Как найти историю в храме

До революции со статистикой все было хорошо. К началу ХХ века во многих епархиях выпускались справочные книжки и адрес-календари приходов. Это такой справочник – где описано кто служил на этот год в каждом из приходов, сколько было часовен, приходских домов, каким количеством земли владел приход, а также информация о церковных школах на приходе.

 Более общаяя информация о приходе, его история  публиковалась обычно в книге “Приходы и церкви Екатеринбургской епархии”, в Тобольской епархии подробная информация о каждом приходе публиковалась в Справочной книге за 1913 год. 

Первая страничка “Приходы и церкви” выглядит следующим образом:

Для Курганской епархии ситуация выглядит самой сложной, она  вобрала в себя приходы входившие в состав сразу трех губерний: Пермской (территория от Катайского до Каргапольского районов), Тобольской (от части современного Каргапольского района в сторону Кургана – и далее до Петуховского района). Оренбургская же епархия проходила по тем районам которые располагаются по трассе на Челябинск (Половинное, Мишкино и др.). 

Нужно сказать сразу – повезло больше тем приходам, которые располагались в Пермской Губернии (нынешняя Шадринская епархия), Потому-что справочник приходы и церкви – уже набран и выложен в интернете. Можно узнать информацию о интересующих приходах не отходя от компьютера: http://www.okorneva.ru/prihodyi-i-tserkvi-ekaterinburgskoy-eparhii/

На самом деле, поиск материалов по истории храмов и генеалогии духовенства – это приоритетная работа Уральского церковно-исторического общества, в тесном сотрудничестве с которым работает Комиссия по канонизации Курганской митрополии. По всем интересующим Вас вопросам можно обращаться по адресу: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра., мы обязательно Вам поможем.

К числу приоритетных направлений приходской деятельности церковное краеведение сегодня отнести трудно. Заложенный в нем миссионерский потенциал пока еще не задействован в полной мере. Почему это происходит? Каковы основные ошибки в организации краеведческой деятельности на приходах и как их избежать? Об этом «Церковный вестник» беседует с членом совета Московского общества краеведов В.А. Любартовичем.

— Валерий Анатольевич, каким образом кандидат технических наук пришел к церковному краеведению?

— Случилось это сравнительно недавно, во время моей профессорской деятельности в родном Московском государственном университете инженерной экологии. Дело в том, что вообще-то краеведением я увлекся уже в сильно зрелом возрасте. До определенного момента к москвоведению был достаточно холоден. Интерес к городской истории пробудила годичная стажировка в Вечном городе в 1978-1979 годах. Когда в буквальном смысле ходишь по самой истории, трудно не проникнуться уважением к ее знатокам. А мне повезло с гидами: повсюду сопровождали друзья, энциклопедически осведомленные об историческом наследии Рима и очень увлеченно о нем рассказывавшие. Но тот всплеск развития не получил. Практическим москвоведением пришлось заняться невольно. В начале 1990-х годов повсюду в вузах, и наш не исключение, слабо себе представляли, какие предметы преподавать студентам в качестве гуманитарных. И ректор Михаил Генералов попросил меня подготовить экспериментальный курс истории вуза, включающий, естественно, и историографию занимаемой ныне университетскими корпусами местности. Я с успехом читал этот курс, а его методическая разработка быстро и довольно неожиданно для меня самого выросла в самостоятельное историческое иссле­дование «Дворец Кура­киных на Старой Басманной и его культурное пространство».

В организационном плане помогла специфика моей работы. Будучи деканом вечернего факультета и по натуре «жаворонком», я иногда имел возможность посвящать первую половину дня поиску архивной информации о Басманных слободах, изучению старых путеводителей. Как, наверное, для каждого краеведа, подобный образ жизни скоро стал для меня привычным. Но еще удивительнее оказалось, что комплексно историю этой московской местности никто не изучал. Были неплохие работы, касавшиеся конкретных исторических эпох или отдельных зданий, кварталов, а также весьма поверхностные их «сведения воедино». И хотя Басманные слободы — не мой родной район (я родился на 1-й Мещанской улице, а живу на шоссе Энтузиастов), я внимательно, пласт за пластом, прокапывал и прощупывал здешнюю историю, и передо мной открывались интереснейшие эпизоды — к примеру, как Достоевский ходил в гости к своей родной сестре по этому самому двору, который мы наблюдаем из окна университетской библиотеки… И теперь из едва ли не спонтанно зародившейся деятельности возник целый экскурсионный маршрут, соединивший два главных наших учебных корпуса — здесь, на Старой Басманной, и по Большой Семеновской улице. Экскурсии, правда, по нему я не вожу, это трасса скорее умозрительная. Но наглядная составляющая у нее тоже присутствует, причем в первую очередь обучающая, ориентированная как раз на студентов (тем более среди них сейчас очень много жителей Подмосковья и иногородних, с российской столицей совершенно не знакомых). «Пока в течение 15 минут едете на 25 троллейбусе из одного корпуса в другой, — обычно говорю я им, — обращайте внимание на знаменитые исторические здания, читайте московскую историю, связывайте воедино дом Василия Пушкина, дворец Мусина-Пушкина, особняк Рокотова, Богоявленский собор, лефортовские кварталы и дворцы…»

К церковному же краеведению как венцу этой темы я пришел также почти случайно. До поры до времени соответствующие сведения у меня не были систематизированы. А в начале 2000-х годов главный редактор Православной энциклопедии Сергей Кравец, хорошо знавший мои работы, предложил написать для своего издания статью о Богоявленском кафедральном соборе в Елохове. И уже после ее выхода в свет настоятель собора протопресвитер Матфей Стаднюк предложил взяться за серьезную монографию, посвященную этому храму. Я предложил в качестве соавтора главного научного сотрудника отдела рукописей Государственного исторического музея (ГИМ) Елену Юхименко — одного из авторитетнейших ученых, специализирующихся на русской средневековой книжности и на старообрядчестве (в истории этого района Москвы важную роль сыграл церковный раскол, и обойти эту тему было бы неверно). Два года спустя за этот труд[1] мы были удостоены патриарших грамот.

— Как Вы оцениваете современное состояние церковного краеведения? Чего не хватает, чтобы полностью задействовать этот важный ресурс в популяризации истории нашей Церкви, — желания, знаний?

— Желание как раз присутствует. В Москве сейчас практически любой приход занимается подготовкой печатных изданий об истории храма. Но во что эта деятельность выливается на практике? Как правило, в числе прихожан есть довольно много людей, умеющих соединять отдельные слова в связный текст, причем некоторые способны делать это на достаточно высоком уровне. А вот навыками поиска авторитетных источников в научной или научно-популярной литературе они обладают крайне редко, в архивы или не умеют обращаться, или не имеют туда доступа (сейчас в Государственный архив РФ (ГАРФ), в Российский государственный архив древних актов, в отдел рукописей ГИМ попасть не так просто). В итоге сведения, как правило, берутся в Интернете или в непроверенных печатных источниках. И мы имеем поток малоинформативных изданий, которые в большей степени посвящены архитектурным описаниям того или иного церковного здания. Но эти данные известны давно, еще с советских времен, когда вещать о том или ином храме на широкую аудиторию вообще-то и позволялось только в публикациях архитектурной направленности. А где причт, истории служивших священников? Где благотворительные организации, где приходская недвижимость, где биографии замечательных прихожан? Где почитаемые святыни храма?

Увы, об азах поиска этой информации у подавляющего большинства любителей московской истории представление самое поверхностное. Есть, правда, иключения, но их мало. Например, достойные издания готовит столичный Никольский приход в Покровском (настоятель — благочинный храмов Богоявленского церковного округа архимандрит Дионисий (Шишигин)). Но отцу Дионисию повезло: в числе прихожан оказалась москвичка с очень хорошим опытом и навыками архивной работы. А в целом мало кто понимает, в какие именно архивы за какими документами следует обращаться.

— Куда в таких случаях Вы посоветуете обращаться?

— Например, биографии дореволюционных священников надо запрашивать в 203-м фонде Московской духовной консистории (Центральный исторический архив Москвы). Строительство, реконструкцию и реставрацию храмов лучше всего отслеживать по документам Центрального государственного архива научно-технической документации Москвы и Главного исторического архива в Санкт-Петербурге, где хранятся фонды синодальных учреждений (туда до революции подавались все проектные бумаги). Занимаетесь потерями Церкви в годы гонений — идите в Московский областной архив. Разыскиваете сведения по новейшей истории послевоенной эпохи — обращайтесь в ГАРФ, где содержится фонд Совета по делам религий.

Это первое важнейшее направление работы. Второе — запись устных рассказов ныне здравствующих прихожан-долгожителей и долго прослуживших на приходе священников, изучение их личных архивных документов. Так, при сборе информации о Богоявленском соборе мне удалось взять двухчасовое интервью у митрополита Питирима (Нечаева; †2003). Можете себе представить, какой пласт уникальных сведений о соборе он сообщил! Ценнейшие материалы передал многолетний прихожанин собора доктор филологических наук Евгений Верещагин. Здесь стоит только начать: люди услышат, что добросовестная исследовательская группа собирает свидетельства очевидцев для благого дела, и ценные собеседники сами на вас выйдут. К примеру, при работе над монографией нам удалось познакомиться с дочерью священника Иоанна Березкина — в начале 1920-х годов настоятеля собора, позднее отстраненного от дел и отправленного на покой. Причем оказалось, что эта женщина живет буквально напротив собора! Монография в тот момент, правда, уже находилась в типографии, но вдогонку мы дали об этом публикацию в «Журнале Московской Патриархии»[2].

К сожалению, часто бывает, что документы о том или ином периоде приходской деятельности отсутствуют абсолютно. Так, в Богоявленском соборе по объективным причинам (вины самой приходской организации в этом нет) оказался утрачен весь архив периода настоятельства отца Николая Колчицкого[3]. Пришлось опрашивать свидетелей. И от самого отца Матфея Стаднюка я услышал потрясающую фабулу возвращения в собор мощей святителя Алексия в 1947 году[4]. В результате мы смогли впервые описать и опубликовать эту историю — с первоначальным обращением Патриарха Алексия I в Совет по делам религий, с ночным путешествием накануне праздника Покрова Пресвятой Богородицы единственного на тот момент находившегося в распоряжении Патриархии грузовика за мощами в Успенский собор Московского Кремля… В самостоятельный сюжет вылилась история нескольких рак для мощей — сначала временной; затем деревянной, вырезанной московскими мастерами братьями Ворносковыми; и, наконец, сменившей ее металлической, изготовленной на авиазаводе, расположенном по проспекту Буденного. Работая над ней, совершенно случайно я узнал из архива историка Церкви Михаила Губонина (†1971) о полузабытом факте: оказывается, надгробие над могилой Патриарха Сергия в соборе стало последним творением зодчего Алексея Щусева! Вот такие «мелочи», которыми судьба обязательно вознаградит исследователя за добросовестность и настойчивость, и сделают его труд интересным, причем безо всякого ущерба для научности и без крена в сторону «жареных» фактов.

Нельзя пренебрегать еще двумя важнейшими моментами, способными пролить свет на отдельные эпизоды приходской истории. Во-первых, не забывайте разговаривать с реставраторами-профессионалами и обращаться в орган по охране памятников, где, возможно, хранятся ценнейшие документальные свидетельства реконструкций и перестроек зданий разных эпох. Во-вторых, необходимо воспользоваться таким полезным ресурсом, как составленная в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (ПСТГУ) база данных по репрессиям советского времени в отношении священства (тем более что в Архив ФСБ всех желающих с улицы сейчас не пускают).

Наконец, необходимо найти специалиста по церковным облачениям, по предметам малой пластики в убранстве, по иконописи. Самостоятельно определять ничего нельзя: ни иконы, ни паникадила, ни облачения, каким бы очевидным ни казалось решение!

— К сожалению, сегодня не существует общемосковской площадки, где заинтересованным лицам можно было бы все это объяснить.

— Увы, это так. В программу Рождественских чтений иногда включается секция по церковному краеведению, но представляемые там доклады отрывочны, несогласованны и малоубедительны. По-моему, назрела необходимость в центре церковного краеведения, где всеми этими знаниями можно было бы обмениваться, обучать начинающих историков-любителей. Тем более в Москве есть такой мощный резерв, как студенты кафедры краеведения и москвоведения Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета. Вполне реально их привлечь для описания храмов в рамках преддипломной практики и дипломных проектов. Возможно, надо действовать сообща с такими авторитетными школами, как ПСТГУ, Российский православный университет, московская Сретенская семинария.

— Вы упомянули об одном самостоятельно разработанном экскурсионном маршруте из Басманной слободы в Лефортово. Пешеходные экскурсии по старой Москве снискали огромную популярность еще в советское время, в последние же годы спрос на них сильно вырос. Например, два масштабных проекта — «Выход в город», официально курируемый городской администрацией, и народный «Москвоход» — не испытывают недостатка в желающих. А вот аналогичные программы религиозного туризма как в столице, так и в провинции находятся в лучшем случае в зачаточном состоянии. Как Вы думаете, почему?

— Монастырские паломнические службы работают активно — они предлагают качественные экскурсии практически во всех московских обителях. Но их программы исчерпываются монастырскими территориями и ориентированы на паломников. Вероятно, до поры до времени всех это устраивало. Но сегодня очевидно: деятельностью в столь узких рамках ограничиваться больше нельзя. Какие интересные экскурсии можно было бы проводить по церковной Москве, включая в них различные монастырские ансамбли и старинные приходские храмы! Увы, насколько мне известно, попытки Паломнического центра Московского Патриархата и Синодального отдела по монастырям и монашеству сдвинуть эту ситуацию с мертвой точки ни к чему не привели. А жаль, ведь это отменная возможность заинтересовать невоцерковленную аудиторию и даже некрещеную молодежь Православием, священной историей России, воспитывать их в духе Христа и приобщать к вере. Ведь поначалу многие молодые люди элементарно боятся в храм зайти! А с экскурсией сделать это и не страшно, и вроде бы даже «ни к чему не обязывает». На мой взгляд, Церковь должна этим серьезно заняться. Уверен: недостатка в гидах-энтузиастах, которые смогли бы в верном ключе подать материал экскурсантам, не будет. Их только нужно объединить. На первых порах можно было бы организовать постоянно действующий семинар под руководством сведущего в московской церковной истории авторитетного священника. Среди исследователей и любителей московской старины такие занятия также будут невероятно популярны!

________________

[1] Любартович В.А., Юхименко Е.М. Собор Богоявления в Елохове. История храма и прихода. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2004.

[2] Любартович В.А. Пасхальная радость, пронесенная через жизнь // ЖМП. 2010. № 5.

[3] Колчицкий Николай, прот. (впоследствии протопресвитер) († 1961) — настоятель собора с 1924 г.

[4] См.: Любартович В. «Исторический факт огромной важности…»: К 55-летию перенесения мощей святителя московского Алексия в Богоявленский патриарший кафедральный собор в Елохове // ЖМП. 2003. № 1.

Валерий Анатольевич Любартович родился в 1944 г. в Москве. Кандидат технических наук, профессор Московского государственного машиностроительного университета, заслуженный работник высшей школы РФ. Лауреат Макариевской премии I степени за 2001 год в номинации «История Москвы» (работа «Дворец Куракина на Старой Басманной и его культурное пространство»). Награжден орденами Преподобного Сергия Радонежского и Преподобного Серафима Саровского III степени.

Беседовал Дмитрий Анохин

Статья опубликована в декабрьском 2014 года выпуске «Журнала Московской Патриархии»

Патриархия.ru

Писатель и историк Александр Селиверстов рассказал «АиФ-Юг» о том, как поменял службу в банке на творческий труд, зачем объездил весь край, о чём рассказывают настоятели церквей, где находится прах атамана Чепеги и почему по истории храмов можно изучать историю страны.

Для мира русской действительности

Три с лишним года назад Александр Селиверстов ушёл с работы, которой отдал пятнадцать лет. Сомневался, конечно, всё-таки неплохая должность в крупном банке, хорошая зарплата, приятный коллектив. Да и начальство просило остаться, но он всё-таки начал работу над своей второй книгой – двухтомником «Все храмы края».

«С материальной точки зрения, конечно, потерял, зато приобрёл с моральной, – признаётся Александр. – В последние годы я постоянно ощущал, что теряю время, не своим делом занимаюсь. А писательский труд сейчас приносит настоящую радость. В жизни любого человека приходит время, когда заканчивается период впитывания, накопления, потребления окружающей действительности (знаний, умений, навыков, вещей, денег, впечатлений). И наступает период, когда нужно больше отдавать. Стараться что-то сделать для того мира – в нашем случае, мира русской действительности, который тебе всё это дал, стараться отблагодарить, дать что-то взамен… По крайней мере, так должно быть».

Первую книгу «Все храмы города Екатеринодара-Краснодара» Александр Селиверстов выпустил ещё в 2014 году. В ней он рассказал о всех 125 православных церквях, когда-либо действовавших в краевой столице.

Но если говорить о том, как он к этому пришёл, то надо начать с того, что писатель окончил исторический факультет КубГУ. Уже тогда заинтересовался религией – его диплом был посвящён истории монастырей русской православной церкви в XX веке. После вуза Александр начал работу в крайгосархиве. Потом его пригласили возглавить архивную службу в банке.

«Интерес к храмам, церквям за это время никуда не девался, – рассказывает писатель. – В какой-то момент я купил фотоаппарат и стал снимать нашу архитектуру, старинные здания, храмы. Со временем накопились фото, которые я считал удачными – тогда и появилась мысль сделать фотоальбом».

Авторскую часть тиража буквально расхватали коллеги в банке.

В 2008 году Александр увидел дизайн-макет фотоальбома, посвящённого православию в Крыму. Выпустить его хотел знакомый издатель из Днепропетровска, но кризис нарушил планы.

«Тогда же у меня появилась мечта сделать что-то похожее, – продолжает Селиверстов. – Причём я был уверен, что издавать книгу буду полностью за свой счёт».

Удар хлыстом

Мечта так и оставалась мечтой – работа в банке не позволяла отдаться книге полностью. Но в феврале 2012-го крепкий мужчина, постоянно «тягающий в зале железо», загремел в больницу.

Однажды утром не смог встать с кровати – из-за потери сил, вызванной внутренним кровотечением. В поликлинике настаивавшие на госпитализации врачи предрекали летальный исход, а в больнице оказалось, что рана… уже зарубцевалась, всё обошлось четырехдневными капельницами.

«После многих лет размеренной жизни это стало своеобразным ударом хлыстом, – вспоминает писатель. – Ещё во время болезни я начал активно писать и за четыре месяца подготовил первую редакцию».

Александр Селиверстов встретился с издателем, озвучил своё видение: большой формат, мелованная бумага, и услышал цену – полтора миллиона рублей. Тогда же писатель решил показать свой текст в Епархии – считал, что этично поставить людей в известность, мол, хочу выпустить такую книгу. А тут счастливое совпадение – в то же время в Епархию пришёл другой издатель с предложением издать что-либо на эту же тему. Это был Алексей Белозёров. Процесс затянулся, но в сентябре 2014 года «Все храмы города» всё-таки вышли в свет.

«Я благодарен Алексею Белозёрову – был уверен, что буду издавать на свои, но не потратил ни копейки, – говорит писатель. – Предполагал, что книга в первую очередь заинтересует тех, кто имеет отношение к церкви, изучает историю города. Но, к моему удивлению, авторскую часть тиража буквально расхватали коллеги в банке».

Чудеса случаются

После этого Александр планировал написать об истории запорожских куреней.

«Их изначально было 38, некоторые позже стали городами: Кореновск, Тимашёвск и т.д., – продолжает он. – Можно было взять запорожский, русский, и даже турецкий период – существовала ведь ещё Задунайская Сечь, которая воевала на стороне турок. И она тоже делилась на 38 куреней с теми же названиями: Динской, Кущёвский, Титаровский».

Издателя тема не взволновала, и он предложил свою – написать теперь уже обо всех храмах Кубани. И писатель согласился.

«Я объездил весь Краснодарский край, все 44 района, общался с десятками настоятелей церквей, – говорит Александр. – Стараюсь ездить в творческие командировки весной, когда у нас замечательная погода: весна, ласковое, ещё не палящее солнышко, всё цветёт и распускается».

Первая книга двухтомника «Все храмы края» уже вышла. В неё попали не только факты из архивов, но и воспоминания людей. Так, настоятель Успенской церкви Белореченска рассказывал о том, как бесноватый пришёл в храм, хотел помолиться Николаю Чудотворцу, занёс руку для крестного знамения, но на глазах свидетелей руку отшвырнуло, и сам он отлетел на несколько метров. А когда на церковь с помощью крана устанавливали купол, водитель крана признался, что видел сон – ещё до того, как узнал об этой работе. Во сне он стоял на крыше храма, а внизу его умершие родственники говорили: «Сделаешь, нам лучше будет». Отец Андрей Дашевский, настоятель Тихорецкого кафедрального храма, основал в городе новый приход и предложил назвать его в честь Ксении Петербургской.

«Он рассказал, почему выбрал такое посвящение, – продолжает Александр. – Молодым бурсаком в Ленинграде, он познакомился с девушкой – дочкой священника. Молодые люди полюбили друг друга, дело шло к свадьбе, но отцы вдруг рассорились и запретили женитьбу. Тогда влюблённые стали ходить на Смоленское кладбище к часовне, где похоронили Ксению Петербургскую. Молились, просили о помощи. В итоге отцы помирились, свадьбу сыграли шестого февраля 1984 года. А через два года Ксению Петербургскую канонизировали и днём её памяти установили именно шестое февраля. И таких историй много».

Наступает период, когда нужно стараться что-то сделать для мира русской действительности, стараться отблагодарить его.

Где покоится основатель

Книги Селиверстова не только учат истории родного края, но и мотивируют на благие дела. Один священник решил восстановить Успенский храм, который построили уже в Краснодаре в двадцатые годы по проекту Ивана Мальгерба в районе улицы Ковтюха, но в тридцатые годы разрушили. И признался, что на мысль возродить церковь его натолкнула книга Александра Селиверстова. Есть у историка ещё одна идея – найти останки и увековечить память основателя Екатеринодара, атамана Захария Алексеевича Чепеги.

«Он для нас как Юрий Долгорукий для Москвы, – считает Александр Селиверстов. – Причём основатель города не мифический, а самый настоящий – из исторических документов достоверно известно, что именно он выбрал место для Екатеринодара».

Чепега умер в 1797 году, погребли его на территории тогдашней крепости, а в XIX веке его, по словам историка, перезахоронили – под каменным Воскресенским храмом.

«Город начинался с этого места: грандиозный храм – первый, деревянный Воскресенский собор – поражал современников видом, размерами, но сгнил, так как был построен без фундамента, – рассказывает писатель. – Изначально он был построен в запорожских формах – его аналог до сих пор стоит на бывших землях Сечи, в нынешнем Новомосковске. Запорожцы хотели воссоздать здесь образ своей старины, но он разрушился и был заменён каменным Александро-Невским собором, построенным в русских формах на Базарной площади, что находилась напротив нынешней краевой администрации. А прах Чепеги, найденный при разборке Воскресенского собора, перезахоронили под трапезной возведённого на его месте нового, небольшого Воскресенского храма».

Сам храм в тридцатые годы снесли, но определить его местоположение, по словам историка, можно – остался сделанный немцами аэрофотоснимок Краснодара времён Великой Отечественной, где хорошо видно основание разрушенного здания. Это фото наложили на современную карту и определили точные координаты храма и трапезной. Но кроме Чепеги там ещё три захоронения, как же отличить атамана?

«Сохранились свидетельства, что его хоронили в кафтане со стеклянными пуговицами, – объясняет Александр Селиверстов. – А любой археолог знает, что стекло сохраняется под землёй неограниченное количество времени. Один вариант – поместить останки основателя города в новом соборе Александра Невского, другой – поставить на месте его захоронения часовню, или усыпальницу. Учёные из краеведческого музея, с которыми я общаюсь, даже предлагают по черепу восстановить облик Чепеги».

Храм Преподобного Пимена Великого в Новых Воротниках, что в Сущеве (Москва)

Храм Покрова на Нерли (Владимирская область)

Домовый храм – храм, располагающийся в частном доме или в здании общественной организации (иногда может представлять собой отдельную постройку на территории дома или организации). Домовые храмы могут находиться в больницах, домах престарелых, детских домах, приютах, учебных заведениях, а также в резиденциях православных архиереев, до революции они существовали и на территории некоторых богатых дворянских усадеб. Церкви, находившиеся вплоть до 1917 г. в дворцовых помещениях и на территории владений,  принадлежавших Представителям Дома Романовых, были известны под названием дворцовых храмов.

Московский Епархиальный дом с домовым храмом во имя Равноапостольного князя Владимира  (вид до 1917 г.) 

Придворный собор Спаса Нерукотворного (бывший храм Зимнего дворца в Санкт-Петербурге) Худ. Эдуард Гау 

Собор (соборный храм) – как правило, главный храм города или монастыря, где богослужения совершают представители церковной иерархии – архиереи  (Патриархи, митрополиты, архиепископы и епископы). Если собор является постоянным местом священнослужения архиерея, то, согласно традиции, он именуется кафедральным. Архитектура собора обычно отличается монументальностью форм. Соборы есть во многих городах, а в столицах их, вследствие богатой истории, обычно бывает несколько (например, в Москве и Санкт-Петербурге). Исторически собор находился в самом сердце любого большого или древнего (хотя не только) города, являясь центром часто одноименной, Соборной, площади. Есть соборные храмы и в некоторых крупных городах других стран, бывших некогда центрами Русского Зарубежья.

Кафедральный соборный Храм Христа Спасителя (Москва) 

Казанский кафедральный собор (Санкт-Петербург) 

Свято-Успенский кафедральный собор (город Тихорецк, Краснодарский край) 

Воскресенский кафедральный собор (Берлин, Германия) 

Монастырь (обитель) – монашеская община, имеющая устав, а также единый комплекс богослужебных, жилых, хозяйственных построек.

На Руси монастыри появились в XI в. (Киево-Печерский монастырь), но наибольшего расцвета достигли на рубеже XIV–XV вв. в связи с активной подвижнической деятельностью преподобного Сергия Радонежского и его многочисленных учеников. Монастыри искони являлись центрами не только духовной, но и культурной, образовательной жизни, а также очагами хозяйственной и благотворительной деятельности, благодаря чему вокруг них, как правило, возникали города и поселения (часто обители сами оказывались в черте города, как, например, московские монастыри). В Средние века монастыри, представлявшие в большинстве своем неприступные крепости, имели военно-политическое значение, часто являясь подлинными рубежами, форпостами Русской земли.

После революции почти все монастыри были закрыты большевиками, очень многие из них разрушены. В наши дни в России успешно продолжается начавшийся в начале 1990-х гг. процесс возрождения монастырей и общежительной монашеской жизни.

По древней христианской традиции наиболее крупные и значительные по своему статусу монастыри исторической Руси (например, Троице-Сергиев под Москвой и Александро-Невский в Санкт-Петербурге, Киево-Печерский и Почаевский на территории нынешней Украины) именуются лаврами, а исторически более закрытые и удаленные монастыри – пустынями.

Свято-Троицкая Сергиева лавра (город Сергиев Посад, Московская область) 

Николо-Берлюковская пустынь (Московская область)

Свято-Данилов монастырь (Москва)

Значимые и чудотворные иконы – особо почитаемые святые иконы (Казанская, Владимирская, Смоленская и другие), прославившиеся ниспосланными Господом через них видимыми чудесами (например, спасением сел, городов и даже всей страны от страшных болезней, природных бедствий или вооруженных нашествий иноплеменников). Часто такие иконы являлись таинственным и непостижимым образом в судьбоносные моменты русской истории (как, например, икона Божией Матери «Державная» в марте 1917 г.).

Казанская икона Божией Матери 

Икона «Лобзание Иисуса Христа Иудою»

Общины милосердия (сестричества) – как правило, местные православные организации, состоящие из верующих женщин (не всегда являющихся монахинями или послушницами) и занимающиеся делами милосердия, чаще всего уходом за больными и пожилыми людьми, а также инвалидами. Часто такие общины возглавляли либо патронировали представители русской аристократии и даже члены Дома Романовых. Так, ныне канонизированная Русской Православной Церковью Великая княгиня Елисавета Феодоровна стала основательницей самой известной в России Марфо-Мариинской обители милосердия, а ее родная сестра, Императрица Александра Феодоровна, вместе с дочерьми – Великими княжнами Ольгой, Татьяной, Марией и Анастасией – в годы Первой мировой войны лично ухаживали за ранеными, в том числе простыми русскими солдатами, в лазарете при Зимнем дворце в Санкт-Петербурге.

Сегодня общины милосердия переживают возрождение. В 1991 г. в Русской Православной Церкви был учрежден Синодальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению, при котором сегодня успешно действуют многочисленные организации, в том числе общины милосердия.

Дела милосердия пришли на Русскую землю вместе с принятием христианства, однако обители милосердия в современном виде сложились только к середине XIX в. Первая в России – Свято-Троицкая община сестер милосердия – была основана в марте 1844 г. в Санкт-Петербурге по инициативе и на средства Великой княгини Александры Николаевны. Согласно уставу, ее целью было «попечение о бедных больных, утешение скорбящих, приведение на путь истинный лиц, предававшихся порокам, воспитание бесприютных детей и исправление детей с дурными наклонностями».

В 1850 г. была организована Одесская богадельня сердобольных сестер, главной целью которой было всестороннее оказание помощи больным женщинам и обучение желающих осуществлять уход за ними (т.е. осуществлять раздачу лекарств, перевязку ран, перестилание постелей, раздачу пищи и т.п.).

В 1861 г. княгиня М.М. Дондукова-Корсакова основала в Псковской губернии общину сельских сестер милосердия.

В 1863 г. княгиня А.В. Голицына организовала в Москве приют для иногородних монахинь, а также больницу и общину сестер милосердия при нем.

Самая известная в России община милосердия при московской Марфо-Мариинской обители была основана в феврале 1909 г. ныне прославленной в лике святых Великой княгиней Елисаветой Феодоровной.

Крестовоздвиженская община милосердия. 1914 г. 

Феодоровская община милосердия. Высочайший визит Императора Николая II. Кострома, 1913 г. 

Марфо-Мариинская обитель милосердия (Москва). Вид начала XX в.

Великая княгиня Елисавета Феодоровна 

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон и настоятельница Марфо-Мариинской обители игумения Елисавета (Позднякова) с воспитанницами Елисаветинского детского дома и гимназии при Марфо-Мариинской обители

Результат: такое исследование включает в себя весь исторический процесс, жизнь братии, причта или членов общин, их биографии и труды, служение при военных конфликтах в качестве полковых священников и сестер милосердия, подробности служения настоятелей, их жизнь до и после данного места. Также мы выясним, кто из выдающихся людей того времени был связан с этим местом, трудился, паломничал, оставил свои воспоминания в книгах или документах; установим имена архитекторов, живописцев и иконописцев, полностью воссоздадим ход строительства подворий, часовен и доходных домов собора или монастыря, скита, общины, установим имена жертвователей и меценатов, найдем их портреты и их жизненный путь, выявим все грамоты, купчии, дарственные, установим все святыни данного места, историю их обретения, а также историю разрушения при богоборческой власти и исповеднический путь братии и причта.

Послужные списки монашествующих Калужской духовной консистории за 1916 г., содержащие сведения о всех монашествующих Калужской епархии (обложка) 

Послужные списки монашествующих Калужской духовной консистории за 1916 г., содержащие сведения о всех монашествующих Калужской епархии (разворот) 

Клировые ведомости (образец)

 Архивные дела Нижегородского Архиерейского дома (образец)