ход рассуждения, ведь в нём отражается теория и методология точного мышления [2].  Именно эти общелогические принципы оптимизируют мыслительные процессы, контролируют грамотное оперирование понятиями, управляют выверенной аргументацией истинности или ложности суждения, «и поэтому присутствуют практически во всех логических системах» [2].

Роль алогизма в художественной практике – быть применённым в качестве фигуры насыщения ткани повествования парадоксальными событиями, гарантировать «движение речи по случайным ассоциациям» [13, 664]. Будучи противным здравому смыслу [9, 21], алогизм отвечает за рассинхронизацию лексико-грамматического и семантического выстраивания предложения; за соположение объектов, которые ни схожи, ни антиномичны друг другу; за формулирование противоречивого суждения; за наличие коммуникативного «провала» между фразами; за «драпировку» логического вакуума и т.д. [13, 664]. Алогизм имеет разновидности: остановимся на них.

Оксюморон (сама этимология лексемы алогична: «остроумно-глупое» [9, 181]) можно считать главным репрезентантом алогизма [9, 21], [13, 25], [4]. Этот приём заключается в рождающем новое явление соположении контрарных или контрадикторных понятий [10, 181]: «Смотри, ей весело грустить/ Такой нарядно-обнаженной» (Ахматова) [13, 270]. Структурная модель — несвойственные друг другу атрибутив + денотат [2, 28], будучи лишь одним из видов оксюморона [13, 270], его узким представлением [14, 78], наиболее употребительна в речи — по-видимому, из-за яркого лингвопрагматического потенциала [2, 28]: «честный вор», «свободные рабы» [9, 181]. Взаимоисключаемость составляющих оксюморонной синтагмы даёт возможность назвать анализируемую фигуру речи одним из наиболее необычных средств художественной выразительности, имеющим удивительную лингвостилистическую мощность и использующимся с целью создания двойственных образов [5, 423-424].

Симультатив – сосуществование в одном контексте лексем, обозначающих два контрарные явления [12, 711]: «Всё это для света навсегда осталось несомненным, как и непонятным» (А.И. Куприн. «Звезда Соломона») [14, 73].

Перкурсия – алогизм, строящийся на искажении закона достаточного основания так, что части фразы не соотносятся по принципу каузальности [19, 227]: «Дали мне колпак – стали в шею толкать, дали мне шлык – я в подворотню и шмыг!» [1, 3, 282].

Абсурдное олицетворение строится на отступлении от закона достаточного основания [14, 74]: «У бедного кобыла принесла ночью жеребёнка; жеребёнок подкатился под телегу богатого. Будит он наутро бедного: «Вставай, брат, у меня телега ночью ребёнка родила» [1, 3, 19].

Итак, алогизм – многообразное и неоднозначное с точки зрения структурных моделей (синтагма, фраза, сложное синтаксическое целое), эксплицируемых смыслов (комический эффект, выявление истинного генезиса события) и даже лингвостилистического статуса явление. Оно чрезвычайно продуктивно в речевой практике как орнаментальное средство элокуции за счёт необычности и формы, и содержания. Алогизм не только привлекает внимание адресанта, но и существенно обогащает эстетико-семантический и лексико-синтаксический потенциал высказывания. Проследим, как используются алогические фигуры речи в произведениях малых фольклорных жанров— прибаутках и народных анекдотах.

Прибаутку иногда классифицируют как поэтическую «сказочку» [7, 341]. Отмечают, что в ней уже появляются дидактические, воспитательные элементы [7, 342]. Безусловно, её забавное, юмористическое содержание поддерживается употреблением экспрессивных стилистических ресурсов, построенных на алогизме.

Троекратное отступление от формально-логического принципа достаточного основания можно обнаружить в контексте такой прибаутки: «Государь ты наш Сидор Карпович, когда ты умирать будешь?» — «В среду, бабушка, в среду, Пахомовна!» — «Государь ты наш Сидор Карпович, когда ж тебя хоронить будут? — «В пятницу, бабушка, в пятницу, Пахомовна!» — «Государь ты наш Сидор Карпович, чем тебя поминать будут?» — «Блинами, бабушка, блинами, Пахомовна» [1, 3, 215]. Перед нами алогизм, реализованный в пределах сложного синтаксического целого, формирующий вопросно-ответную форму высказывания. Очевидно, что человек не может знать наверняка ни дня своей смерти, ни даты своего погребения, ни угощений, которые будут стоять на столе во время прощания с ним: значит, перед нами алогизм. Отношение к смерти древних славян двояко: с одной стороны, она воспринимается ими как неизбежное, с другой – как начало новой жизни: в этой связи имеет такое же значение, как появление на свет и женитьба/замужество [16, 5, 58-59].

Абсурдные олицетворения явлены в тексте следующей прибаутки: «Воробей дрова колол, таракан баню топил, мышка водушку носила, вошка парилася…» [1, 3, 216]. В данном случае алогизм в рамках фразы участвует в реализации синтаксического параллелизма, ритмизирует текст. Воробей воспринимается как причина сельскохозяйственного урона: на символическом уровне имеет негативные коннотации [16, 1, 430]. Таракан в народном сознании сближается с домашними животными, рассматривается, с одной стороны, как наносящий вред, с другой – какприносящий благополучие [16, 5, 239]. Вошь, согласно древнеславянским представлениям, есть хтонический гад, символ ухода в мир иной [16, 1, 447]. Мышь ассоциативно коррелирует с бытовыми потерями [16, 3, 347-348]. Интересно, что, вопреки своему этнокультурному потенциалу, в анализируемой прибаутке каждый из представителей дикой фауны выполняет полезные домашние работы.

Абсурдные олицетворения также есть в следующей прибаутке: «Кот на печи сухарики толчёт, кошка в окошке ширинку шьёт, свинья в огороде овёс толчёт, курочка в сапожках избушку метёт». Здесь тоже наблюдается синтаксический параллелизм, обеспеченный употреблением алогизма в пределах фразы. Примечательно, как в данной ситуации распределяются домашние обязанности между котом и кошкой: судя по всему, актуализировалось традиционное понимание того, что женских обязанностей всегда больше, чем мужских то ли ввиду совершённого женщиной проступка, то ли ввиду нелепой случайности [16, 2, 205-206]. Свинья в славянских верованиях наделялась оборотническим потенциалом: человек мог превращаться в это животное [17, 262]. Кура ассоциировалась со свадьбой и продолжением рода, выступала знаком пограничных реалий [16, 3, 60].

Оксюморон, основанный на единовременном включении контрарных понятий в контекст, явлен в таком отрывке прибаутки: «И приказал старец безногому бежать, а безрукому хватать, а голому в пазухукласть» [1, 3, 218]. Подобно предыдущим примерам-иллюстрациям, данный контекстпозволяет обнаружить синтаксический параллелизм и ритмизированность прибаутки, вызванные включением алогического приёма как в рамках синтагмы, так и в рамках фразы.

Примером симультатива, построенного на нарушении закона противоречия, служит следующая фраза из прибаутки: «Хорошие твои кудри, хороши твои русы, да не выросли» [1, 3, 219].  — Видим, что алогизм формирует такую фигуру речи, как антитеза в пределах фразового единства.

Анекдот является одним из поздних жанров устного народного творчества, но, несмотря на это, сохраняет конститутивные черты фольклорной поэтики [18, 13]. По своей природе анекдотические произведения всецело принадлежат смеховой культуре: они призваны вскрыть изнанку действительности посредством комического эффекта [18, 18], для создания которого продуктивно употребление паралогических выразительно-изобразительных средств.

Закон противоречия нарушается в следующем анекдоте, рассказывающем о том, как мать не пускает сына поплавать в водоёме, а он, видимо, противится, поскольку женщина ультимативно заявляет: «Ну, … смотри, коль утонешь, так и домой не ходи!» [1, 3, 196]. Перед нами фразовый алогизм. Стоит отметить, что отношение древних славян к утопленникам было скорбно-снисходительным, поскольку гибель на воде была вовсе не редка [16, 5, 183]. Считалось, что те, кого забрали волны, снова стремились к месту кончины, «приглашали» других, поэтому злополучных мест остерегались [16, 5, 184]. Быть может, подобная «загробная» активность после утопления и послужила поводом для включения алогизма в контекст анекдота.

Отступление от закона тождества в рамках фразы проявляет себя в анекдотическом произведении, которое повествует о встрече бедного (остроумного) и богатого (несообразительного) мужичков: первый обидел второго тем, что указал на бессмысленность вопросов, ответы на которые можно получить, просто посмотрев на интересующий предмет [1, 3, 202]. При повторном свидании оказия получила иное освещение: «Вот он – вчерашний мужик-то!» – говорит богатый. «Нет, врёшь! – отвечает ему бедный. – Я не вчерашний: скоро сорок лет стукнет, как я живу на белом свете» [1, 3, 202]. Итак, герои анекдота по-разному интерпретировали значение лексемы «вчерашний»: богатый мужичок понимал её как «тот, которого я видел вчера», а бедный — «тот, который родился сутки назад». Данный анекдот зиждется на буквализации слова «вчерашний», которая рождает комический эффект, основополагающий для анекдотической поэтики вообще.

Перкурсию в пределах сложного синтаксического целого наблюдаем в анекдоте, описывающем ситуацию, когда солдат, возвращаясь со службы, приходит в квартиру и обращается к её хозяйке: «Здравствуй, божья старушка! Дай-ка мне чего-нибудь поесть». А старуха в ответ: «Вот там на гвоздике повесь». – «Аль ты совсем глуха, что не чуешь?» – где хошь, там и заночуешь» [1, 3, 202]. Итак, ответные реплики пожилой женщины по смыслу и тематически не соответствуют коммуникативному замыслу солдата. Однако, как мы выясним дальше, солдату всё же удастся перехитрить находчивую старуху и получить желаемое: пищу.

Средства элокуции, построенные на отступлении от законов формальной логики, с семантико-стилистической точки зрения более чем востребованы в фольклорном тексте. Алогизмы, выполняя различные функции (реализация комического эффекта в анекдоте; ритмизация текста в прибаутке), употребляются как в пределах синтагмы, так и в пределах фразы, сложного синтаксического целого.

Среди видов алогизмов народнопоэтический текст включает следующие: оксюморон, перкурсия, абсурдное олицетворение, симультатив. Базовые формально-логические принципы, а именно закон тождества, закон противоречия, закон достаточного основания, маркируют случаи игнорирования логики как примеры употребления выразительных средств в фольклорной повествовательной ткани.

Этнолингвистические пресуппозиции становятся богатым материалом для культивирования ярких орнаментальных средств в фольклорном дискурсе. Народные представления служат системой координат фольклорного словотворчества: на их основе происходят речемыслительные операции, порождающие паралогические средства в народно-художественном дискурсе.

Из 21 прибаутки в книге алогизмы в ткани повествования эксплицируют 5. Следовательно, 24% произведений этого фольклорного жанра имеют отступления от формально-логических постулатов. Здесь чаще встречается алогичное олицетворение, что способствует сжатой, но красноречивой развёртываемости повествования малого по объёму произведения устного народного творчества.

Почти 7 % русских народных анекдотов издания паралогичны (3 из 44-х). Данные народнопоэтические сочинения ориентированы главным образом на комизм, в связи с чем фигуры алогизма, позволяющие достичь юмористического эффекта, носят в них, как правило, разнообразный характер.

Итак, фольклорный текст богат алогизмами, отличающимися друг от друга структурными моделями и функционально-стилистическим потенциалом. Включение в речь подобных фигур древними славянами, по нашим убеждениям, носило бессознательный, если говорить о понимании ими языкового статуса элокутивного средства, и в то же время последовательный характер, ведь за каждым фольклорным жанром (прибаутка/народный анекдот) и даже за каждым уровнем народно-художественного произведения (синтагма/фраза/сложное синтаксическое целое) был закреплён специальный перечень отмеченных алогическим зарядом приёмов, что препятствовало эстетико-семантической контаминации, разрушающей жанровую дифференциацию народного словесного искусства. Алогизм играл и продолжает играть важнейшую изобразительную и композиционную роль в фольклорном тексте, способствуя внутреннему лексико-синтаксическому «сцеплению» и высвечивая детерминированные жанром поэтические смыслы.

Литература (russian)

  1. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева: В 3 т. / Подгот. Л.Г. Бараг, Н.В. Новиков; Отв. ред. Э.В. Померанцева, К.В. Чистов. — Москва : Наука, 1984—1985.
  2. Бирюков Б.В. Закон тождества / Б.В. Бирюков, А.А. Ивин // Гуманитарная энциклопедия. [Электронный ресурс] URL: https://gtmarket.ru/concepts/6972.
  3. Бобровская Г.В. Алогизмы в газетных публицистических текстах / Г.В. Бобровская // Известия Волгоградского государственного педагогического университета, 2009. – №7. – С. 27-31.
  4. Гаспаров М. Л. Алогизм / М.Л. Гаспаров // Большая российская энциклопедия. Т. 1. Москва, 2005. С. 517.
  5. Введенская Л.А. Стилистические фигуры, основанные на антонимах / Л.А. Введенская // Словарь антонимов русского языка. Ростов н/Д., 1995. С. 423-432.
  6. Жеребило Т.В. Словарь лингвистических терминов / Т.В. Жеребило. Изд. 5-е, испр. и доп. – Назрань: ООО «Пилигрим», 2010. – 486 с.
  7. Зуева Т.В. Русский фольклор: Учебник для высших учебных заведений. / Т.В. Зуева, Б.П. Кирдан. – Москва : Флинта: Наука, 1998. – 392 с.
  8. Ивин А.А. Логика : Учебник для гуманитарных факультетов / А.А. Ивин. — Москва : ФАИР-ПРЕСС, 1999. — 320 с.
  9. Квятковский А.П. Поэтический словарь / Науч. ред. И. Роднянская. — Москва : Сов. Энцикл., 1966. — 376 с.
  10. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник / отв. ред. Д. П. Горский. Москва : Наука, 1975. – 720 с.
  11. Конт-Спонвиль А. Философский словарь : словарь / А. Конт-Спонвиль ; пер. с фр. Е.В. Головиной. – Москва : Этерна, 2012. – 751 с.
  12. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов / Л. П. Крысин. – Москва: Изд-во «Эксмо», 2006. – 944 с.
  13. Литературная энциклопедия: В 11 т. — [М.], 1929—1939. Т. I. — [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1930.
  14. Пекарская И.В. Стилистические фигуры принципа алогизма: к проблеме дефиниции и типологии / И.В. Пекарская // Вестник Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова. 2014. – № 7. – С. 72-80.
  15. Садовников С.А. Алогизм речи как художественный приём в творчестве А.П. Платонова : автореф. дис. … канд. филол. наук / С.А. Садовников. Нижний Новгород, 2014. – 25 с.
  16. Толстой Н.И. Славянские древности : этнографический словарь в 5 т. Т. 3 / Н. И. Толстой. – Москва, 1999. – 697 с. 
  17. Толстой Н.И. Язык и народная культура / Н. И. Толстой. – Москва : Индрик, 1992. – 517 с.
  18. Тубалова И.В. Текстовые модели народной аксиологии в анекдоте и частушке: к проблеме трансформации смеховой культуры / И.В. Тубалова // Вестник Томского государственного университета, 2007. ­– № 298. – С. 13-18.
  19. Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А.П. Сковородникова. – 6-е изд., стереотип. – Москва : ФЛИНТА, 2017. – 480 с.

Литература (english)

  1. Narodnye russkie skazki A.N. Afanasyeva: V 3 t. [Folklore Russian fairy tales by A.N. Afanasyev]. Prepared by L.G. Barag, N.V. Novikov; Editors E.V. Pomeransceva, K.V. Chistov. Moscow, Nauka Publ., 1984—1985. (In Russ.)
  2. Birukov B. V., Ivin A. A. Identity law. In:  Gumanitarnaya encicklopedia [The humanitarian encyclopedia]. Аvailable at: https://gtmarket.ru/concepts/6972. (In Russ.)
  3. Bobrovskaya G.V. Alogisms in newspaper journalistic texts. In: Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2009, no. 7, pp. 27-31. (In Russ.)
  4. Gasparov M. L. Alogizm. In: Bol’shaya rossiyskaya entsiklopediya [Great Russian Encyclopedia]. V. 1. Moscow, 2005. pp. 517. (In Russ.)
  5. Vvedenskaya L.A. Stylistic figures based on antonyms. In: Slovar antonimov russkogo yazika [The dictionary of antonyms of the Russian language]. Rostov-on-Don, 1995, pp. 423-432. (In Russ.)
  6. Zherebilo T.V. Slovar lingvisticheskih terminov [The dictionary of linguistic terms]. Nazran, LLC «Pilgrim» Publ., 2010, 486 p. (In Russ.)
  7. Zueva T.V., Kirdan B.P. Russkiy folklore: uchebnik dlya vishih uchebnyh zavedeniy [The Russian folklore: the textbook for higher education institutions]. Moscow, Flinta : Nauka Publ., 1998, 392 p. (In Russ.)
  8. Ivin A.A. Logika : Uchebnik dlya gumanitarnyh fakultetov [The logic : The textbook for humanitarian faculties]. Moscow, FAIR-PRESS Publ., 1999, 320 p. (In Russ.)
  9. Kvytkovskiy A. P. Poetichesky slovar [The poetic dictionary]. Moscow, Soviet encyclopedia Publ., 1966, 376 p. (In Russ.)
  10. Kondakov N. I. Logichesky slovar-spravochnick [The logic dictionary-reference]. Moscow, Nauka Publ., 1975, 720 p. (In Russ.)
  11. Kont-Sponvil A. Philosophsky slovar : slovar [Philosophical dictionary : dictionary]. Moscow, Eterna Publ., 2012, 751 p. (In Russ.)
  12. Krisin, L. P. Tolkoviy slovar inoyazichnyh slov [The explanatory dictionary of foreign words]. Moscow, «Exmo» Publ., 2006, 944 p. (In Russ.)
  13. Literaturnaya encicklopedia [Literary encyclopedia] : In 11 v. Moscow, 1929—1939. V. I. — Moscow : Communist Academy Publ., 1930. (In Russ.)
  14. Pekarskaya I. V. Stylistic figures of the principle of alogism: to the problem of definition and typology. In: Messenger of the Khakass State University named after N. F. Katanov, 2014, no. 7, pp. 72-80. (In Russ.)
  15. Sadovnikov S.A. Alogizm rechi kak hudozhestvenny priem v tvorchestve A.P. Platonova : dis… kand. filolnauk [Alogism in speech as an artistic technique in the works of A.P. Platonov. PhD. philol. sci. diss.]. Novgorod, 2014, 25 p. (In Russ.)
  16. Tolstoy N.I. Slavyanskie drevnosti : ethnographichesky slovar in [The Slavic antiquities : the ethnographic dictionary] 5 v. Moscow, 1999, V. 3, 697 p. (In Russ.)
  17. Tolstoy N.I. Yazyk i narodnaya kultura [The language and folk culture]. Moscow, Indrik Publ., 1992, 517 p. (In Russ.)
  18. Tubalova I.V. The text models of folk axiology in anecdote and chastushka: on the problem of transformation of the laughing culture. In: Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2007, no. 298, pp. 13-18. (In Russ.)
  19. Encycklopedichesky slovar-spravochnik. Vyrazitelnye sredstva russkogo yazyka i rechevye oshibki i nedochety [The encyclopedicdictionary-reference. The expressive means of the Russian language and speech errors and omissions].  Moscow, Flinta Publ., 2017, 480 p. (In Russ.)

Алоги́зм — сопоставление понятий, которые нельзя сопоставлять.

Алоги́зм — нелогическая мысль (рассуждение), нарушающий законы и правила логики, либо факт, который не укладывается в рамки логического мышления. То есть алогизм равно отсутствие логики.

Вот несколько примеров алогизма в тексте:

❌ «Цвет машины Кирилла отличается от Алексея»

Вроде бы автор хотел сравнить цвета двух машин. А получилось, что сравнил цвет машины с самим Алексеем.

❌ «В комнате было тихо. Занавески слегка шевелились от ветра, и по радио громко передавали популярную песню».

Как же так? Было и тихо, и громко одновременно?

Алогизмы надо пропалывать как сорняки. В тексте они выглядят неопрятно, словно автор поленился вычитать, отредактировать.

Хорошая новость в том, что алогизмы можно использовать осознанно. Они придадут тексту шарм и позволят сделать стиль узнаваемым.

✅ Правильно использованный алогизм делает текст ироничным. Например, их применяют для гиперболизации (преувеличения) ситуации. Тем, кто пишет юмористические тексты, алогизмы просто необходимы. С помощью них тексту придаётся саркастический оттенок.

✅ Хороши алогизмы в постах социальных сетей. Юмор, вообще, вещь незаменимая. Смешные тексты со смыслом всегда находят отклик, и пост может стать вирусным.

Алогизмы применяют в поэзии. Вот стих Владимира Спектора:

Параллелограмм перестраивается 
в круг

И спрямляет углы.

Бывший враг говорит тебе: 

«Друг»,

А вратарь забивает голы.

День темнеет и падает

В ночь,

Улыбаясь, светлеет мрак…

Тот, кто может, не хочет помочь,

Тот, кто хочет, не знает как.

Здесь всё нелогично, но тем и хорошо. Правда?

Алогизмы часто встречаются и в народном творчестве. Например, в небылицах:

Дед кудрявый, без волос, 
Тоненький, как бочка. 
У него детишек нет — 
Только сын да дочка.

ИЛИ

Бегала дубинка с мальчиком в руках, 
А за ним тулупчик с бабой на плечах. 
Кнут схватил собаку парить мужика, 
А мужик со страху влез под ворота. 
Деревня закричала: «Озеро горит!» 
Сено со дровами тушить пожар спешит.

ВЫВОД:

Алогизм можно рассматривать как ошибку и небрежность. Но можно и как литературный приём. В первом случае важно редактировать текст, а во втором учиться применять алогизмы с умом.

Ниже ссылки на статьи с упражнениями:

  • Что тебе в лице моём? Литературное упражнение-загадка
  • Когда не хочется писать, а надо

Подписывайтесь на канал, здесь будет много интересного.

Добавить комментарий