Как найти своего родственника в узбекистане

Оставьте заявку на генеалогический поиск

В советские годы маминых родных раскидало по стране — в основном, как водится, не по их воле. Всю бабушкину семью раскулачили и отправили на Урал. Кто-то из родственников, чтобы избежать этой участи, бежал в Киргизию. Брат деда ушел на войну и попал в плен, потом был в лагерях на Дальнем Востоке, завел новую семью и уехал в Самарканд.

В семидесятые мама поехала с бабушкой в Среднюю Азию на поиски родственников. Семью своего дяди, которого уже не было в живых, она нашла в Самарканде по одному-единственному адресу. Когда стало ясно, что моей поездке в Узбекистан быть, я решила повторить этот квест — тем более, что мы издали книгу про наш род и было бы здорово ее передать. 

У меня не было ни электронной почты, ни номера телефона, ни уверенности, что если кто-то еще жив, то находится в этом городе и в этой стране. Из всех подсказок — пара имен и названия улиц, которые, скорее всего, давно переименовали.

Итак, задача — найти мамину двоюродную сестру Марьям, которой около 70 лет. Когда мама ездила в Узбекистан, семья ее дяди жила в собственном доме по одному из тупиков Куйбышева. На месте в тот день никого не было, и соседи отправили маму по другому адресу — на улицу 23 Партсъезда, где была квартира кого-то из родных.

— Мам, много ли ты знаешь людей, которые живут там же, где и сорок лет назад?

— Но у них был частный дом, может, они его оставили.

Ни Google, ни Яндекс о нужных улицах ничего не знали, и искать мне предстояло практически вслепую. В Самарканде я спрашивала про эти адреса у всех, у кого могла. Только наш гид слышал про Партсъезда, потому что жил в том районе, а тупик Куйбышева никому ни о чем не говорил.

Экскурсия по городу в первый день закончилась поздно, но так как это было воскресенье, я решила не откладывать, потому что боялась, что в понедельник могу никого не застать дома. Правда, местные меня убеждали в обратном и были правы: многие женщины здесь не работают и проводят день, занимаясь хозяйством. Как бы там ни было, когда мы отправились на поиски, уже стемнело.

Перед этим я сделала в отеле последнюю попытку вычислить нужную улицу: каким-то чудом нашла бывшую Партсъезда, которая теперь называлась Багдадской, и стала искать на картах что-то хотя бы отдаленно похожее на несколько пронумерованных тупиков одной улицы. И нашла — шесть тупиков Шота Руставели, даже недалеко от той, первой улицы. Правда, мама сказала, что они добирались пешком очень долго, но я все равно решила проверить этот вариант.

Проезжавший мимо водитель предложил нас подбросить, но я отмахнулась, так как по опыту Ташкента надеялась на официальных таксистов. Не знаю, что меня дернуло в последний момент, но в итоге мы сели к тому самому «бомбиле» и отправились на Руставели. По пути я стала расспрашивать его, как эта улица называлась раньше.

— Так и называлась.

— А в советское время?

— И в советское. Она всегда была Руставели.

Похоже на правду — вряд ли при новой узбекской власти улицу стали бы называть в честь грузинского поэта. Ну хорошо, делаю без особой надежды еще одну попытку:

— А улицу Куйбышева не знаете? Там еще несколько тупиков?

— Знаю, это тут, рядом. Там раньше крымские татары жили. Но сейчас почти все уехали. А я там в детстве с друзьями играл.

Оп-па. Разворачиваемся. Мамина родня — хоть и не крымские, но татары, так что надежда снова проснулась, несмотря на то, что “все уехали”. Про отъезд, кстати, говорили все местные и все в одном ключе — мол, рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Из Узбекистана уехало большинство русских, немцев, евреев, татар. Сами они объясняют решение покинуть страну иначе, но речь сейчас не об этом.

— Эти таксисты город не знают, все местные уехали работать в Россию, я вот тоже уезжал, но сейчас вернулся. А таксистами работают приехавшие из глубинки, они бы вас куда надо не отвезли.

И тоже похоже на правду.

Находим это “крымскотатарское гетто”, где сейчас в основном понаехавшие, — целый лабиринт из частных домишек на холме.

Света нет, люди встречаются редко. Въехали в один из переулков — спрашиваем у мальчишек нужный. Нет, говорят, это третий, вам в ту сторону. Поднимаемся туда, задаем тот же вопрос мужчинам, которые строят дом. Нет, отвечают, это третий, а тот был второй, вам вон туда. Едем туда. Водитель оставляет нас в машине и уходит на разведку. Возвращается довольный.

— Нашел. Там бабушка, зовут Марьям, но ей лет восемьдесят. Но, может, вам подойдет?

Смеемся и в темноте идем за ним. Бабулечка, как и следовало ожидать, не та — номер дома совпал, как и имя, но тупик все еще не тот — это третий, а нужен четвертый. Женщина объясняет, как нам лучше пройти.

По дороге водитель советует всем светить под ноги фонариком, чтобы не упасть, если попадется открытый люк. Нашли дом, но там никого нет. Наш спутник идет к соседям, выходят несколько женщин и мужчина. После нескольких минут разговора мы вроде приходим с ним к пониманию, о ком идет речь. Говорит, что жильцы давно уехали, сын их живет в Крыму — дает его номер, кто-то еще живет на Партсъезда (ага! значит, дальше едем туда).

— Они еще какое время жили у птицефабрики, можете там поискать.

Представила, как мы ходим “у птицефабрики” в темноте и ищем неизвестно кого. Пожалуй, нет. Отправляемся на Партсъезда. Не сразу, но находим нужный дом и квартиру. Нам долго не открывают — еще бы, пришли четыре девицы и мужчина вечером в воскресенье. Наконец, в дверях появляется женщина, я что-то ей рассказываю про потерянных родственников и отдаю книгу. Она, конечно, в замешательстве, я плохо помню, что и про кого она объясняла, но мы договорились встретиться на следующий день.

В понедельник я пришла в гости и хозяйка рассказала, что мамина двоюродная сестра, которую она называет тетей, давно уехала в Россию, в Оренбург. Мы связались с Марьям и поговорили по телефону, обменялись контактами.

И вот этим летом она приехала в нашу деревню, где родился ее отец, где у него оставалась первая семья, и встретилась с его внучками, с моей мамой, с другими двоюродными братьями и сестрами.

А ведь кто знает, получилось бы у меня найти родственников или нет, не попадись нам тот «бомбила».

1