Как найти свою благодать

«Благодать есть сила Духа Божия, при несомненной вере действующая в сердце»¹⁴ и даруемая человеку для того, чтобы он мог познать Бога, исполнять заповеди Его и получить вечное блаженство.

Такая Божественная сила необходима для каждого человека по самой ограниченности природы нашей. По учению святых подвижников, один Бог есть начало и источник всякой жизни. «Он и хлеб жизни, и вино веселящее сердце человека, и елей радования, и многоразличное брашно духа, и небесная одежда света» (Ин.4:10; 6:35), и в Нем одном вечная жизнь души¹⁵. А потому ограниченная природа наша все нужное для поддержания своего должна получать от Бога. «Как всякий дом имеет нужду в свете, который не одного с ним естества, и без сего света он был бы темен и к обитанию неудобен: так и человеческое естество, будучи не в состоянии само по себе производить совершенные плоды добродетели, имеет нужду в духовном делателе душ павших, т. е. в Духе Христовом, который также не одного с ним естества; ибо мы творение, а Он несотворенный Бог, говорит в другом месте преподобный Макарий, сотворивши сие (человеческое) тело, не из собственного Его естества назначил ему получать жизнь, пищу, питие и одеяние; но сотворивши его нагим и не могущим жить без внешних пособий, определил ему все нужное для поддержания жизни получать отвне; и если бы оно оставлено было само себе, то скоро разрушилось бы и погибло. Так точно и душа, не имеющая в себе Божественного света, но созданная по образу Божию, не из своего естества, но из естества Божественного, из Его Духа и света имеет себе пищу и питие духовное и одежду небесную, т. е. истинную жизнь. Горе телу, когда оно ограничивается одним собственным его существом: оно разрушается и умирает! Горе и душе, если она остается только при одной себе и не имеет общения с Духом Божиим: она умирает, не сподобясь вечной, Божественой жизни»¹⁶.

Если таким образом благодать необходима для человека во всяком его состоянии; то тем необходимее она для него в состоянии его падшем, греховном. Грех, как учит преподобный Макарий Великий, растлил все существо, проник во все составы падшего человека. «Змий, начальник тьмы, душу и все существо её облек грехом, всю покрыл скверною, и отвел пленницею в свое царство, а не оставил ни одной части у ней свободной, но всю как бы порфирою облек тьмою»¹⁷. «Пленив человека в начале, сей враг всего его осквернил и обезобразил, и всего облек в человека ветхого, скверного, нечистого, враждебного Богу и Божию закону непокорного, облек его в самый грех, чтобы человек не мог уже смотреть так, как бы ему хотелось, но чтобы и видел худо, и слышал худо, чтобы и ноги имел скорые к злодеянию, и руки творящия беззаконие, и сердце занятое злыми помыслами»¹⁸.

При таком владычестве греха, «душа падшего человека злыми духами опутанная, окруженная, огражденная и узами мрака связанная» представляется так бессильной, что «не может ни любить Бога по желанию своему, ни веровать в Него, ни молиться так, как ей угодно»¹⁹; и потому человек, предоставленный в сем состоянии самому себе, без благодати, является слабым, потерянным и совершенно погибшим. Св. Василий Великий сравнивает такого человека с городом, который взят приступом и совершенно разграблен; которого сокровища расхищены, ворота остаются незапертыми, и на стенах нет бодрствующих стражей²⁰. Еще разительнее это бедственное состояние падшего человека, вне благодати, изображает преподобный Макарий, «Как мясо, говорит он, если не будет осолено, то загнивает и делается так смрадно, что все отвращаются от него, но причине худого запаха; черви ползают по загнившему мясу, питаются им и гнездятся в нем: таким точно образом бывает и со всякой душой. Если она не будет осолена Святым Духом и не будет иметь в себе небесной соли, т. е. благодати Божией; то приходит как бы в гниение и наполняется тяжким смрадом злых помыслов, так что Бог, по причине тяжкого смрада суетных и развратных помыслов и страстей, находящихся в такой душе, отвращает от неё лице Свое. Злые и лютые черви – духи злобы и силы тьмы ходят в ней и там питаются, гнездятся, пресмыкаются, снедают ее и погубляют»²¹. «Горе путю, если никто не ходит по нему и не слышится в нем голос человека; потому что путь сей становится тогда обиталищем зверей! Горе и душе, когда не шествует в ней Господь, гласом Своим не изгоняет из неё духовной злобы. Горе дому, если не живет в нем господин его: он находится в забвении, мрак и темнота царствуют в нем и он наполняется нечистотой и смрадом! Горе и душе, в которой не живет Господь: она исполняется мрака греховного, скверных страстей и всякого нечестия. Горе кораблю, на котором нет кормчего: волны морские сокрушают его и он погибает в море! Горе и душе, не имеющей в себе истинного кормчего – Христа: среди моря греховного она обуревается страстными волнами и злые духи наконец ввергают ее в погибель»²².

Правда, и при этом мрачном состоянии греховной природы человека, святые подвижники находят в ней еще некоторый отблеск прежнего его Боговедения: и при этом крайнем бессилии падшего человека, они еще усматривают в ней некоторую силу хотеть добра, искать лучшего и делать доброе: так что природа Адамова удобопреклонна к добру и к злу, может делать зло, но если хочет, может и не совершать его²³; потомки Адамовы естественно стремятся еще к добру, хотя каждый различно, Поелику добром один из них почитает то, а другой другое²⁴, и падший человек, при помощи благодати, может еще соединиться с Богом, если возбудит в себе хотение, размышление, веру и любовь²⁵; но и при этих останках в падшем человеке образа Божия, греховная природа его не менее является бессильной, слепой, безжизненной и бесчувственной, так что падший человек сам собой, без пособия благодати, не может ни освободиться от владычества греха и диавола, ни познать истинного Бога, ни исполнить заповедей Божиих, если бы он каким-нибудь образом и познал их, а потому и сердце его никогда не проникается чистым, святым чувством.

Не может человек сам собой освободиться из под владычества греха и диавола, потому что «враги, которые пленили нас и содержат в своем царстве, сильнее нас»²⁶. «Никто, говорит преподобный Макарий, не может наступать на аспида и василиска и, попирать льва и змия, если не будет укреплен Тем, Кто сказал Апостолам: «се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (Лк.10:19). «Ибо если бы природа человеческая без помощи всеоружия Духа Святого могла устоять против козней диавольских, то апостол не сказал бы: «Бог же мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре.» (Рим.16:20). «И если мы от разженных стрел лукавого не освободимся сверхестественной помощью; то суетна и жизнь наша без Божественной Силы и помощи»²⁷. «Как если бы кто, говорит Макарий в другом месте, смесил муку с водою, но не положил закваски, то сколько бы он ни трудился, и сколько бы ни месил, тесто не будет кисло и не годится в пищу; но когда положена будет закваска, то она соединяет все тесто и делает все оное кислым; или, как если имеющий мясо захотел бы сохранить оное, но не осолил его солию, истребляющею червей и уничтожающею дурной запах, то мясо смердит, гниет и делается ни к чему негодным: таким же образом представляй себе и все человечество, как мясо не осоленное, или тесто безквасное; соль же и квас представляй из другого века, т.е. Божественное действие Святого Духа. Если из оного века и оного отечества в униженное естество человеческое не будет примешана небесная закваска Духа Святого и благая соль Божества; то душа не избавится от злого смрада и не освободится от тяжести и кислоты злобы»²⁸. Таким образом «те, кои не украшены словом Божиим и в Божественном законе не искусны, напрасно гордятся, мечтают и думают, что они по одной воле своей могут избегнуть греха, который изглаждается только таинством и силою креста»²⁹.

В частности, ум падшего человека, по свидетельству святых подвижников, совершенно слеп, и сам по себе не может уразуметь волю Божию. «Те, говорит Макарии Великий, над коими еще не воссияло Солнце правды – Христос, у коих еще не открылись очи духовные, и не озарились истинным светом, пребывают в мраке духовном, подлежат злобе страстей и не имеют очей, способных видеть Отца»³⁰. «Пять тысяч лет, или не много более или менее сего, говорит преподобный Исаак Сирин, мир управляем был способами разума, и человек совершенно не мог поднять главы своей от земли и ощутить силу Создателя своего, доколе не воссияла вера, и не освободила от тьмы земного делания и суетного покорения»³¹. Воля падшего человека, по свидетельству святых подвижников, без высшей помощи является совершенно безжизненной и немощной, «Душа, не имеюшая причастия Святого Духа, находясь в крайней бедности духовной, не имеет сил приносить духовных плодов правды, хотя бы желала, пока не сделается причастницею Духа»³². «Весьма заблуждает душа, которая, надеясь только на свою силу, по-видимому, сама собою делает, трудится и успевает, думая что и без помощи Духа сама собою может достигнуть совершенства. Нет! Если человек не обратится к Богу, не воспримет силы Святого Духа; если Господь свыше не вдохнет в душу его жизнь Божественную, он никогда не будет иметь истинной жизни, не изтрезвится от пьянства греховного; свет Духа не воссияет в душе омраченной, и она не возбудится от глубочайшего сна неведения, дабы таким образом, спелою Божиею и действием благодати, истинно познать «Бога»³³. По свидетельству преподобного Ефрема Сирина, такая воля без высшего наставления склонна только к постоянным заблуждениям и к произведению всякого рода пороков. «Природа, говорит он, это земля, нами возделываемая; произволение – это земледелатель; а Божественные писания – советники и учители, научающие нашего земледельца, какие худые навыки ему искоренять, и какие благие добродетели насаждать. Сколько бы ни был наш земледелатель трезв и ревностен, однако же, без научения Божественных писаний, он и не силен и не сведущ. И если земледелатель сей, по высокомерию своему, вздумает когда оставить учителя и советника своего; то начинает действовать погрешительно, отыскивает лукавые мысли, сводит вместе безмысленные навыки и к природе привязывает несвойственное ей: неверие, неведение, ненависть, зависть, гордыню, тщеславие, славолюбие, чревоугодие, любопрение, прекословие и многое другое подобное»³⁴. «И сердце падшего человека, без помощи благодатной, также не может иметь в себе достаточных сил исполниться умиления, чтобы надлежащим образом исповедаться Владыке; напротив того, человек бывает беден и скуден совершенствами, и поселяются в нем мерзкие и нечистые помыслы: он яко нощный вран на развалине». «Посему, прибавляет святой Ефрем, обязанность человека призывать благодать, чтобы она пришедши просветила его, домогаться, чтобы благодать обитала в нем и помогала ему»³⁵.

Из такого состояния падшей природы человека, греховной, бессильной, слепой, безжизненной, бесчувственной, очевиднейшим образом открывается крайняя нужда его в высшей, сверхестественной помоши. Без сего небесного пособия, без Божественной силы Духа Святого, сам по себе он не может ни обратиться к Богу, ни преуспевать в добре по обращении, ни достигать полного совершенства. А потому благодать необходима для грешника и для первоначального возрождения его, и для преуспеяния его в добре на пути новой духовной жизни, и для утверждения и охранения его на самой высшей степени духовного совершенства.

Необходима благодать для возрождения грешника. Ибо сам собою он не может исправиться и обратиться к Богу. «Душа человеческая, говорит преподобиый Антоний, будучи оставлена самой себе, столь слаба, что когда или дух злобы нападает на нее, или чувственные желания требуют удовлетворения себе, она редко может противиться им и большей частью порабощается ими. А потому, очевидно, сама собой она не может восстановить себя в первобытное состояние»³⁶. «Как иной, говорит Макарий Великий, смотря на летящую птицу, желал бы и сам лететь, однако не имея крыльев, полететь не может: так и человек, хотя бы и хотел быть чистым, нескверным, беспорочным, и не иметь в себе зла, а быть всегда с Богом, но не имеет к тому сил. Он хочет возлететь в Божественный воздух, и в свободу Духа Святого; но, если не получит крыльев, не может»³⁷. «Как нищий, по причине бедности своей, ничего не может приобресть себе; напротив богатый, чего ни захочет, получает без всякого труда: так и душа, обнаженная и лишенная Духа, и поверженная в крайнюю нищету греха, не может приносить никакого плода духовного, хотя бы и хотела, если не сделается прежде причастницею Святого Духа»³⁸. «Посему, как ветвь без стебля засыхает, так и тот, кто без Христа хочет быть праведным, Тот разбойник и тать, кто не входит дверьми, но прелазит инуды (Ин.10:1) и оправдывает сам себя без Оправдающего»³⁹.

И тогда, когда человек обратится уже к Богу и познает путь истинный, благодать необходима для укрепления его в добре: ибо без сего содействия благодати он не может идти вперед, возвращается вспять и погибает. «Без Божественной помощи и содействия, говорит преподобный Авва Дорофей, никто не может стяжать добродетели, ни совершить какого-либо добра, хотя бы по побуждению страха, и желал того: ибо наша деятельность, наше старание имеет нужду в Божественной помощи. Посему мы во всяком, даже маловажном деле, необходимо должны просит и молить Господа о Его непрестанном нам содействии и помощи»⁴⁰. «Земля, говорит преподобный Ефрем Сирин, приносит плоды; но ежели нет дождя с неба, ничего не может произвести сама от себя. День заключает в себе существенность света, но к совершению своему имеет нужду в солнце. Солнце имеет в себе свет; но для собственного его успокоения нужно ему небо: подобно и благочестивые для восстановления своего имеют нужду в Боге»⁴¹. «Как земледелатель, сколько бы ни трудился над обработыванием земли и над посевом; но если Господь не одождит семени, весь труд его будет напрасен; и однажды напоенное семя засыхает и погибает, когда своевременно не будет снова орошаемо дождем, пока наконец совершенно не укрепится: так и мы, когда делаем что-либо доброе, всегда должны обращаться с молитвою к Богу, чтобы Он призрел на труды наши; ибо иначе они останутся тщетными»⁴²: и «как нельзя рыбе жить без воды, или видеть без света, или говорить без языка, или слышать без ушей, или ходить без ног, или работать без рук; так невозможно без Господа Иисуса и без содействия благодати познать тайн премудрости Божией и соделаться богатым в добродетелях христианином»⁴³.

Подвижник Христов тем более нуждается в пособии и помощи Божественной благодати, что на пути духовной жизни, ему, как говорит преподобный Макарий, предлежит еще брань с миром и демонами. И сию он может прекратить только благодатью и силою Христовой; без помощи же Божественной это никому невозможно»⁴⁴, и «своею силою никто не может освободить себя от противоборствия, заблуждений и обольщения помыслов и невидимых страстей и от козней лукавого»⁴⁵: потому что «как бурный ветер, среди мрачной и темной ночи, движет, мятет и колеблет дерева и растения; так и человек, как бы среди мрачной греховной ночи, колеблется, мятется и волнуется сильным ветром греха, пронзающим все существо его»⁴⁶. «Никто сам по себе не может переправиться и перейти на другую сторону моря, если не будет иметь легкого и удобного, из дерева устроенного судна, которое могло бы носиться по водам, так и душа не может сама собою перейти и переплыть бурное море грехов и избегнуть опасной пучины темных сил, если не примет легкого, небесного и благодвижного Духа Христова, Которого стези выше всех путей нечестия и при помощи коего она прямо и верно может войти в небесное пристанище покоя, во град царствия Божия»⁴⁷. «Без благодати же человек ничего не может делать относительно своего спасения. Ибо кто, даже и из ревностных, может сам собою перенести суровость пустыни, скудость пиши и ежедневный голод? Кто может без утешения Божественного непрестанно жаждать, лишать себя сна в утреннее время и спать постоянно только четыре часа, беспрерывно читать и заниматься рукоделием, без прибыли для себя? О всем этом даже и подумать без вдохновения Божия нельзя»⁴⁸. Поэтому «мы всегда должны быть твердо уверены, что никак не можем достигнуть совершенства своими трудами и подвигами, хотя бы со всею неутомимостию упражнялись во всякой добродетели. Одни человеческие силы не могут иметь такой цены и силы, чтобы возводить на высоту святости и блаженства, если Сам Господь не будет при том содействовать нам, и направлять сердце наше к тому, что для нас полезно и необходимо»⁴⁹.

«Злой начальник тьмы не оставляет в покое человека и на самой высшей степени духовного его совершенства»⁵⁰. Напротив, тогда то особенно он и восстает со всей злобою, вооружается всею хитростью своею, ополчается со всеми коварными союзниками своими, чтобы каким-нибудь средством обольстить, поколебать и увлечь за собою последователя Христова, сожечь храм Божий, сооруженный в сердце его и таким образом свергнуть его с высоты его нравственного величия. Как разбойники, говорит преподобный Нил подвижник, подкапывают не те храмины, где хранится трава, или мякина, или солома, но те, где золото и серебро; так и враги истины и правды подкапывают и козни строят более всего людям добродетельным и старающимся просиять делами Богоугодными»⁵¹. А потому и на высшей степени духовной жизни человек небезопасен еще от падения, и ему необходима высшая благодатная помощь. «Каждый день и каждое мгновение воле нашей необходимы Божественное содействие и Божественная благодать»⁵². «Как семя, хотя взойдет, вырастет и принесет плод, но если по временам не будет орошать его дождь, то оно засохнет и погибнет: так случается и с человеком. Сколько бы он ни делал добрых дел, но ежели Господь хотя на малое время лишит его своего покрова и оставит; то он погибнет».⁵³ Поэтому на слова: исправиши праведного, святой Василий Великий говорит, что «и о праведнике необходимо прошение, дабы его преднамеренная правота и непревратность воли была исправляема под руководством Божиим, дабы он даже и по немощи не уклонился никогда от правил истины, и дабы враг истины не мог растлить его превратными учениями»⁵⁴. Ибо «ни один Праведник не имеет в себе достаточно сил стяжать и сохранять праведность. Непрестанно колеблется он и в каждое мгновение готов пасть; потому милость Господня подкрепляет его рукою своею, чтобы иначе, подвергшись падению, по слабости произвола, совершенно не погиб он в падении своем. Мужи апостольские и евангельские вполне чувствовали, что всякое добро совершается не иначе, как с помощью Божией, и что своими силами и свободой воли своей они не могут сохранить невредимой даже веру свою; почему молили Господа то вспомоществовать ей, то совсем даровать ее»⁵⁵.

Если для каждого человека благодать всегда необходима; если без содействия благодати мы не можем побеждать врагов своих, и нам на каждом шагу угрожает опасность падения, то что требуется от нас, дабы нам удостоиться приобрести и получить эту Божественную благодать Святого Духа?

По учению святых подвижников, сама благодать всегда ищет нас, постоянно стучится у дверей сердца нашего, чтобы войти в душу нашу и соделать ее храмом Духа Святого. «Якоже тело близь есть души: так близок Господь прийти к нам и отверсти заключенные двери сердца нашего и дати нам небесное блаженство»⁵⁶. «Дерзай грешник, взывает преподобный Ефрем Сирин, сокровище неба в душе твоей. Если ты ищешь царствия Божия, то низойди в самого себя: оно внутри тебя; ищи его там; немного нужно труда, чтобы найти искомое»⁵⁷. «Любовь Божия всегда готова посещать души наши и вспомоществовать в добродетели тем людям, которые не обращают мыслей сердца своего к предметам суетным»⁵⁸. Следовательно, с нашей стороны нужно только такое расположение души, чтобы она не противилась и не отвращалась ищущей и призывающей нас благодати. Что для этого требуется от нас, ясно определяет святой Макарий Великий. «Кто хочет, говорить он, прийти к Господу, удостоиться жизни вечной, соделаться жилищем Божиим и получить Святого Духа, тот должен начать свое дело так. Во-первых, он должен твердо веровать в Господа, совершенно предаться Его заповедям, и во всем отказаться от мира, должен также пребывать в молитве и не отчаиваться, но беспрестанно ожидать посещения и помощи от Господа, и всегда устремлять на сие ум «свой. Потом должен он принуждать себя ко всякому добру и к исполнению всех заповедей Господних, хотя бы сердце по причине греха живущего в нем, и не хотело того; должен принуждать себя к смирению, кротости, милости, милосердию и пр.»⁵⁹.

Итак, первое условие для приобретения благодати есть вера в Бога, вера не холодная, но живая, сердечная, проникнутая глубоким сознанием того, что естественные усилия наши и все пособия человеческие недостаточны для спасения нашего, что для сего необходимо высшее содействие Божественной помощи и благодати Святого Духа, что эту благодать мы получим несомненно, если будем, как должно, искать ее, и что с помощью её мы можем победить все препятствия и одолеть всех врагов спасения нашего. «Получить силу Святого Духа, говорит преподобный Макарий Великий, никому не можно, разве только нам верующим во Христа и Его истину любящим, и во всех святых заповедях обращающимся»⁶⁰. «Когда Бог увидит, говорит преподобный Исаак Сирин, что ты со всей искренностью сердца веруешь Ему более, нежели самому себе, и что ты принуждаешь себя более надеяться на Бога, нежели на собственную свою душу, тогда оная неведомая тебе сила осенит тебя, и ты ощутительным образом несомненно почувствуешь силу Того, Который всегда с тобою»; и в другом месте: «коль скоро человек истребит в себе всякую мысль о видимой помощи, всякую надежду на человеков, и с верою и чистым сердцем последует Богу, то тотчас приходит к нему благодать и открывает ему силу свою в многоразличных заступлениях»⁶¹.

«Если же некоторые не получают благодати, говорит святой Григорий Синаит, то ради неверия и нерадения сие страждут: и елицы паки обретают, верою и тщанием»⁶². «За неверие наше, за недостаток усердия в нас, говорит преподобный Макарий Великий, за то, что мы не любим Бога от всего сердца и неистинно Ему веруем, мы не получили еще духовного исцеления и спасения. Итак, чтобы Он скоро даровал нам истинное исцеление, приступим к Нему с истинною верою: ибо Он обещал дать просящим у Него Духа Святого, толкущим отверзать, ищущим обрестися»⁶³. Поэтому святые подвижники постоянно убеждают нас, без малейшего сомнения и с несомненной верой обращаться всегда к Господу. «Веруя всемогущему Богу, приступим с чистым, и от всех мирских попечении свободным сердцем к Тому, Который дарует всем причастие Святого Духа по мере веры, а не по уравнению веры с делами; ибо сказано: «через дела ли закона вы получили Духа, или через наставление в вере?» (Гал.3:2)⁶⁴. Всем сердцем своим веруй в Бога, «и во всякое время обретешь благодать»⁶⁵.

Кто имеет живую, сердечную веру, соединенную с сознанием своего бессилия и немощи, тот, как говорит преподобный Исаак Сирин, «нуждие требует еже смиритися, да исполнит потребу свою от Могущего»⁶⁶. Поэтому молитва – второе условие для получения Божественной благодати. «Если хочешь быть храмом Бога, то приноси Ему жертву всегдашнюю – непрестанную молитву»⁶⁷. «Если кто наг и лишен Божественной и небесной одежды, которую составляет сила Духа; тот пусть просит и умоляет Господа, чтобы получить свыше сию духовную одежду, и оною облечь душу, обнаженную Божественной силы»⁶⁸. «Кто ищет Господа всем сердцем, и ищет так, как Он сам научает тому в слове своем, тому Бог открывает Себя, тому дает Он благодать Духа Своего святого»⁶⁹. По учению святых подвижников молитва есть дверь Святого Духа, и все дары благодати, все чудесные действия, производимые ею в душе и сердце нашем, все духовные видения и созерцания подаются благодатью преимущественно во время молитвы. Преподобный Макарии Великий видел, как во время ночной молитвы и псалмопения двух отшельников, из уст их исходила огненная вервь, досязавшая самого неба. Преподобный Исаак Сирин исчисляет множество примеров чудесной силы молитвы и прибавляет: «и аще кто вопросит, чего ради во время сие точно (т.е. молитвы) бывают сия великая и неизглаголанная дарования, речем, яко в сие время множае всякого времене человек уготовлен и собран есть еже внимати Богови, и желая и чая от Него милости. Во время молитвы, Богови единому внимает разум ума, и к Нему простирает вся движения своя и моления от сердца со тщанием и теплотою всегдашнею приносит Ему. И сего ради в сие время, в неже единственнейше есть попечение в души, подобает от Него источатися Божественному умилостивлению»⁷⁰. Чудодейственную силу и могущество молитвы испытали на себе святые подвижники, осененные Духом Святым. А потому и нас они непрестанно побуждают обращаться с молитвой к Богу, для получения благодати и небесных даров её»⁷¹.

Живая вера, выражаясь молитвой, кроме того должна быть еще и деятельной. То есть для получения благодати, кроме веры и молитвы, необходимо еще и собственное старание наше об исправлении себя. «Если человек захочет сварить какие-нибудь овощи на огне, то раздувает его, доколе он не разгорится; после чего огонь получает уже естественную силу свою и производит в воде кипение. Так, говорит преподобный Антоний, и вы, если заметите, что души охладевают, старайтесь снова согреваиь и пробуждать их слезами и покаянием»⁷². «Скажет кто-нибудь, говорит Василий Великий, что писано: всяк, иже призовет имя Господне, спасется (Иоил.2:32); итак, призывающему довольно для спасения и одного призвания имени Господня, Такой человек пусть послушает апостола, который говорит: Но как призывать Того, в Кого не уверовали? (Рим.10:14). Если же ты веруешь, то послушай, что говорит Господь: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. (Мф.7:21)⁷³.

Без упражнения в добродетелях, без собственного старания нашего, благодать, по учению святых подвижников, если и дана будет за веру по молитве, то легко может быть и потеряна, и дары благодати скоро угаснут в сердце нашем, если не будут возгреваемы собственным нашим старанием и усилием. «Кто присуждает себя к одной молитве, а к смирению, любви, кротости и к прочим добродетелям не принуждает и не подвизается в них; тому дается иногда, по его прошению, благодать Божия, Поелику Бог, будучи благ, человеколюбиво подает просящему просимое: но, Поелику такой человек не упражнялся в добродетелях, не приучал себя к исполнению их, то или впадая в гордость, лишается благодати, которую получит, или не приобретает в ней ничего более и не возрастает в ней. Ибо жилище и покой Святого Духа есть смирение, любовь, кротость и прочие Христовы заповеди»⁷⁴. «Вкусившие божественной благодати и сделавшиеся причастниками Духа, если не будут беречься, то всего лишаются и делаются хуже, нежели каковы были прежде, не потому, чтобы Бог был изменяем и бессилен, или чтобы Дух угасал; но Поелику люди сами не согласуются с благодатью, потому они и отвергаются от неё, и впадают в бесчисленные пороки»⁷⁵.

Такие души, говорят святые подвижники, лишившись благодати, лишаются милостей Господних, снова подпадают владычеству темных духов и попираются злыми страстями. «Кто по получении благодати, начинает отступать от жизни согласной с волею Божиею, и опечалит тем Духа Святого; тот, по слову преподобного Макария, извергается и отлучается от духовного веселия, Поелику Божественная благодать и любовь и всякое благое действие Духа сокращается, и он предается скорбям и искушениям и злым духам. И сие дотоле, пока душа не восстанет и не станет ходить в угождение Духа»⁷⁶. «Страж наш есть Дух Святый, говорит Василий Великий, когда душа приносит плоды достойные вечных житниц, Дух пребывает с нею, охраняет ее и отражает козни полевого зверя.» (Пс.79:14). Но когда произращает гроздь желчи и приносит гроздь горести (Втор.32:32), тогда Дух оставляет безплодную душу, и она попирается зверовидными помыслами и скотскими пожеланиями всякого рода»⁷⁷. Напротив, по мере усердия нашего, по мере умножения в нас добродетели, умножаются и дары благодати. «Как огнь, положенный возле медного сосуда, если подлагать в него дрова, возгоряется и находящееся в сосуде кипит и варится; напротив, если дров не подлагать, огнь слабеет и наконец погасает, так и находящийся в тебе небесный Огнь – благодать Божия. Если ты будешь молиться и обращать мысли свои в любовь Христову, то они соделаются огнем и совершенно погружаются в желание Бога»⁷⁸.

Поэтому у святых подвижников постоянное учение, что благодать обитает только в сердце чистом от страстей, и что мы непременно должны искоренять греховные терния в душе своей, чтобы посеянные в ней семена благодати могли возрастать и приносить плод свой. «Невозможно нам соделаться способными к принятию Божественной благодати, не изгнав из себя порочных страстей, какие овладели нашими душами. Врачи не прежде дают целебные лекарства, как уже посредством рвоты очистив то болезнотворное вещество, которое невоздержные скопили в себе худым поведением. Посему должно быть вылито помещавшееся прежде, чтобы могло вместиться вновь вливаемое»⁷⁹. «И как изображения лиц видим не во всяком веществе, а только в гладких и прозрачных веществах, так и действие Духа отражается не во всякой душе, а только в душах, которые не имеют в себе ничего стропотного и развращенного»⁸⁰. Посему, «если кто не очистит себя от всякого лукавого дела, нечистых помыслов, от порочных пожеланий, от гнева, раздражительности, зависти, гордыни, тщеславия, прекословия, клеветы, пустословия, беспечности, одним словом – от всего, что ненавистно Богу, и если отвратившись от сего, не будет держать себя в дали, то не вселится в нем Бог. Ибо как нескверному, пречистому, единому святому и во святых почивающему Богу, можно обитать в тебе, наполненном таким зловонием»?⁸¹

Что производит благодать Божия в человеке, когда он удостоится этой божественной силы?

Не описывая подробно действий благодати в последовательности, святые подвижники, однако же, ясно и определенно указывают различные степени или периоды духовной жизни, которые человек проходит под руководством благодати. Так св. Симеон новый Богослов полагает четыре. «Первое состояние говорит он, есть новоначальных, второе – возрастающих в преуспеянии, третье – достигших преуспеяния, а четвертое – совершенных»⁸². «Мы сие утверждаем, пишет преподобный Макарий Великий, что послушающий слово Божие приходит сперва в умиление и сокрушение; а после, по удалении несколько благодати, по Божию смотрению, для пользы человеческой, вступает во упражнение и в науку воинствовать; потом делает сражение и вступает в подвиг против сатаны, и по многом течении и подвиге, одержав победу, делается истинным христианином»⁸³. Кроме сего святые подвижники говорят еще о действиях благодати до обращения человека, когда, как говорит преподобный Исаак Сирин, разум его следует еще плотскому пожеланию. Но главным образом периодов или состояний духовной жизни, по учению святых подвижников можно различать три: первый период начинающих или состояние очищения, куда относятся и предварительные действия благодати, как то: призвание или обращение грешника, возрождение, обновление или исцеление обратившагося грешника, укрепление в добре человека исцеленного, но еще младенца; второй период успевающих или состояние просвещения и освящения человека подвижника; третий период преуспевших или состояние духовного совершенства.

1. Действия благодати па пути очищения, и во-первых, в обращении грешника, сколько многоразличны и многообразны, столько, с другой стороны, таинственны и непостижимы, как непостижим сам виновник их Бог. «Как пчела, говорит преподобный Макарий Великий, тайно составляет мед в улье своем, так и благодать тайно производит любовь свою в сердцах человеческих»⁸⁴; и «для того, говорит преподобный Лествичник, не открывает нам Бог воли своей, да не сию уразумевше, преслушаем ее и паче осуждена будем»⁸⁵. Потому и святые подвижники не брались указать все неисчислимые средства, какие употребляет благодать для обращения грешника, тем более, что занятые внутренним самосозерцанием, они по преимуществу описывали только то, что испытывали на самих себе. Поэтому учение их о призывании можно извлекать только из указываемых ими разных примеров обращения грешников.

Самым обыкновенным и самым естественным образом благодать поставляет человека на пути истины через воспитание, когда человек, под руководством родителей или других христианских наставников, с самого младенческого возраста напитывается духом христианской жизни. Большая часть великих подвижников была из людей – христиан порождению. Преподобный Макарии Великий с ранних еще лет возлюбил жизнь подвижническую и уединенную.

Для обращения заблуждших, для исправления погибающих, благодать нередко употребляет и средства необыкновенные, чудодейственные. Таким образом, одних она внезапно призывает и обращает через слово Божие⁸⁶. В других она возбуждает неудовлетворимую жажду познания истины, которая наконец приводит человека к первой истине – Богу⁸⁷. Людей, которые сами себя расположили уже к Богу, благодать иногда внезапным образом уязвляла пламенным желанием служить Господу, так что они немедленно оставили мир и посвящали себя Богу⁸⁸. А людей неверующих и самонадеянных она обращала нередко видениями во сне, или таким расположением, по-видимому, случайных обстоятельств, в котором нельзя не видеть десницы всевышнего Бога, всем управляющей⁸⁹. Иногда благодать внезапно возбуждает усыпленную совесть грешника: он вдруг начинает видеть ужасную бездну своей погибели, приходит в сознание несчастного состояния своего, и таким образом начинает искать покаяния и спасения⁹⁰. А иногда она поражает душу грешника или предметом из видимой природы, или произведением искуства, или картиной жизни другого человека, или каким-нибудь особенным событием.⁹¹ Иногда, для обращения грешника, благодать посылает на него различные несчастья. Ибо, говорит Макарии Великий, «если ты желаешь жить и богатеть в мире, а везде встречается тебе несчастие, то ты начнешь размышлять с собою так: Поелику я несчастлив в мире, то отрекусь и удалюсь от него, и буду служить Богу. Сделавши такое начало, ты слышишь заповедь, вещающую Тебе: продаждь имение твое и служи Богу. И таким образом, несчастие бывает для тебя поводом сделаться послушным заповеди Христовой»⁹². А иногда, говорит Василий Великий, и «недостойному она может сообщить какой-нибудь дар свой, дабы устыдившись благодати Божией, он побудился тем к попечению о благоугождении Богу»⁹³. Иногда благодать вразумляет падшего человека словами других, особенно если они будут произнесены людьми благочестивыми, при особенных обстоятельствах и с особенным участием сердца⁹⁴. А иногда бесчувственного грешника она повергает в особенное состояние обморока, и в этом состоянии переносит его в мир другой, подъемлет завесу, скрывающую состояние умерших грешников, и таким образом вразумляет его страхом будущих мучений⁹⁵. Вообще, говорит преподобный Макарий Великий, «благодать многоразличными образами и сообразуясь с пользою нашею, человека располагает⁹⁶; следовательно, сколько есть у людей различных характеров, различных состояний, обстоятельств и пр., столько у благодати может быть и путей для обращения грешника. И потому в каждом, даже маловажном, обстоятельстве можно и должно усматривать перст Божий, возбуждающий нас от греховного усыпления⁹⁷.

Этими способами благодать действует на каждого человека. Святые подвижники с особенной силой раскрывают и ту истину, что благодать всех без исключения зовет ко спасению. «Всех приглашает человеколюбивый и незлобивый, долготерпеливый и сострадательный Бог, говорит преподобный Ефрем Сирин. Не своих только увещавает, но всех зовет»⁹⁸. И «как источник воды открыт для каждого человека, так и источник благодати ни для кого не загражден»⁹⁹. «Как в невод, говорит преподобный Макарий Великий, попадают многие роды рыб, но бесполезные тотчас опять выбрасываются в море: так и сеть благодати распространяется на всех, чтобы привести к покою каждого. Но люди не повинуются; посему опять в ту же глубину тьмы повергаются»¹⁰⁰. «Благодать, говорит преподобный Кассиан, никем не гнушается, и нередко даже нерадивых и беспечных посещает наитием своим и обилием благих движении; возбуждает усыпленных, просвещает одержимых слепотою неведения, и изливаясь в сердца наши, милостиво обличает и укоряет, чтобы хотя сим образом подвигнулись мы от сна беспечности»¹⁰¹. «Бог, если заметит в сердце нашем хоть искру расположения к добру, по благосердию своему не дает ей угаснуть, но всячески способствует к тому, чтобы она обратилась в пламя; ибо несть воля пред Отцем небесным, да погибнет един от малых (Мф.18:14). Итак, не богохульно ли думать, что Бог хочет спастись некоторым только, а не всем? «Напротив! Те, кои погибают, погибают вопреки воле Божией. Благодать близка ко всем; она всех без изъятия призывает ко спасению и к тому, чтобы все в познание истины пришли»¹⁰².

Призывая каждого человека, благодать постоянно стоит у дверей сердца его и никогда не оставляет его без своего попечения. «Она всегда и непрестанно посещает наши сердца, и если находит место для своего успокоения, то входит в нашу душу и обитает в ней; напротив, если находит сердце нечистым, то немедленно удаляется. Милосердие опять заставляет ее посещать нас грешных; и если она снова находит в сердцах наших смрад помыслов, и не может войти в нас и обитать по своему хотению; то немедленно опять удаляется; впрочем она поражает душу сладостью света, чтобы дать ей почувствовать, что она посещала ее, но не нашла входа, дабы таким образом, человек, усладившись её светом, искал ее. Но и после сего благодать не может оставить нас; ибо собственное её милосердие заставляет ее миловать всех»¹⁰³.

Если человек не отвращается и не противится ищущей и призывающей его благодати Божией, но добровольно повинуется гласу её; то плодом такого призвания бывает обращение человека грешника, состоящее в том, что прежде слепой и невнимательный к самому себе, он приходит, наконец, в сознание своего несчастного состояния; прежде беспечный и самонадеянный, он начинает чувствовать тяжесть грехов своих, вследствие сего приходит в сокрушение сердца, и наконец, решается оставить прежний образ жизни и начать жизнь другую, новую – духовную. «Душа, говорит преподобный Макарий Великий, сама собою не может обрести и различить свои помышления; но когда возжен будет Божественный светильник и явится свет в помраченном доме её; тогда видит она свои помыслы, как они закопаны в нечистоте и грязи духовной; воссиявает солнце, и тогда усматривает душа свою погибель и начинает собирать свои помыслы, с нечистотою и смрадом смесившиеся»¹⁰⁴. «Многие, говорит блаженный Исаия отшельник, в сем состоянии невольно предавались слезам и молитве, воспоминая пагубное содружество страстей»¹⁰⁵.

Когда человек, призванный благодатью, уверует в Господа и обратится от мира к Богу и в нем начнет искать своего спасения; тогда благодать Святого Духа, входя в сердце его, всецело очищает его от прирожденнаго греха, равно как и от прежде содеянных грехов. Прежде, до принятия благодати, человек был весь во грехе, и грех, так сказать, составлял душу его. Теперь – «в крещении, говорить блаженный Диадох, он возраждается водою, и чрез то становится чистым и по душе и по телу, если только с чистым расположением приходит к Богу. Тогда вселяется в нем Святый Дух, а грех прогоняется Им. Ибо невозможно, чтобы в душе могли быть вместе два лица, так как один и прост образ её»¹⁰⁶. Прежде, работая греху, человек служил только сатане и весь находился во власти диавола. «Враг насильно и тирански влачил человека, так что и не хотевшие грешить почти против воли грешили»¹⁰⁷. Теперь, «чрез святое крещение благодать соделывает человека свободным и дарует ему силу делать добро, если захочет, и не увлекаться уже насильно, так сказать, ко греху»¹⁰⁸. «Как если бы человек был связан и по рукам и по ногам, и кто ни есть пришел и разрешил его узы и отпустил его свободным ходить повсюду; так, говорит преподобный Макарий Великий, и душу, узами смерти связанную, Господь разрешает от оков и делает свободною ходить без всякого труда в покой по Божественному воздуху»¹⁰⁹. Ослепленная грехом, душа падшего человека пребывает в крайнем невединии о Боге. Теперь, «когда душа удостоится благодати, ей особенно полезно бывает знание, смысл и рассуждение, что и дает ей Бог по её прошению, дабы она благоугодно слушала Духа, Котрого удостоилась принять, и не обманывалась в том, не падала по незнанию и не делала ничего противного воле Господней»¹¹⁰.

Состояние обращения, исцеления или возрождения святые подвижники называют состоянием новоначальных, возрастом младенчествующих, первой степенью духовной жизни. На этой степени человек является ещё духовным младенцем. О таких душах преподобный Макарий Великий говорит, что «хотя бы они много раз участвовали в Божественной благодати и были исполнены сладостию и духовным веселием по благости Господней к их младенчеству; однако, не быв испытаны и искушены различными скорбями, еще находятся в младенчестве и, так сказать, еще не способны к царствию небесному»¹¹¹. «Как у человека обращенного лицем к восходящему солнцу, говорит блаженный Диадох, передние части его согреваются солнцем, задние же остаются холодными; так точно и у находящихся в начале духовного действа, хотя иногда сердце согревается святою благодатию, почему тогда и ум их начинает производить духовные мысли; но не все еще члены сердца осияваются святым светом благодати: душа тогда в одно и то же время мыслит о худом и добром, точно так, как человек в проведенном примере в одно время и зябнет и согревается»¹¹². Посему такого человека преподобный Ефрем Сирин сравнивает с глинянным сосудом, не бывшим еще в огне, и потому неспособным для употребления¹¹³.

При таком нравственном бессилии, возрожденные, но еще не укрепленные в добре, если бы оставлены были благодатию Божиею, то пали бы немедленно. А потому благодать, говорят святые подвижники, как мать на руках носит духовных младенцев своих. «Она, говорит преподобный Исаак Сирин, оказывает помощь свою человеку сперва в видимых и телесных нуждах, посредством своего промысла, так как в сем более он может ощущать силу Божия о нем промысла. Она отклоняет от него многие близкие несчастья, часто исполненные опасностей, когда он и не думал о них; неприметно и чудесным образом удаляет их от него, и блюдет его, как мать, которая простирает крылья свои над птенцами своими, дабы не приключилось им какого вреда. Подобным образом учит его и в невидимом. Сим посрамляет она в глазах его коварные действия демонов, раззоряет седалище их умыслов, влагает в него помышление о будущем, воссиявает среди простоты его сокровенный свет, и как бы перстом показывает ему, сколько бы он пострадал, если бы не узнал сего»¹¹⁴.

«Когда Божественная благодать таким образом утвердит дух человека в уповании на Бога, тогда мало помалу начинает вводить его в разные искушения, соразмерные с его силами, чтобы он мог перенести тяжесть их. И сие до тех пор, пока мало помалу человек не приучится и не приобретет мудрости, и в уповании на Бога не будет в состоянии презирать врагов своих»¹¹⁵. Сии искушения святые подвижники почитают так необходимыми для укрепления человека в добре, что по слову преподобного Исаака Сирина, «кроме искушения промысл Божий не зрится, и еже к Богу дерзновение не возможно есть стяжати, и премудрости духа не возможно есть научитися, и Божественному вожделению в душе утвердитися не возможно есть»¹¹⁶. Ибо «как на воске несогретом или неразмягченном довольно не может изобразиться приложенная к нему печать; так и человек, если не будет искушен трудами и немощами, не может принять печати добродетели Божией: то есть, знаменоваться светом лица Господня» (Пс.4–7)¹¹⁷. Потому, говорит преподобный Исаак Сирин, «премудрости Божией угодно бысть искушениями обучаватися святым в подвиге противу греха»¹¹⁸; и «Бог устроил сие премудро для твоей же пользы, дабы ты постоянно стучался в дверь Его, дабы страх скорбей посеял в мысли твоей памятование о Нем, дабы ты приближался к Нему непрестанными молитвами и сердце твое осваивалось всегдашним памятованием о Нем»¹¹⁹.

Подвергая человека таким искушениям, благодать никогда однако же не оставляет его и без своего деятельного пособия. «Всякий раз, когда мы начнем колебаться, Господь простирает к нам руки свои, поддерживает и утверждает, чтобы иначе с одним нашим произволом мы не пали совершенным падением»¹²⁰. И когда душа, подвергшаяся таким искушениям, не устрашается всех оных препятствий; тогда Бог рукою крепкою и мышцею высокою и осиянием Святого Духа расторгает силу тьмы, и душа минует страшные места и преходит море тьмы невредимо»¹²¹.

Борьба с разными искушениями, постоянный труд, терпение, постничество и другие деятельные добродетели составляют последние степени духовной деятельности человека в период очищения. Проводя человека путем сим, благодать, с одной стороны, в горниле внешних искушений очищает его от прежней слепой привязанности ко всему плотскому и чувственному, смягчает греховную жестокость его и очищает. «Как железо или свинец, золото или серебро, будучи брошено в огонь, разрешается, природная твердость его превращается в мягкость, и доколе оно в огне находится, бывает жидко и текуче, и теряет естественную твердость от силы огня, так и душа, приняв небесный огнь любви Духа, отрешается от пристрастия к духу мира, освобождается от уз зла, естественная греховная жестокость её смягчается и она начинает считать все малым и ненужным, а возгорается любовью к единому небесному Жениху, Которого она восприяла»¹²². Трудами, постничеством, непрестанной молитвой и другими подвигами, необходимыми при внешних искушениях, благодать с другой стороны укрепляет человека в добре и дарует ему силу легко и удобно исполнять заповеди Божии. «Если кто, говорит преподобный Макарий Великий, постоянно подвизается в заповедях Господних, то Господь, видя ревность и усердие его, дает ему Самого Себя и Сам начинает без труда и насилия творить в нем все то, чего прежде и с усилием не имеет он совершат, по причине живущого в нем греха»¹²³.

2. Когда человек, с помощью Божественной благодати, начинает довольно преуспевать и усовершаться в добре; тогда диавол всеми силами старается возбудить в нем страсть гордости, дабы произвести самонадеянность и таким образом удалить его от Бога. Посему, говорит преподобный Исаак Сирин, «если благодать увидит, что в мыслях подвижника стало поселяться некоторое самомнение и он начал думать о себе много, то тотчас попускает усилиться и увеличиться против него искушениям, чтобы познал свою немощь, и прибегнув прилепился со смирением к Богу»¹²⁴. «Знает Господь слабость человека, говорит предодобный Макарий Великий, что он удобно возносится гордостью; а потому отъемлет от него благодать свою и попущает ему обуреваться искушениями»¹²⁵. «Для сего Он посылает святым мужам различные случаи к смирению и сокрушению сердца. Иногда Он устрашает их собственными страстями и поползновением к гнусным и мерзким похотям, иногда ругательствами, обидами и огорчениями от других человеков, иногда болезнями и немощами телесными, иногда бедностью и недостатком необходимых потребностей, иногда мучением сильного страха, оставлением и явным нападением диавола. И все сие для того, чтобы они имели побуждение к смирению, и дабы не объяла их дремота безпечности»¹²⁶.

Такое наказательное попущение никогда впрочем не лишает душу Божественного света. Благодать в «сем случае скрывает точию от ума пришествие свое, и действует как чадолюбивая мать, которая безчинствующого младенца своего на малое время отрывает от своих обятий, дабы ужасаясь некиих зловидных человеков или зверей, со многим страхом и слезами он снова возвратился к матерним недрам»¹²⁷. А потому, попуская искушения и показывая подвижникам силу и злобу врага их, она в тоже время тем сильнейшую подает им помощь свою, чем большим подвергаются они опасностям. «Покров и промысл Божии, говорит преподобный Исаак Сирин, обходит над всеми человеки. Изряднее же является сим, внегда выйдут во искушение велико о Боге. Тогда бо сей ощущает, аки телесными очесы зряще той, кийждо по мере и вине случающагося искушения»¹²⁸. Чтобы укрепить подвижника в сей тяжкой борьбе с коварным врагом его и «показать святым, яко ниже на час престает о них тайное прилежание Его», Божественный промысл то удостоивает их разных видений и откровений, то скрывая свои внутренние действия, посылает им на служение святых Ангелов небесных, посодействует им таким образом купно, яве и неяве, ведомо и неведомо»¹²⁹.

Борьба с диаволом, брань с внутренними помыслами и страстями, возбуждаемыми усилием коварных демонов, неизбежны в сем периоде духовной деятельности человека. Благодать открывает здесь подвижникам и немощь естества их, и лютость искушений и лукавство врага. Она ясно показывает им таким образом, «к какому борьцу борение имут, и в какое естество облечени суть, и како суть сохранены силою Божескою, и колико текоша, и колико вызвысишася тою, и яко егдабы удалилася сила Божия от них, како изнемогают пред всякою страстию»¹³⁰. Поэтому «как юность от страшных видений ужасается и притекши держится воскрылий родителей, призывающи их: так и душа, проходя путем сей брани, Поелику утесняема и угнетаема бывает от страха искушений, притекает прилепитися к Богу, призывающи Его молением сердечным; и елико искушения пребывают часте нападающа, умножает моления своя»¹³¹.

Когда человек таким образом совершенно смирится пред Господом и с детской доверенностью и любовью прилепится к Богу; тогда Божественная благодать, нимало не встречая препятствий действиям своим, входит, так сказать, в самую глубину души его, и производит в нем совершенное очищение или просвещение. Она просвещает взоры человека, чтобы они были светлы и чисты, и чтобы в них не было ничего помрачающего или ослепляющего их; исправляет слух его, чтобы человек обращал оные только к гласу истины и особенно преклонял оный к воплям угнетенных и несчастных; освещает язык его, чтобы он всегда говорил истину, полезное и назидательное для других. Он наблюдает строгое воздержание в пище и питии, ибо опасается, чтобы невоздержание не ослабило духовных сил его. Нo особенно блюдет он чистоту сердца своего, хранит благодать, обитающую в нем, и всегда располагает оное к исполнению всякого доброго дела»¹³². Посему, кто удостоился такой Божественной благодати, кто вкусил и почувствовал в себе высшее небесное насаждение, тот не позволяет уже страстным потребностям входить в свое сердце, Поелику вместо сих побуждений овладело им другое, высшее оных стремление, так что они ни сами не проближаются к сердцу его, ни то, что от них рождается, а остаются вне без действия; не потому чтобы не было побуждений страстных, но потому, что сердце приемлющее их, остается мертво для них, и живет иным чем-то»¹³³.

Эту степень духовного возрождения святые подвижники называют состоянием безстрастия, духовного просветления, причастия Святого Духа, ведения тайн природы и царствия Божия¹³⁴. Человека, стоящего на этой степени они сравнивают со львом; ибо, по слову преподобного Ефрема Сирина, «он приобретает уже такую крепость в добре, что его не может поколебать никакое бедствие: ни голод, ни нагота, ни уныние, ни болезнь, ни гонение, ни другое какое дьявольское искушение; но из всего душа его приобретает новую похвалу и славу в жизнь вечную и соплетает себе венец совершенный и благообразный»¹³⁵.

3. Проходя таким образом под руководством благодати показанные степени духовной жизни, то есть: состояние возрождения, очищения и просвещения, человек, наконец, приходит в мужа совершенна, в меру возраста Христова. Прежде, отпадши волей от Бога, он совершенно чужд был Божественной жизни: теперь, на этой таинственной степени духовной жизни, он снова вступает в живейший союз и теснейшее единение с Господом, так что душа и Господь делаются единым духом, единым растворением и единым умом, и Господь, седяший на высоком престоле величия в небесном граде, весь купно пребывает с душой в её теле. Образ души Он поставляет горе в небесном граде святых – Иерусилиме; собственный же образ неизреченного света и Божества своего полагает в её теле. Сам служит ей во граде тела, а она служит Ему во граде небесном. Душа приемлет Его себе в наследие на небеси, а Он берет ее Себе в наследие на земли. Господь воистину бывает тогда уделом души, а душа – уделом Господа»¹³⁶. Посему, на сей степени совершенства человек делается как бы больше самого себя, обожается и, приемля небесное знамение в душу свою, делается сыном Божиим; то есть: избранные Божии помазуются святым елеем, бывают почтены высочайшим достоинством и соделываются царями»¹³⁷.

Прежде, живя вне Бога, человек весь лежал во зле, так что не было в нем ни одной части свободной от греха. Теперь, когда он удостоится единения с Господом, благодать всецело очищает его от всякого греха. «Как источник, текущий через места болотистые и влажные, от солнечного жару изсыхает со всеми возле него лежащими местами; тоже самое бывает и с рабами Божиими, в которых изобилует благодать: она изсушает не только вожделения от сатаны, но и от самой природы производимые»¹³⁸. Посему, как умерший в городе не слышит уже ни голоса тамошних жителей, ни разговоров, ни шума, но как совершенно мертвый, выносится в иное место, куда не доходит шум и крик городской: так и душа, получившая Божественное воспитание, совершенно умирает для голоса злых страстей; не слышно в ней пустословия и вопля суетных помыслов, ни мятежного шума темных духов, но она преселяется во град тишины и мира, во град Божественного света, и там живет, слышит, обращается, говорит, разсуждает, там совершает дела духовные, достойные Бога»¹³⁹. Преподобный Ефрем Сирин достигал такого безстрастия, что молил даже Господа о том, дабы отступившие от него страсти, паки к нему возвратились, да непразден от браней врага обрящется»¹⁴⁰.

Прежде, работая греху, человек весь и слепо привязан был к миру. Теперь, когда благодать совершенно умертвит в нем грех, она освобождает его и от привязанности ко всему мирскому, а вместо оной воспламеняет душу его горячей любовью к Богу. Таковый, говорит преподобный Макарии Великий, «стоит выше всего мирского, хотя бы ты говорил ему о золоте, хотя бы о серебре, хотя бы о честях и славе, хотя бы о величии и похвалах: ничто не может прельстить его. Ибо он познал опытно иное богатство, иную честь, и иную славу, и через сообщение с Духом питается нетленной радостью»¹⁴¹. И как жегомые и одержимые горячкой не принимают никакой пиши и пития и отвергают их, будучи палимы и мучимы жестокой болезнью: так и люди, сожигаемые небесным, священным и чистым желанием Духа, и проникнутые пламенем небесной любви ко Христу, считают все, столь высоко ценимые, блага мира достойными презрения и ненависти. Огнь любви Христовой возжигает и воспламеняет в сердце их любовь к Богу и к небесным благам, любовь, от которой ничто ни небесное, ни земное, ни преисподнее не может разлучить их»¹⁴².

В частности: ум человека, в падшем состоянии его, омрачается крайним неведением о Боге. Теперь, когда человек удостоится всецелого просвещения и очищения Духом Святым, он достигает такого ведения, что не имеет уже никакой нужды во внешнем научении. «Те, говорит Макарий Великий, кои чрез Святого Духа сделались сынами света, те ничему не научаются от людей, будучи научаемы Богом; сама благодать начертывает на сердцах их законы Духа»¹⁴³. И «как чувственное око, смотря на письмо, от письмен уразумевает написанное, так и ум, когда очистится и достигнет первобытного достоинства, зрит Господа и от Него приемлет Божественные разумения; вместо книги он имеет Духа, и вместо трости писательной – смысл и язык»¹⁴⁴. Посему «как здравое имеющие обоняние могут тотчас узнать ароматы, хотя бы кто и скрытно при себе их имел: так и чистая душа находящееся в других как благовоние, которое она и сама от Бога получила, так и зловоние, коего она совершенно освободилась, познать может, хотя бы того вовсе не чувствовали другие»¹⁴⁵.

Воля в падшем состоянии человека является крайне безсильной и немощной. Теперь, в живом союзе с Господом, он приобретает совершенную победу и над самыми демонами, так что, по слову преподобного Антония Великого, «совершенные уже не могут быть обмануты ни человеком, ни диаволами, не чувствуют никакого труда в делах своих и не имеют никакого страха, но день и ночь наслаждаются Господнею радостию»¹⁴⁶. «Когда человек, говорит блаженный Диадох, приобртет все добродетели, и благодать озарит все существо его в глубочайшем каком-то чувстве; тогда демонские стрелы угасают вне телесного чувства его. Ибо веяние Святого Духа, движа сердце в ветрах мира, погашает стрелы огненного демона, когда они еще несутся по воздуху»¹⁴⁷. «Истинные христиане, говорит Макарий Великий, хотя терпят нападения от врага, но Поелику они имеют мир с Богом и облечены силою и покоем свыше, то нимало не заботятся о брани. Ибо как Господь, оставивши всякое начальство и власть, облекся телом; так и они облекаются Духом Святым и бывают в покое. Хотя брань отвне и угрожаег, сатана поражает, но они внутренно ограждены силою Господа и не беспокоятся в разсуждении сатаны. Ибо, внутренно исполненные Божества, они не терпят от духов никакого зла»¹⁴⁸. И «как хворост, если бросить его в огонь, немедленно сгорает; так и демоны, думающие ратовать против человека, удостоившегося принять в себя Духа Божия, силою Божественного огня сжигаются и истребляются. Как бы они ни были крепки и сильны, но от молитвы святых истаявают как воск от огня»¹⁴⁹. Посему cовершенного праведника преподобный Ефрем Сирин в этом отношении сравнивает с крепким городом, построенным наверху горы. Враг смотрит на него, и удаляется со страхом, убоявшись того, что он тверд о Господе¹⁵⁰. И «пред таковым обуяваеть всяка злоба бесов, и разоряются козни их и недейственна бывают коварства «их»¹⁵¹.

Ослепленный грехом человек не чувствует своей немощи и болезни, и потому предается самонадеянности и гордости. Теперь, когда душа его, силой блогодати, умрет для всего мирского и земного, сердце его исполняется таким глубоким смирением, что по слову преподобного Макария Великого, «совершенные почитают себя ниже и уничиженнее всех на свете; и такое помышление у них не временное только, но как бы врожденное»¹⁵². Посему, «хотя бы они вмещали в себе великую благодать и дары превышающие всю тварь и природу, и тогда смотрят на себя, как на особенных грешников, как на бедных и презренных»¹⁵³. «Самые добродетели свои они почитают как нечто непотребное, и самое обилие Божественных дарований принимают как усугубление тягчайшого наказания за грехи»¹⁵⁴.

Вообще, как прежде, раб греха, человек способен был только к заблуждениям и порокам, и уподоблялся мясу, согнившему и снедаемому червями, так теперь, когда душа его соделается жилищем Духа Божия, она так очищается и просвещается, что вся становится светом. «Душа, говорит преподобный Макарий Великий, которая чрез Святого Духа, уготовляющего ее Себе в престол и жилище, удостоится приобщиться Его света, и озарится красотою неизреченной Его славы, становится вся светом, вся лицем, вся оком, не остается в ней ни одной части, которая бы не была исполнена духовных очей света, то есть, не остается в ней ничего темного, но вся она делается светом и духом и вся исполняется очей. Как солнце со всех сторон одинаково, и не имеет в себе ни одной части, которая бы в отношении к другим частям могла назваться последней и несовершенной, но все оно без изъятия сияет светом, и все есть свет; или как огнь, то есть самый свет огня, во всем сам себе подобен и не имеет в себе ничего такого, что бы можно было назвать передним или задним, большим или меньшим: так и душа, совершенно осиянная красотою света лица Христова, пришедшая в совершенное общение с Духом Святым и удостоившаяся быть жилищем и престолом Божиим, бывает вся око, вся лице, вся слово, вся дух»¹⁵⁵. Ибо «как камень во глубине моря со всех сторон обнимается водою, так и люди такие всецело проникаются Святым Духом»¹⁵⁶.

Кроме сих общих замечаний о действиях благодати в душе человека, святые подвижники описывают еще особенные, более частные и временные состояния душ облагодатствованных. Эти состояния так чудны и таинственны, что по слову преподобного Кассиана, «понять силу их может только испытавший их на опыте»¹⁵⁷. Душа во время сих состояний бывает так светла, чиста и прозрачна, что по слову Макария Великого, делается как бы всеочитою¹⁵⁸. На этой таинственной степени духовной жизни, «человек, говорит преподобный Исаак Сирин, остается уже без всякого движения, ибо не имеет уже нужды ни в молении, ни в движении, ни в слезах, ни во власти, ни в прошении, ни в желании, ни в обещании удовольствий в сей или будущей жизни. Тогда ум забывает себя и все здешнее, и ничем уже не трогается, но пребывает в изступлении при виде непостижимых вещей, которые выше мира вещей тленных, и безмолвствует, не зная ничего здешнего. Тогда свобода, управляющая всем, как бы отнимаегся у природы, и не управляет уже, а сама управляется Духом, господствующим над всеми»¹⁵⁹. «Тогда душа, подобно орлу, устремляется, пренебрегает всякую опасность в надежде на Бога, и на крыльях веры возвышается от видимой твари и пребывает всегда как бы упоенная в Боге» . Дух человека испытывает тогда и глубины Божии, восхищается до третьего неба и слышит неизреченные глаголы»¹⁶⁰. Ибо «Дух Святый тогда столько освящает душу и от всех чувственных понятий отъемлет, что восхитив ее к небесному пристанищу и изъяв из тела, поставляет на самом небеси, пред лицезрение Божие»¹⁶¹.

Такие чрезвычайные состояния душ облагодатствованных у святых подвижников называются:

То – духовным созерцанием. Ибо, говорит Макарий Великий, «как по кончине мира праведники живут в царствии, свете и славе, ничего более не созерцая, как только то, каким образом Христос присно сияет в славе одесную Отца; так и сии души, из настоящего века плененные и восхищенные Духом в иной свет, созерцают все, что ни есть там превосходного и чудного. Будучи еще на земли, они обитают на небесех, там живут, и там пребывают по духу и внутреннему человеку»¹⁶².

То – восторгом. Ибо «человек, говорит смиренный Никита, восхищается тогда на третье небо, слышит неизреченные глаголы, их же нелет есть человеку под чувством сущу услышати, вкушает неизреченные блага ихже око на виде и ухо не слыша, делается служителем тайн Божиих, и блаженным покоем почивает совершен в совершенном Бозе; тогда совокупляется он превысочайшим силам Херувимов и Серафимов, и приемлет их слово, премудрость и разум»¹⁶³, и Бог «толико с ним соединяется и познаваем бывает, елико уже с совокупившимися соединися и познавшим открыся»¹⁶⁴.

То – изступлением. Ибо «ум, во время сих состояний не стесняется уже узами бренной плоти, и так далеко входит в область невидимого, и до того углубляется в вышние, безтелесные предметы, что не чувствует ни своего положения, ни даже облежащего его естества; взъемлется такими изступлениями, что не только не ощушает никаких звуков телесным слухом, и не обращает внимания на мимопроходящих людей; но не замечает даже груды дерев и других огромных предметов, находящихся пред его глазами»¹⁶⁵. «Чудную силу такого изступления, пишет преподобный Нил подвижник, Богу угодно было для пользы многих показать на одном старце, которого по допущению Божию, «бесове емляху за руце и нозе и на высоте потрясаху. И паки да не повреждено будет тело его, внегда падаете с толикия высоты, на рогозину приемляху. И сие на долзе творяще искушаху, аще снидет ум его с высоты, и не возмогоша сего сотворити»¹⁶⁶.

То – успокоением в Боге. Ибо тогда Христос, Истинный путь и живот, «бывает для души все: рай, древо жизни, маргарита, венец, строитель, делатель, страдательный, безстрастный, человек, Бог, вино, вода живая, агнец, жених, подвижник, оружие, вся во всех Христос»¹⁶⁷, и «человек делается тогда уже узником и пленником благодати»¹⁶⁸. Объясняя иносказательно видение пророка Иезекииля (Иез.1:1), преподобный Макарии Великий говорит: «как духовные животные не туда шли, куда хотели, но куда знал и хотел Возседающий на них и управляющий ими; куда он хотел, и куда он нес их, туда и шли они: рука бо, сказано, бе над ними: так и души святые водятся и управляются Духом Христовым, куда Он хочет и куда показывает им путь. Христос тогда подъемлет душу, водит ее, держит, носит и украшает красотою духовною. Он возседит на ней, правит ее браздами Духа и указывает ей путь, как знает». И «как младенец, если носится юношею, то юноша носит его куда только захочет: так и благодать, действующая в глубине сердца, носит душу и возносит ее на небеса, в мир совершенный и в вечный покой»¹⁶⁹.

То, наконец – духовною или умною молитвою. Потому что такие чрезвычайные состояния подаются достойным преимущественно во время молитвы и происходят от молитвы»¹⁷⁰. Посему и самая молитва таких людей не менее бывает чудна и чудодейственна. «Тогда, говорит преподобный Исаак Сирин, человек молится уже не с трудом и тягостью; но с сердечною радостью и удивлением непрестанно изъявляет благодарственные движения в неизглаголанных коленопреклонениях, и от сильного порыва к познанию, удивлению и изумлению благодати Божией, нередко вдруг возвышает голос свой, воспевает и прославляеть Его, возсылает благодарения и от великого изумления движет языком»¹⁷¹. «Таковый ежели станет на молитву, то в самый той час абие внезапу движется в сердце его источник истощающ сладость, и разрешаются удове его, и покрываются очи его, и лице убо его поничет на землю, помышления же его изменяются, якоже не мощи творити, поклоны прямо, радости движимей во всем телеси его»¹⁷². Преподобный Арсений Великий по вечерам в суббогу на воскресный день становился лицем к востоку, и подняв руки к небу, молился до тех пор, пока возшедшее солнце освещало лице его¹⁷³. А один старец говорил о себе: «если я и три дня стою на молитве, то бываю в таком восторге, что усталости нимало не чувствую»¹⁷⁴.

Среди такого созерцания, небесного восторга, благодатного изступления, выспреннего служения Христу и умной молитвы, «душа, с которой силою Духа снято покрывало мрака, коей умственные очи озарены светом, которая совершенно освободилась от постыдных страстей, и очищена силою благодати» является уже как бы вездесущей. Ибо «вся в духе может служить Господу на небеси, и вся в теле Ему же работать, и столько разшириться мыслью, чтоб быть всюду и служить Христу, где только хочет и когда хочет». Объясняя эго словами Апостола: да возможете разумети со всеми святыми, что долгота и широта и глубина и высота (Еф.3:18), преподобный Макарий Великий с удивлением восклицает: «смотри, какие неизъяснимые таинства совершаются в душе, от которой Господь отъемлет облежащий ее мрак, которую Он открывает и которой Сам открывается; смотри, как разширяются и распространяются помыслы ума её и в долгогу и в широту и в глубину и в высоту всего видимого и невидимого»¹⁷⁵.

Описывая состояния или степени духовного возрождения, мы не должны мимо пройти и тех замечаний, которые относительно их делают святые подвижники. Они говорят, что:

1. Самых высших, таинственных или чрезвычайных благодатных состояний удостаиваются только весьма немногие, самые совершенные подвижиники. «Не многие из иноков, говорит преподобный Антоний Великий, достигли того высокого совершенства, в коем открываются неизчислимые и безконечные (тайны) Божества»¹⁷⁶. А преподобный Исаак Сирин почитает их так редкими, что едва допускает их. «Если едва кто молится чистою молитвою, говорит он, то что сказать о молитве духовной»? И в другом месте: «малое число людей, а не большое удостоилось чистой молитвы; а кто бы преступил далее её, таковой едва ли, по благодати, Божией, найдется в целые веки»¹⁷⁷.

2. И у тех, кои благодатию Божиею удостоиваются сих чрезвычайных состояний, они не бывают постоянны и по временам только посещают Душу. «Хотя благодать, говорит преподобный Макарий Великий, укореняясь в человеке, бывает в его сердце как бы нечто природное и отвердевшее, делается как бы одно существо с ним; однако она располагает человеком по своему произволу различными способами, сообразуясь с его пользою. И огнь иногда возгорается и пылает сильнее, а иногда слабее и тише; и свет временем сияет и светит сильнее, а временем сокращается и меркнет. Равным образом и сия свеща, то есть благодать, всегда горящая и светящая, иногда горит ярко, и тогда душа возгорается сильнее от упоения любви Божией; но потом издается свет умереннее; хотя и это остающееся в душе есть свет, только слабейший. Иногда от сего самого света, возгорающегося в сердце, открывается внутреннейший, глубочайший и сокровенный свет, так что человек, весь погружаясь в сладостное созерцание, не владеет более собою и становится как бы странным для мира сего; но потом благодать умаляется и простирается покрывало противной силы; в сем случае благодать является уже только отчасти, и человек бывает тогда на низшей степени совершенства». Такое низхождение благодать допускает для того, что если бы чудные состояния, в которых благодать иногда поставляет человека, всегда находилась при нем, то он не мог бы ни принять на себя служение слова, ни понести каких-либо трудов, ни пещись о нужном для себя самого, а сидел бы только в углу, в восхищении и упоении. Поэтому и не дано человеку стоять на степени совершенства, чтобы он мог иметь попечение о братиях и упражняться в служении слова»¹⁷⁸.

3. Хотя святые подвижники и говорят, что на высших степенях духовной жизни душа достигает такой высоты и совершенства, что очищается от всех страстей, бывает вся свет и вся око, и делается престолом и жилищем Духа Святого; но при этом они решительно не допускають того, чтобы еще здесь, на земле, человек мог достигнуть уже полного совершенства; и учение, будто человек и в настоящей жизни может дойти до невозможности падения, прямо противоречит учению святых подвижников. «Ум человеческий, говорит преподобный Кассиан, не может постоянно пребывать в одинаковом состоянии, и ни один из святых, доколе находится в сей плоти, не достигнет той высоты добродетелей, чтобы мог уже остаться неподвижным. Посему, хотя бы кто приобвык к победам и часто получал победные венцы, однако же, доколе еще находится в борьбе и на поле сражения, дотоле не может быть свободен от страха и сомнения в успехе, Один Бог неизменяем и благ; человеческая же добродетель, какая бы ни была, не может быть неизменяемою».¹⁷⁹ «Поелику, говорит преподобный Исаак Сирин, природа на земле не освобождается еще совершенно из состояния мертвенности и тяготы плоти; то и высшее состояние разума не может доставить такого совершенства, в котором бы не было недостатка; не может человек оставаться в мире мертвенности и совершенно оставить природу плоти»¹⁸⁰; и потому «он до самой смерти не может не иметь помыслов и брани, доколе находится в сей плотской жизни»¹⁸¹. «Между братиями, пишет преподобный Макарий Великий, мы нередко видели толико богатую получивших благодать, что в продолжение пяти или шести лет, как говорили они, похоть в них совершенно погасала; но потом, когда они думали, что достигли пристани и тишины, зло как бы из скрытой засады делало на них столь сильное и жестокое нападение, что приводило их в ужас и недоумение. Посему никто из благоразумных людей не смеет сказать: так как благодать со мною, то я уже свободен от греха; и только неопытные, чувствуя в себе действие благодати, думают, что они уже победили грех и суть совершенные христиане»¹⁸². «Я же, прибавляет он, не знал ни одного христианина совершенного или свободного от греха»¹⁸³. Следовательно, «душа, когда достигнет оного града святых, тогда только может быть без скорби и искушений»¹⁸⁴. И так «остерегайся говорит преподобный Исаак Сирин, обольщения от демонов и проповедующих неизменяемость совершенства в сем страстном и удобопременяющемся мире. Такого совершенства не имеют и святые Ангелы»¹⁸⁵. И «когда по действию благодати вдруг возникают в тебе возвышенные мысли и рождаются восторги от умственного созерцания Высочайшого Существа; когда святые Ангелы приближаются к тебе и исполняют тебя духовным видением; когда все противное удаляется, и ты, находясь в таком состоянии, чувствуешь неизреченный мир и тишину, то в это время, когда таким образом осенит тебя благодать Божия, ты не превозносись этим, не помышляй в душе твоей, что ты достиг тихого пристанища и неизменяемой тишины, что совершенно безопасен от сего противными ветрами возвеваемого моря, что у тебя нет более врага, и что зло не встретит тебя. Многие, предавшись таковым мыслям, подвергались опасностям»¹⁸⁶.

4. Как благодать вообще, так в разные дары благодати, «Божия премудрость разделяет людям непостижимым и неизследимым образом: ибо иные, как скоро приступят к Богу с верою и молением, то вдруг и без всякого труда и изнурения приемлют дарования Святого Духа. И это для того, дабы испытать, почувствуют ли такие благодеяние, милость и благость Божию, и покажут ли плод такой благодати – любовь от своей воли и сердечного расположения и заплатят ли тем за благодеяния, дарованные по любви Божией. А иным, хотя они и удалились от мира, отреклись от сего света по учению Евангельскому и непрестанно упражняются в молитвах, посте, труде и прочих добродетелях, Бог не скоро дает благодать, упокоение и духовную радость, но медлит и удерживает дары свои. И сие творит Он опять не напрасно, не без смотрения и не по случаю; но по недоведомой некоей премудрости, дабы видеть почитают ли такие верным и истинным Бога, который обещал дать просящим и отверзть толкущим, останутся ли они в твердом уповании на Него до конца, не ослабеют ли, не отчаются ли по безверию, и не отвратятся ли от Него, если подвергнутся различным искушениям и оскорблениям? А иногда и совершенно утвердившиеся в добре не получают благодатных дарований, также по премудрости и непостижимым судьбам Господа. Самою медленностью в сем случае более воспламеняется желание небесных благ, и человек ежедневно прилагает большее рачение, труд, подвиг, и алчбу, и жажду, и упражнение во всех добродетелях»¹⁸⁷. Наконец,

5. Хотя святые подвижники и говорят, что дары благодати иногда сообщаются человеку вдруг, прежде чем он со своей стороны употребит особенные труды и подвиги; но при этом они постоянно учат, что духовная жизнь человека растет постепенно, и что духовного совершенства человек достигает не иначе, как постепенно восходя с одной степени нравственного усовершенствования на другую. «Прийти в меру духовного совершенства, говорит преподобный Макарий Великий, никому не возможно скоро и легко; но после множества трудов и подвигов, времени и старания, при многом испытании и различных искушениях доходят до самой совершенной меры безстрастия»¹⁸⁸. «И как плод в утробе не вдруг составляется в человека, но мало помалу принимает образ оного и рождается, и не вдруг становится совершенным человеком, но через многие годы возрастает и делается мужем: так и в духовной жизни человек мало помалу возрастает и приходит в мужа совершенного, в полноту возраста; а не так, как некоторые говорят, что вдруг можно облечься и совлечься»¹⁸⁹. Или «как живописцы сперва пишут вид человека одной какой-либо краской, потом краску краскою расцвечивают, и таким образом, изображают даже до волос вид живописуемого, так и святая благодать Божия сперва через крещение приводит образ Божий в то же состояние, в каком он был при сотворении человека. Когда же увидит она, что мы от всего сердца желаем красоты подобия и наги стоим в её рабочей храмине, тогда она расцвечивает добродетель добродетелью, и возводит от благолепия к благолепию вид души, и таким образом начертывает на ней подобие»¹⁹⁰. И о самых действиях благодати на этих разных степенях духовной жизни человека святые подвижники замечают то же, что сказал преподобный Макарий Великий, говоря о чрезвычайных благодатных состояниях. То есть: что действия благодати только изображаются раздельно, но в самых душах людей благодать действует совокупно и непрерывно, так что одно действие следует за другим непосредственно»¹⁹¹. «Конечно, благодать Божия могла бы в одно мгновение очистить человека и сделать его совершенным, но она совершает сие понемногу для того, дабы испытать расположение человека, сохранит ли он всецело любовь к Богу, не приобщаясь ни в чем ко злу, и предаст ли всего себя благодати Божией. И таким образом душа, испытанная в течение времени, и ничем не оскорбившая благодати, постепенно воспринимает от неё силу, и благодать находит в такой душе себе пищу и простирает свои корни в самые глубочайшие её части и мысли, и вселяется в ней до того, что как бы поглощает её и воцаряется в ней»¹⁹².

Итак, главная причина, почему всесильная благодать Святого Духа не вдруг очищает человека, но постепенно возводит его от совершенства к совершенству, скрывается в том, что сия Божественная благодать не хочет стеснять свободы человека, дабы он и сам старался об исправлении себя и боролся с врагами своего спасения. Главный враг его, с которым ему особенно должно бороться, есть диавол. Сей враг «боится, чтобы отрок человек, возрастал в духовной жизни, не пришел бы в мужа совершенна и не стал бы искать должного роду своему и требовать себе владычества»¹⁹³. А потому он употребляет всевозможные усилия и средства, чтобы истребить все семена добра, насажденные благодатию в сердце человека. С этою целью «диавол наблюдает тщательно все наши движения, и ничего в нас не оставляет без замечания. Лежим ли мы когда, спим ли, стоим, говорим, ходим, смотрим, он все наблюдает, все воздвигает, весь день злоумышляет против нас, дабы обольстить ум наш и погасить в нем блаженный свет»¹⁹⁴. «Безчисленные полагает он пред нами преткновения и соблазны: пагубное сребролюбие, гордость века сего, похоть плоти, надежду на долговременность настоящей жизни, боязнь подвижничества, нерадение к молитвам, сонливость в псалмопении, негу телесную и пр.»¹⁹⁵. С другой стороны, хитрый и коварный сей враг не просто ополчается на человека, но для удобнейшего действования и прикрытия козней своих, он приспособляется к действиям благодати, и потому вступающим в подвиг хитростно разделяет «борьбы своя на них по образу оружии их, и по намерению лиц изменяет образ подвига своего»¹⁹⁶.

1. «Из бесов, противодействующих деятельной жизни, говорит преподобный Нил Подвижник, первые вступают в брань те, которые управляют удовольствиями или пожеланиями чревоугодия, внушают нам сребролюбие и подстрекают к человеческой славе, все прочие, идя позади их, перенимают только ими раненных»¹⁹⁷. Следовательно, плоть и мир суть первые оружия, коими сатана ополчается на человека.

Человек чувственный внимает только требованиям плоти своей; и потому не чувствует болезни своей, и не сознает нужды своего исправления. «Когда его научают, он не внимает; когда его обличают для исправления его слабостей, он не признается в них»¹⁹⁸; а потому он не слышит, и не может слышать голоса призывающей его благодати. Ибо «из тучной пищи, говорит святый Василий Великий, поднимаются в виде дыма пары, и подобно густому облаку препятствуют лучам Святого Духа озарять ум. Потому, как дым прогоняет пчел, так чувственность прогоняет Святого Духа»¹⁹⁹. И «как неокопанный виноград глохнет и от плотности окружающей его земли не участвует в пользе доставляемой водою, так и душа, не свергнувшая с себя плотского и без отдыха им отягощаемая, будучи угнетена тяготою вещественного, неспособна к плодоношению, и потому, не приемля помощи свыше, пребывает безплодной. А когда душа безплодна, удаляется от неё Дух Святой, падают ограждения – вспомоществование Ангелов, вторгаются же мимоходящие чужеземцы – силы, производяшие в ней заблуждения разума, и предварительно поселившиеся в ней страсти оскверняют ее, подобно свинье, которая валяется в зловонной тине»²⁰⁰.

Главным противооружием против сей козни диавола служат пост и воздержание, соединенные с постоянным трудом телесным. Ибо, говорит преподобный Исаак Сирин, «егда печать пощений наложена есть на человека, то и помысл его в умилении поучается, и сердце его молитву источает, и дряхлость на лице его лежит, и помышления студная далече отстоят от него, веселие не видится воочию, и враг есть похотем и суетным помыслам. И егда увидит оружие сие на некоем человеке диавол, абие боится сопротивный искуситель, и сила его сокрушается, и видением оружия сего жжется. Пребываяй в посте и ко устретению готов, и к отвращению лютых страстей»²⁰¹. И «как черви, зарождающиеся у детей в желудке истребляются некоторыми едкими лекарствами, так и пост, входя в душу, умерщвляет грех, кроющийся в глубине её»²⁰².

Если же человек захочет внимать гласу призывающей его благодати, и сия благодать осенит его душу небесною радостью и веселием; то диавол тотчас старается сии благодатные впечатления заглушить наслаждениями и впечатлениями мирскими. Человека, привязанного к миру, святые подвижники сравнивают с ястребом, летящим с ремнями на ногах; где ни сядет он, тотчас запутается²⁰³. Одному брату, который, отрекаясь от мира, оставил у себя несколько имущества, преподобный Антоний Великий повелел идти на село, купить мяса и обложить им нагое тело свое. Когда брат сделал сие, то собаки и птицы терзали тело его. Увидев израненное тело, Антоний сказал: так нападают и демоны и терзают тех, кои привязываются к мирскому²⁰⁴. Посему, «как погруженный в воде не может уже дышать воздухом внешним; так, говорит преподобный Исаак Сирин, и тот, кто погружает себя в мирские попечения, не может принимать и ощущать дыхания и веяния от другого (небесного) мира»²⁰⁵. И как огнь не горит в сырых дровах, так и жар Божественный не пылает в сердце, любящем удовольствия»²⁰⁶.

Посему, «как младенцу дают хлеб по отнятии его от грудей, так и всяк, кто хочет преуспевать в Божественном, наперед должен отречься от мира, как дитя от обятий и сосцов матерних»²⁰⁷. «Господи! наставь меня, как спастися», молился преподобный Арсений, будучи еще при дворе царском, и пришел к нему голос: «Арсений! бегай мира и спасешься». Удалившись в пустыню, он снова молился теми же словами, и услышал голос: «Арсений! беги, молчи, уединяйся; ибо в сем сокрываются корни безгрешности»²⁰⁸. К такому отречению от мира, по учению святых подвижников, более всего способствует упражнение в Божественных писаниях, и всегдашняя память о суде и смерти²⁰⁹. Ибо, говорит преподобный Исаак Сирин, по мере того, как человек уразумевает силу Божественных писаний, страсти перестают возставать на душу его, суетные помыслы бежат от него, и ум его не внимает ничему житейскому, по причине особенной сладости, им ощущаемой»²¹⁰. При этом преподобный Лествичник советует непрестанно размышлять также о смерти, суде и аде²¹¹. Такое размышление особенно спасительно и благотворно²¹². И потому «сей помысл сатана много ненавидит и всей силою своею ратует исторгнути его от человека. И аще бы возможно было, то дал бы ему царствие всего мира точию да изгладит от мысли человека таковый помысл. Весть бо льстец сей, яко аще помысл сей пребудет в человеке, то не ктому мысль его на земли сей прелести стоит; и хитрости его к нему не приближаются»²¹³.

2. Когда человек, вразумленный Божественною благодатью, презрит слепую привязанноегь свою к земному, решится отречься от мира и начнет служить Господу, тогда и диавол переменяет оружие свое и начинает искушать человека внутренними греховными помыслами. «Обычай бо есть врагу, егда увидит кого с горячею верою наченша благое жительство, приустрашати его различными и страшными искушеньми; да от первого подвига их объемлет их боязнь и явится им путь жесток и неудобопроходен. И рекут: аще начало есть тако неудобно и жестоко, то до конца его кто сопротивиться подвигом многим посреде его учиненным мοжет; и оттоле не могут паки стати или прийти в преднее»²¹⁴. С этой целью диавол, то под предлогом исповеди, возобновляет в памяти соделанные преступления, дабы таким образом вновь воздвигнуть страсти благодатию Божиею забвенные²¹⁵; то как бы мимоходом пробуждает хульные мысли и ропот на Бога, которые возстают в нас не только дома, но нередко и в храме Божием²¹⁶; то располагает нас к чревоугодию, болтливости и разсеянности, или возбуждает в нас похоть плоти и омрачает разум, чтобы склонить на преступление²¹⁷; то старается сблизить нас с людьми развратными и лицемерами, дабы их примером и при их содействии совратить нас с пути истины²¹⁸. Молимся ли мы – диавол побуждает нас сократить моления, погружает в сон и наводит безвременную зевоту²¹⁹; бодрствуем ли мы, – он производит в нас слабость, дабы прекратили бдение²²⁰; размышляем ли о чем-либо полезном и добром, – он хитрым образом обольщает душу и увлекает её к предметам безполезным²²¹; если мы тщеславны и предаемся светской мудрости, диавол внушает нам недоверие к слову Божию, чтобы таким образом прельстив нас, привести к ереси и богохулению²²²; ежели предаемся разсеянности, он старается вложить в душу вольность и безстыдство²²³; а если мы благочестивы и думаем о подвигах и делах святых, он внушает нам, что подвиги сии для нас недостижимы, дабы произвести безвременную печаль в сердце и привести нас к отчаянию в спасении²²⁴.

Чтобы устоять в этой борьбе с диаволом, от человека с одной стороны требуется мужество и бодрость²²⁵. «В сем случае, говорит преподобный Ефрем Сирин, ты будь подобен человеку, который сидит под деревом, и когда собираются к нему дикие звери, взлезает на вершину дерева, и звери не делают ему вреда»²²⁶. С другой стороны, Поелику диавол строит козни свои хитро и с искусством, то не без искусства и мы должны вступать в брань с невидимыми врагами и побеждать их. Сие искусство Ефрем Сирин поставляет в том, чтобы действовать всегда вопреки страстным помыслам. «Если таким образом будем противиться врагу, он не устоит против нас и побежит, а к нам возвратится благодать»²²⁷. Верным же и надежнейшим оружием в сей брани служит молитва. «Встречает ли тебя искушение, говорит преподобный Нил постник, или раздражает прекословие, или враг возбуждает ярость, или из уст износится глагол нелепый: вспоминай молитву и тотчас укротится в тебе безчинное движение»²²⁸. И «как к железу, когда его проникает огонь, нельзя прикоснуться; так ум, согретый и укрепленный чистою и усердною молитвою, делается неприступным для невидимых врагов; она расстраивает и сокрушает всю силу вражию, а подвижникам содействует и защищает их»²²⁹.

Дабы довершить страх подвижника и, либо на первом шагу остановить его, либо вовсе совратить его с пути правого и снова привести к миру, диавол с внутренней борьбой часто соединяет и внешние, нередко тяжкие и продолжительные, скорби и бедствия. Главным оружием для человека в сем случае должно быть терпение²³⁰. Основанием для такого терпения должно быть крепкое упование на Бога, соединенное с всегдашним памятованием того, что без искушений никто не может войти в царствие Божие, так что если отнять искушения, не «будет и спасаемых»²³¹; что искушения, попускаемые на нас промыслом Божиим, всегда бывают по силам нашим²³²; и что как бы велики ни были искушения сии, благодать Божия никогда не оставляет нас среди них без небесной своей помощи²³³. Пособием же в терпении может служить размышление о будущем блаженстве. Такое размышление и надежда много воодушевляют человека к трудам, к претерпению скорбей, к понесению бремени и к предприятию тесного пути»²³⁴.

3. Ежели человек окажет надлежащее мужество и терпение и устоит в борьбе с внутренними искушениями и внешними бедствиями, то посрамленный диавол снова изменяет образ своего действования. И Поелику с одной стороны самая борьба, опасности и искушения делают человека осторожным, внимательным и бодрственным над собой; а с другой, Божественная благодать, испытав в борьбе сей веру его, терпение и упование на Бога, так сказать сама уже приходит к нему, вселяется в нем и укрепляет его, то диавол, чтобы ослабить в человеке такую внимательность и осторожность, навремя как бы отступает от него, дабы если он хотя мало предастся рассеянности и беспечности, внезапно и, так сказать, одним ударом снова поразить его всей силой своей²³⁵. «Случается, говорит преподобный Макарий Великий, что когда мы приобщимся несколько благодати; то зло, внутри нас гнездящееся, лукавит, добровольно укрывается и не делает своего; между тем человека заставляет думать, что он чист по уму; а потом приводит к мысли, что он совершен; после же разбойнически нападает на него и низвергает его в преисподняя земли»²³⁶. «Если ты будешь противиться враждебной силе, говорит Святой Исаия отшельник, и увидишь, что она, изнемогши, бежит от тебя вспять; то да не радуется сердце твое. Ибо злоба духов все еще остается при тебе. Они приуготовляют ополчение лютейшее прежнего, поставляют его при городе и повелевают ему стоять неподвижно. И если сердце твое начнет превозноситься тем, что ты прогнал их, то они снова – одни ополчатся позади тебя, другие станут впереди и отвсюду окружат бедную душу, так что ей трудно будет иметь уже какое-либо убежище»²³⁷.

Чтобы не сделаться жертвой сей хитрой козни коварного врага, воин Христов ни на одну минуту не должен оставлять оружия своего и предаваться бездеятельности и беспечности, но постоянно и с неусыпной бдительностью должен стоять на страже духовной своей жизни. «Основание христианства таково, что хотя бы кто совершил и все дела правды, он не должен останавливаться на них, надеяться на них и думать, что он уже много сделал; хотя бы он и благодати сделался причастником, он не должен думать, что получил ее и насытился, но должен алкать и жаждать, плакать и рыдать и всегда иметь истинно сокрушенное сердце»²³⁸. В этом отношении преподобный Ефрем Сирин подвижника сравнивает с человеком, который несется с высоты, и нашедши веревку, висящую высоко над землей, хватается за нее, виснет на ней и непрестанно вопиет к Господу о помощи, зная, что если ослабеет и выпустит веревку, то упадет и умрет²³⁹.

4. Как в обыкновенном мире людям, достигшим высоких степеней почести и славы, свойственны бывают тщеславие и гордость, так случается и в духовной жизни. Когда человек отрешится от мира, и победой над разными искушениями достигнет значительной степени духовного совершенства; тогда, по замечанию святых подвижников, в нем начинают появляться помыслы тщеславия и самомнения. А потому и диавол тогда снова нападает на подвижника и всеми силами старается возбудить и возжечь в нем страсть гордости, «да мнит, яко от своея силы есть вся крепость сия, и сам собою богатство сие стяжал, и силою своею сохранил есть себе от сопротивного и убийцы»²⁴⁰. Эта брань, сколько коварная, столько с другой стороны и самая опасная. «Дух гордости, говорит преподобный Кассиан, есть самый лютый, свирепее всех прежних. Он вступает в брань с совершенными; старается низринуть возшедших на верх добродетелей, и как болезнь заразительная и тлетворная не один только член, но все тело искажает; так и гордость погубляет не часть какую-либо души, но всю душу»²⁴¹. «Она, как коварный изменник прекрасного города, отворяет врата всем бесам; совершенно унижает дух отшельника, и погубляет все его молитвы, коими старается он врачевать раны души своей»²⁴²; так что «в душу гордую и тщеславную снова возвращаются страсти уже побежденные и вышедшие из неё»²⁴³. Итак, «убегай, говорит святой Василий Великий, этого неодолимого наветника нашему спасению, который под самыми небесными кругами ставит против нас свою засаду и усиливается ниспровергнуть добродетели, пустившие стебли свои даже до неба»²⁴⁴; ибо «дух гордости так опасен, что и с неба свергнуть может»²⁴⁵.

Чем коварнее, шире и многосплетеннее эта сеть врага, тем дальше и с большей осторожностью человек должен обходить ее; и чем опаснее это оружие гордого диавола, тем заблаговременнее и с большим тщанием подвижник должен заботиться о приобретении должного противооружия, то есть смирения. Смирение, это такой щит для воина христова, о который сокрушаются все стрелы лукаваго, как бы остры и крепки они ни были. Преподобный Антоний Великий видел некогда все сети врага распростертые по земле и с глубоким вздохом сказал: кто избегнет их? Но тотчас услышал голос: смирение избегает их²⁴⁶. Поэтому святые подвижники смирение называют домом Святого Духа, и основанием, на коем зиждется храмина добродетелей.

Но смирение сие, говорят святые подвижники, должно состоять не во временном только и как бы случайном сокрушении сердца, и есть «великое и Божественное дело, добродетель непостижимая, некая сила таинственная». «Я, говорит преподобный Исаак Сирин, даже и того не называю смиренным, кто смиряется при воспоминании грехов и беззаконий своих и содержит оные в памяти, дабы воспоминанием оных сокрушить сердце свое и ум свой отклонить от помыслов гордости, хотя сие и похвально. Таковый желает только смирения, но оно еще не у него». Посему «никто не дерзай помышлять в душе своей, что он достиг уже высоты смирения, потому только, что иногда приходила ему какая-либо умилительная мысль, или пролил он несколько слез, и потому что есть в нем какое-либо доброе качество, полученное от природы или усилием приобретенное. Никто не воображай, что он получает благодать сию посредством не многих дел»²⁴⁷.

Основанием для того смирения служит постоянная мысль, что все наше добро, все добродетели наши совершаются в нас силой Божественной²⁴⁸. Содействует же такому смирению особенно память о грехах своих и размышление о высоких подвигах святых. «Всевали некогда злые духи похвалу в сердце одного подвижника; но он исполнившись вдруг Божия вдохновения, весьма благочестивое и разумное к побеждению их коварства вымыслил средство. Он тотчас вставши написал на стенах келии своей имена высочайших добродетелей: совершенной любви, ангельского смирения, чистой молитвы, нетленного целомудрия и пр. Итак, когда его мысли внутренно хвалить начинали, то он вещал к ним: пойдем на суд. И подошедши тотчас к стене, читал название написанных добродетелей и говорит сам себе: дóндеже ты сих добродетелей не снищешь, ведай, что далек еще будешь от Бога»²⁴⁹.

Чтобы утвердить подвижников в борьбе с сатаной, промысл Божий то удостаивает их разных видений и откровений, то утешает их особенным наитием Духа Святого, то посылает им на служение святых ангелов небесных. Посему и диавол, чтобы удобнее и скорее возбудить в подвижнике гордость и самомнение и удалить от Бога, нередко также преобразуется в ангела светла и искушает его то мысленными мечтаниями, то в бдении очевидными видениями. Иногда является он в виде Христа Утешителя, иногда в виде сил небесных, или в виде святых, иногда в виде света, огня, звезд, колесниц и иных явлений; иногда производит в сердце человека свои утешительные сладости, радость и слезы, иногда же дает свою земную, душевную, бесовскую мудрость. И такия козни творит он не только в бдении, но и во сне²⁵⁰.

«Сим образом, говорит Симеон новый Богослов, мнози от подвижников прельстишася и пострадаша ови от них возбесновашася; ови прияша (поверили) беса и пребыша неисправлени даже до конца, неприемля совета ни от единого брата; ови же подущаеми диаволом сами себе убиша; ови же во стремнины низвергошася, ови же удавишася, и кто может изрещи сия различная прельщения диавола»²⁵¹. Поэтому святые подвижники, глубоко опытные в духовной жизни, и в сей брани не оставляют человека без своих спасительных наставлений.

1. Демонские видения, говорит преподобный Исаак Сирин, бывают особенно людям гордым и тщеславным, уповающим на дела свои, обнаженным смирения и ищущим видений и таинств.²⁵² Поэтому святые подвижники советуют, с глубоким смирением, не желать никаких видении и откровений, и не верить и не принимать их, если бы они и случились, «будет ли то что-либо чувственное и умное, или извне, или изнутри, или образ Христов или ангелов, или святого образ, или свет умом мечтаемый и воображаемый. Внимать же должно сердечному только действу, яко непрелестну, иная же вся не приймати до времене мира страстей»²⁵³. «Аще же и от Божия благости послется нам видение когда, и не приемлем тое, не убо на ны многолюбивый Господь Иисус прогневается за сие; весть бо яко прельщений ради бывших в сие приходим»²⁵⁴. Посему и во время самой молитвы, говорит преподобный Петр Дамаскин, должны есмы ум имети безвиден, невообразителен, необрозовиден, и накакоже что приемлющий, ни огня, ни другого чего-либо; но подобает в единех точию глаголех мысль заключати»²⁵⁵.

II. Относительно видений и откровений во сне, преподобный Лествичиих говорит, что «когда мы во сне верити бесам станем, то уже и во бдении нашем они нам смеятися будут. Веруяй сновидениям вовсе есть неискусен, а никакому сну неверующий любомудрым почесться может. Тем только верь снам, кои о муке и суде тебе возвещают; аще же во отчаяние приводят, то знай, что и оные от бесов суть»²⁵⁶.

III. Людям совершенным в духовной жизни Господь дарует особенный дар различать доброе и лукавое, так что они могут узнавать каждый помысл и каждое действие, какое происходит от Бога, какое от естества и какое от демонов. Для тех же, кои не достигли еще сего совершенства, и не имеют такого дара, они представляют следующие признаки, по коим можно различать действия ложные – демонские, и истинные – бывающие от Бога.

A. «Продолжительным наблюдением, говорит преподобный Нил подвижник, узнал я, что следующее находится различие между помыслами ангельскими, человеческими и теми, кои происходят от бесов. Ангельские помыслы испытывают природу вещей и изследывают духовные оных отношения. Помысл демонский не знает и не разумеет сего: он внушает только приобретение чувственного предмета и предрекает утехи и славу, которые от того последуют. Помысл человеческий не думает ни о приобретении, не входит также и в розыскания, а вносит только в душу простой образ предмета»²⁵⁷.

Б. «Действия благодати, говорит преподобный Макарий Великий, доставляют радость, мир, любовь, истину. Напротив действия греха доставляют беспокойство и не производят ни любви к Богу, ни радости о Нем»²⁵⁸. «Веждь убо, яко явлена суть действия благодати, яже бес, аще и преобразуется, подати не может, ни кротости, ни тихости, ни смирения, ни ненавидения мира, ни страсти и плоти утоляеть, яже суть благодати действа. Действа же его дмение и страхование и всяка злоба. От действа бо возможеши познати возсиявый свет в душе твоей, Божии ли есть, или сатанин»²⁵⁹.

В. «Ежели душа, говорит блаженный Диадох, без сомнений и мечтаний воспламеняется любовью к Богу, как бы увлекая за собою и самое тело во глубину сей неизреченной любви, и если она тогда ни о чем другом не размышляет, как только о том, к чему стремится, то надобно знать, что тогда действует в ней Дух Святый. Если же ум во время сего действия предается сомнению, или займется какою-либо нечистою мыслию; то надобно разуметь, что оное утешение происходит от обольстителя и имеет только вид радости. Сия радость бездейственна, нетверда и происходит от врага»²⁶⁰. То есть: «ум видящего Божие видение не имеет свободы ни мыслить, ни действовать сам собою, но озарившись Божественным и неизреченным светом, и движется и управляется Духом Божиим и созерцает токмо то, что открывает Утешитель Дух. Душа зрителя не развлекается иными желаниями, а воспламеняется одною Божественною любовию. Внешний же человек тогда как бы безчувствен бывает»²⁶¹.

Г. Касательно последствий видений «лукавый прелести дух ум сливает и свиреповиден соделывает, ожесточает сердце и помрачает, творит боязнь и страх и возношение, свирепит очи, мозг смущает, трепет творит во всем телеси и побуждает языком произносити глаголы нелепые и хульные; благоволения, смирения или молитвы или слезы истинные никакоже в таковом обретается, но присно хвалится своими добродетелями и тщеславсгвует. Пришед же Дух Святый ум собирает, внимателен и смирен сей содевая, память смерти и грехов своих и вечного мучения имети всегда творит, душу благоумилительну и плачущу, и очи его кротости и слез исполняет»²⁶².

Д. Внешним средством различать истинные и ложные помыслы и откровения служит молитва. «Если ты, говорит святой Варсануфий, хочешь узнать, враждебный ли, или дружественный дух приходит к тебе, сотвори молитву и спроси его; наш ли ты или противников? И он скажет тебе истину»²⁶³.

5. И тогда, как человек приблизится и достигнет духовного совершенства, диавол не отступает от него и ласкается еще надеждою каким-либо образом поколебать подвижника Божия. А потому

а) Иногда он наводит на подвижников сих особенную тоску, печаль и уныние, дабы поколебать твердость их и привести к отчаянию. «Эта печаль или некоторая туга неразумная, говорит преподобный Кассиан, находит вдруг; и тогда не только в себе чувствуешь сухость, но досадуешь на келию, отвращаешься от чтения и в молитве неудержимо рассеиваешься и блуждаешь, так что ни желанием вечных благ, ни страхом геенны не можешь пробудить ума от сего, некоторым образом смертного сна»²⁶⁴. «Когда сей бес приходит, говорит преподобный Нил подвижник, душа свергает с себя страх Божий и благочестие, грех не считает грехом, и беззаконие не поставляет беззаконием, мучение вечное и суд помнит как простые слова, и хотя признает Бога, но повелений Его не слушает. Бьешь в грудь, когда душа устремляется ко греху, а она не чувствует; разсуждаешь от писания, а она вовсе окаменела и не слышит; представляешь ей бесчестие от людей, а она не думает о стыде людском; и если бы не кратковременно было действие его, не спаслась бы никакая плоть»²⁶⁵. «Сей час исполнен есть отчаяния и страха, и надежда Божия и утешение веры Его совершенно отходит от души. Множаеже всех болезнь и труд творит час сей сумнением мысли. Последует бо тем крепко хула, овогдаже сумнение о воскресении, и инаже, яже не подобает нам изрещи»²⁶⁶.

«Что касается до устроения или попущения Божия, говорит преподобный Кассиан о сем состоянии, то оно «бывает по двум причинам. Первая та, чтобы будучи на время оставляемы Господом, смиренно усматривали мы слабость своего ума, и таким образом, не позволяли себс возноситься чистотою сердца, подаваемою Божественною благотатию. Вторая та, чтобы испытать, не поколебима ли верность наша, тверд ли ум; и постоянно ли расположение сердца»²⁶⁷. Посему главным оружием в сей брани должны служить крепкая и так сказать упорная бодрость и молитва. Преподобный Антоний Великий, сидя некогда в пустыни, впал в уныние и глубокую тьму помыслов. Он воззвал к Богу: Господи! хочу спастися, но не дают мне помыслы. Что мне делать в скорби моей? как спастися? Спустя немного он встал и увидел в стороне некоего похожего на себя человека, который сперва сидел и занимался делом, потом встал и молился; после опять сел и вил вервь, наконец опять встал на молитву. Это был Ангел Господень, посланный для наставления и укрепления Антония. И наконец, сказал Ангел Антонию: поступай так и спасешься²⁶⁸. «Ежели, говорит преподобный Исаак Сирин, ты не имеешь крепости удержать себя и пасть на лице своем в молитве; то предлагаю и советую тебе: завий главу твою паллием и спи, пока пройдет сей час помрачения; от селения же твоего да не изыдеши»²⁶⁹.

б) Иногда же диавол с особенною дерзостью приступает к великим подвижникам и, так сказать, насильно то возбуждает в них различные нечистые образы, иногда «мечганьми показуя тем красоту жен, иногда же устрашая украшением риз и видением студодеяния, иногда же образом жены нагия», и таким образом, силится возбудить в них страстные движения²⁷⁰; то «с союзниками своими является к святым Божиим в разных нередко странных и страшных видах и творит им разные досады и озлобления, дабы возбудить в них гнев и или досаду²⁷¹; то во время самой молитвы, не дерзая приблизиться телеси осияваемых, единеми мечтаньми и страшными топоты и безвестными гласы устрашает и смущает их, дабы отвесть их от дел бдения и молиты»²⁷²; то нередко и во время самого сна, завидуя кратчайшему трудов их покою, наветует и торгании некиими взъемлет сон от веждей их, умышляюще таковыми творити живот сих притруднейший и болезни исполнен»²⁷³.

И здесь главным оружием для подвижника служит молитва²⁷⁴. «Если же и во время самых молитв, говорит святой Василий Великий, враг будет влагать лукавые мечтания, душа да не престает молиться, но тем сильнее да припадает к Богу, и да молит Его разсекать лукавую преграду остающихся в памяти помыслов. Если же насилие помыслов, по безотвязности воюющего продолжится и после сего; то и в этом случае не должно приходить в отчаяние и не оставлять дотоле, пока Бог, видя нашу стойкость, не озариг нас благодатию Духа, которая обращает в бегство наветника, очищает и наполняет Божественным светом ум наш и дает, что мысль наша в непоколебимой тишине служит Богу с веселием»²⁷⁵.

6. И при показанных средствах не всякий человек всегда может устоять против всех искушений сатаны; но по слабости или беспечности нередко отступает, колеблется и падает. В таком случае диавол тотчас, нередко под предлогом покаянного сокрушения сердца, вызывает из памяти человека все прежде соделанные им преступления, и говорит: се «коль ты содеял зла; се коликим безумием исполнена душа твоя, и сколь ты отягощен грехами, так что уже тебе спастися невозможно. И сие творит для того, дабы тебя довести до отчаяния, и что твое покаяние ненавистно и неприятно есть Богу»²⁷⁶. «А когда человек беззаботно предается деланию разных преступлений, тогда враг подкрепляет его в сем падении надеждою на бесконечное милосердие Божие и на долговременность земной жизни его, дабы, день от дня отлагая покаяние, он умер бы во грехах своих»²⁷⁷.

Против первой козни диавола человек должен вооружиться крепким упованием на безмерное человеколюбие Божие и немедленно прогонять всякую мысль об отчаянии²⁷⁸. Для сего нужно помнить всегда, что «долготерпеливый Господь не только обращающегося от греха с великою любовью и радостью приемлет»²⁷⁹, и что «дары, благодатью Божией посылаемые кающемуся, не измеряются по сравнению с прежнею немощию»²⁸⁰; но что Божественная благодать сия сама всегда ищет нашего спасения и покаяния, и «сама побуждает нас к плачу и раскаянию, и если мы упорствуем, то паки побуждает нас к плачу и раскаянию о грехах»²⁸¹. И потому «прежде, нежели человек воззрит на Бога, Он уже говорит ему: се Аз; прежде, нежели человек приблизится к Нему, Он открывает сокровища свои пред ищущим Его; прежде, нежели прольет слезы, Он изливает на него дары Свои; прежде, нежели успеет воззвать к Нему, Он примиряется с ним; и прежде, нежели попросит, получает милость»²⁸². «И так, говорит преподобный Ефрем Сирин, все тщание есть нечистого врага, яко да во отчаяние тя приведет, егда согрешиши. Ты же, любимиче, не повинися ему, но аще и седмижды падешися на день, то убо скоро восстани и покаянием умоли Бога»²⁸³. Ибо «сколько бы раз ни пал кто, но если покаянием врачует душу, то благодать приемлет его»²⁸⁴. Против второго обольщения должно вооружаться постоянной мыслью, что человеколюбивейший Господь есть вместе и правосуднейший Судья. Посему в сем случае весьма полезно и необходимо частое размышление о суде и кратковременности земной нашей жизни²⁸⁵.

Из того, что мы сказали выше о необходимости, условиях, действиях и препятствиях благодати, ясным образом открывается уже взгляд святых подвижников на отношение Божественной благодати к свободе самого человека. Если природа человеческая, совершенно испорченная грехом является столь бессильной, слепой и безжизненной, что человек сам по себе, без небесной помощи Святого Духа, не может ни освободиться от греха, ни преупевать в добре, может падать даже на высшей степени духовного совершенства, то очевидно, что и возрождение и укрепление в добре и достижение полного совершенства, совершается в нас всемощной силой благодати Святого Духа. С другой стороны, если для получения благодати от самого человека требуются некоторые условия, и для преупеяния его в духовной жизни ему необходимы труды, мужество, терпение, бдительность, смирение, молитва и пр; так что дары Божественной благодати возгреваются и умножаются в нем только по мере собственных его трудов и усилий, то очевидно также, что действием благодати не стесняется и собственная свобода наша. Наша воля под владычеством благодати не есть машина, орудие совершенно страдательное; и благодать спасает только желающих, а не тех, кои отвращаются её.

Все учение святых подвижников об отношении благодати к свободе поэтому можно привести к следующим двум пунктам: 1) благодать никогда не стесняет нашей свободы; но 2) благодать и свобода всегда действуют совместно и в деле спасения участие их равно необходимо.

При всем бессилии падшей природы человека, совершенно испорченной грехом, святые подвижники усматривают в ней и некоторые остатки первого образа Божия, и предоставляют ей некотурую силу искать добра и делать доброе. «Как упоминаемая в Евангелии кровоточивая жена, хотя не могла исцелиться от своей болезни, однако же имела ноги, чтобы прийти к Господу и, прийдя, получить исцеление; и как оный слепой, хотя не мог, не имея зрения, ходить и прийти к Господу, однако же крепчайший ангельского испустил голос: «Сыне Давидов, помилуй мя» (Мк.10:48) и таким образом, получил исцеление. Так и душа, хотя покрыта ранами постыдных страстей, хотя ослеплена тьмой греха, однако же имеет волю вопиять и взывать к Иисусу, чтобы Он пришед даровал ей вечное исцеление»²⁸⁶. И «как больной, хотя по причине болезни лежит на одре и не может ничего делать, но дух его не успокаивается, и он печется о нужном, ищет врача, посылает к нему друзей своих; так и душа, по преступлении заповеди сделавшаяся больной и бессильной, хотя обремененная болезнью своей и не может творить дел живота, однако же должна и может пещись о духовной жизни, умолять Господа и искать истинного Врача. Следовательно, «обманываются те, кои утверждают ложно, будто человек вовсе мертв и не может уже делать ничего доброго»²⁸⁷. Ибо «вместе с образованием человека, говорит св. Василий Великий, насаждается в нем и некоторая разумная сила, которая сама в себе заключает способность и расположение к любви. Училище Божественных заповедей, восприявши сию силу, тщательно только сообразует, искусно воспитывает и, при содействии благодати Божественной, возводит к совершенству»²⁸⁸.

В этих-то остатках первого образа Божия и заключается причина, почему вседейственная благодать Св. Духа никогда не стесняет свободы человека, но и от него самого требует хотения и делания добра. Не стесняет она свободы человека и до его возрождения или обращения к Богу. «Бог, говорит преподобный Антоний Великий, сотворил душу свободною и самопроизвольною; почему она поступает, как ей угодно: хорошо ли или худо»²⁸⁹. «Природа человеческая способна к принятию добра и зла, Божественной благодати и противной силы, но принуждена быть к тому не может»²⁹⁰. «Почему и увещанием обе способности души – к добру и злу могут быть возбуждаемы, но не принуждаемы»²⁹¹. «Принуждать же произволение души Бог никогда не хочет, и потому однажды навсегда предоставил её свободе вести жизнь, как сама хочет»²⁹². «Всемогущий, Он мог бы уврачевать все наши язвы и силою преложить нас на благость, но не хочет сего, что бы наше произволение не лишилось похвал Его»²⁹³. Поэтому, «употребляя все возможные средства для вразумления и обращения грешника, Бог, – говорит преподобный Макарий Великий, – особенно любовь свою к нам показывает только тогда, когда мы хотим прийти в чувство и стараемся всемерно обратиться к Нему, чтобы получить спасение»²⁹⁴. «И как оный слепой, если бы не кричал, или оная кровоточивая жена, если бы не пришла к Господу, то не получила бы исцеления, так и всякий, если не будет иметь собствениого желания и искреннего расположения приступить к Господу, и с полною верою не будет просить Его, исцеления не получит»²⁹⁵.

И тогда, когда человек удостоится Божественной благодати, свобода его также не стесняется. «Благодать, говорить преподобный Макарий Великий, приходя к человеку, не связывает его воли принуждением и не влечет его к добру неволею, но Божия сила, присутствуя в человеке, позволяет действовать ему произвольно, дабы оказалось хотение человека, уважает ли он свою душу или нет, соглашается ли с нею, или не соглашается»²⁹⁶. «Посему, – говорит преподобный Симеон новый Богослов, – в нашем произволении есть и по крещении или пребывать самовольно в заповедях Христа, в Негоже крестихомся, или уклонятися от правого пути и лукавыми деяньми вспять возвратитися к супостату и врагу нашему, диаволу»²⁹⁷. Ибо – «как Бог самовластен, и что хочет, то делаее, так, говорит Макарий Великий, и ты самовластен, и ежели хочешь погибнуть, имеешь природу изменяемую. А ежели кто хочет, повинуется Богу, идет путем правды и побеждаег похоти»²⁹⁸. Посему, допуская необходимость благодати для преуспевания человека в духовной жизни, св. подвижники в то же время учат, что и сам человек всячески должен содействовать благодати для укрепления своего в добре, «ибо иначе, говорит преподобный Макарий Великий, если душа будет не исправна в своем служении, и ежели не станет угождать Богу и повиноваться Его воле, и не будет содействовать благодати Духа, то она со срамом и поношением изгоняется, как бесчестная, и отлучается от жизни, как ненотребная и неспособная к соединению с Царем небесным»²⁹⁹. Напротив, «ежели мы не будем нерадивы, но волею своею повлечем ум наш и с усилием устремим мысли к Господу; то и Господь волею Своею придет к нам, и истинно соберет нас к Себе; и чем более ты собираешь ум свой, чтобы взыскать Господа, тем более и Он понуждается Своим милосердием и благостию прийти к тебе и успокоить тебя»³⁰⁰.

Благодать, действующая в человеке, столько предоставляет свободы собственной природе его, что хотя бы кто и преисполнен был благодати, достигнув духовного совершенства, и тогда свобода его остается неприкосновенной, так что и «совершенные имеют волю и власть действовать по произволению и преклоняться, куда желают»³⁰¹. «Природа человеческая, говорит преподобный Макарий Великий, такова, что хотя бы кто находился в бездне зла и работал греху, может обратиться к добру, равно и прилепившийся к Духу Св. и преисполненный небесными дарами, имеет возможность обратиться к злу. Посему, как погрязший во зле и делающий себя сосудом диавола не привязан к злу какою-либо необходимостью, но имеет свободу быть сосудом избрания и жизни, так и упоенные Божеством, хотя исполнены и соединены с Духом Святым, но не удерживаются какою-либо необходимостью, а имеют свободу возвратиться и делать то, что хотят в веке сем»³⁰². «Самим Апостолам, совершенным в благодати, благодать не воспретила бы делать что-либо по их желанию, если бы они захотели и противного благодати. Итак, я тебе говорю, повторяет преподобный Макарий, что и в совершенных христианах, плененных и упоенных любовью, есть свобода»³⁰³, и «несправедливо некоторые несмысленно утверждают, что получив благодать, душа освобождается от заботы. Нет! и от совершенных Господь требует воли души на служение Духу, так чтобы они свободно соглашались на благое»³⁰⁴.

На самых высших – таинственных степенях духовной жизни, когда «человек делается узником и пленником благодати»³⁰⁵; когда «Христос подъемлет душу, водит ее, держит, носит, украшает, возседит на ней, правит ее браздами Духа и указывает ей путь, как знает»³⁰⁶, воля человека, по-видимому, теряет свою самостоятельность и как бы поглощается благодатью. Но, кроме того, что эти состояния временны и непостоянны, и на этой таинственной степени духовного возрождения свобода человека не уничтожается, а напротив, в живом и теснейшем единении с Богом, и сама она получает такой простор и силу, что является не только самостоятельной, но как бы даже самовластной и всемогущей; так что, как «Христос носит душу», так и «Сам носится душой». «Странное для тебя я скажу, не удивляйся, говорит преподобный Феогност, есть некое таинство сокровенно, совершающееся между Богом и душею: это удел самых высоких добродетелей и совершенной чистоты, любви и веры, когда человек, вполне примирившись с Богом, соединится с Нимь чрез уподобление Ему молитвою и непрестанным созерцанием. Тогда Илия заключает небо бездождием и небесным огнем пожигаеи жертву, а Моисей рассекает море и распростертием рук обращает в бегство Амалика. Ибо усилие тогда влечеть, куда хочет, человеколюбивейшего Бога»³⁰⁷.

Никогда не уничтожая свободы человека, благодать, по учению св. подвижников, всегда действует совместно с ней; так что и благодать и свобода в деле спасения нашего равно необходимы. «Духовное делание, говорит преподобный Макарий Великий, как и видимое обрабатывание земледельцем земли, представляется в зависимости от двух сторон, т. е. человек сам должен возделывать землю своего сердца и над нею трудиться, но если Всевышний не наведет на небе облаков и не даст дождей благодати, то без пользы будет трудиться земледелец»³⁰⁸. И «как железо, сеча, копая и паша, и само в действий; но есть и другой, кто движет им и кто острит и обновляет его, когда притупится: так и человек много трудится и работает, но и сам Господь тайно в нем действует, и когда видит его изнемогающим от труда, утешает и обновляет сердце его своей помощью, по слову пророка: Величается ли секира пред тем, кто рубит ею? Пила гордится ли пред тем, кто двигает ее?»?³⁰⁹ «Следовательно, говорит преподобный Кассиан, в деле спасения нашего и благодать и свобода совместно действуют. Свободная воля доказывается повиновением, или неповиновением, а Божественное попечение открывается из того, что Бог непрестанно взывает к нам, увещевает нас и всегда первый говорит нам»³¹⁰.

На этом основании у св. подвижников дело спасения человека приписывается и благодати и самому человеку. Св. Василий Великий на слова: Превознесу Тебя, Господи, что Ты поднял меня, говорит «откуда во мне сила возносить? потому имею ее, что Ты предварительно подъял мя. «Ты подъял, как иный, подняв рукою отрока, не умеющого плавать, ведет его на верх воды. Ты подъял, как иный, ослабевающего борца поддержав в минуту падения, доставляет ему случай победить, а сопротивника лишает радости о падении его»³¹¹. Но в то же время – «Всеблагий Господь прощает нас соразмерно и нашему желанию»³¹². Ибо «как младенец, говорит преподобный Макарий Великий, хотя ничего не может сделать и сам прийти к матери, но он движется, кричит и плачет, ища матери, мать над ним сжаливается и радуется, что он ищет ее с таким усилием и плачем, и хотя дитя не может дойти до неё, зато она сама подходит к нему, побуждаясь любовью к дитяти, берет его на руки, прижимает к груди и кормит с великой нежностью; так поступаеть и человеколюбивый Бог с приступающею к Нему и ищущею Его душою»³¹³.

Дальнейшее преуспевание в добре св. подвижники приписывают благодати, по слову Апостола: потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению.³¹⁴ Посему «не свободная воля, говорит преподобный Кассиан, но Господь решит окованные; не наша сила, но Господь возводит низверженные; не прилежное чтение, но Господь просвещает слепцы; не наша осторожность, но Господь хранит пришельцы; не наше мужество, но Господь утверждает ниспадающия»³¹⁵. «И не только дела, но и всякая добрая мысль, говорит преподобный Исаак Сирин, рождается в сердце не иначе, как по благодати Божией»³¹⁶. «Итак, не разумно и даже святотатственно приписывать какие-нибудь добрые дела своим усилиям, а не благодати или действию Божию»³¹⁷. Приписываетя также и человеку. «Когда благодать, говорит преподобный Ефрем Сирин, сообщенная человеку, собственным его желанием и усилием обращается на произведение святых и благих дел; то сии дела, по милосердию Божию, уже не ей принадлежат, но усвояются тому, чрез кого они видимо производятся, так как он производил их своими силами и трудами». «И как за зло, сделанное человеком по обольщению сатаны, приемлет казнь не сатана, а сам человек, потому что он не силою принужден, а по собственной воле согласился на зло. Подобным образом, говорит преподобный Макарий Великий, бывает и в добре; доброе дело благодать приписывает не себе, а человеку, и славу за то предоставляет ему, потому что он сам для себя был виновником добра».

Наконец – «как начало спасения нашего, говорит преподобный Кассиан, полагается призыванием от Господа, так и окончательное совершенство чистоты равным образом подается Им же; и вступаем мы на путь спасения по собственному внушению от Господа, и достигаем последних степеней совершенства Его же руководством и просвещением»³¹⁸. Но как замечает преподобный Исаак Сирин, «и тут не исключаются заслуги и самого человека. Ибо никто не должен думать, что Бог и без исполнения заповедей может своею благодатью даровать нам совершенное очищение души. И я не могу сказать, что бы был какой-нибудь человек, или в древние или в новейшие времена, который бы без соблюдения заповедей, приобрел чистоту сердца и удостоился духовного созерцания»³¹⁹. «Итак, говорит преподобный Кассиан, православные Отцы, которые сами обладали совершенным сердцем, учат, что Бог в каждом человеке, во-первых, возбуждает желание добра, впрочем так, что человек может стремиться и к противному; во-вторых, дает возможность, впрочем не исключая произвола, привести в дело сие желание; и в-третьих, не стесняя свобды, утверждает в добродетели. Он всюду производит, все возбуждая, содействуя и утверждая, без нарушения данной Им же свободы»³²⁰.

Св. подвижники, большей частью простые и неученые, знакомые более с жизнью, чем с наукой, и учившие не столько словом, сколько делом, были чужды всех утонченностей разума, порожденных схоластикой времен позднейших. А потому вопрос: что предшествует в деле спасения: благодать или свобода, встречается отчасти только у преподобного Кассиана, жившего в такое время, когда споры Августина и Пелагия взволновали всю церковь западную, и когда вопрос сей, занявший умы всех тогдашних богословов, так сказать, необходимо требовал уже своего разрешения И преподобный Кассиан решает его очень прямо и просто тем, что и здесь и благодать и свобода равно действуют. «Благодать Божия, говорит он, и предваряет нас, ибо пророк говорит: Бог мой, милость Его предварит мя (Пс.58:11); и последует за нашей волей, почему и говорится: и утро молитва моя предварит Тя (Пс.87:14). Бог призывает нас, ибо Он говорит о себе: Всякий день простирал Я руки Мои к народу непокорному (Ис.65:2); и мы Его призываем, ибо Давид говорит: весь день я взывал к Тебе, Господи, простирал к Тебе руки мои (Пс.87:10). Бог нас ожидает, ибо говорится: И потому Господь медлит, чтобы помиловать вас (Пс.30:18); и мы Его ожидаем, ибо говорится: терпя потерпех Господа, и внят ми. Иисус взывает: кто жаждет, иди ко Мне и пей. (Ин.7:37); а пророк взывает к Нему: Я изнемог от вопля, засохла гортань моя, истомились глаза мои от ожидания Бога [моего] (Пс.68:4). Жалуется Бог: потому что Я звал, и не было отвечающего, говорил, и они не слушали, (Ис.66:4); жалуется и невеста: На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его (Песн.3:1)»³²¹.

«Без сомнения, замечает в другом месте Кассиан, уму человеческому непонятно, как это Бог ищущим дает и толкущим отверзает, и вместе является неищущим Его и обретается невопрошаюшим о Нем; как это спасение принадлежит и нашей воле, ибо говорится: Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли (Ис.1:19), и вместе говорится: помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего (Рим.9:16); как это Бог, Который воздаст каждому по делам его (Рим.2:6) и вместе: потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп.2:13); почему это говорится: приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам (Иак.4:8), и: никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня (Ин.6:44); почему нам повелевается сотворить себе новое сердце и новый дух (Иез.18:31) и вместе говорится: И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное (Иез.36:26)? Нетрудно будет решить сии сомнения, если мы будем помнить, что в деле спасения нашего участвует и благодать Божия и свободный произвол наш»³²². Но кроме сего учения об отношении благодати к свободе, для удобнейшего уразумения всех подобных отдельных сказаний св. подвижников, мы должны помнить еще, что:

1) Св. подвижники различают благодать предидущую или предваряющую, и последующую или содействующую. «Слово Божие, говорит преподобный Ефрем Сирин, различает двоякое оправдание. Одно оправдание от греха прародительского и первородного. Это оправдание мы имеем по одному благоволению Отца, кровью единородного Сына Его и благодатью Святого Духа, без всякого содействия к тому или участия в сем с нашей стороны, по слову апостола: благодатью вы спасены (Еф.2:5). А другое оправдание, от собственных наших грехов, которое хотя первоначально имеет нужду в благоволении Божием, без коего все мертво и бездейственно, но потом требует и нашего попечения, как сказано: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф.12:37)³²³.

2) И там, где св. подвижники говорят о благодати содействующей, они различают всегда степени духовной жизни человека. А на сих степенях, как мы видели выше, благодать действует различно, приспособляясь к пользе человека. «Как кормилица, говорит преподобный Кассиан, прежде нежели дитя станет ходить, носит его на руках, а когда приходит время ходить, учит его ходить, сперва поддерживая за руку, потом приучая ходить одного, впрочем, наблюдая, чтобы не упало; когда же вырастет, то для укрепления сил, позволяет бороться со сверстниками, или переносить соразмерные силам тяжести, так и Отец небесный иных носит на руках, иных оставляет собственному произволу, впрочем так, что всегда вспомоществует труждающимся, слышит, когда Его призывают, и наставляет тех, кои ищут Его»³²⁴. Этим и объясняется, почему успехи в добре приписываются иногда как бы одной благодати, а иногда самому человеку.

3) Допуская в падшей природе человеческой некоторые остатки добра, св. подвижники в то же время решительно учат, что естественные силы человека вовсе недостаточны для спасения. В этом отношении св. подвижники сравнивают человека то с деревом, которое сохнет без дождя, то с землей, которая остается бесплодной без солнца, то с рыбой, которая умирает без воды, то с глазом, который не видит без света, то с городом великим, но не имеющим крепких стен, и потому удобно разоряемым врагами, то с кузнецом, который хотя умеет ковать, но без пособия огня ничего произвести не может. А потому там, где дело идет о естественных силах человека, все дело спасения ими приписывается всегда благодати. На этом же основании св. подвижники частнее

4) Учат, что «хотение добра принадлежит и самому человеку, но исполнение благого хотения есть дело Божие»³²⁵. «Противиться и противоборствовать греху есть дело воли человеческой, но побеждать, истребить грех может только сила Божия»³²⁶. Подает случаи ко спасению, устрояет благоприятные обстоятельства и доставляет победу Сам Бог; наше же дело с большим или меньшим жаром или равнодушием принимать Божественные благодеяния, и с большей или меньшей готовностью подчиняться сим, от Бога устрояемым случаям»³²⁷. Но вообще

5) Поелику Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1Кор.2:11), и Поелику Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит (Ин.3:8), то и действие благодати на волю человека есть также тайна, уму человеческому вполне недоведомая. «Суды Божии и те пути, коими Он приводит род человеческий ко спасению, говорит преподобный Кассиан, неизследимы и неиспытанны. Так апостола Петра и прочих апостолов он избрал по благоволению Своему тогда, как они совсем не думали о спасении своем. Закхея же за то, что желая видеть Его, взлез на смоковницу, принял в число своих последователей, а Павла привлек вопреки его воли. От одного требует такой привязанности к Нему, что запрещает отлучиться и на погребение отца; Корнилию сотнику, в вознаграждение за его милостыни и молитвы, указует путь спасения. Одни исцелены вследствие просьбы, а другие без просьбы; одни были испытаны, хотят ли исцелиться, а другие сверх ожидания уврачеваны; у одних прежде исцеления спрашивалось, чего они хотят; а другие введены ко спасению путем, неизвестным для них. Таким образом, Бог многоразличными и непостижимыми способами устрояет спасение рода человеческого: в желающих и ищущих, спасения Он усиливает желание, а в не имеющих желания возбуждает оное; помогает исполниться спасительным желаниям нашим, и вдыхает святые желания, или утверждает оные. Св. Апостол, рассуждая об этом многоразличном содействии Божием, от удивления восклицает: О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! (Рим.11:33).

Окончим наше исследование некоторыми практическими замечаниями.

1. Если благодать так необходима для человека, что без помощи её, сам собой, он не может ни освободиться от греха, ни преуспевать в добре, ни достигать высшего духовного совершенства, а напротив, он сам по себе и слеп, и бессилен и безжизнен, и бесчувствен, то суетна и лжеименна мудрость века сего, столько возвышающая естественный разум человека, что приписывает ему силу возводить человека на высшую степень его духовного преуспевания. «Ты, может быть, думаешь, говорит преподобный Исаак Сирин, что высшее духовное ведение и совершенство приобретается ведением душевным? Напротив! не только нельзя приобрести духовное ведение посредством душевного, но никго из тех, которые стараются упражняться в сем последнем, не может и ощущать, или удостоиться первого. И если кто захочет достигнуть оного духовного ведения, то пока не отвергнет сего душевного, всех его утонченных оборотов, его многосплетенных хитростей, и не поставит себя в младенчество первого, нимало не может к нему приблизиться. Даже большим препятствием бывает для него знакомство с сим разумом и его мыслями, доколе он мало помалу не изгладит их. Оное ведение духа просто, и среди помыслов души не сияет»³²⁸.

2. Ежели, с другой стороны, с помощью Божественной благодати, мы можем сделать все, можем совершенно очиститься от всех страстей, и еще на земле удостоиться блаженного и теснейшего единения с Господом, то благодать сия должна быть предметом самых пламенных и постоянных желаний и исканий наших, так что во всем мы должны поручать себя благодати Святого Духа. «Потщися всегда, говорит преподобный Ефрем Сирин, имети в мысли благодать, да не будеши поруган; утешай тую, яко стража, да печалитися не оставит тя. Яко учителя невидима почитай, отсутствующей той, и без тоя не желай подвизатися, да не умреши срамно, ибо вотще труды твои будут, аще не укрепит тя. Буди тщалив к сея залогу, и приводи сию себе в сожитие, и подаст тебе общение. Неглумницу сестру стяжи тую, и путь Отца твоего покажет тебе. Сотворит тя сына Высочайша, аще ты стяжеши тую сестру. Яко мати даст тебе сосцы своя, и яко младенца от наветов сохранит тя. Воспитает тя, яко отроча безпопечительна, и в мужа представит совершенна. Вверися тоя любви, та бо есть начало всего стяжания»³²⁹.

3. Ежели такое возрастание в мужа совершенна совершается в нас благодатью постепенно; ежели на пути к сему духовному совершенству мы должны бороться с разнообразными искушениями и препятствиями, попускаемыми промыслом Божиим, и устрояемыми исконным врагом спасения нашего, то нам необходима постоянная и неослабная бдительность, соединенная с ежедневным самоиспытанием. «Истинный Врач, говорит преподобный Исаак Сирин, для здравия нашего внутреннего человека посылает на нас различные искушения, иногда посредством духов злобы, иногда болезнями и немощами телесными, иногда страшными в душе томлениями, иногда поражениями и утешением сердца теплотой благодати и многими другими средствами. Потому непрестанно входи в себя самого и примечай, подлинно ли рана твоя начала заживать и закрываться от сего, т. е. начали ли закрываться страсти. Примечай, какие страсти сделались в тебе слабее, какие вовсе прекратились и отстали от тебя, и какие из них начали умолкать не по отдалению возжигаюших оные предметов, но от здравия души, и какия научился ты побеждать по размышлению, а не по недостатку причин, возбуждающих оные. И опять смотри, действительно ли ты видишь, что в гнойной ране твоей стала вырастать живая плоть, т. е. мир душевный. Также, какие страсти делают нападения постепенно, какие стремительно, и в какое время. Телесные ли они, или душевные, или сложные и смешанные. Темным ли только образом возбуждаются в памяти, как обессиленные, или крепко еще восстают на душу. Повелительно ли нападают, или украдкой. И как смотрит на них ум, царь владычествующий над чувствами? Сражается ли с ними, когда они подступят и воздвигнут брань, и приводит ли их в изнеможение крепостью своей, или не хочет и смотреть на них и ни во что их вменяет?»³³⁰. К преподобному Антонию Великому некогда собралось много отцов, дабы исследовать и определить, какая из добродетелей есть самая совершенная, которая бы избавляла подвижника от всех сетей вражьих. Высказывая по этому свое мнение, одни из них хвалили пост и бдение в молитве, другие одобряли нищету и презрение земных благ, иные желали превознести перед всеми добродетелями милосердие, некоторые старались восхвалить паче прочих другие добродетели християнские. Наконец, св. Авва Антоний сказал: «все исчисленные вами добродетели, без сомнения, очень полезны и необходимо нужны для тех людей, кои ищут Бога и имеют желание приблизиться к Нему. Но мы видели, что многие в совершенстве исполнили все сии добродетели, но после всего этого преклонились к злу, пали и сделались непотребными. Причиной же столь жалкого их состояния не что иное было, как то, что они не имели добродетели самоиспытания и благоразумия, и в подвигах своих не пользовались пособием сих добродетелей. Самоиспытание и благоразумие есть светильник для души, как глаз есть светильник для тела. Посредством их человек исследует и различает все свои желания, слова и действия, и уклоняется всего, что может удалять нас от Бога»³³¹.

4. Если благодать всегда таким образом действует в человеке, что никогда не делает насилия и собственной его воле, то долг наш всячески содействовать ей всеми силами, оставшимися еще в нас от растления греховного. В сем отношении св. подвижники заповедуют по возможности упражняться не в одной какой-либо, но во всех добродетелях, ибо нарушая одну заповедь, мы нарушаем и весь закон. Посему, «кто не заботится о всех добродетелях, говорит преподобный Макарий Великий, и не приучает себя к ним, тот хотя и получает какую-либо благодать, но скоро лишается её, и от высокоумия подвергается падению, или нисколько не успевает и не возрастает в принятой благодати, потому что не со всем усердием предает себя заповедям Господним»³³².

5. Но более всего дары Божественной благодати возгреваются и умножаются в нас молитвой. Молитва, по учению св. подвижников, есть дверь благодати и главное оружие против сатаны. «Когда, сопутствуемая любовью, восходит она для собеседования с Богом: врата небесные отверзаются, и никто не возбраняет ей входа, ни ангелы, ни серафимы не препятствуют ей, по желанию своему, приблизиться к Богу и получить просимое»³³³. И так мы непрестанно должны молить Господа, как молил его св. Ефрем Сирин, избраннейший сосуд благодати. «Исцели мя, Господи, и исцелюся; исцели язвы души моей и просвети очи ума моего, чтобы уразуметь мне Твое о мне домостроительство. Посли благодать Твою, чтоб пришедши удовлетворила она глад мой и утолила жажду мою. Благий Человеколюбче, приявший две лепты и похваливший произволение вдовы, приими и прошение раба Твоего, возрасти молитву мою и даруйп, чтоб стать мне святым храмом благодати Твоей и чтобы вселилась она в меня и научила меня, как угождать ей, чтобы из гуслей моих извлекла песнь сокрушения, и как бы уздой удерживала ум мой. Окропи сердце мое росою благодати Твоей; ибо, как засеянная земля без благодати Твоей не может воспитать произрастений своих, так и сердце мое без благодати Твоей не в силах изречь благоугодное Тебе и принести плод правды. Молитва моя немощна, беззакония мои велики и сильны, грехи мои подавляют меня, немощи мои гнетут меня; да препобедит их благодать Твоя, Господи»!³³⁴