Как найти мудреца в китае

Крепкие руки мастера

Данный квест сочетает в себе повышение навыка боевых искусств и исследование гробницы «Твердый кулак». Его можно найти на доске объявлений.

Если сразу обратиться к карте города и найти нашу цель, то она будет неактивна. Здесь необходимы самостоятельные действия.
Для начала, если вы еще не обладаете навыком боевых искусств, необходимо посетить академию и потренироваться с манекеном, чтобы получить хотя бы первый уровень.

Далее, находим на карте цель – она будет в одном из домов – и отправляемся в гости. Только не забывайте о приличиях, глубокой ночью вам там будут не рады.

Среди домашних обитателей нужно найти Лу Цзи, и предложить ей провести бой. 2 раза.

Победите вы или проиграете, вне зависимости от результата, задача будет выполнена.

Медитация – ключ к просветлению

Сад мудреца находится рядом с Академией – легко найти на карте. Но чтобы медитировать, нам нужно достигнуть 5 уровня навыка боевых искусств. Это можно сделать как в Академии, так и в Саду, потренировавшись с манекеном или подставкой для разбивания досок. Как только необходимый для медитации уровень получен, находим место поудобнее и уходим в себя.

Медитировать нужно 2 часа, до тех пор, пока не появится возможность «Обратиться». Как только задание выполнено – возвращаемся к заказчику.

Письмена Чинь Шань Ху

Наконец-то, настоящее приключение! Отправляемся в убежище «Твердый кулак».

1. На входе, перед лестницей – напольный переключатель. Встаем сверху.
2. Рядом откроется лестница вниз, спускаемся в гробницу.

3. Разбиваем кучу валунов под лестницей, за ней находится отверстие, в котором есть переключатель.
4. Переключатель открывает тайную дверь в стене. Собираем сокровища в тайнике (всего лишь разбитая ваза).

5. Под второй кучей валунов можно найти монеты.
6. Вставляем ключ-камень, который мы получили от заказчика, и проходим в дверь.

7. Перед нами просторный зал для тренировок. Здесь есть 2 статуи и 2 двери, одна из которых закрыта.
8. Дверь в конце зала открыта, она ведет в узкий коридор, где есть еще 5 дверей. За каждой из них – маленькая комнатка-спальня. В них можно найти различные сокровища. Последняя дверь закрыта.
9. В центральной комнате есть отверстие в полу, переключатель в котором снимает замок с последней двери.

10. В последней комнате тоже есть отверстие, которое в свою очередь открывает потайную дверь в узком коридоре.
11. Собираем сокровища в тайнике (здесь нам встретятся монеты и обычная ваза).
12. Возвращаемся в зал. Здесь нас ждет еще одна закрытая зверь.
13. Сдвигаем поворотную статую в ближнем углу и обнаруживаем за ней отверстие в стене.

14. Переключатель активирует 2 напольные панели, на которые нужно сдвинуть обе статуи. Тогда и откроется наша дверь.

15. Проходим в дверь и спускаемся по лестнице вниз.
16. В конце коридора находим еще одну дверь, проходим в нее.
17. Мы попадаем в комнату с 3 новыми дверями и колодцем.
18. В колодце нет ничего интересного – пока он будет нужен нам только в качестве воды.
19. На каждой двери есть табличка. Начнем с центральной.

20. За этой дверью находится зал с рисунком инь-ян на полу. “Темнота, скрывающая опасность” – это темная часть рисунка. В ней спрятаны ловушки. Поэтому обходим зал по светлой стороне и сдвигаем статую на напольный переключатель в центре.

21. Откроется дверь в конце зала.
22. За ней – сундук с искомыми записями. Мы выполнили задание.

23. Открывшаяся здесь же потайная дверь ведет к колодцу, по которому мы можем переместиться назад – в комнату с тремя дверями.

Если время отпуска поджимает, то отсюда можно вернуться к заказчику, и квест будет выполнен.
Если же вы не торопитесь и хотите пройти гробницу до конца, то давайте узнаем, что кроется в остальных комнатах.

24. В узком туннеле на полу расположены 3 явные огненные ловушки. Они загораются в разное время. Можно воспользоваться тем, что мы недавно вылезли из колодца, или же вымокнуть специально и перепрыгнуть каждую из них даже в горящем состоянии. Либо можно постараться пройти по ловушке, пока она неактивна.
25. В конце коридора – тайник с красивым сундуком, вышитым красным бисером. Но внутри нас ждет не самая интересная награда за смелость: разбитая чаша да пара слитков серебра.

26. Еще одна открывшаяся потайная дверь снова ведет нас к заветному колодцу, готовому вернуть нас обратно.

27. Впереди нас ждет небольшой лабиринт из огненных ловушек.
В стенах есть как ловушки, так и отверстия с переключателями.

28. Первый переключатель слева деактивирует ловушку в ближайшем коридоре, перемещая ее в правый.
29. Проходим вперед и исследуем еще одно отверстие. В нем тоже переключатель, он деактивирует третью ловушку в правом коридоре, которая является скрытой.
30. Снова изучаем первое отверстие, чтобы переместить ловушку из правого коридора обратно в левый, где мы только что были.
31. Переключатель в правом коридоре переносит вторую ловушку из правого коридора в левый. Путь вперед свободен.

32. Проходим по правому коридору до конца. Правый переключатель деактивирует одну из ловушек левого коридора и включает ловушку сбоку.
33. Левый переключатель убирает последнюю ловушку из левого коридора.
34. Переключатель в конце левого коридора деактивирует вторую ловушку сбоку.
35. На углу есть потайная дверь. Исследуем стену и находим тайник.

36. В тайнике хранится коллекционная вещь – символ китайской гробницы “Твердый кулак”. Собираем все сокровища.
37. Возвращаемся к правому переключателю, он вернет огонь в левый коридор и отключит первую ловушку сбоку.
38. В конце бокового коридора нас ждет дверь, за которой последняя тайная комната!
Поздравляю! Мы прошли гробницу!
39. Забираем сокровища из сундука (это будет дорогая китайская ваза).
40. Вновь открывшаяся потайная дверь ведет нас уже к знакомому колодцу.

Вся гробница изучена, можно возвращаться со спокойной душой.
Не забудьте вернуть заказчику свитки, за которыми нас и отправили сюда.

Люди часто удивляются, узнав, что Конфуций, Мэн-цзы, Лао-цзы и другие классические китайские философы не были жёсткими традиционалистами, которые учили, что наше высшее благо исходит от ограничений социальных ролей. Не были они и безмятежными мудрецами, проповедующими гармоничное сосуществование с миром природы. Скорее, они относились к ярким и радикальным мыслителям, которые подрывали условности своего общества. Они стремились сделать мир лучше, расширяя границы сознания и возможностей.

Середина первого тысячелетия до нашей эры была такой же бурной, как и наши дни относительно споров о том, как жить, как сохранить нравственность и как построить лучшее общество. В отличие от западных философов, которые известны нам лучше, китайские мыслители задавались не столь крупными вопросами. Их философию можно назвать высоко прагматичной, основанной на вопросах, которые казались малозначительными, например: «Как проходит ваша повседневная жизнь?» Эти мыслители подчёркивали, что великие перемены случаются лишь тогда, когда мы начинаем с приземлённого и выполнимого. Их учения показывают, что многие наши самые фундаментальные допущения о том, как мы должны жить, на самом деле вводят нас в заблуждения.

Итак, какими же идеями мы дорожим, и какие альтернативы вместо них предложили бы китайские философы?

Прекратите искать себя

Наши мыслители скептически относились к существованию истинного «Я». Особенно к тому, которое вы можете обнаружить, заглянув в себя.

 

Существует такой популярный постулат: важно заглянуть в себя, чтобы понять и осознать свою истинную сущность. Наши мыслители скептически отнеслись бы к теории о существовании истинного «Я». Они понимали, что мы многогранны и развиваемся по направлению к внешнему миру, а не вовнутрь. Человеческая индивидуальность формируется через взаимодействие с другими людьми, через реакцию на вещи и события, через род занятий. Вы ведь не ведёте себя одним и тем же образом с матерью, коллегой, стоматологом и с близким другом. Каждый из нас – сложное создание, которое постоянно сталкивается с другими сложными созданиями. Каждая встреча обрисовывает различные стороны нашей жизнедеятельности. Мы состоим из моделей поведения и эмоциональных привычек, которые сформировались с течением времени. А это значит, что в нас заложены многочисленные возможности того, кем мы можем стать.

Быть неаутентичным

Мы есть не только то, что мы о себе думаем.

Как только мы обнаруживаем свою сущность, мы должны принять себя и быть верными самому себе. Но великий китайский мыслитель Конфуций, который родился в шестом веке до нашей эры, размышлял иначе. Он бы сказал, что проблема с аутентичностью в том, что это не освобождение, как мы полагаем. Как думаете, кто это «истинное Я», которое вы в себе обнаруживаете? Это ваш образ в конкретный момент времени. Если вы останетесь ему верны, позволите этому образу стать вашим ориентиром, то он сдержит и ограничит ваш рост, который наступит, когда вы признаете, что постоянно меняетесь.

Мы преуспеваем, когда признаём свою сложность и учимся с ней работать через самосовершенствование. Рост начинается, например, когда приходит понимание, что вы не забияка только потому, что склонны думать о себе как о человеке вспыльчивом, или застенчивы, потому что считаете себя интровертом. Большинство ярлыков – это модели поведения, которые у нас сформировались и поддаются разрушению. Мы не просто то, что мы о себе думаем. Мы всегда можем становиться лучшей версией самого себя.

Притворяйтесь (совершайте ритуалы)

Когда вы улыбаетесь, словно не сердитесь, или прикусываете язык, чтобы не наброситься, вы притворяетесь – ведёте себя взрослее.

Противоположная сторона нашего почитания аутентичности – это ритуалистические способы поведения, которые называют «притворством». Не лучше ли позволить выступить «настоящему Я»?

Но Конфуций учит, что определённые ритуалы – когда мы ведём себя «как будто» – помогают человеку трансформироваться, поскольку ломают модели поведения, в которые он угодил. Когда вы улыбаетесь, как будто не злитесь, или прикусываете язык, чтобы не наброситься, вы притворяетесь. Эти «как будто» создают крошечные окна возможностей, поэтому они так ценны. Мы действуем «как будто» мы другие и наши чувства становятся более зрелыми. Поступая так, мы превращаемся в кого-то более доброго и щедрого, вместо того, чтобы выражать свои истинные, но разрушительные чувства. Мы делаем это снова и снова, такие действия становятся ритуалами, позволяющими поведению брать верх над чувствами, а не наоборот. С течением времени мы изменяемся, становимся более зрелыми.

Увидьте непостоянство мира

Любые окольные пути – случайные разговоры и впечатления – питают жизнь.

Часто рассматривая себя как стабильную личность, человек видит и мир постоянным. Конечно, мы понимаем, что жизнь может меняться, но в то же время склонны исходить из предположения, что в целом мир предсказуем и нужно определить как нам в него вписаться. Если мы считаем себя сильными в математике, то продолжаем следовать этому пути; если мы считаем себя непредсказуемыми, то ищем спутника жизни, который присоединится к нашим приключениям.

Мэн-цзы, представитель конфуцианской традиции, живший в конце 4 века до нашей эры, видел мир фрагментарным и непостоянным. Он бы посоветовал принимать непостоянство мира окольными путями – использовать случайные встречи, впечатления и общение для расширения мировозрения. Подход Мэн-цзы означает не строить планы на жизнь, а настраивать траекторию в движении.

Прекратите принимать скорые решения

Когда вы обдумываете большие перемены, легче принять решение, если сначала испытать новые впечатления.

Знаете, что плохого в жизненном плане? Когда вы планируете свою жизнь, то принимаете решения для будущего себя, опираясь на личность, которой вы являетесь сегодня.

Принимая важные решения, Мэн-цзы посоветовал бы подойти к ним через систему маленьких и выполнимых шагов. Если вы задумались об изменении карьеры, то утвердиться в новом направлении или отбросить его будет легче, если сначала получить опыт в малом масштабе. Обратите внимание на свою реакцию от полученных впечатлений, именно она поможет сделать верный выбор.

Будьте слабыми

Замечайте взаимосвязанность вместо различности, тогда вы сможете гармонировать с миром и другими.

Ещё одна распространённая гипотеза: побеждает сильнейший. Нам твердят, что нужно быть сильными и уверенными в том, чего хотим. Но Лао-цзы в трактате Дао Дэ Цзин выступает за преимущество слабости и гибкости перед очевидной силой. Часто люди думают, что это означает необходимость в гармонизации со всем живым. Некоторые, впервые столкнувшись с учениями Лао-цзы, отправляются на прогулки в лес, чтобы слиться воедино с миром природы. Но пассивность и слияние – это не совсем то, что он подразумевал. Философ говорил, что мы просто можем замечать, как всё в мире взаимосвязано, а не разделено и различно. Это помогает гармонировать с миром, осуществлять разного рода влияния и искусно менять ситуацию, не применяя открытую силу.

Не заигрывайтесь в свои сильные стороны

Проживите свою жизнь как серию прорывов.

Нас призывают с юных лет раскрыть и отточить свои таланты. Если вы спортивны, то выступаете за футбольную команду; если постоянно зарываетесь в книги, то изучаете литературу. Становясь старше, человек продолжает развивать свои природные наклонности, но если сильно увлечься, то можно пропустить всё остально многообразие жизни.

Наши философы поощрили бы вас не сосредотачиваться на том, что вы о себе думаете, а ломать предубеждения. Если вы считаете себя неуклюжим, займитесь танцами. Если вы не сильны в языках, запишитесь на уроки французского. Цель заключается не в том, чтобы стать лучше всех в новой сфере деятельности, а в том, чтобы прожить жизнь как серию прорывов, потому что это то, что меняет нас со временем и открывает новые горизонты.

Отбросить осознанность

Принципы осознанности в широком понимании противоположны её истинному назначению.

В последнее время мы многое слышим о том, как важна осознанность. Она должна помочь человеку в достижении мира и спокойствия при быстром темпе жизни. Её даже преподносят как инструмент для повышения производительности и эффективности в бизнес-школах и корпорациях.

Широко принятые принципы осознанности – в том числе, заглянуть в себя и принять обнаруженное беспристрастно – это противоположность того, чем осознанность является. Осознанность – это процесс взаимодействия с миром и взращивания себя через каждое соприкосновение. Это активный, а не пассивный способ саморазвития.

Переосмыслите традиционность и современность

Современное отношение ко всему предполагает, что вы высвободились из репрессивных оков традиционализма и живёте своей свободной жизнью, сами совершая выбор. Но если вы определяете традиционализм как систему мировозрения, в которой люди пассивно принимают всё как есть и пытаются вписаться в стабильный, предварительно налаженный порядок жизни, значит вы традиционалист. Знания, которые мы считаем истинными, ограничивают наши возможности.

Автор фотографий Дон Хонг-Оай.

По материалам Theguardian.

Китай известен своей живописной природой, величественной архитектурой и уникальной культурой. Но помимо всего этого Поднебесная – это страна с богатым историческим прошлым, которое включает в себя зарождение философии. Согласно исследованиям, эта наука начала свое развитие именно в Китае. Сокровищница восточной мудрости пополнялась на протяжении лет, столетий, веков. И сейчас, используя цитаты великих мудрецов Китая, мы даже не подозреваем об этом. Более того мы ничего не знаем об их авторах, хотя это не только полезная, но и интересная информация.

Главной книгой древнекитайских философов является «Книга перемен». Её ключевая роль заключается в том, что большинство известных философов обращались к ней, пытались трактовать её по-своему и основывали на ней свои философские размышления.

1. Лао Цзы

Самый известный философ Древнего Китая – Лао Цзы (604 до н. э. – V век до н. э.)

Именно он является создателем трактата Дао Дэ Цзы. Его считают основателем даосизма – учения, согласно которому Дао – высшая материя, что дает начало всему, что существует. Всеобще признанный факт, «Лао Цзы» — не настоящее имя философа. Его имя при рождении Ли Эр, но в древности имена Ли и Лао были аналогичными. Имя «Лао Цзы» переводится как «Старый мудрец». Существует легенда, что мудрец родился стариком, а его мать была беременна более 80 лет. Разумеется, современные исследователи подвергают критическому сомнению эти сведения. Жизнь Лао Цзы не имела ничего примечательного: работа при дворе императора и философские размышления. Но именно эти размышления и работы сделали его самым известным философом и мудрецом Древнего Китая.

2.Конфуций

Вторым по «величине» и известности философом Китая считается Конфуций. О нём вы уж точно слышали. Но мало, кто знает, что цитата «Не делай человеку того, чего не желаешь себе» принадлежит именно Конфуцию. Сам мудрец был рожден наложницей, а отец его — обнищавший землевладелец. Но его Конфуций не знал, ведь тот умер, когда малышу было чуть больше года от роду. Мать заставляла сына усердно заниматься с самого раннего детства. И к 20 годам Конфуций стал занимать, на то время, высокие чины. А после смерти матери, Конфуций начал свои философские размышления и создал свой трактат. Однажды Конфуций даже навестил Лао Цзы, чтобы поделиться своими размышлениями и поговорить с великим мудрецом. Первая школа была открыта именно благодаря Конфуцию. Именно там, он до самой кончины принимал учеников и приемников.

3. Мэн-Цзы

Следующим философом, о котором так же наслышаны многие, кто интересовался культурой Китая, является Мэн-Цзы. Философ, учения которого стали основой для неоконфуцианства. Мудрец утверждал, что человек рождается изначально добрым, а под влиянием его окружения становится таким, каким является в итоге. Свои размышления поместил в книге «Мэнцзы». Так же философ считал, что любой вид деятельности должен быть распределен согласно способностям человека. Например, высокие чины должны занимать интеллектуально одаренные, а люди способные только к физическим занятиям – быть в их подчинении. С точки зрения логики, теория достаточно разумная.

4. Гунсунь Лун

Слышали ли вы когда о Школе имён? Аналогией подобной школы в Греции была Школа софистов. Представителем Школы имен Китая был философ Гунсунь Лун. Именно ему принадлежит цитата «белая лошадь — не лошадь». Звучит как абсурд, не так ли? Благодаря таким заявлениям Гунсунь заслуженно получил прозвище «мастер парадоксов». Его высказывания понятны далеко не всем, даже если присутствует толкование. Возможно, для этого нужно уединиться где-нибудь в долине, с чашечкой китайского чая и подумать, почему же белая лошадь на самом деле не белая.

5. Цзоу Янь

А вот философ, который решился дискутировать о лошади — Цзоу Янь – утверждал, что белая лошадь, на самом деле, белая. Этот мудрец был представителем Инь Ян школы. Однако он занимался не только философией. Сохранились его работы в области географии и истории, которые находят подтверждение даже сейчас. Другими словами, определения и закономерности Цзоу Янь, которые были создании тысячи лет назад, подтверждаются современными учеными. Просто представьте, насколько интеллектуально развит был этот человек, чтобы настолько точно описывать окружающий мир!

6. Сюнь-цзы

Мудрецом-атеистом можно считать Сюнь-цзы. Философ не однократно занимал высокие чины, но, к сожалению, не продержался долго ни на одном из них. С одной должностью пришлось расстаться из-за клеветы, а с другой отправили в отставку. Решив, что успешной карьеры ему не построить, Сюнь-цзы с головой ушел в размышления и создание трактата «Сюгнь-цзы» — первое философское произведение, в котором было не просто изложены, но и систематизированы мысли мудреца. Благодаря этому его цитаты дошли до нас в точной формулировке их создателя. Китайский философ считал, что Дух у человека появляется только тогда, когда он выполнил своё истинное предназначение. А все процессы в мире подвластны законам Природы.

7. Хань Фэй

Своё место среди философов с достаточно странными утверждениями занимает Хань Фэй. Мудрец родился в царском доме и обучался у Сюнь-цзы. Но с рождения имел дефекты речи, что, несомненно, повлияло на отношение других к нему. Возможно, поэтому его размышления значительно отличаются от мыслей его предшественников. Например, согласно его трактату умственные и моральные данные никаким образом не влияют на качества правителя как такового, и подданные обязаны подчиняться любым его приказам. Для него идеальной формой правления был деспотизм. Хотя учитывая его благородное происхождение – это не удивительно. Похоже, Хань Фэй в своих размышлениях представлял себя на месте правителя и государя.

8. Дун Чжуншу

Значимой фигурой в истории развития конфуцианства был Дун Чжуншу. Этот  человек не только размышлял, но и действовал. Именно благодаря этому философу конфуцианство было представлено как основное учение династии Хань. Именно по его догмам развивалась жизнь в государстве, выбирались правители и принимались решения. Согласно его мировоззрению правитель послан людям от Неба и все его дальнейшие деяния должны быть во благо народа и для поддержания гармонии. Но Небо своеобразно контролирует этот процесс и если что-то идет не так, насылает на государство различные природные катаклизмы (наводнение, засуху и т.д.). Все свои идеи, Дун Чжуншу изложил в произведении «Обильная роса летописи Чуньцю».

9. Ван Чун

Философом и ученым был не только Цзоу Янь, но и Ван Чун, который работал как в области философии, так и в области медицины и астрономии. Ему принадлежит подробное описание природного круговорота воды. А в философских идеях мудрец придерживался даосизма и толковал «Книгу Перемен». Философу неоднократно предлагали должность придворного ученого, но имея свободолюбивый и достаточно независимый характер, Ван Чун каждый раз отказывался, объясняя это неблагополучным состоянием здоровья.

10. Ван Янмин

Но, пожалуй, самым независимым и непоколебимым в своих суждениях и взглядах из представленных философов был Ван Янмин. В отличие от многих мудрецов, которые служили при дворе и следовали воле императора, этот мудрец своё недовольство властью выражал открыто. За это он был заключен в тюрьму и подвергся физическим наказаниям, а после этого отправлен в ссылку в Гуйчжоу. И даже после его кончины, учения, которые остались после него были запрещены властью, а самого мудреца жестоко оклеветали. В своих произведениях Ван Янмин утверждал, что доктрины конфуцианства не более, чем собрание идеальных и абсолютных ценностей, которые изначально заложены в каждом человеке. Также ему принадлежит цитата «Знание – это движение».

Как видите, каждый из древнекитайских мудрецов сделал свой особый и важный вклад в развитие не только китайской науки, но и самого государства. Возможно, никто из нас никогда не поймет глубину всех мыслей этих философов, но каждый найдет для себя что-то полезное и поучительное.

---

---

Мудрецы Китая

Мудрецы Китая

У китайцев, как и у других высокоцивилизованных народов древности, существовала сложная и чрезвычайно многообразная религиозно-философская структура доктрин и идей. Их интеллектуалы были разделены на несколько строго определенных групп. Их моральные, этические и мистические убеждения покоились на великой триаде почитаемых наставников: Лао-цзы, Конфуция и Будды. Обычно они включаются в список учителей мира или величайших благодетелей человечества и почитаются далеко за пределами их наций и рас. Они были поистине божественными людьми, а их миссия и служение сопровождались знамениями и сверхъестественными явлениями. О каждом из них слагались замысловатые легенды и каждого считали основателем существенно важной религии или доктрины, с которой его имя оказывалось связанным навеки. Их поведение становилось примером для всех, кто стремился к самосовершенствованию. Их слова благоговейно хранили как откровения священного писания, а основанные ими ордена или секты расширялись, постепенно приобретая окраску и обертоны теологических[223] институтов. В течение веков признание этих учителей ширилось и крепло; и уважение народных масс возвело их в божественное или полубожественное достоинство.

Несмотря на то что все случайные высказывания, вероятно, весьма неадекватны, все же в общем можно сказать, что китайский философ или мудрец в самом традиционном смысле этих терминов следовал примеру Конфуция. Он был сдержанным человеком, целиком отдавшимся учению и глубоко заинтересованным в этическом улучшении общества. Питая, как и сам Конфуций, уважение к метафизическим рассуждениям, он все же считал подобные абстракции выходящими за пределы логики и доказательств.

Эти мудрецы приобрели известность как основатели философских школ; с ними советовались свободомыслящие императоры и государственные деятели; им было доверено обучение молодежи; они внесли неизмеримый вклад в искусства и науки своего времени. Их биографии во многом сравнимы с жизненными путями древнегреческих философов, таких, как Платон, Аристотель и Сократ. Часто их подозревали в том, что они владели более глубокими знаниями, чем считали необходимым обнаруживать, но они придавали особое значение тем практическим знаниям, которые должны были способствовать общественному благу. Они читали проповеди о долге правителя, поощряли выработку демократических позиций, пропагандировали философские дисциплины, чтобы очистить и облагородить человеческий характер, и, вообще говоря, подавали хорошие советы, которые, как интуитивно понимали искренние люди, были верными и полезными.

И в буддизме и в даосизме были ученые того же толка, что и мудрецы, и их жизненный путь соответствовал жизненному пути ученых — представителей конфуцианства. Но, кроме того, они создали совершенно разные ордена мистиков или трансценденталистов. И в буддизме и в даосизме теологические и метафизические рассуждения составляли неотъемлемую часть их доктрин. Таким образом, если у конфуцианства были его великие мудрецы, то у этих других групп имелись свои просвещенные святые, характерные черты и атрибуты которых были схожи с чертами и атрибутами святых христианских стран.

Китайские мудрецы за беседой. С керамики времен династии Цинь

В Китае буддийских святых называли лоханами, а даосские святые прямо именовались бессмертными. Буддийские лоханы, или архаты, были причисленными к лику святых людьми, являющимися либо личными учениками Будды, либо первыми патриархами его доктрины. Однако эта группа постепенно увеличивалась в более поздние времена, включая влиятельных лидеров и обращенных, чья преданность учению Будды привела их к озарению и развитию трансцендентальных сил и способностей. Таким образом небольшой круг из шестнадцати или восемнадцати лоханов постепенно расширился, превратившись в более многочисленную группу, насчитывавшую пятьсот святых, и даже этот термин стал символизировать почти несметное количество просветленных существ.

Неизвестно, была ли у Лао-цзы группа избранных близких единомышленников по даосизму. Он был одиноким человеком, который не ждал от других, чтобы они понимали его или преподаваемую им сложную доктрину. Однако с течением времени неясные намеки относительно удивительных и сверхъестественных явлений снискали благосклонное внимание, и в течение второго, или метафизического, периода развития его учений доктрине бессмертных стали придавать чрезвычайно большое значение. Эти мистики претендовали на получение наставлений от святых прошлого, которые удалились от мира и обитали в небесных краях. Они являлись любимым ученикам в снах и видениях и открывали секреты трансцендентальной магии. Под руководством какого-либо бессмертного преданным ученикам преподавались абстракции китайской каббалы, трансмутация металлов и тайны бессмертия. Так начиналось всенародное поклонение группе мифических созданий. Они обрастали легендами, и затейливые символические рассказы добросовестно сохранялись как часть даосской традиции.

Под изящной фантазией на тему китайских бессмертных смутно вырисовываются очертания строгой идейной структуры. Как и у западных святых, философский аспект разъясняется редко. И тем не менее эти бессмертные почти точно соответствуют сонмам греческих героев, таких, как Ахилл, Улисс и Эней[224]. Те исторические факторы, которые, возможно, и существовали изначально, подчинились общей концепции, или идее, колыбелью которой, вероятно, была Индия. Высвободив божественные внутренние ресурсы, заключенные в его собственной природе, человеческое существо может переступить обычные ограничения, налагаемые человеческим состоянием, и подняться до середины пути между богами и смертными. Оно может стать заступником; к нему можно обращать молитвы; оно являет собой пример потенциальной силы и мудрости, скрытых в глубине души человека.

Многое из своего формального устройства даосизм позаимствовал у буддистов, включая детально разработанную концепцию строения вселенной. Существовали небесные миры, где обитали высшие божества, существовали и низшие миры, населенные всевозможными тварями. Видимым был только мир смертных, остальные же сферы могли посещать только невоплощенные или освобожденные от телесной оболочки. В то же время в человеке были заключены силы, с помощью которых он мог перемещать собственное сознание, преодолевая все ограничения своей телесной формы, и во время медитации ему, возможно, выпадало счастье смешиваться с жителями какой-нибудь запредельной сферы.

Бессмертные не только составляли фантастическое племя, сотканное из основ и фантазий; они представляли собой проекцию представления человека о собственном потенциале. Человеческому существу всегда нравилось верить, что в нем скрыта способность к духовной и интеллектуальной свободе, к счастью и развитию до более совершенного состояния. Следовательно, бессмертные были проекцией самого человека. С этой точки зрения они не были полностью плодом воображения, потому что человек не считал свои мечты всего лишь иллюзиями. Учения даосизма и буддизма уверяли его в том, что он действительно является гражданином гораздо большей и прекрасной вселенной, чем представляет в своей повседневной борьбе за существование. Он не только верил, но и интуитивно знал, что есть существа, превосходящие его. Он знал, что они должны существовать, и был вполне готов признать, что они составляют ранги, или иерархии, богов и божков подобно престолам, владениям и чинам, о которых упоминает Св. Павел.

Любопытное сочетание высокого идеализма и чрезвычайно практического образа мыслей, характерное для китайского ума, естественно, привело к формализации концепции бессмертных. Эти создания не просто обладали почти беспредельными магическими силами, но и составляли компанию очень счастливых существ, не испытывавших ни голода, ни жажды, не знавших нищеты и боли, наслаждавшихся тесными дружескими отношениями и бывших бесконечно далекими от жестокостей прогнивших политических систем. У них было собственное правительство, и поскольку они сочетали блаженное состояние с проницательным умом, то могли, если их попросить надлежащим образом, способствовать улучшению человеческого поведения, как индивидуального так и коллективного. Мало-помалу характерные черты этих небожителей перемешались с чертами буддийских лоханов; они становились учителями тех, кто мог устанавливать с ними внутреннюю связь, и благожелательными служителями искавших истину смертных, которые отвергали житейскую мудрость, посвящая себя эзотерической философии.

Столь сложная структура неизбежно расширялась и в конце концов поглотила любимых героев, ученых и лидеров культуры, которым отвели различные места в трансцендентальном мире китайской метафизики. Почти каждый почитаемый человек посмертно возводился в какое-нибудь достоинство, дававшее ему право на всенародное поклонение.

Естественно, это поклонение переходило в рамки религии и раздувало пантеон до невероятных размеров. Просвещенные императоры, победоносные генералы, выдающиеся поэты, известные ученые и прославленные предки получали свою долю всеобщего восхищения. Свои божества имелись даже у входных дверей, крепостных валов, стен, подвалов, садов, постоялых дворов, мостов и домашних очагов. В отличие от древнегреческих нимф, дриад и сатиров, большинство из них было не просто воображаемыми созданиями или элементами. Они восходили к живым людям, некогда чем-нибудь прославившимся или достигшим высокого положения и вспоминаемым с восхищением.

Таким образом, китайских иллюминатов можно разделить на три главных класса. Первый составляли добродушные ученые, общавшиеся друг с другом в какой-нибудь излюбленной бамбуковой роще, писавшие поэмы, обсуждавшие политику и спорившие о проблемах логики и разума. Были и странствующие монахи и священнослужители, которые в результате глубокого размышления над содержанием тайных книг и письменных свидетельств своих орденов обрели интуитивные способности и внутреннее видение и понимание, благодаря которым могли исследовать окружавшую их невидимую вселенную. Следовательно, они обладали знанием, как правило, недоступным или недостижимым для профанов. Эти праведники более всего соответствуют западной концепции благочестия и были в должное время и вполне справедливо канонизированы. Третья группа — это великий «полиглот», в основе ее воззрений лежит отчасти инстинктивное желание человека возвеличивать чудесное, отчасти фольклор и легенды, отчасти научно-религиозное убеждение в возможности качественного развития человеческого существа до тех пор, пока оно не выйдет за пределы постижимого и не превратится в создание уже не человеческое, но еще и не вполне божественное. Оно, следовательно, становилось бессмертным Смертным, жившим на границе, соединявшей видимое с невидимым. Все было возможно для такого существа, и все же оно не было изолировано от великого вселенского плана. Оно в большей или меньшей степени указывало путь, по которому должен следовать обычный человек, ибо в каждом человеческом существе есть бессмертный Смертный, вечно старающийся вырваться из земных пределов и жить в более чистой атмосфере небесных сфер. Бессмертные не заменяли великих богов Китая, но жили, внутренне укрепленные плодом древа бессмертия, на склонах небесной горы.

Прежде чем продолжить разговор о даосских бессмертных, следует прерваться и обратить внимание на то, что типичный китайский ученый-философ сочетал весьма рациональные приемы с большими интуитивными способностями к рефлексии[225] и прозрению. Он был не только широкообразованным, но и очень просвещенным человеком. Он чтил традицию, однако часто трактовал ее мистически или символически. Он был идеалистическим реалистом, жившим по строгим моральным и этическим законам. В личной жизни он занимался упражнениями, приличествовавшими индусскому праведнику, но, когда говорил или писал, строго следил за логикой и давал слишком мало пищи для народных суеверий. Однако в глубине души мудрецу хватало мужества признать реальность сил и способностей, не объяснимых известными законами физики. Подобно Платону, он подтверждал существование богов и их управление человеческими делами, но также и допускал, что каждый человек несет ответственность за свою судьбу и должен усердно заниматься исправлением и улучшением собственного характера. Таким образом, можно сказать, что в Китае в одно и то же время существовали искатели истины нескольких типов и, остававшиеся при этом крайне индивидуалистическими, имели много общего в своих взглядах.

Преподобный Обри Мур составил вступительную статью к переводу произведений Чжуан-цзы, подготовленному Гербертом А. Гейлзом. Упоминая о встрече императора Яо с отшельником, преподобный Мур говорит относительно мудрецов: «Однако более великим, чем Яо и отшельник, является божественное существо, которое обитает на таинственной горе в состоянии полного невозмутимого бездействия. Для мудреца жизнь, следовательно, означает смерть всего, что люди считают жизнью, жизнью видимости или репутации, делания или действия, существа или отдельной личности. Мудрец ничего не знает о разнице между субъективным и объективным… мудрец видит множество, исчезающее в Едином, в котором встречаются и сливаются субъективное и объективное, позитивное и негативное, здесь и там, где-то и нигде».

Чжуан-цзы жил в 4-3-м веках до н. э. Долгое время его причисляли к неортодоксальным мыслителям. Его произведения были направлены против того в конфуцианских учениях, что он считал материализмом. Его литературные произведения, главным образом аллегорического характера, долго пользовались расположением интеллектуалов старшего поколения, потерпевших поражение или разочарование в общественной или личной жизни. По Чжуан-цзы, находившемуся под сильным влиянием даосизма, можно судить об отношениях ученых людей его времени к мудрецам. Как раз до наступления метафизического периода в даосизме школа все еще была философской по существу, а более поздние украшения не встретили поддержки. Несколько цитат из книг Чжуан-цзы свидетельствуют об уровне мышления, сравнимом с древнегреческим мировоззрением. Как считает этот эрудированный ученый: «Сказано: «Рождение мудреца есть воля божия; его смерть — всего лишь изменение существования. В покое он разделяет пассивность инь, в действии — энергию ян. Он не будет иметь никакого отношения ни к счастью, ни к несчастью»».

Еще одно утверждение тоже заслуживает упоминания: «Море не отвергает вод, впадающих в него в восточном направлении. Следовательно, оно безмерно велико. Истинный мудрец умещает вселенную в своем сердце. Его благотворное влияние приносит пользу всем по всей империи, невзирая на лица. Родившись без высокого положения, он умирает без титулов. Он не ставит себе в заслугу фактов». Обсуждение темы вновь представлено в виде диалога, и Чжуан-цзы пишет: «Руководство совершенного мудреца, — объяснял Цзи Чже, — заключается в воздействии на сердца людей с тем, чтобы побудить их завершить свое образование, улучшить манеры, усмирить непокорный разум и всем без исключения прилагать усилия ради общего блага. Это воздействие согласуется с естественной склонностью людей, которые поэтому не сознают этого воздействия»[226].

После заката даосского трансцендентализма и его постепенного вырождения в теологическую секту началось решительное возрождение старинной китайской концепции мудреца как обладающего глубокими знаниями советника, мудрого философа и почитаемой личности, обогатившей свой внутренний мир путем переживания и рефлексии. На эту перемену указывает философия Ван Янмина (1473–1529 г.г. н. э.). Он был монистическим[227] идеалистом, утверждающим, что в каждом индивидууме заключена способность к познанию, но он должен высвободить и совершенствовать эту способность путем углубления понимания и постоянного приложения философского принципа к повседневному поведению. Ван писал об истинных мудрецах: «Люди этого типа никогда не перестают стремиться к знаниям. Быть мудрецом на практике значит быть человеком, который в радости от их обретения забывает связанные с этим горести. Люди этого типа никогда не тревожатся. Пожалуй, нет необходимости говорить, что это не зависит от того, преуспел он или нет в своих стремлениях».

Впоследствии он расширил это определение: «Мудреца можно сравнить с небом. Нет такого места, где бы не было неба… Хорошего человека, сохраняющего свою неприступную высоту, можно сравнить с очень высокой горной вершиной. Как бы то ни было, вершина в тысячу футов высотой не может вытянуться и стать высотой десять тысяч футов, а вершина десять тысяч футов высотой не может вытянуться и стать высотой сто тысяч футов. Хороший человек не выставляет себя напоказ и не превозносит себя». Это заявление напоминает приписываемый Мэн-цзы рассказ о человеке, который пытался заставить свою пшеницу расти быстрее, дергая ее каждый день.

В произведениях Вана разбросаны и другие довольно многочисленные упоминания о характере и достижениях истинно мудрого. Ниже приводятся наиболее типичные высказывания.

«Мудрец возвращается в исходное состояние интуитивного познания и таким образом тем более воздерживается от наложения собственных идей.

Созерцание (пустота) при интуитивном познании есть великая пустота неба, а отсутствие желания в интуиции есть отсутствие формы неба».

«Когда мудрец или добродетельный человек попадает в испорченный век, его обхождение с людьми и реакция на события порой уклончивы, но его образ действий всегда был только прямым».

«Всеведение мудреца имеет отношение только к естественному закону; его всемогущество связано исключительно с естественным законом. Ум мудреца пытлив и ясен, поэтому он во всех вещах осознает место естественного закона и полностью осуществляет его на практике»[228].

Если резюмировать позицию китайцев по отношению к конфуцианским мудрецам, буддийским лоханам и даосским бессмертным, то становится достаточно очевидным, что эти три группы, каждая по-своему, подтверждали одну и ту же основную концепцию или исходное положение. Все они считали, что существует два вида знания: первое — традиционное, а второе — эзотерическое, или мистическое. Далее, они учили тому, что второй вид превосходит первый, что он всегда существовал в мире и передавался через просвещенные ордена или иерархии достойных почитания учителей.

Эти учителя в свою очередь черпали вдохновение в тайных источниках. Следовательно, за внешней стороной учения для непосвященных скрывались священные знания, которые открывались только в символической, или аллегорической, форме, причем эти знания составляли высшую науку или способ полного обновления человека. Судя по этим воззрениям, китайские мудрецы становятся восточными двойниками западных Адептов, или знатоков науки наук. Полностью овладев этим знанием, человек может выйти за пределы земных ограничений и стать сознательным орудием исправления общества и реставрации Золотого Века.

Иногда человек ищет Учителя, мудрого духовного наставника, человека, с которым действительно будет интересно и надёжно, но не может его найти.

Как найти своего духовного наставника, с которым действительно будет интересно и который стоит внимания? И как понять, что перед тобой действительно мудрец? Вот несколько интересных подсказок.

Освободиться от стереотипов воспитания

Часто под мудростью понимается совсем не то, чем она является на самом деле. Это происходит из-за неверных установок и стереотипов воспитания, которые могут вредить человеку.

Наши оценки других людей определяются нашими ценностями, то, что мы считаем важными, поэтому мы ценим тех, кто вписывается в нашу систему стереотипов и воспитания, а поступает ли такой человек на самом деле мудро неизвестно.

Например, одни будут считать мудростью решение бросить мужа-алкоголика, другие – мудрость оставаться рядом с ним и терпеть до конца, надеясь, что любовь и мужество победят.

При этом каждый будет приводить свои собственные аргументы, слова и оба будут казаться правы, хотя на самом деле прав тот, кто бросает такого человека, если он не хочет исправиться.

Поэтому для того, чтобы понять, кто такой мудрец на самом деле, важно снять розовые очки и объективно оценить собственное воспитание, его ошибки и разрушающие стереотипы для человека. Ведь часто ложное подвижничество кажется мудростью, хотя на самом деле оно просто истощает нервы и силы человека.

Не быть фанатиком

Часто невежество в сочетании с сильным желанием достичь особых привилегий и значимости приводит к тому, что человек становится фанатиком.

В такой ситуации ему любой, кто достиг значимой для него цели, кажется мудрым, но это не так. И понимаешь это только тогда, когда разбираешься в работе и понимаешь, что есть что и что чем кончается.

Чтобы найти мудреца, нужно самому стать мудрецом

А ещё так говорят – рыбак рыбака видит издалека. Собственная мудрость помогает найти человека, с которым действительно будет легко общаться и у которого есть чему поучиться. К сожалению, очень многие, пользуясь невежеством людей, начинают производить на них впечатление гениев, хотя на самом деле это не так.

Ложные советы таких людей могут только показаться правильными и необходимыми человеку, поэтому часто новички становятся жертвами так называемых лжемудрецов и советчиков, которые оказываются великолепными мастерами пускать пыль в глаза и никакой истинной мудрости у них никогда не было и нет.

Оценить степень мудрости человека может только сам мудрец. Тот, кто любознательный, мудрый и сильный и больше никто. Иначе можно легко ошибиться и стать жертвой так называемых мудрецов и обманщиков.

Ксенофан Колофонский – древнегреческий поэт и философ. Основатель Элеатской школы, по другим данным, не был основателем школы, но оказал на её представителей значительное влияние. Вот его слова о том, как стать настоящим мудрецом и как его найти.