Как найти древнерусский клад

На Руси, чтобы разбогатеть, часто оставалась одна надежда – найти клад. Благо в старину многие зажиточные люди или даже разбойники вынуждены были закапывать в землю свои богатства, чтобы обеспечить их сохранность. Интересно, как наши предки искали клады.

Реальность и мистика

Помещики, купцы, бандиты всех мастей, иностранные подданные и прочие люди вынуждены были доверять земле свои богатства, порой весьма значительные, поскольку другого способа сохранить их не было. Так поступали перед вынужденным отъездом (например, в ссылку) или чтобы скрыть нажитое добро от любителей поживиться за чужой счет, или в лихие и предвоенные годы.

Клад прятали в потайных местах, которые можно было легко отыскать по приметам на местности: отдельно растущим деревьям, бросающимся в глаза камням и холмам.

Чтобы защитить клад от желающих присвоить себе чужое, люди часто прибегали к различным мистическим техникам: читали заговоры, совершали жертвоприношения и исполняли магические ритуалы.

В народе считалось, что заговоренные клады охраняют бесы, способные запутать кого угодно. Иногда нечистая сила могла настолько повлиять на сознание человека, что вместо золотых монет он забирал с собой глиняные черепки, камни и грязь, принимая их за сокровища. Такой бесовской обман обычно открывался наутро.

Кладоискательство всегда было опасным делом. Сокровища часто зарывали в землю на какое-то количество голов. Так, если хозяин богатства прочитал заговор, заложив свое имущество «на 40 голов», то неминуемая и быстрая смерть поджидала 40 человек, попытавшихся этот клад вырыть из земли. А вот 41-й искатель сокровищ мог их спокойно забрать.

Огоньки и животные

В книге «Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия» этнографа Михаил Забылин собраны поверья о том, что определить место клада можно было либо по светящимся в ночи таинственным огонькам, либо по привидевшимся животным (иногда птицам), либо оно являлось в образе котла, сундука или бочонков с монетами и драгоценностями. В таких случаях надо было запомнить место и сказать: «Аминь, аминь, рассыпься!» А утром можно было прийти туда с лопатой и вырыть сокровища.

Согласно народным поверьям, хозяева кладов часто приносили в жертву какое-либо животное или даже человека, чтобы его дух сторожил богатства. Этим якобы объясняется тот факт, что на месте кладов люди видели призраков. Например, слышали лошадиное ржание из-под земли, пугались волков, которые словно выпрыгивали на кладоискателей из разрытых ям.

Было и такое поверье, что серебро часто показывается людям в виде свиньи, а наличие золота в земле подтверждает привидевшийся петух. Иногда дух, охраняющий сокровища, представал перед людьми в образе необычного старичка или солдата.

Сверкающие огни, указывающие место клада, наши предки объясняли тем, что над зарытым в землю богатством разводилось жертвенное пламя, в котором сжигали животное или человека, чтобы превратить его дух в хранителя сокровищ. Если привиделись белые или синеватые огоньки, значит под землей лежит серебро, а если они рыжеватые или желтые – стоит рассчитывать на золото.

Иногда найти точное место клада людям помогала зажженная свеча. Она начинала мерцать по мере приближения к сокровищам и окончательно гасла прямо над ними. Оставалось только копать. При этом ни в коем случае нельзя было смеяться, ругаться, спорить или вскрикивать от страха, тогда клад мог окончательно провалиться под землю, и его уже было не откопать. Считалось, что духи не любят громких криков и препирательств, а смех они, вообще, могли принять за издевательство. И тогда не видать людям богатства.

Сокровища Стеньки Разина

Часто зарывать в землю награбленные сокровища были вынуждены разбойники, ведь они находились в постоянном движении, не желая попасться властям или многочисленным недругам. Таскать с собой сундуки с золотом, серебром и драгоценными камнями довольно проблематично. А самым известным разбойником за всю историю России был Стенька Разин, которого народная молва считала не просто лихим атаманом, но и искусным чародеем.

Много историй о кладах Стеньки Разина ходит в народе. Почти каждый приметный утёс или бугор, расположенный на волжском берегу, где орудовала шайка известного разбойника, считают тем самым местом, где атаман зарыл свои несметные богатства. Но самый большой клад, по преданию, закопан в землю донским казаком в районе села Шатрашаны Ульяновской области.

Рассказывали, что сам призрак Стеньки Разина, желая упокоения, открыл место клада какому-то бурлаку и даже дал ему бумагу, в которой было написано, как добыть сокровища. Но бурлак не умел читать, поэтому он показал ту грамоту другому человеку, а этого было делать нельзя. Заговоренный клад тотчас же ушел под землю.

Также говорят, что еще одним местом, где спрятано награбленное Стенькой Разиным добро, является гора Дурман, расположенная у села Даниловка Саратовской области. Якобы местные крестьяне нашли письмо одного из соратников лихого атамана, в котором было указано, где искать клад. Но люди, попытавшиеся выкопать сокровища, испугались привидевшихся им призраков и сбежали.

Польский клад

На Руси ходило много слухов об утерянных сокровищах, большинство из которых были связаны со Смутным временем. Как известно, вместе с Лжедмитрием I в Москву прибыли польские войска. Они вели себя в столице как оккупанты, грабили и царскую казну, и церкви, и зажиточных бояр. Золотые оклады с икон, украшения, короны, жезлы, кубки, жемчуг и другие драгоценные камни – все это было присвоено поляками.

В 1611 году москвичи подняли восстание против интервентов, которое было подавлено. Но оккупанты решили быстрее отправить награбленное добро в Польшу. Они снарядили 923 (!) подводы с ценными вещами, золотом и серебром. Правда груз, по рассказам, не доехал и до Смоленска. Поляки якобы зарыли сокровища у реки Хворостянки, недалеко от погоста Николая Чудотворца. Правда, где находится этот погост, никто так и не узнал. Одни полагают, что польское золото следует искать в районе Можайска, а другие уверены, что оно было зарыто недалеко от подмосковной Апрелевки.

Золотые кони хана Батыя

Люди говорят, что когда-то перед входом в столицу Золотой Орды город Сарай-Бату стояли два золотых коня. Обе скульптуры были изготовлены из чистого золота, а глаза животных – из огромных рубинов. Якобы этих коней отлили ордынские мастера по личному приказу хана Батыя из золота, полученного в виде дани от русских князей.

В народе рассказывают, что наследник легендарного завоевателя – хан Берке – перенес золотых коней в свою ставку, располагавшуюся в Волгоградской области, в районе села Царев. Во времена хана Мамая золотые статуи бесследно исчезли. Знатоки утверждают, что искать легендарных коней следует в одном из курганов, находящихся на берегу реки Ахтубы. Вроде бы, там должна быть и могила самого Мамая.

Кто и зачем закапывал клады на Руси

Впервые об обычае славян делать клады упомянул византийский историк VI века Маврикий: «Они скрывают необходимые вещи под землей, не имея ничего лишнего наружи». Хронист XII века Гельмольд из Босау писал, что поморские славяне хранят всё драгоценное в земле — в кладах и тайниках. В повести о крещении Владимира, датируемой концом XI века, земные сокровища противопоставляются небесным:

«Не скрывайте собе скровищь на земли, идеже тля тлить и татье подкопывають, но скрывайте себе скровище на небесах идеже ни тля тлить, ни татие крадуть».

В начале XII столетия древнерусский князь Владимир Мономах в «Поучении» предостерегал: «И в земле [богатств] не прячьте, то нам большой грех».

Сложно сказать, почему закапывание кладов в Древней Руси возбранялось. Может, это следствие борьбы церкви со стяжательством или искреннее переживание за простой народ, чьи поклажи «подкопывають» и крадут воры. В любом случае упоминание их в таком ключе говорит о распространенности кладов в древнерусском обществе.

В домонгольский период, X–XII века, клады делали в основном из-за постоянных междоусобных войн. Жители городов и деревень прятали нажитое, боясь произвола вражеских князей и их «санкций» по отношению к обитателям захваченных территорий. Серьезную угрозу представляли грабительские набеги печенегов и половцев, которые нередко доходили до Киева и опустошали всё на своем пути.

Читайте также

Убить словом: магические корни баттл-рэпа

Всплеск кладов зафиксирован историками в 1230–1240-х годах во время нашествия Батыя на Русь — по силе, жестокости и масштабам разграбления монголам не оказалось равных. Зажатые между князьями и иноземными захватчиками, русские люди только и делали, что закапывали ценности. Одни покидали родной дом и, не имея возможности забрать с собой всё, прятали имущество, чтобы потом за ним вернуться. Другие укрывали драгоценности и деньги, притворяясь бедняками.

В XV–XVI веках Русь постепенно выбиралась из хаоса и крепла. Возросло могущество Москвы, росли другие города, ставшие очагами развития внутреннего рынка. На нем появлялись новые игроки: крестьяне, которые сбывали урожай для выплаты оброка и одновременно становились покупателями, русские и иностранные купцы. Росли масштабы товарного производства и денежного обращения, увеличилось производство монет, а вслед за этим и количество кладов: люди прятали в земле заработок и копили на то, что им необходимо.

Поступательное развитие государства омрачали социально-политические потрясения, которые отражались на кладах. Их количество резко возросло в 1560–1570-х годах, во время хозяйственного разорения страны опричниной: Иван Грозный погрузил государство во мрак, где ни крестьяне, ни землевладельцы не могли чувствовать себя в безопасности. А вот во время Смуты в начале следующего века кладов закапывали меньше. Людям попросту стало нечего хранить: опричнина быстро сменилась неурожаем 1601–1603 годов и польско-литовской интервенцией, ремесло и торговля пришли в упадок, денег чеканилось меньше.

«Чрезвычайные притеснения, которым подвергаются бедные простолюдины, лишают их вовсе бодрости заниматься своими промыслами, ибо чем кто из них зажиточнее, тем в большей находится опасности не только лишиться своего имущества, но и самой жизни. Если же у кого и есть какая собственность, то старается он скрыть ее, сколько может, иногда зарывая в землю и в лесу…»

Английский дипломат Джайлс Флетчер, посетивший Москву в 1588 году

Экономическое возрождение Московского государства началось только в 1620–1630-х годах. Вернулись и клады: их размеры становились огромными и достигали 6000–8000 монет. Конечно, такие запасы делали не крестьяне и рядовые горожане, а зажиточные купцы, хозяева рынка. Но с наступлением петровской эпохи они снова исчезают с радаров: развитие крупной промышленности и появление частных мануфактур позволили хранить капитал в производстве.

Во второй половине XVIII века в российских городах открылись первые банки. Все более или менее значительные сбережения дворяне и зажиточные горожане направляли туда. Но архаичное крестьянство по-прежнему закапывало пожитки в землю. Размеры кладов XVIII–XIX веков становились всё меньше и состояли в основном из копеек. Для них среди археологов появился специальный термин — «крестьянские клады».

Привычный образ клада в виде сундука, запертого амбарным замком, нетипичен для России.

Чаще всего сбережения хранили в глиняных или медных сосудах — горшках, кувшинах и даже амфорах, иногда ценности закапывали в тканевых или кожаных мешках.

Часто клады делали в могилах — видимо, рассчитывая на то, что никто не осмелится тревожить умерших. Либо прямо под избой, землянкой, поместьем или церковью. Особо мнительные люди не ленились и уносили имущество в горы и леса.

Почти все русские вещевые клады домонгольского периода состоят из богатых женских украшений: золотых и серебряных браслетов, серег, колец и витых перстней, подвесок и ожерелий. Они принадлежали зажиточным боярам, князьям и княжеским дружинникам. С XI века в кладах появляются изделия, выполненные менее искусными ювелирами из бронзы и низкопробного серебра, — следствие развития ремесла и желания простых людей подражать знати. Количество монетных кладов растет с расширением товарно-денежных отношений в государстве.

Охота за сокровищами — русский народный промысел

Вместе с кладами появились и кладоискатели. Кто же откажется от несметных богатств, зарытых прямо под ногами? Сильнее всего кладомания охватила крестьян, живших впроголодь под тяжестью государственных и господских поборов. Подневольное положение, длившееся веками, воспитало в них веру в невозможность обогащения честным трудом: «от трудов праведных не наживешь палат каменных».

Известно, что клады на Руси делали с раннего Средневековья. Об этом говорят как письменные источники, так и реальные находки археологов. С кладоискательством всё сложнее — от XI–XV веков у нас остались разве что летописи и жития святых. Упоминания о кладоискателях в них отрывочны.

В 1626 году в Путивле крестьянин Роман Гаврилов нашел в древнем кургане «золота два прута, да 26 плащей (пластин), да 9 перстней золотых, и пуговицы, и иные мелкие статьи золотые и серебряные» — вероятнее всего, клад или захоронение какого-то древнерусского князя. Спустя три года в Можайске казачий сын Пахомка Коверзин отрыл в земле у горы кувшин денег.

В 1638 году в Курске бобыльский сын Михейка с нищим Акимкой и его пасынком Артюшкой близ горы нашли горшочек с восемью золотниками татарских денег и пятью лубочками волоченого серебра весом в 28 золотников. Спустя 30 лет близ Воронежа казак откопал «под дубом котел небольшой пивной денег, да на тех деньгах лежат три или четыре бруска литых, неведомо какие, накрыт тот котел сковородою железною».

В 1673 году в Старой Рязани несколько крестьян отыскали погреб с литым серебром, золотыми плитами и прутьями, цепями и богатыми ювелирными украшениями — видимо, один из княжеских или боярских кладов, зарытых в 1237-м при взятии Рязани Батыем. В 1702 году можайскому воеводе донесли на людей, отрывших пару сотен «старинных денег и денежек». Некоторые становились кладоискателями поневоле, обнаружив сокровища случайно: в 1623 году в Черни к воеводе явились дети боярские и признались, что случайно нашли рядом с Головкиным лесом кувшин денег.

В XVIII–XIX веках эпидемия кладоискательства ничуть не спала. После отмены крепостного права в 1861 году многие крестьяне получили неудобья — непаханые земли, часто места древних городищ и могильников.

Вторая половина позапрошлого столетия — период массового обнаружения средневековых кладов, большинство из которых оседало в карманах селян.

Исключения случались редко: в 1828 году три рязанца откопали крупный клад из серебряных новгородских гривен XIII века, но скрыть находку не смогли и передали ее в Эрмитаж.

Новости о найденных кладах вдохновляли людей на поиски. Иногда «кладовая лихорадка» охватывала села и города. В селе Залесье на Херсонщине десятки крестьян клюнули на легенду о запорожском кладе, состоящем из 12 бочонков с золотом, и три года безуспешно искали его в степи. Около 1890 года крестьяне села Ильинского Макарьевского уезда всю весну бродили по лесу в поисках таинственного разбойничьего клада, но тоже ничего не нашли. В это же время золотая лихорадка охватила толпу костромских крестьян во главе с местным священником. Полиции пришлось разгонять их силой.

«Страсть к легкой наживе повсюду расплодила множество кладоискателей, которые до такой степени увлекаются идеей быстрого обогащения, что зачастую кончают однопредметным помешательством. Эти несчастные маньяки вызывают бесконечные насмешки и, сплошь и рядом, делаются жертвами обмана».

Этнограф-беллетрист XIX века Сергей Максимов

Историки недолюбливали кладоискателей — находки, способные дополнить картину прошлого, миновали ученых и бесследно исчезали. В 1859 году появилась Археологическая комиссия, которая выплачивала вознаграждения за сдачу кладов. Идея сработала лишь отчасти: в основном в комиссию присылали монетные клады.

Древние украшения крестьяне предпочитали оставлять себе — археолог Алексей Черепнин утверждал, что видел на крестьянках старинные серьги, кольца и очень древние бусы.

В Западной Сибири кладоискательство стало профессиональным ремеслом

После завоеваний Ермака, на протяжении XVII–XVIII веков помимо охотников на соболей в Сибирь стекались искатели сокровищ. Сотни людей оставляли свои дома и уходили на Восток, манимые рассказами о наполненных золотом курганных могильниках сибирских аборигенов. Ярче всего о расхищении кладоискателями сибирских древностей рассказал немецкий врач и сподвижник Петра I Даниэль Мессершмидт:

«25 марта 1721 г. Русские, живущие по верхнему течению Оби, <…> занимаются хлебопашеством и торговлей мехами… Но главным образом они зарабатывают много денег раскопками в степях. С последним санным путем они отправляются на 20 дней езды в степи; собираются со всех окрестных деревень, в числе 200 и более человек, и разбиваются на отряды по местностям, где рассчитывают найти что-нибудь. <…> Найдя насыпи над могилами язычников, они иногда, правда, копают напрасно и находят только разные железные и медные вещи, которые плохо оплачивают их труд, но иногда им случается находить в этих могилах много золотых и серебряных вещей, фунтов по 5, 6 и 7, состоящих из принадлежностей конской сбруи, панцирных украшений, идолов и других предметов.

31 октября 1724 г. Древние скифские могилы были и здесь, при впадении Катанды в Туру, но в меньшем количестве. По-видимому, они уже давно были разграблены русскими, живущими на реке Ингоде. <…> древностей, требуемых его превосходительством господином президентом Блюментростом [Лаврентий Блюментрост — первый президент Академии наук], по высочайшему Его Величества повелению, здесь нельзя отыскать, потому что они либо законно сдаются бугровщиками [бугровщиками в Сибири называли расхитителей курганов] в кассы и приказы, либо незаконно раздариваются воеводам и приказным за угощения пивом и водкой, <…> либо иногда продаются другим богатым русским.

28 ноября 1725 г. Поручик Рудольфи сообщил мне, что несколько лет тому назад по берегам Оби находилось много языческих могил, наполненных множеством золота и серебра, но что в настоящее время они разрыты русскими бугровщиками так, что нужно обладать особенным счастьем, чтобы случайно напасть еще на что-нибудь, да притом весьма неважное».

В поисках кладов крестьяне сибирских деревень не брезговали помощью знахарей и колдунов. В 1850 году киргизский шаман Манжор Елемесов за внушительную плату связался с духами, которые указали местонахождение кургана с несметными богатствами. Обрадовавшись, крестьяне побросали дела и принялись его раскапывать. Местное начальство остановило помешательство, а горе-кладоискатели чуть не отправились в тюрьму за преступление против веры.

Законодательство о кладах

В XVII веке не существовало ни одного закона, который бы запрещал кладоискательство. В случае с воеводами речь идет о негласной монополии — право государя на всё и вся считалось само собой разумеющимся фактом. Делопроизводство о кладах не входило в обязанности воевод, но они всё равно ловили кладоискателей и отправляли изъятые находки в Москву, «радея о государственной казне». Многие из них так выслуживались перед царем, надеясь на продвижение по службе.

Может быть интересно

Эпос и Танатос: как читать и понимать европейские эпосы

В 1723 году Петр I уже официально объявил все клады государственным имуществом, а доносчикам обещал вознаграждение:

«А кто кроме воров, и разбойников, и рекрут, где какую руду или поклажи прямо знает, и таким о том доносить заблаговременно без всякой утайки, за что, ежели подлинно докажет, то может быть от Его Императорского Величества пожалован».

Спустя 60 лет Екатерина II внесла в закон изменения: владелец земли обладал правом собственности на все богатства, скрытые в ее недрах, а поиск клада на чужой территории запрещался. Бурное распространение кладоискательства во второй половине XIX века поставило под угрозу сохранность исторических памятников и вынудило Министерство внутренних дел направить местным губернаторам рекомендацию «ни под каким видом не допускать кладоискательства и неизбежного от того разрушения памятников древности».

Кладоискатели против бесов

Мечта о счастье, сокрытом в глиняном горшке, не давала покоя многим. Удачные находки и провальные экспедиции обрастали небылицами, в которых клад приобретал магические свойства и даже оживал. С языческих времен славяне верили, что спрятанные клады охраняют злые существа: Кощей, Змей Горыныч, Тугарин Змей и другие. После принятия Русью христианства их место заняли дьявольские приспешники: бесы и нечисть.

Церковь уверяла, что все клады прокляты: оберегающие сокровища черти соблазняют наивных крестьян, а затем губят, когда те пытаются их откопать. Эти представления прочно закрепились в народных рассказах: клады таятся за замками, дверьми и дьявольскими заклятиями, а охраняющая их нечисть пытается всячески навредить кладоискателям.

Начинать поиски лучше в ночь на Ивана Купалу. В это время цветет папоротник, который укажет путь к кладу — нужно лишь бросить его вверх и ждать, куда он приземлится. У цветка папоротника вообще много магических свойств: он и от зла защищает, и невидимкой делает. Предания рассказывают о хитрецах, пытавшихся вырастить папоротник дома. Эти попытки всегда кончались плачевно: в минуту, когда цветок папоротника раскрывался, в избе вспыхивал пожар.

Другой способ найти сокровище — взять с собой немого петуха. Где он закричит, там и закопан клад. Во множестве быличек места кладов светятся огнем. В селе Песчанке Саратовской губернии во время раскопок кургана крестьяне уверяли, что внутри точно есть золото, так как по ночам на этом месте горит свеча. Другой рассказ гласит, что ночью на месте клада появляется казачок с саблей, «да как огнем и засияет!». На Черниговщине верили, что молния бьет в землю именно там, где зарыт клад.

«Аще бо или серебро, или злато скорено будет под землю, то мнози видят огнь горящ на том месте, то и тоже диаволу показушу сребролюбивых ради».

«Сказание о Борисе и Глебе», XI–XII века

Спешка — враг кладоискателя. Перед раскопками нужно отслужить молебен святому Иоанну Новгородскому: однажды он уже запечатал беса в кувшине, а значит, поможет обуздать кладовых стражей. После этого можно отправляться в путь, захватив с собой просфору, крест, Евангелие и свечи. Преграды, выставленные нечистой силой, разрушит плакун-трава, которая отгоняет бесов и ведьм. Нужно только произнести заклинание:

«Плакун, плакун! Плакал ты долго и много, а выплакал мало. Не катись твои слезы по чистому полю, не разносись твой вой по синю морю. Будь ты страшен злым бесам, полубесам, старым ведьмам киевским. А не будут тебе покорища, утопи их в слезах; а убегут, замкни в ямы преисподния. Будь мое слово при тебе крепко и твердо во веки веков».

Поднятый клад следует окурить ладаном, окропить святой водой и трижды произнести молитву из требника Петра Могилы или других богослужебных книг. Это могут быть молитвы Божьей Матери, архангелу Михаилу или святому Николаю Чудотворцу. Завладеть сокровищем поможет разрыв-трава, которая разрушает любые замки, — без нее клад не отпереть. В 1678 году москвич Ефим Лутовитинов, якобы нашедший в Мценском уезде погреб с кладом, искал «травы, что замки отмыкаются». Он утверждал, что «в том погребе есть бочки, лежат да платья висят на шестах, а того где погреба решетка медная, а на той решетке подписано на железном листе: коли де кто добудет травы, тогда де тот погреб и отомкнется без ключа».

Чтобы защитить сокровища, бесы сбрасывают на кладоискателей «котов-котобрысов» — огромных черных котов с горящими глазами. Или подсылают к ним монстров: мужики, рывшие клад на окраине Симбирской губернии, наткнулись на огромного человекомедведя, «ревущего так, что земля стонет и гудит». В 1752 году священник села Помаево Буинского уезда Кирилл Михайлов решил добыть клад, вооружился крестом и Евангелием от бесовского наваждения, отправился на место клада, но поднять его не смог — испугался страшных привидений, посланных нечистой силой.

Читайте также

Археология помойки: как копание в отходах помогает понять общество

В XIX веке русский этнограф Иван Сахаров записал рассказ старого крестьянина:

«Зарыт тот клад в змеиной пещере в трех котлах: в одном золото, в другом серебро, в третьем каменья самоцветные блестят весенним днем. Заперт клад 12-ю железными дверями, ключи брошены в океан-море. По стенам пещеры развешаны разбойничьи топоры да бердыши — сами секут, сами рубят. Сторожат клад злые бесы — не пропускают ни конного, ни пешего. Много было охотников на богатство — много было голов положено за этот клад».

А вот как стражи пополняют свои ряды:

«Охраняются золотые клады трехрукими стражами, в каждой руке — по сабле. И сидит этот страж на зачумленном трупе, который положен на бочку с золотом. Кому из кладоходцев отсекает голову — та душа мгновенно превращается в нового стража».

Иногда клады сами выходят наружу, но даются только тем, кому предназначены. Почти всегда это простые люди: обделенные крестьяне, нищие, сироты и дети, не испорченные корыстью. Сокровища предстают в образе животного — белой лошади, поросенка, золотого или серебряного барана, петуха, коровы. Такой клад нужно ударить, тогда он рассыплется деньгами: в одной из быличек «дитя лет двух сидит, кашу ест, а петух выскочил из-под пола, да и клюет себе, а дитя его ложкой — так кучка денег и насыпалась». Другая легенда поучает: богач решил подшутить над своим бедным братом и бросил в окно его дома мертвую собаку, а та рассыпалась золотом. Так бедный брат разбогател, а богатый вскоре остался без гроша.

Бывает, сокровища принимают человеческий облик. В изборском предании говорится о старичке, который раз в сто лет бегает вокруг часовни Успения Божьей Матери и ищет, кому показать, где зарыто золото. Некоторые клады сами просят, чтобы их ударили. Одна крестьянка ткала, как вдруг из подполья вылезла старушка и говорит: «Брось в меня челноком». Та бросила, и старушка рассыпалась на золото и серебро.

Клад может быть положен «на головы». Это значит, что желающий его найти сначала должен убить, например, пятерых людей. В Галичском озере якобы утоплено 12 кораблей, нагруженных драгоценностями, но откроются они только тому, кто закопает своего сына-первенца в землю. Еще одна жуткая бывальщина рассказывает о сибирском рыбаке, который раскопал древний курган, встретил в нем красавицу и море сокровищ, но забрать их не смог: красавица велела рыбаку сначала отыскать трех братьев Иванов Ивановичей и принести голову одного из них.

Можно ли декодировать легенды о кладах?

Сказки не возникают из пустоты, они всегда носят отпечатки мыслей, чувств и действий сказителей. Легенды о кладах не исключение: в них прослеживаются переживания крестьян и нищих. Не зря клады открываются только им — мифические рассказы о сокровищах принадлежат к народным утопическим легендам и выражают мечты масс о денежном благополучии, времени, когда всего будет в достатке. Надеяться на обогащение честным трудом не приходилось, поэтому народ ждал помощи из недр земли.

Может быть интересно

Наука объясняет, почему возникли развитые цивилизации и как технический прогресс общества зависит от его географического положения

Нечистая сила, охраняющая клад, рождена неприглядной реальностью, в которой подавляющее число находок не представляло никакой ценности. Под стать церкви неудачливые кладоискатели сочиняли небылицы про бесовскую стражу и дьявольские ловушки. Того же происхождения легенды о драгоценностях, рассыпающихся в труху и черепки: в очередной раз найдя осколки посуды и позеленевшие от времени копейки, давно вышедшие из оборота, кладоискатели предпочитали обвинить во всем проклятье. Не до конца ясно, исполнялись ли на самом деле ритуалы и обряды, описанные в легендах. Это возможно, если допустить, что многие крестьяне были религиозны и искренне верили в нечистую силу.

Появление в легендах о сокровищах замков тоже неслучайно. С древнейших времен на Руси их использовали в обрядовой практике. В Юрьев день крестьяне перед выпасом обходили скот с замком или клали замок у входа в хлев, чтобы уберечь животных от болезней и нападения хищников. На свадьбе замок запирали и клали под порог сразу же после прихода в дом жениха, чтобы укрепить брак.

Из этого «обрядового семейства» и запирание сокровищ. Замки обнаружены во множестве кладов XI–XIII веков. В 1885 году в Киеве археологи нашли клад домонгольской эпохи, в котором среди серебряных слитков, золотых подвесок, браслетов и тридцати золотых сережек лежали два самых обычных железных замка. Видимо, владелец драгоценностей решил перестраховаться и поставил на клад двойную магическую защиту.

---

Больше о кладах и кладоискателях:

1. А. Г. Векслер, А. С. Мельникова. «Московские клады»

В совместной монографии ученый-археолог Александр Векслер и нумизмат Алла Мельникова подробно описали монетные клады, найденные в Москве и области к концу XX века. Параллельно авторы попытались объяснить, с чем связано нахождение в них тех или иных монет и как события внутренней и внешней политики России влияли на динамику появления кладов в столице.

2. Г. Ф. Корзухина. «Русские клады IX–XIII веков»

Название книги говорит само за себя — в монографии советского археолога Галины Корзухиной рассказывается о кладах домонгольского периода. Автор делает упор на материальную сторону вопроса: детально описывает содержание известных к середине XX века кладов (работа издана в 1954 году), анализирует внешний вид найденных украшений и рассуждает о русском художественном ремесле исследуемой эпохи.

3. Е. В. Кузнецов-Тобольский. «Кладоискание и предания о кладах в Западной Сибири»; В. Д. Цыбин. «Заговоренные клады и кладоискатели. Предания старины и новины заговоренные»; Е. В. Яровой. «По следам древних кладов»

Хотите больше легенд и преданий о кладах? Тогда эти книги то, что вам нужно. В статье разобраны лишь общие черты, присущие большинству небылиц о сокровищах. Самих их огромное множество: предания о кладах превращались в целые сказки, а поклажи и их хозяева становились героями фольклора наряду с богатырями и домовыми.

Для истории Древней Руси (и не только) клады являются неоценимым источником. Наши сведения по той эпохе удивительно бедны. А по предметам, обнаруженным в кладах, мы можем судить о древнерусском искусстве, истории одежды, перемещениях населения, внутренней и внешней торговле.

Древнерусские вещные клады состоят часто из удивительной красоты ювелирных изделий, украшенных многоцветной эмалью, скаными узорами, мельчайшей зернью, жемчугом и драгоценными камнями. Стоимость этих художественных сокровищ была очень высока уже в XIX веке. Коллекционеры гонялись за предметами из древнерусских кладов и сами инициировали раскопки.

Любопытно, что такое отношение к предметам из кладов ярко продемонстрировал замечательный знаток русского искусства Н. П. Кондаков. После десяти лет работы он издал в 1896 году первый том своей работы «Русские клады», в который вошли наиболее эффектные золотые вещи с перегородчатой эмалью из древнерусских кладов^[3]. Второй том книги, куда планировалось поместить серебряные вещи, так и не вышел.

Тяга к поискам кладов, как и сребролюбие у людей Древней Руси, была так же развита, как и у наших современников. Уже в XI веке в «Чтении о Борисе и Глебе» составителем написано: «Аще бо или сребро или злато скровено будет под землею, то мнози видят огнь горящ на том месте, то и то же дьяволу показующую сребролюбых ради».

Про этот самый распространенный признак зарытого клада — появление ночью далеко заметного огня на месте клада — русские люди писали во все века. Упоминается это явление очевидцами и в XX веке.

Широко известный случай кладоискательства описан в форме религиозной притчи в Киево-Печерском патерике. В «Слове о святых преподобных преподобных отцах Феодоре и Василии» автор, борясь со злом стяжания, сразу заявляет: «Сказано: как мать всему благому есть нестяжание, так корень и мать всему злому — сребролюбие»^[4].

Но тяга к мирской жизни и богатству была сильна и в ту эпоху. Феодор, раздав все свое имущество, стал монахом и по повелению игумена жил в пещере, называемой Варяжской. Жизнь его текла там много лет в великом воздержании и покое.

«И вот по вражьему наваждению стал он тужить и сильно печалиться о богатстве, которое роздал нищим: приходило ему на мысль, что если долго проживет и изнеможет телом, то не сможет довольствоваться монастырской пищей»^[5]. Короче говоря, инок Феодор открыто загоревал об оставленном имуществе и открыто высказывал свою скорбь перед друзьями.

Судя по всему, мысли о богатстве овладели монахом настолько, что он в молитвах стал просить Бога о злате. И монаху явилось видение. Увидел он во сне «ангела светлого и прекрасного, показывающего ему сокровище в пещере, и много раз виделось это Феодору. Наконец, спустя много времени пришел он на указанное место, стал копать и нашел сокровище — множество золота и серебра и сосуды многоценные»^[6].

Скорее всего, пещерник из Варяжской пещеры предпринял систематические поиски и нашел-таки древний клад в земле. Пещера не случайно называлась Варяжской. Возможно, часть добычи из Византии варяги спрятали в IX–X веках именно здесь.

Феодор же после душеспасительных бесед с друзьями, по преданию, раскаялся и, вырыв глубокую яму в другом месте, закопал там сокровище. До сей поры его никто не обнаружил. Но слух о кладе дошел до князя. А князья всегда сильно нуждаются в деньгах.

Поэтому князь Мстислав Святополчич рано утром со множеством воинов, словно на охоту или войну, приехал в монастырь и схватил Феодора.

Феодор подтвердил князю, что нашел варяжский клад со множеством «сосудов латинских». «Золота же и серебра бесчисленное множество», — заключил он. Князь предложил иноку поделить клад: «Себе возьми сколько хочешь!»

Феодор отказался, заявив, что он избавился от греха сребролюбия и поэтому напрочь забыл о месте клада. Князь в гневе велел сковать монаха по рукам и ногам и три дня не давать ни хлеба, ни воды. Затем вновь потребовал: «Открой — где сокровище?» Феодор вновь упорствовал: «Не помню, где спрятал его».

Ситуация явно развивалась по вполне традиционной схеме для кладоискателей всех времен. В конце концов взбешенный князь приказал схватить второго инока (Василия), через которого ему стало известно о кладе, и приказал жестоко пытать обоих. «Власяница обагрилась кровью», но Феодор стоял на своем, что Бог по его молитве «отнял у него память сребролюбия» и он не помнит теперь, где зарыл клад.

Затем князь приказал подвесить Феодора над огнем большого очага со связанными руками. Вероятно, это пытки самые жестокие и типичные для той эпохи (XII век).

Монахи между тем не молчали, а обличали грехи князя. Захмелевший от вина князь вонзил стрелу в Василия. Василий же предсказал князю, что тот сам будет убит такой стрелой.

Чуть живых, иноков бросили на ночь в темницу, чтобы утром продолжить допрос с пытками. Но они ночью оба умерли.

Достоверно известно, что и в последующие века русской истории розыск кладов власть имущими нередко шел именно по такому сценарию. Неудивительно, что люди, нашедшие клад, таились от власти сильнее, чем от грабителей. Между тем, заканчивая сюжет, добавлю, что монахи Печерского монастыря забрали тела своих собратьев и погребли в той самой Варяжской пещере. Князь Мстислав действительно был убит стрелой на городской стене Владимира.

А «варяжский клад» монаха Феодора остался ненайденным по сей день. Возможно, это один из самых больших известных нам кладов Древней Руси. Ведь отряды норманнов (варягов) нередко после грабительских набегов на Византию, Хазарию и Восток отдыхали в Киеве у своих родственников и союзников — киевских князей. Добычу в Киеве делили, и часть ее вполне могли зарыть в пещерах под городом. Ценности античного мира (сосуды латинские), которым сейчас нет цены, легко могли оказаться в таком кладе.

Серебряная киевская гривна

Торговый путь «из варяг в греки», столицей которого был Киев, усеян кладами купцов, варягов, князей, степняков. Ставки в грабительских войнах норманнов часто были очень высоки. Так, в 1043 году конунг Харальд Суровый организовал мощное вторжение в Византию. Киевский князь Ярослав Мудрый сам не пошел в поход, а вместе с Харальдом и его войском отправились новгородский князь Владимир с дружиной и новгородское ополчение.

Харальд был классическим норманном — ловцом удачи, наводившим ужас на многие страны. В свое время он служил в Киеве, затем в Царьграде, где поднял мятеж против императора — сверг и ослепил его. Харальд предполагал, что ослабленная раздорами столица Византии падет к его ногам. В устье Дуная русские воеводы отговаривали молодого князя Владимира идти на Царьград. Они, по обычаю, хотели, постояв на границах, получить без боя от греков дань (откуп) и уплыть назад.

Харальд настоял на своем и увлек Владимира к столице. Но в морском бою у Константинополя счастье улыбнулось грекам. Они сожгли «греческим огнем» с десяток русских ладей. Внезапно пришедшая буря разметала остальные суда. Поход закончился неудачей, подорвав военную мощь Новгорода.

Харальда Сурового, впрочем, неудача не смутила. Вернувшись в Киев, он женился на дочери князя Ярослава Елизавете, после чего отправился домой в Скандинавию, где стал королем Норвегии. Думается, что награбленные в походах сокровища ему в этом сильно помогли. Впоследствии Харальд пытался завоевать Англию, но в битве с англосаксами был убит.

Естественно, что люди, игравшие в такие масштабные игры, нередко могли сорвать крупный банк. Часть куша получали и союзные русские дружины. Это могла быть и дань, и военная добыча. Так что византийская добыча вполне могла встречаться в варяжских кладах.

Под словом «клад» в Древней Руси подразумевали бревно или колоду с выдолбленной серединой. Приношение же языческих жертв называлось «кладение». А глагол «кладывати» означал полагаться или доверять^[7].Как писали тогда, «видишь сук в очах брата своего, а в своих очах клады (бревна) не чуешь». Даже в XIX веке крестьяне на Севере найденный клад именовали поклажей. Так что в современном значении в русском языке слово «клад» не употреблялось до XVIII века.

В «Чтении о Борисе и Глебе» (начало XII века) клады названы просто «сребро или злато, скрытое в земле». Очень точное выражение и важное вам для понимания менталитета человека на Руси XII века. И все же даже в XVII–XVIII веках самым распространенным словом для обозначения клада являлось слова «поклажа». Слово «клад» изредка употреблялось и в XVII веке.

Нередко в древности в случае больших драгоценных находок их именовали «сокровище». Так, в 1524 году в Новгороде «начаша поновливати храм святую Пятницу на торговой стороне… и егда начаша на левом крыле… помост взрывати и ту обретоша сокровища от много лет сокровенно… а сокровенного сребра древних рублев новгородских литых 170, а полтин литых же 40 и 4» (Софийский временник). То есть спрятанная до времени чья-то казна так и не была востребована. Ведь храмы в Новгороде были общественными центрами. Там хранили свои деньги объединения купцов, посадских жителей. Вообще, находки древнерусских кладов в стенах каменных храмов широко известны.

Общее количество кладов Древней Руси, до сих пор не найденных, огромно. Это большая часть зарытых богатств. Что-то внятное сказать о древнерусских кладах, найденных до XIX века, мы не можем. Они погибли безвозвратно. Их почти сразу переплавили в слитки золота или серебра, продали ювелирам, выменяли на что-нибудь более полезное.

Коллекционирование древнерусского искусства, спасительное для кладов той поры, началось лишь в XIX веке. Клады находили порой через век-два после захоронения. В этом случае сложные ювелирные изделия иногда просто уродовали, приспосабливая под современную моду. Так, в Юрковецком кладе (Киевская губерния, 1860-е годы), состоящем из серебряных украшений конца X века, оказалась серебряная шейная гривна VI–VII веков, приспособленная для ношения замком назад, как это делали уже в X веке. Для этого у нее отломали «усы» сложного замка, характерного для VII века^[8].

То есть можно предположить, что найденную в древнем кладе гривну использовали по назначению, несколько «улучшив» ее старомодность. А затем вновь спрятали вместе со всеми современными украшениями от какой-то опасности в землю. И вновь эти вещи увидели свет дня лишь через девять веков…

Новгородская серебряная гривна

Таким образом, при постройке городов, вспашке земель, вырубке лесов и тому подобной хозяйственной деятельности человека клады волей-неволей находились населением России в X–XVIII веках, но почти никакой информации об этих кладах, их составе, а самое главное, ни монет, ни вещей из этих кладов до нас фактически не дошло.

Люди использовали их в своих целях, скрывая от властей, меняя на деньги или продавая перекупщикам. Драгоценные камни выламывали из оправы и часто продавали отдельно. Клад в глазах населения был просто удачными деньгами, ниспосланными сверху. Часть старинных украшений при этом могли просто носить (перстни, серьги). Древние монеты могли использовать в традиционных женских украшениях. Некоторые крестьянки даже надевали себе на шею в виде талисмана древние иностранные монеты (например, византийские).

Вспомним, что и кремневые находки эпохи каменного века русские крестьяне еще в XIX веке называли «громовыми стрелами» и использовали для лечения и колдовства. Такое же стремление приспособить в своем хозяйстве и обиходе даже драгоценные находки характерно для русского крестьянства всей дореволюционной эпохи (до 1917 года).

Судя по всему, основная масса кладов XVI–XVII веков была монетными кладами. Вещевые клады встречались значительно реже. Но часть кладов была в смешанном виде: ювелирные изделия и деньги.

В Древней Руси IX–XIII веков своей серебряной монеты почти не было. Поэтому доля вещных кладов в сопоставлении с кладами восточных или западных серебряных монет довольно велика.

Значительная часть кладов Древней Руси была найдена в глиняных горшках. Меньшая доля — в медных сосудах. Какая-то часть кладов перед захоронением была просто упакована в бересту, кожу, ткань, которые при нахождении клада просто распались в руках.

Иногда сосуд с кладом накрывали ковшом, сковородкой или чем-то другим (серебряной чашей, другим сосудом).

Известно, что большие суммы денег (казну) перевозили иногда также в запечатанных сосудах. Так, в 1130 году в Киев ростовский тысяцкий послал 500 серебряных и 50 золотых гривен, уложенных в сосуде. В Киеве при проверке «исопше от сосуда, в нем же бо запечатано и пред всеми ищетоша обретоша всю полну 500 сребра, а злата 50 гривен»^[9].Один из найденных в XIX веке на Киевщине древнерусских кладов был накрыт кольчугой, а другой вообще залит воском. Последний клад, состоявший из нескольких тысяч дирхемов (арабских серебряных монет) и двух золотых браслетов, был найден в 1851 году. Киевский клад 1913 года из усадьбы Сикорского также был залит воском в медном котелке (золотые браслеты и 300 дирхемов). Иногда глиняные кубышки были закрыты глиняными же крышками.

Нередко под горшок что-то подкладывали. Встречаются находки топоров под днищем горшка. Это явно ритуальный обычай. Точно так же в кладах с золотыми и серебряными монетами и вещами находят железные замки, которые, судя по всему, должны были наглухо замкнуть (закрыть) клад от любого чужого человека.

Внутри горшка вещи тщательно уложены и часто обернуты в ткань. Изредка встречаются и клады, собранные впопыхах, например во время штурма города врагами. К сожалению, находчики кладов часто вообще не сохраняли ни горшков, ни других простых предметов, сопутствующих кладу. Ошеломление и радость от находки бывали так велики, что иногда находчики (если это был не один человек) прямо на месте делили клад поровну. Разбитый горшок, железный топор и замок, остатки ткани бросали тут же, на землю.

В случае если клад нашли, например, во время пахоты, вещи иногда рассыпались из разрушенного тайника на несколько метров по пашне.

Нередко сосуды бывали слишком велики для своих небольших по объему кладов. Так, однажды в большой глиняной амфоре (Киевский клад 1899 года — усадьба Бродского) нашли всего 20 золотых монет, два золотых слитка в виде палочек, три золотых браслета и железный замок.

Случалось, что местом хранения клада становилась серебряная чаша. Но все же обычные домашние хозяйственные сосуды из глины или меди явно превалируют. Можно предположить, что именно женщины изредка прятали свои клады в ларцах. Широко известна любовь славян к березе и ее коре — бересте. Берестой в древности обертывали покойников при захоронении.

Берестой иногда укутывали и вещи клада внутри сосуда. Может быть, при этом здесь же прятали какие-то ценные финансовые документы на бересте?^[10] Естественно, что с годами и береста, и ткань, и кожа — обертки клада — истлели. Известен случай, когда древний клад нашли в восковом горшке (Ржевский уезд Тверской губернии). Видимо, такой горшок отлили из воска специально для укрытия клада.

Бывали клады небольшие, бывали и огромные. Клад, найденный в Гомельском уезде (1883 год), состоял из двух ведер куфических серебряных монет и находился в огромном кожаном мешке. Кроме монет в кладе имелось также несколько пряжек и ожерелий. Нередкими, видимо, были также захоронения кладов, завернутых в ткань. Ведь в основной массе известных нам древнерусских кладов (IX–XIII века) у нас вообще нет информации о характере упаковки.

Курганы считались в те времена надежным местом для сокрытия клада. Предполагалось, что прах умерших тревожить не будут. Поэтому на территории кургана можно прятать ценности. Впоследствии, уже в Новое время, такие клады нередко находили при пахоте или грабительских раскопках кургана. И рождались самые невероятные слухи и легенды о «могильном» золоте. Часто же в самих курганах золотых и прочих украшений не могло быть в принципе.

Во время штурмов городов клады нередко прятали в печь. Встречаются клады, замурованные в кирпичную кладку стен крепостей или стен домов и храмов. Так, в 1923 году в Черниговском Спасском соборе в алтарной части пристройки нашли клад серебряных вещей XII–XIII веков. Он лежал завернутым в ткань, ниже уровня пола в углублении стены. В нишах кирпичного фундамента древних зданий также встречаются клады. Самый большой домонгольский клад обнаружили в 1842 году в Киеве после постройки новой Десятинной церкви. Работники обустраивали землю вокруг нового храма и нашли столько золотых сосудов, а также золотых и серебряных украшений, что они еле уместились в два мешка^[11].

Ценности хранились в специально вырытом тайнике — пещерке. Видимо, прежде это место находилось под алтарем старой Десятинной церкви. Судя по украшениям, это явно ценности, отданные горожанами на сохранение в храм.

Татарская гривна

Вероятно, и в других городах, которые штурмовали кочевники во время нашествий, горожане прятали ценности в особых вырытых тайниках (часто под церквами). Большинство таких тайников не найдено по сей день. Отметим, что только под Десятинной церковью в Киеве имелось три известных огромных тайника ценностей. Найдено только два.

Итак, клады в Древней Руси прятали как в зданиях (землянках, дворцах, церквах), так и вне жилых помещений (в огородах, курганах, тайниках).

Клады того времени обычно подразделяют на три группы: монетные, вещевые и смешанные. В монетных кладах сосредоточены монеты за довольно длительный период. Ведь, попав на Русь, монеты обращались здесь в древность довольно долго. Да и владелец клада нередко копил свои сбережения большой период времени. Купец, который выручил за свои товары значительную сумму денег, также в случае опасности зарывал свой клад в землю. Ему было неважно, что серебро клада — монеты разных стран и эпох. Поэтому в монетном кладе X–XI веков (а не редкость клады из нескольких тысяч монет) встречаются монеты VII, VIII и IX веков, то есть за несколько столетий. Это большая радость для нумизмата.

Иное дело — вещный клад. Личные украшения в основном передавались по наследству. Лишь награбленные во время набега ценности сильно отличаются своим разнокалиберным составом от чисто семейных кладов. В семейном кладе драгоценные украшения накапливались медленно, полтора-два столетия. Естественно, княжеские сокровищницы были более весомы, чем боярские или тем более купеческие.

Князь Владимир Василькович Волынский в XIII веке перед смертью тяжело болел четыре года: «И роздал он свое имущество нищим: все золото и серебро и драгоценные камни, и золотые и серебряные пояса своего отца, и все свое, что он приобрел после своего отца, все роздал. Большие серебряные блюда, и кубки золотые и серебряные он сам перед своими глазами разбил и перелил на гривны.

Серебреник князя Владимира

Большие золотые мониста своей бабки и своей матери он все перелил на монеты и разослал милостыню по всей земле…»^[12]

Определить время зарытия клада несложно. В монетном кладе находят самые новые монеты, а в вещевом — наиболее близкие к нашему времени вещи. Их датировка и есть время зарытия схрона. Встречаются клады, где основная масса вещей более древней эпохи и лишь несколько вещей стоят на 100–200 лет ближе к нашему времени. Случается и наоборот. Нередко попадаются древние вещи, переделанные в позднейшую эпоху и, так сказать, осовремененные.

Чаще всего равномерности в хронологии вещей и монет нет. Так, например, в знаменитом Гнездовском кладе 1868 года имелись монеты VI, VIII и X–XI веков. То есть иные владельцы могли просто не пополнять клад ценностями в силу самых разных причин. Безусловно, история любого крупного клада — это и увлекательный роман, и занимательный детектив, полный приключений, жестокостей, тайн и смертей.

В кладе чаще всего все уборы и ценные наряды перемешаны и фрагментарны. Встречаются и «лишние» фрагменты. Мне помнится в 1993-м в Золотой кладовой Эрмитажа я был очень поражен, когда услышал спор двух археологов про странную золотую цепочку, выставленную в витрине. Вещь нашли в Кушанском кургане. Один археолог утверждал, что это что-то вроде парадной уздечки, другой — что это служило для поддержания груди у женщин-лучниц. В витрине же имелась надпись: «Предмет неизвестного назначения».

“Пула удельных городов чаще относятся
к числу редких и очень редких монет…”

1. Что собой представляют древнерусские монеты и чем они ценны для науки.
В древности на Руси не было своего серебра, только привозное. Поэтому здесь не делали монетных кружков, а просто резали проволоку на куски, плющили молотком и ударом чекана выбивали изображение. Монеты получались бесформенные, с нечетким изображением, но производство было безотходным. Ценилась тогда каждая кроха драгоценного металла, ведь Америки с ее залежами серебра еще не открыли, и стоимость серебра относилось к стоимости золота как 10:1 (а не 60:1 как сейчас). Дорогим было тогда серебро. Настолько дорогим, что была проблема сдать сдачу с крохотной серебряной чешуйки, приходилось резать ее пополам, а то и на три части. Для решения этой проблемы и начали чеканить медные разменные монетки (пула) по той же технологии.
Чуть не каждый заштатный городишко считал своим долгом шлепать свои монеты, при этом вес и проба их зависели от экономической ситуации. При нехватке металла длина проволоки чуть уменьшалась, потом еще чуть и еще, пока от монеты не оставалась убогая тонкая скорлупка с семечко, с рыбью чешуйку величиной. Большинство монет не превышало в размере 10 миллиметров. Штемпель выбивал на ней лишь несколько букв и часть изображения. Надпись получалась из разряда “кто писал – не знаю, а я, дурак, читаю”. Держать в руках такое нумизматическое творение сущее наказание. Пересчитать их и вовсе пытка. Они не даются в руки, прилипают к пальцам, падают. Найти упавшую на землю монету удавалось не всегда. Даже сейчас искать их с металлоискателем непростая задача.
Все названия древнерусских монет – тюркские. И денга, и пуло. И счетная единица “алтын” – тюркское слово. Да и заветное для каждого кладоискателя слово “сундук”, в котором все это якобы закапывалось, – тоже тюркское. И что бы нам ни врали товарищи ученые про происхождение слова “пуло” от латинского “follis” (якобы их там мерили мешочками и прочий бред), – слово это никакое не византийское, как хотелось бы, а чисто тюркское. И обозначает оно то же самое – “чешуйка рыбы”. В современных тюркских языках это слово до сих пор обозначает и “чешуя” и “деньги” (спросите у любого азербайджанца на рынке). Петр I называл эти монеты проще – “старыми вшами” и провел денежную реформу, чтобы избавиться от них. После этого монеты пошли крупные, искать их металлоискателем одна радость.
Древние монеты своими изображением, своими надписями, весом и составом красноречиво говорят об экономике, денежном обращении и политических процессах в древнерусских государствах в незапамятные времена. В стремительных межкняжеских разборках 14-15 веков некоторые князья погибали так быстро, что, не успевали войти в летописи, но, тем не менее, успевали увековечить свои имена на монетах. О городенском княжестве и ее столице Городене историкам известно только из монетных надписей – о том, где оно располагалось можно косвенно судить лишь по топографии случайных монетных находок. Причем городенские князья именовались на монетах великими князьями – по отношению к Твери. (Ну с ума сойти – целый великокняжеский город “потерялся” в тверских лесах!) Да, есть о чем задуматься и историкам и кладоискателям. Надписи на монетах говорят, что главные археологические открытия, похоже, еще впереди…
Изображения на монетах 15 века разительно отличаются от всех поздних монет. Они отражают мировоззрение, господствовавшем в те времена – язычество, не успевшее еще пасть под ударами христианства (Двоеверие). Волкодлаки (волки-оборотни), жар-птицы с цветком папоротника, священные селезни, сирены со змеиными хвостами, крылатые кони (Сивки-бурки), двуглавые орлы (и это до принятия этого символа Иваном III), крины, “красно солнышко”, турьи головы, драконы, грифоны, змеи и рогатые черти… – нет, я перечисляю не персонажей волшебных сказок. Это государственные символы того времени, запечатленные на монетах всех русских княжеств!!! Можно переписать или сжечь летописи, сто раз описать победу христианства в X веке в “житиях святых”, снести или перестроить древние церкви с символикой Двоеверия, но перечеканить сотни потерянных монет никаким апологетам официальных теорий не под силу. Хотя попытки подправить ситуацию и были – после захвата Твери набожные московиты перечеканили монеты с Жар-птицей на знак “Д» (деньги??). Так эти монеты и находят – из-под “Д” выглядывает то птичий клюв, то павлиний хвост. Нет на монетах 15 века ни архангелов, ни изображений святых, ни распятий – вообще никакой христианской символики. Да и “епископские шапки” с тремя хвостами больше смахивают на скоморошьи колпаки с бубенчиками. Да и всадник с копьем еще вовсе не “Георгий Победоносец” – поверженная им змея появилась на монетах много позже. А вот языческая символика на монетах есть, и это “медицинский факт”, который замолчать нельзя…
Однако об исторических событиях тех времен часто делались и скоропалительные выводы на основании неверного прочтения монетной легенды. (Типа денег с надписями “князь Игорь”, “ростовка жена безумна” и прочими известными курьезами). И часто невразумительное прочтение монетной легенды становилось вполне внятным при нахождении другой аналогичной монеты, где на буквы пропечатались с того бока, которого не хватало на первой монете.
А вопросов все больше с каждой находкой… Что за монеты “куны”, “ногаты” и “резаны”, упоминавшиеся в “Слове о Полку Игореве”? Почему надписи на некоторых монетах (тех же городенских, например) написаны нечитаемым шифром? Почему на ранних московских монетах надписи шли по-русски и по-арабски? А на тверских монетах арабских надписей не было? Ведь далеко не все можно списать на “неграмотность” граверов. Почему многие “мифологические” животные на монетах явно взяты из скандинавского, варяжского фольклора? Почему нет ни одной русской монеты, отчеканенной с XI по XIII век, и в то же время широко ходили европейские шиллинги и пенсы? Домыслов строится на эти темы много, а ответ смогут дать лишь новые находки… (Хотя вот на мой личный взгляд все это отражает страшную правду о реальной истории славянских и финно-угорских племен, о которой все исследователи благоразумно помалкивают – и официальные, и “новые хронологисты”…)
Так что для историка важна каждая монета, двух одинаковых монет в те времена не делали! “Надписи некоторых монет до сих пор ставят в тупик… «(Спасский И.Г. “Русская монетная система”).
И эти уникальные свидетели истории валяются уже 600-700 лет буквально под ногами. Некоторые монеты, будучи скрытыми в культурном слое на многометровой глубине без доступа воздуха, либо в отложениях на дне рек, природно консервируются для будущих историков. Но многие из них оказываются на полях и огородах, в верхних слоях почвы, где каждый год безжалостно перепахиваются тракторами, перерубаются лопатами, поливаются азотными удобрениями и отравой от колорадского жука, и перекапываются при доступе к ним влаги и воздуха. Часто они оказываются прямо на поверхности земли под дождем и ветром, окисление там идет полным ходом многие годы – и так монеты постепенно просто гибнут… А сплошь и рядом бывает, что в намытом со дна старинной реки песке попадаются монеты, так им и вовсе прямой путь на асфальтовые и бетонные заводы. В стенах наших панельных домов, в асфальте наших дорог навеки замурованы тысячи редких монет… (Скажем, единственное в мире угличское пуло было случайно найдено в такой куче песка со дна Москва-реки рабочим земснаряда. Чуть зазевайся он – и все! – “Не чеканили в Угличе монету!”)… Спасти то, что осталось от нашего нумизматического наследия – долг каждого гражданина с металлоискателем в руках.
Рассеяны древнерусские монеты практически по всей среднерусской части России. Кстати, схема их находок не оставляет сомнения в неправомерности некоторых новомодных взглядов, в частности А.Т.Фоменко(смотри здесь), что, дескать, русские раньше владели империей от Тихого Океана до Атлантического, задевая Африку и включая всю Индию и Китай (“Империя”, М. 1998). Ну не находят там такого добра, что ты будешь делать! И в “единой Казацко-Татарской Орде” не находят чешуек – ни в Монголии, ни в Средней Азии, прямо беда. Так что нахождение этих нумизматических лилипутиков – наш среднерусский крест. Сами наплодили, сами и собирать будем. 

При выборе маршрута учтите, что при поиске в западных областях вы столкнетесь с огромным количеством осколков, пуль и гильз с времен последней войны, что не только затрудняет поиски, но и делает их зачастую небезопасными из-за неразорвавшихся мин и снарядов. По этим местностям шатаются “черные следопыты”, часто вооруженные, и местные жители в каждом человеке с металлоискателем видят такого “поисковика”, что приносит в работу некоторые трудности.
Изучив карту местности, или прокатившись по перспективным местам, выбираете площадку для исследования и приступаете к работе. Ну а если вы ничего не нашли – не расстраивайтесь. Здесь уже просто побывали ваши более расторопные коллеги.

3. Время для поисков.
Рабочий год начинается с выпадения снега. Зимой хорошо обследовать местность, лучше на лыжах – свежевыпавший снег четко обрисовывает рельеф местности и то, что летом было скрыто под крапивой и бурьяном, проявляется как на фотопленке. Зимой замерзают болота и зыбкие берега рек, и вы без труда доберетесь туда куда летом и подойти не могли. Облетевшие с деревьев листья более не скрывают обзор, и вы, взобравшись на холм, с удивлением увидите очертания древних поселений там, где летом не раз проезжали мимо. Зимой также не спеша можно наметить по картам и книгам будущие маршруты. Под снегом прекрасно видны очертания городищ, особенно при косом освещении солнцем – на рассвете или на закате. Поскольку зимой световой день короток, вам не придется ни рано вставать, ни поздно ложиться. На бывших огородах и скотных дворах почва плодородная и еще долго после того, как их перестанут обрабатывать, на них растет густой бурьян. Когда вы увидете на земле четкие прямоугольники, припорошенные снегом, из под которого торчат засохшие зонтичные растения и стебли крапивы, – знайте, что это грядки, люди жили где-то рядом. Имейте при себе фотоаппарат или видеокамеру и бинокль. Дома, при неспешном разглядывании в тепле сделанных снимков, восприятие будет не то, что на морозе.
Когда ляжет густой снег, очертания рельефа, конечно, изменятся.
Когда растает снег, земля сырая, электропроводимость у нее прекрасная, поиск можно вести на максимально возможной глубине. Однако копать липкую сырую почву трудновато, да и увидеть в комке глины монетку тоже нелегко. При надавливании на комок почвы он не разламывается, а сплющивается, что увеличивает время поиска. И вдобавок мерзнут руки. Ком земли не сваливается с лопаты, а прилипает к ней. Поля превращаются в болото, и передвигаться по ним тоже не просто.
Лучшее время для поиска чешуек – с марта по апрель, но не сразу после таяния снега, а когда земля чуть подсохнет. Электропроводимость почвы по-прежнему высокая, но ходить по ней уже легко. При надавливании на комок почвы он не плющится, а рассыпается, и монеты часто буквально сыпяться вам в руки из выкопанного куска дерна. Трава еще не выросла и кольцо прибора можно прижимать близко к земле, что увеличивает глубину поиска. Самозахваченные огороды местные жители до мая еще не копают, и можно искать где душе угодно. Склоны рек еще не покрылись бурьяном и крапивой, в лесах тоже можно пройти где желаешь. Уже тепло и при поисках можно работать целый день, не замерзая. Мух и комаров нет. Жары тоже. Чудесное время!
Май – по прежнему хороший месяц, но наш народ дружно высыпает на копку огородов и засаживание картошки. Лишние любопытные люди в нашем деле ни к чему, поэтому в начале мая поиск хорошо вести в пустынных местах, где еще не выросла буйная крапива и прочий бурьян. В конце мая, после того, как отбушует картофельное безумство, можно вернуться на огороды и обследовать те, которые не были раскопаны и засажены. Местные жители очень ревностно стерегут свои засаженные делянки (горожанам трудно понять, но в нашей стране свежепосаженную картошку часто ВОРУЮТ), поэтому появление чужого человека на своем огороде является объявлением войны. Если вы забрели часом на такую делянку, объясняться с выросшим из-под земли хозяином не надо – просто удалитесь как можно быстрее. Он будет доволен, что прогнал вора. А вы избежите лишнего общения с местной милицией – для нее все люди с металлоискателями скорее ищут оружие с полей боев, чем невинные монетки. В глухих городках и медвежьих углах законы несколько не те, что в крупных городах, и вы будете счастливы, если отделаетесь лишь потерей металлоискателя. Потревоженные местные жители могут также навести на вас “братву”, которая уверена, что раз вы приехали издалека, то у вас есть четкий план и вы ищете непременно ЗОЛОТО.
Копаться же на незасаженых самозахваченных огородах вполне безопасно. Грядки клубники и других ягодных кустов почти не охраняются, пока на них не начинают созревать ягоды. Длинный световой день позволяет работать с 4 утра до 12 ночи без подсветки. К концу мая – началу июня появляются противные мелкие насекомые, вырастает трава, земля засыхает. Комья земли с грядок пересыхают настолько, что впору молотком разбивать. Сухую землю копать тоже трудно. Проводимость ее сильно уменьшается, выросшая трава на дает прижимать кольцо близко к земле, глубина поиска снижается. Вот почему пройдя в апреле по площадкам, пройденным другими в середине лета, вы имеете реальные шансы собрать не меньше находок, чем ваши предшественники (вдобавок, они собрали и весь поверхностный мусор). Есть энтузиасты, которые выкашивают участки земли перед их обследованием, но мы считаем, что это надо делать лишь в редких случаях, когда полностью уверены, что овчинка стоит выделки. Вода в реках и озерах теплеет и чем косить на жаре крапиву лучше перейти к поиску на берегах рек и мелководье.
В июне-августе самое время для поиска на дне рек и мелководье. И уровень воды низкий, и вода теплая. Да и народ купается, теряет всякие ценные предметы типа колечек и цепочек, что скрашивает поиски. На полях в это время мощный бурьян, в оврагах высокая крапива, на огородах зреет урожай и жители не сводят с них глаз, на грунтовых дорогах земля сухая и пыльная.
Нормальная работа возобновляется в начале сентября. Проходят дождики, земля сыреет, ее электропроводимость повышается, комаров уже нет, еще тепло, жители спешно выкапывают урожай картошки, опасаясь воровства. В это время копающиеся фигуры на уже пустых полях уже не вызывают тревоги. Ну, собираем мы, мол, недособранную картошку – вон и ведро, и тазик, и лопата. Самое время обследовать самозахваченные огороды, не обследованные ранее.
С выпадением первого снега сезон заканчивается. Начинается новый.

При боковом освещении холма на берегу озера становятся видны давно несуществующие тропы – потенциально интересные зоны для поисков (смотрите рисунок выше).

Для работ в глухомани время суток не имеет значения, разве что в полдень жарко, а на заре роса. На заселенной же местности для работы важно правильно выбрать время суток. В темноте приходится использовать подсветку прибора, что сокращает срок службы батареи вдвое. Да и откапывать объекты в темноте нелегко. Поэтому лучше начинать с рассветом, затем обычно в 10-11 появляется основная масса огородников, копаются они на своих делянках до 17-18 часов. Есть редкие энтузиасты, которые копаются с утра до ночи, но им, как правило, кроме своей картошки ни до чего дела нет. На берегах рек рыболовы обычно сидят круглосуточно, но в вышеуказанные же часы к ним добавляются загорающие и купающиеся. Работать лучше утром, когда земля влажная от росы и мало зевак, и вечером допоздна. Днем же лучше или перебираться на пустынные участки или просто присоединяться к толпе отдыхающих. Работать в населенных местностях спокойнее в будни, в выходные много праздношатающихся и огородников. Да и число рыболовов в выходные растет. Короче – апрель, будни, 5 утра.

4. И что со всем этим добром делать дальше?
Попытайтесь определить, что это за монеты на основе книг Гайдукова, Спасского, Орешникова и т.д. Если монета “глухая”, то часто возникает соблазн немного ее подчистить. Чистить монеты надо очень аккуратно, после снятия окислов часто оказывается, что вся монета-то и была один сплошной окисел. Вы можете погубить ее безвозвратно, уж больно они старые и тонкие. И, ради Бога, никаких кислот! Никаких клюквенных и лимонных соков! Никакого наждака! Никакого кипячения в спирте! Никаких “Трилонов-Б” и ультразвуковых чистилок! Опыт показал, что самое верное – замочить монету несколько часов, а то и на сутки в подсолнечном или оливковом масле. И после этого аккуратно под бинокулярной линзой или микроскопом снимать скальпелем, мягкой щеткой, деревянной палочкой и иглой слой за слоем окислы, стараясь не царапнуть металл. Занятие это, на первый взгляд нудное и кропотливое, на самом деле очень увлекательное. На “глухой” гладкой зеленой монете начинают появляться, как на фотокарточке, буковки и изображения. Чуть что неясно – не чистите до металла, оставьте как есть. Лично я получаю от расчистки монет удовольствие не меньше, чем от самого поиска. Консервировать монеты лучше покрыв слоем расплавленного пчелиного воска. Когда будет надо, его можно будет легко смыть скипидаром.
После этого не забудьте разместить масштабное фото с указанием веса монеты и приблизительное место находки (с точностью до района) в Интернете, или хотя бы прислать такое фото нам – пусть они останутся для истории.
Вообще-то древнерусские монеты пользуются каким-то спросом и их можно продать, однако цена на них явно занижена из-за обильных подделок, которыми завалены нумизматические толкучки. Подделки эти делают и наши умельцы и белорусы для продажи в Польше (там они стоят 3$). Но рублей 5 вам дадут, от силы 10. Медные пуло имеют некоторую цену, однако продать их дороже 10$ вам вряд ли удастся. Некоторые монеты вроде как редки и стоят дороже, однако найти покупателя, а не перекупщика, потребует времени. Низкая цена губит монеты – люди их перестают ценить. У одного моего знакомого собирателя была большая коллекция чешуек и после его смерти мамаша просто подарила их какой-то родственнице (видимо, делать монисто), так как при попытке продать их перекупщики назвали такую низкую цену (в надежде на легкую поживу), что стало дешевле выкинуть их, чем везти в Москву.
Не продавайте монеты по дешевке – пусть нумизматические жучки удавятся и поднимут цену до реального уровня, потеснившись в своих сверхдоходах.
Самое простое, оно же самое глупое – просто сдать найденные монеты в музей. Один наш товарищ нуждался в деньгах, толкаться по толкучкам было не в его духе, и он сдал прекрасную коллекцию серебряных монет в ярославский музей в надежде, что ее там оценят и достойно его вознаградят. Там сказали “спасибо”, и все. Какое-то время он верил, что в полупустых залах музея появится его прекрасная коллекция. Тщетно.
Вообще музеи – это кладбища монет. Я езжу в Питер с детства, каждый раз захожу в Эрмитаж и за всю жизнь НИ РАЗУ не попал в Нумизматический кабинет. Он закрыт всегда. Так же как пропала нумизматическая коллекция из экспозиции Исторического Музея. Они скрывают от нас наши монеты, нашу реальную историю, наши корни. И я склонен верить слухам, что нумизматические коллекции наших музеев просто сильно разворованы, показывать нечего. Иначе откуда же на западных аукционах столько прекрасных древних русских монет?!
Да что говорить о бедных музеях, когда в 1993 году из самого Гохрана чиновники вывезли 5 тонн – ПЯТЬ ТОНН! – антикварных золотых монет, переплавили и продали на Западе как металл?
Поэтому найденные монеты оставьте в своей коллекции до лучших времен, когда они будут востребованы, и когда на них поднимется цена до реального уровня. Этим вы спасете от разорения ценный нумизматический материал, который когда-нибудь сможет рассказать людям, как оно все было на самом деле.