Как нашли палача тоньку пулеметчицу

Антонина Макаровна Гинзбург
Антонина Гинзбург во время ареста, 1978 год
Имя при рождении	Антонина Макаровна Панфилова
Прозвище	Тонька-пулемётчица Палач в юбке
Дата рождения	1 марта 1920
Место рождения	Малая Волковка, Сычёвский уезд, Смоленская губерния, РСФСР
Гражданство	СССР  Локотское самоуправление
Дата смерти	11 августа 1979 (59 лет)
Место смерти	Брянск, РСФСР, СССР
Причина смерти	расстрел
Род деятельности	палач
Убийства
Количество жертв	168 (в приговоре суда) более 1500 (по независимым оценкам)
Период	1942—1943
Основной регион	Локотский округ
Способ	расстрел
Оружие	пулемёт Максима
Дата ареста	1978
Наказание	смертная казнь

Антони́на Мака́ровна Мака́рова (урождённая Панфилова^[1][2][3], в замужестве Ги́нзбург; 1 марта 1920, Малая Волковка^[4], Сычёвский уезд, Смоленская губерния — 11 августа 1979, Брянск, РСФСР, СССР) — военная преступница, палач Локотского округа во время Великой Отечественной войны. Находясь на службе у немецких оккупационных властей и русских коллаборационистов, расстреляла около 1500 человек, в основном советских партизан и мирных жителей. В момент совершения расстрелов была также известна как Тонька-пулемётчица. В дальнейшем вышла замуж и работала контролёром в швейном цехе, однако в конце 1970-х была разоблачена и приговорена к смертной казни. Стала одной из трёх женщин, расстрелянных в СССР в послесталинскую эпоху.

Биография[править | править код]

Ранние годы[править | править код]

В биографии Антонины остаётся много невыясненных моментов^[2]. Родилась она 1 марта 1920 года, хотя в некоторых источниках указываются 1922 и 1923 годы, в качестве места рождения называются деревня Малая Волковка и Москва^[1][2]. Росла в Малой Волковке, была младшей из семи детей. При рождении её имя было Антонина Макаровна Панфилова. Обстоятельства, при которых её фамилией стала Макарова, до конца не установлены, но, по наиболее распространённой версии, это произошло в начальной школе. Когда Антонина в возрасте 7 лет пошла в первый класс деревенской школы, она постеснялась назвать учительнице своё имя, а одноклассники по ошибке сказали, что она «Макарова» по имени её отца. Этот казус стал началом того, что во всех последующих документах, в том числе как в школьных, так и в паспорте и комсомольском билете, её имя было записано как Антонина Макаровна Макарова. По неизвестным причинам родители эту оплошность не исправили^[5].

Особого рвения к точным наукам не проявляла, ей больше нравились история и география. В деревенской школе проучилась 8 лет, после чего семья переехала в Москву, где девушка закончила оставшиеся два класса. После школы поступила в училище, а потом — в медицинский техникум, собиралась стать врачом. По некоторым данным, её героиней была Анка-пулемётчица, девушка-красноармеец из фильма «Чапаев», чья история и вдохновила Антонину пойти на войну^[5][6].

Жизнь на войне[править | править код]

В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, пошла добровольцем на фронт, где работала буфетчицей и санитаркой^[2].

Осенью того же года оказалась в числе выживших в Вяземской операции и после разгрома своей части несколько дней скрывалась в лесу, однако в конечном счёте была арестована немцами^[7]. Через некоторое время она и солдат Николай Федчук, улучив момент, сбежали из плена. Несколько месяцев они скитались вдвоём по округе, пытаясь выбраться из немецкого окружения. Впоследствии на допросе Макарова сказала, что была слишком напугана и поэтому сама пошла с Федчуком, предложив ему себя в качестве так называемой «походной жены»^[8].

В январе 1942 года пара добралась до села Красный Колодец (в Брасовском районе Орловской, ныне Брянской области), где у Федчука жили жена и дети, и он, несмотря на просьбы Макаровой, расстался с попутчицей^[5]. Предполагается, что либо отказ Федчука от продолжения отношений, либо душевный упадок сил и психологические травмы, полученные Макаровой от пережитого в «Вяземском котле», привели к тому, что девушка могла тронуться рассудком. В Красном Колодце ей сначала помогали местные женщины, но вскоре к ней стали относиться негативно из-за её беспорядочной интимной жизни, и ей пришлось покинуть село^[5][9]. Макарова ещё какое-то время скиталась по деревням и сёлам, нигде не задерживаясь надолго, и в конечном итоге оказалась на территории новообразовавшейся Локотской республики в селе Локоть, где недолгое время жила у одной женщины. Поскольку ей нечем было платить этой женщине за проживание, Макарова вскоре собиралась примкнуть к местным партизанам, но обратила внимание на то, в каких хороших условиях жили русские коллаборационисты, и решила идти на службу к немцам. Здесь она какое-то время занималась проституцией^[5].

Впоследствии, давая показания, заявляла, что просто хотела выжить после долгих скитаний, из-за чего, когда немцы стали её расспрашивать, стала ругать советскую власть. На свои страхи она списала и то, почему добровольно поступила на службу в локотскую вспомогательную полицию. Обер-бургомистр Бронислав Каминский выдал ей пулемёт Максима для исполнения расстрелов, к которым были приговорены советские партизаны и члены их семей. По словам Макаровой, немцам не хотелось самим принимать участие в казнях, и они были рады поручить ей исполнение смертных приговоров. За согласие участвовать в расстрелах немцы поселили её в комнате на местном конезаводе, где она хранила и пулемёт. Одним из свидетелей этого была женщина из Красного Колодца, у которой Макарова однажды переночевала. Она пришла к бывшей постоялице за помощью и увидела пулемёт и одежду расстрелянных. Ей Макарова рассказала о расстрелах и использовании вещей убитых. Женщина в испуге убежала^[6][9].

На самой первой казни Макарова хоть и держалась стойко, но никак не могла выстрелить, из-за чего немцы напоили её алкоголем^[6]. При следующих расстрелах алкоголь ей уже не был нужен. На допросе следователей Макарова своё отношение к расстрелу объяснила так^[2][6]:

Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдёшь ближе, а кое-кто ещё дёргается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключённых на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемёт в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке… Все приговорённые к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек — столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемёт. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все…

Также она сказала, что её никогда не мучили угрызения совести, так как сами казни воспринимались ею не как нечто необычное, а лишь как издержки военного времени. Тем не менее на допросах позже она вспомнила обстоятельства одной из казней, где приговорённый к расстрелу парень перед смертью крикнул ей: «Больше не увидимся; прощай, сестра!»^[2] Количество расстреливаемых составляло до 30 человек в день. Бывали дни, когда она исполняла смертные приговоры по три раза в день. По официальным данным, Макарова расстреляла около 1500 человек, но лишь у 168 человек удалось восстановить паспортные данные. В основном это были советские партизаны, члены их семей и мирное население — женщины, старики и дети. За каждый расстрел она получала по 30 рейхсмарок, впоследствии эту сумму часто сравнивали с 30 сребрениками^[6]. После исполнения приговоров Макарова снимала с трупов понравившуюся ей одежду, мотивируя это так: «А что? Пропадать хорошим вещам?»^[2] Она жаловалась, что на одежде убитых остаются большие пятна крови и дыры от пуль. Очевидцы вспоминали, что по ночам Макарова часто приходила в местный конезавод, где немцы устроили тюрьму для приговорённых к смерти, и пристально рассматривала заключённых, будто заранее присматривая себе их вещи. Одна из свидетельниц рассказала, что при большом скоплении людей карательница выходила и помахивала плёткой^[8]. По округу пошли слухи о палаче по прозвищу Тонька-пулемётчица, и некоторые партизаны даже объявили на неё охоту^[5].

Макарова часто бывала в местном музыкальном клубе, где в больших количествах употребляла спиртное и наряду с несколькими другими местными девушками вступала в интимную связь с полицаями и немецкими солдатами, часто за деньги. С девушками дружеских отношений не поддерживала^[9]. Такая разгульная жизнь привела к тому, что летом 1943 года Макарова была откомандирована в немецкий тыловой госпиталь на лечение от сифилиса, из-за чего избежала захвата партизанами и Красной армией, освободившими Локоть 5 сентября. В тылу Макарова завела роман с немецким поваром-ефрейтором, который тайно вывез её в своём обозе на Украину, а оттуда — в Польшу. Там ефрейтор был убит, а Макарову немцы отправили в концлагерь в Кёнигсберге^[8]. Когда в 1945 году Красная армия захватила город, Макарова выдала себя за советскую медсестру благодаря украденному военному билету, в котором указала, что с 1941 по 1944 год работала в 422-м санитарном батальоне, и устроилась работать медсестрой в советский передвижной госпиталь. Здесь же она познакомилась с раненным в ходе штурма города молодым сержантом Виктором Гинзбургом. Уже через несколько дней они поженились, Антонина взяла фамилию мужа^[6].

Дальнейшая судьба[править | править код]

Молодожёны вначале жили в Калининградской области, позже поселились ближе к родине Виктора в Лепеле (Белорусская ССР). Он происходил из Полоцка, вся его семья была убита карателями^[6]. У них родились две дочери. Антонина и её супруг пользовались уважением и льготами как ветераны войны, были награждены несколькими орденами, их фотографии демонстрировались в местном музее. Женщина встречалась со школьниками в рамках поддержания памяти о войне^[2][6]. О её подлинной личности не знали ни муж с дочерьми, ни знакомые семьи. После разоблачения фотографии Макаровой были поспешно убраны из музея и изъяты из музейных фондов^[6].

В 1961 году Антонина устроилась на работу в швейный цех Лепельского промкомбината, где дослужилась до контролёра качества продукции. Там же работали Виктор (он был начальником одного из цехов) и обе её дочери. Она считалась ответственным и добросовестным работником, её фотография часто оказывалась на местной доске почёта. Тем не менее, проработав там много лет, Антонина так и не завела друзей. Фаина Тарасик, которая в то время была инспектором отдела кадров фабрики, вспоминала, что коллега была очень замкнутой, малоразговорчивой и во время коллективных праздников старалась как можно меньше употреблять алкоголя. Вероятно, она боялась проговориться. «Невозможно постоянно бояться. Первые десять лет я ждала стука в дверь, а потом успокоилась. Нет таких грехов, чтобы всю жизнь человека мучили», — рассказывала женщина впоследствии^[9][10].

Расследование[править | править код]

Розыск[править | править код]

Органы госбезопасности начали разыскивать коллаборационистку сразу после того, как Локоть был освобождён от немцев. Однако уцелевшие жители посёлка смогли сообщить следователям крайне скупые сведения о ней, поскольку все они знали её только как «Тоньку-пулемётчицу». Из других примет назвали «тяжёлый и пронзительный взгляд», возраст примерно 21 год, вероятно, москвичка, темноволосая, со складкой на лбу^[6][8]. Её искали среди пленных и раненых, выдвигалась версия, что её убили или же вывезли за рубеж немецкие спецслужбы^[8].

Поиски растянулись на 30 лет. Как вспоминал следователь КГБ Пётр Головачёв, занимавшийся розыском нацистских преступников, сотрудники «передавали дело по наследству». Периодически оно попадало в архив, однако вновь открывалось после поимки очередного коллаборациониста^[6]. Лишь в 1976 году дело сдвинулось с мёртвой точки, когда в Брянске на городской площади один мужчина набросился с кулаками на некоего Николая Иванина, в котором узнал начальника локотской тюрьмы в период немецкой оккупации. Иванин, всё это время прятавшийся, не стал отпираться и подробно рассказал о своей тогдашней деятельности, заодно упомянув и женщину-палача, с которой у него был кратковременный роман. И хотя он по ошибке назвал следователям её имя как Антонина Анатольевна Макарова, эта информация позволила КГБ начать проверять гражданок СССР подходящего возраста с именем Антонина Макарова (всего около 250 человек). Проверка не дала результата: нужная им женщина не попала в список подозреваемых, поскольку следствием рассматривались только те женщины, которые были под этим именем зарегистрированы при рождении. Антонина Гинзбург же при рождении была записана под фамилией Панфилова^[6][8].

Изначально следователи ошибочно вышли на другую Антонину Макарову, которая жила в Серпухове. Иванин согласился провести опознание, и его привезли в Серпухов и поселили в местной гостинице. На следующий день он покончил с собой в номере по невыясненным причинам. Позднее КГБ нашёл других выживших свидетелей, которые знали палача в лицо, но все они подтвердили, что это не та женщина, поэтому поиски начались заново^[8].

Настоящая фамилия Антонины стала известна, когда один из её братьев, проживавший в Тюмени, будучи сотрудником Министерства обороны СССР, заполнил в 1976 году анкету для выезда за границу^[11]. В ней он указал, что у него шестеро братьев и сестёр, все носят фамилию Панфиловы, кроме одной сестры — Антонины Гинзбург, в девичестве Макаровой. Этот факт привлёк внимание органов безопасности. Тем не менее они не решались арестовывать уважаемого ветерана без убедительных доказательств. В Лепеле за Гинзбург была установлена слежка, но через неделю её пришлось прекратить, потому что женщина начала что-то подозревать. После этого на целый год следователи оставили её в покое и всё это время собирали на неё материалы и улики^[8]. Позднее её вызвали в райвоенкомат с несколькими другими ветеранами, якобы для уточнения информации для награждения (по другим данным, это было сделано ко Дню Победы^[8]). Здесь сотрудник КГБ завёл с Гинзбург разговор о её жизни на войне, и она не смогла ответить на его вопросы о местах дислокации воинских частей, где она служила, и об именах её командиров, сославшись на плохую память и давность событий^[6][8].

В июле 1978 года следователи решили провести эксперимент: они привезли на фабрику одну из свидетельниц, в то время как Антонину под выдуманным предлогом вывели на улицу перед зданием. Свидетельница, наблюдая за ней из окна, опознала её, однако одного этого опознания было мало, и поэтому следователи устроили ещё один эксперимент. Они привезли в Лепель двух других свидетельниц, одна из которых сыграла работницу местного собеса, куда Гинзбург вызвали якобы для перерасчёта её пенсии. Та узнала Тоньку-пулемётчицу. Вторая свидетельница сидела снаружи здания со следователем КГБ и также узнала Антонину^[8][10].

Арест, суд и казнь[править | править код]

В сентябре того же года Антонина была арестована по пути с места работы к начальнику отдела кадров. Следователь Леонид Савоськин, который присутствовал при её аресте, позже вспоминал, что женщина вела себя очень спокойно и сразу всё поняла^[12]. «Ни страха, ни волнения, ни слёз. До последней минуты», — так охарактеризовал поведение Гинзбург при задержании бывший оперативник УКГБ по Брянской области Пётр Головачёв в 2003 году^[6].

Антонина была доставлена в Брянск, где помещена в местный СИЗО в 54-ю камеру. Поначалу следователи опасались, что она решит покончить с собой, поэтому посадили к ней в камеру женщину-«наседку». Та вспоминала, что Гинзбург вела себя очень хладнокровно и была уверена, что ей дадут максимум три года заключения как из-за её возраста, так и из-за давности тех событий, и даже строила планы относительно дальнейшей жизни после отбывания наказания. Она жалела, что придётся менять работу и место проживания^[5]. На допрос она вызвалась сама, демонстрировала всё то же хладнокровие и прямо отвечала на вопросы. Сергей Никоненко в документальном фильме «Возмездие. Две жизни Тоньки-пулемётчицы» сказал, что Антонина была искренне уверена, что её не за что наказывать, и всё списывала на войну. Не менее спокойно она вела себя и на следственных экспериментах, когда её привезли в Локоть, и не понимала, почему местные жители плевали в неё^[8]. Свидетелями по делу проходили, в частности, немногие выжившие при массовых расстрелах. Они вспоминали, что Тонька-пулемётчица до сих пор снится им в кошмарах, и просили вынести ей суровый приговор^[9].

Задержание военной преступницы вызвало широкий общественный резонанс. Впервые информация об этом была опубликована в газете «Брянский рабочий» под заголовком «По ступеням предательства». 31 мая 1979 года вышла обширная статья «Падение» в газете «Правда»^[6].

За время следствия Антонина ни разу не вспомнила о своей семье и не захотела общаться с ними. Виктор Гинзбург, не зная причин ареста жены, всё время пытался добиться её освобождения, в том числе угрожая жалобой Брежневу и в ООН. Он дошёл до того, что подключил к делу русскую диаспору Израиля, из-за чего в прокуратуру Лепеля стали приходить письма от иностранных правозащитных организаций. В итоге следователям пришлось рассказать Виктору правду и показать ему письменные признания жены. Сообщается, что после этого мужчина «поседел и постарел за одну ночь»^[5][2].

20 ноября 1978 года судья Брянского областного суда Иван Бобраков признал её виновной в убийстве 168 человек, чьи личности удалось достоверно установить, и приговорил к высшей мере наказания — смертной казни через расстрел. Такое суровое наказание стало неожиданностью для многих участников процесса, ведь смертный приговор был вынесен, несмотря на примерное поведение Антонины в послевоенное время и то, что 1979 год был объявлен в СССР Годом женщины^[9]. Гинзбург признала свою вину и восприняла это, как всегда, спокойно (присутствовавший в зале Виктор, услышав приговор, напротив, разрыдался), но с того же дня стала подавать прошения о помиловании (конкретно, она просила заменить расстрел тюремным сроком) в ЦК КПСС и другие инстанции. Все они были отклонены. В 6 часов утра 11 августа 1979 года приговор был приведён в исполнение^[2][9].

Хотя многочисленные источники сообщали, что Виктор Гинзбург вместе с дочерьми уехал в неизвестном направлении из Лепеля и что их дальнейшая судьба неизвестна^[5][2], на самом же деле они остались в Лепеле. Они не подверглись никакой общественной дискриминации, и никакие обвинения и претензии им предъявлены не были. Виктор умер 2 февраля 1993 года, дата смерти младшей дочери Антонины не известна^[13].

Личность и значение[править | править код]

По некоторым данным, Антонина Макарова стала женщиной, собственноручно лишившей жизни наибольшее количество человек в истории^[9]. В СССР дело Антонины Макаровой стало последним крупным делом об изменниках Родине в годы Второй мировой войны и единственным, в котором фигурировала женщина-каратель^[5][9]. Антонина стала одной из трёх женщин СССР, которых приговорили к расстрелу в послесталинскую эпоху и чья казнь была достоверно установлена: в 1983 — расхитительница социалистической собственности Берта Бородкина, а в 1987 — серийная отравительница Тамара Иванютина^[2]. В настоящее время её дело хранится в архивах ФСБ, доступ к нему ограничен^[9].

В документальном сериале «Следствие вели…» ведущий Леонид Каневский высказал версию, что в 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, 21-летняя Макарова отправилась на фронт, вдохновившись, как и многие советские девушки, образом Анки-пулемётчицы из фильма «Чапаев». Это могло объяснить, почему в будущем она согласилась взять пулемёт в качестве орудия казни^{[8][неавторитетный источник]}. Один из специалистов, который проводил в институте Сербского психиатрическую экспертизу Макаровой, высказал предположение, что в мозгу женщины существовали некие два «параллельных сознания», и одно могло блокировать другое^[2]. «Ее действительно ничего не мучило, не тревожило. И только в последний год, говорит, что-то начало беспокоить, сниться что-то нехорошее стало», — сказал следователь КГБ Пётр Головачёв. В то же время он призвал не осуждать женщину, которой двигало желание выжить^[6][9]. Другой следователь Леонид Савоськин посчитал Макарову очень жестокой женщиной, не осознающей тяжести своих поступков^[9].

Отображение в культуре[править | править код]

• В художественной культуре
• В январе 2015 года на Первом канале вышел телесериал «Палач», основанный на истории Антонины Макаровой (в сюжете переименована в Антонину Малышкину). Главную роль исполнила актриса Виктория Толстоганова. Время действия было перенесено в 1965 год^[14].

• Документальные фильмы
• «Девушка-палач» — документальный фильм из цикла «Следствие вели…», Россия, 2006^[8].
• «Возмездие. Две жизни Тоньки-пулемётчицы» — документальный фильм Олега Карнасюка, Россия, 2010^[10].
• «Тонька-пулеметчица» — документальный фильм из цикла «Легенды уголовного розыска», Украина, 2010-2016
• «Тонька-пулемётчица» — документальный фильм из цикла «Загадки века», Россия, 2019^[15].
• «Чудовища в юбках» — документальный фильм из цикла «Приговор», Россия, 2019^[16].

Примечания[править | править код]

Ссылки[править | править код]

• Смертный приговор для Тоньки-пулемётчицы. Часть I
• Смертный приговор для Тоньки-пулемётчицы. Часть II
• Селицкая Людмила. Смертный приговор для Тоньки-пулемётчицы. Советская Белоруссия (27 января 2006). Дата обращения: 5 ноября 2012. Архивировано из оригинала 8 декабря 2012 года.

Ровно 40 лет назад, 11 августа 1979 года, была казнена Антонина Макарова-Гинзбург, более известная как Тонька-пулемётчица. Она стала одной из самых кровавых женщин в истории, собственноручно расстреляв на службе у немцев более 100 человек. После войны ей на протяжении более 30 лет удавалось оставаться неуловимой, а её фотография украшала Доску почёта на одном из предприятий в белорусском Лепеле. Лишь случайность помогла вычислить Садистку — так её именовали советские органы.

История Тоньки-пулемётчицы

21-летняя жительница Москвы Антонина Макарова летом 1941 года была мобилизована по комсомольской линии санинструктором в действующую армию. В звании сержанта она попала в 422-й полк 170-й дивизии. Всего через несколько дней после её приезда на фронт дивизия попала в окружение. Немногие бойцы сумели прорваться, однако находившаяся в санитарном обозе Макарова попала в плен в районе села Петрушино.

В плену она провела месяц. Когда она попала в пересыльный лагерь под Вязьмой, один из солдат предложил молодой девушке бежать вместе с ним и пробираться в его родную деревню. Лагерь охранялся немцами не очень хорошо, и они успешно сбежали. До села Красный Колодец в Брянской области беглецы добирались месяц. На месте выяснилось, что у попутчика Макаровой в селе живут жена и дети, и им пришлось расстаться. Не имея знакомых и друзей в незнакомой местности, Макарова двинулась в крупный посёлок Локоть в поисках работы. Весь район к тому моменту уже был оккупирован немцами.

Там она познакомилась с полицаем Ивановым-Иваниным, который был заместителем начальника местной полиции. До войны он несколько лет работал и жил в Москве и решил оказать протекцию землячке. По его настоянию она поступила на службу в местную вспомогательную полицию. Сомнения девушки о том, что служба немцам является предательством Родины, Иванов окончательно разрешил, сообщив ей, что немцы уже захватили Москву и со дня на день война закончится победой Германии.

С ноября 1941 года по июль 1942 года она служила в полиции на вспомогательных должностях и пока ещё не принимала участия в экзекуциях. Всё изменилось после того, как её покровитель Иванов-Иванин получил пост коменданта Локотской окружной тюрьмы. Он предложил Макаровой стать штатным палачом тюрьмы, и она согласилась. На протяжении года она участвовала в расстрелах (своё прозвище Антонина получила из-за того, что предпочитала расстреливать людей из пулемёта), а в июле 1943 года неожиданно исчезла.

Поиски Садистки

Впервые о существовании женщины-палача советские органы узнали от бывшего охранника Локотской тюрьмы Биндасова, арестованного осенью 1945 года. Он сообщил на допросе, что в расстрелах заключённых этой тюрьмы принимала участие девушка-пулемётчица по имени Антонина, которая была штатным палачом. Биндасов не знал её фамилии, но слышал, что она была уроженкой Москвы и служила в Красной армии медсестрой.

После этого на Макарову было заведено разыскное дело под кодовым названием “Садистка”. В 1946 году был арестован её бывший покровитель и начальник Иванов-Иванин, который сообщил следователям настоящую фамилию преступницы. Казалось, она вот-вот будет найдена. Но поиски девушки-палача затянулись более чем на 30 лет.

По какой-то причине следователи не догадались проверить фильтрационные списки вернувшихся из плена, где Макарова фигурировала под своей фамилией. В июле 1943-го она тайно покинула Локоть, уйдя к немцам. Она не предупредила даже своих знакомых, которые не знали о её судьбе. Договорившись с немцами, она несколько месяцев провела у них, стирая им бельё и, возможно, оказывая интимные услуги. Затем её перевели в категорию остарбайтеров. Макарову обучили ремеслу сварщика и направили на завод в Кёнигсберге, где она варила кухонные котлы.

В апреле 1945 года Макарова в числе других остарбайтеров и военнопленных прошла проверку в фильтрационном лагере НКВД. Она назвалась своим именем, рассказала о своей службе в Красной армии и обстоятельствах пленения. Скрыла она только свою работу палачом и вообще какие-либо связи с коллаборационистами. После проверки Макарову направили на службу в запасной полк, а оттуда перевели в полевой госпиталь, где она работала санитаркой.

Там она познакомилась со своим будущим мужем — Виктором Гинзбургом. Он лечился после ранения, полученного в последние дни войны. Правда, поженились они только в 1947 году. До этого момента она жила под фамилией Макарова, которая уже была известна следователям, но те не воспользовались имевшейся возможностью.

Сменив фамилию, пулемётчица обезопасила себя от следователей. Во всяком случае, она ни разу не оказывалась в их поле зрения. Периодически они допрашивали новых задержанных коллаборационистов или повторно опрашивали старых (например, в конце 50-х вновь были опрошены Биндасов и Иванов-Иванин), но поиски Садистки с каждым годом становились всё более вялыми. Они почти заглохли после того, как следователи получили неверную информацию, что Тонька-пулемётчица, вероятно, была расстреляна немцами в июле 1943 года за заражение солдат венерической болезнью.

Всё это время Макарова-Гинзбург жила с семьёй в Калининградской области. В 50-е годы они перебрались в Лепель, находившийся в 500 с небольшим километрах от Локтя, где она обрела свою кровавую славу.

Вплоть до своего ареста Макарова-Гинзбург трудилась на местном промкомбинате контролёром по выпуску готовой продукции швейного цеха. Пулемётчица считалась отличным работником: за два десятилетия службы она имела массу почётных грамот, благодарностей начальства и денежных вознаграждений. Её портрет украшал Доску почёта промкомбината. Она часто принимала участие во встречах ветеранов с подрастающим поколением и четыре раза была награждена юбилейными медалями для участников войны.

К 70-м годам брянские чекисты, расследовавшие её дело, официально признали свою неудачу и прекратили активный розыск пулемётчицы.

Случайный успех

В 1976 году полковник Советской армии Панфилов, собираясь в командировку, указал в справке о родственниках двойную фамилию своей сестры Макаровой-Гинзбург. Это показалось странным (в действительности урождённая Панфилова в 30-е годы получила фамилию Макарова из-за ошибки паспортистов), и была проведена проверка женщины. Ряд моментов её биографии совпал с биографией разыскиваемой Садистки.

Разыскное дело было возобновлено. Чекисты раздобыли фотографию подозреваемой и предъявили её для опознания Биндасову и ещё нескольким старым знакомым. Все уверенно опознали палача. Затем в Лепель привезли женщину, у которой она снимала комнату в Локте. Женщину загримировали, чтобы не вызвать подозрений у Гинзбург. Оперативники несколько раз провели её рядом с ней на улице, и она тоже уверенно опознала пулемётчицу.

На протяжении следующего года продолжалось негласное наблюдение за подозреваемой, ещё раз опрашивались все свидетели. В июне 1978 года Гинзбург была задержана на улице , когда шла выносить мусор. После этого было проведено ещё одно опознание, в котором участвовала любовница бывшего покровителя пулемётчицы Иванова-Иванина, хорошо её знавшая.

Суд над Садисткой

Судебный процесс начался в ноябре 1978 года. Подсудимая обвинялась в расстреле 168 человек. Сама она не отрицала вины, но признавала только участие в расстреле 114 человек в период с лета 1942 года по июль 1943-го. Присутствующая во многих современных статьях цифра в 1500 расстрелянных никогда не фигурировала в суде и является либо ошибкой публицистов, не знакомых с материалами дела, либо сознательным искажением ради большей сенсационности материала.

Она взята из Акта комиссии по установлению фактов зверств немецких оккупантов по Брасовскому району, в котором говорится, что осенью 1943 года немцы расстреляли на поле конесовхоза (там проходили казни заключённых локотской тюрьмы) 1500 человек.

Доказательства кровавой деятельности Макаровой собирались очень тщательно, на основании свидетельств других работников тюрьмы, уцелевших заключённых, мирных жителей Локтя, которые в большинстве случаев были свидетелями казней, а также сохранившихся приговоров военно-полевых судов Локотского округа, на основании которых казнили заключённых тюрьмы. Огромное количество свидетелей, совершенно не заинтересованных в обелении малосимпатичной им дамы, вряд ли могло сговориться, чтобы занизить число её жертв.

Большую часть расстрелянных Тонькой-пулемётчицей составляли партизаны, захваченные в лесу, либо помогавшие им жители окрестных населённых пунктов. Она также участвовала в казни 26 артиллеристов из коллаборационистской РОНА, намеревавшихся дезертировать и уйти к партизанам.

Хотя Макарова обвинялась в массовых убийствах, судили её не за них, а только по статье 64 УК РСФСР “Измена Родине”. Признавая своё участие в расстрелах, она тем не менее категорически отрицала причастность к избиениям задержанных в тюрьме.

На судебном процессе в роли свидетелей выступали не только жители Локтя, присутствовавшие на казнях, и некоторые уцелевшие заключённые местной тюрьмы, но и бывшие коллеги из локотской полиции. Иванов-Иванин до этого процесса не дожил, скончавшись в 1969 году.

На суде Гинзбург уверяла, что ей никогда не нравилась эта кровавая работа, что после расстрелов она “чувствовала себя паршиво” и долгое время приходила в себя, что она убежала к немцам, потому что ей надоело участвовать в казнях. Свою работу палачом она объясняла “тяжёлой обстановкой, в которую её поставила война”. Смягчающим фактором она считала то, что по её воле не умер ни один человек, она постоянно напирала на то, что все расстрелы производились исключительно по приказу её начальства, а не по её инициативе.

Суд приговорил Антонину Макарову-Гинзбург к смертной казни. Все её кассационные жалобы и ходатайства о помиловании были отклонены. По иронии судьбы везение, которое помогло палачу скрыться после войны, в конечном счёте сыграло против неё. Многие её коллеги, также принимавшие участие в расстрелах, были арестованы и осуждены в тот период после войны, когда смертная казнь временно была отменена. Охранник тюрьмы Биндасов получил 15 лет лагерей и ещё успел выступить свидетелем на её процессе. Её непосредственный начальник, комендант тюрьмы Иванов-Иванин, получил 25 лет. И тот и другой попали под амнистию и освободились в середине 50-х.

Ускользнув от правосудия, она сама подписала себе приговор. 11 августа 1979 года 59-летняя Антонина Макарова-Гинзбург была расстреляна в брянской тюрьме.

В сентябре 1978 года контролер швейной фабрики Антонина Гинзбург отправилась по делам в отдел кадров. Но прямо на улице к ней подошли люди в штатском. Неприметную пожилую женщину задержали, чему она сама была совсем не удивлена. Тридцать три года Тонька-пулеметчица ждала, что это случится.

Локотские палачи

Всего лишь год просуществовала т. н. Локотская республика, полуавтономная территория в тылу вермахта, включившая оккупированные немцами восемь районов Орловской, Брянской и Курской областей. Здесь летом 1942 года был запущен «тестовый проект» гитлеровцев по созданию самоуправленческой структуры для будущего рейхскомиссариата «Московия». Возглавил Локотское самоуправление известный коллаборационист Бронислав Каминский.

Бывший член ВКП (б), исключенный из партии в 1935 году за критику коллективизации, Каминский несколько раз отбывал ссылку. Последним местом, куда его сослали в начале 1941 года, был поселок Локоть, относившийся тогда к Орловской области (сейчас он входит в состав Брянской области). Здесь Каминский работал главным технологом на местном спиртзаводе.

4 октября 1941 года Локоть заняли гитлеровцы. Каминский тут же перешел на сторону оккупантов и был назначен заместителем обер-бургомистра Константина Воскобойника. Одновременно он стал и заместителем Воскобойника в созданной последним Народной социалистической партии России. Была сформирована и Русская освободительная народная армия (РОНА), подразделения которой участвовали в контрпартизанских рейдах гитлеровских войск. Когда Константин Воскобойник был смертельно ранен партизанами, Каминский сменил его на посту обер-бургомистра Локотского самоуправления.

В начале 1942 года в районе Локтя появилась молодая девушка. Звали ее Антонина, Тоня. Ей было всего 22 года – Антонина Макаровна Макарова, фамилия которой на самом деле была Парфенова или Панфилова, родилась 1 марта 1920 года в многодетной крестьянской семье. В школе по какой-то причине учительница, не проверив, записала Парфенову (Панфилову) Макаровой – по отчеству. На эту фамилию Тоня получила паспорт, а затем и комсомольский билет.

Когда началась война, девушка отправилась на фронт – добровольцем. Она служила буфетчицей и санитаркой в РККА, во время Вяземской операции попала в немецкий плен, но бежала и несколько месяцев скиталась по лесам вместе со своим спутником, красноармейцем Николаем Федчуком. Но потом пара вышла к селу Красный Колодец, где у Федчука жила семья. Там красноармеец оставил Тоню и девушка некоторое время ошивалась в селе, занявшись проституцией. В конце концов, недовольные сельские жительницы выпроводили девицу из Красного Колодца и Тоня попала в Локоть, где продолжила прежнее занятие от безвыходности.

Там, в Локте, Тоня Макарова и пришла в штаб коллаборационистов Бронислава Каминского. Немецкие офицеры, находившиеся при локотской вспомогательной полиции, предложили Тоне жалованье и комнату на местном конезаводе. Но требовалось поступить на службу и выполнять особые задания – расстреливать арестованных и пленных. Тоня согласилась. Ей вручили пулемет и перед первым расстрелом накачали водкой, чтобы не было страшно. Но во второй раз пить алкоголь перед казнью ни в чем неповинных советских людей Антонине уже не потребовалось.

Чтобы понять масштабы террора, развернутого предателями во главе с Каминским на территории Локотской республики, достаточно лишь указать, что «смертников» направляли к Антонине группами по 27 человек едва ли не каждый день. Иногда Антонине, которую в локотской вспомогательной полиции называли «Тонькой-пулеметчицей», приходилось выполнять свою кровавую обязанность по три раза в день.

Среди расстреливаемых были попавшие в руки немцев партизаны, члены их семей, а также просто мирные жители, которых казнили за мельчайшие провинности или для устрашения. Макарова не гнушалась тем, что после казни снимала с трупов понравившиеся предметы одежды. Всего «Тонька-пулеметчица» расстреляла около 1500 человек.

Сифилис спас от советского плена

Нелегкая служба палача заставляла Тоньку-пулеметчицу искать утешения в алкоголе. Выполнив свои служебные обязанности, она отправлялась в местный клуб, где пьянствовала с немецкими солдатами и «подрабатывала» в роли проститутки. Там Тонька-пулеметчица и заразилась сифилисом. Когда о болезни палача стало известно, немцы отправили ее в полевой госпиталь.

Пока Макарова лечилась в госпитале, советские войска успешно шли в контрнаступление. 5 сентября 1943 года Красная Армия освободила Локоть. Но предательницы Тоньки-пулеметчицы в это время в поселке уже не было.

Во время лечения Тоня стала любовницей немецкого ефрейтора, служившего поваром. Он тайно вывез девушку в своем обозе на территорию Польши. Но там ефрейтор погиб, а Тоня была отправлена немецкими властями в концлагерь, находившийся в городе Кенигсберге.

В 1945 году, незадолго до Великой Победы, Красная Армия взяла Кенигсберг. Тонька Макарова назвалась советской медицинской сестрой, служившей с 1941 по 1944 годы в 422-м санитарном батальоне. Она предъявила украденный у реальной медсестры военный билет и, учитывая неразбериху военного времени, устроилась медицинской сестрой в советский госпиталь.

Так гитлеровская приспешница и проститутка из Локотской республики не только спасла свою жизнь, но и легализовалась в почетном статусе медсестры советского военного госпиталя.

Фронтовичка и жена красноармейца

Молодая медсестра прекрасно понимала, что нужно еще больше себя обезопасить. Поэтому, когда с ней познакомился молодой сержант Виктор Гинзбург, раненый при штурме Кенигсберга, она тут же согласилась на его предложение выйти за него замуж, и через несколько дней пара расписалась. Естественно, Макарова взяла фамилию мужа – Гинзбург. Теперь никто бы и не поверил, что медсестра-фронтовичка, жена раненого красноармейца еврейского происхождения Гинзбурга, могла бы служить немцам.

Красноармеец Виктор Гинзбург был родом из города Полоцка в Белоруссии. Вся его семья, евреи по национальности, во время оккупации была убита гитлеровцами. Нацистов Гинзбург ненавидел, но и в кошмарном сне не мог предположить, что каждый вечер ложится в одну постель с одним из самых кровавых гитлеровских палачей, с Тонькой-пулеметчицей.

Вскоре Гинзбурги переселились из Калининградской области в Лепель – в Белоруссию, поближе к родине Виктора. Здесь у Виктора и Антонины родились две дочери. Семья жила счастливо, пользовалась большим уважением окружающих: как же, и муж – герой-красноармеец, и жена – фронтовичка, медсестра, спасала раненых советских солдат. В местном музее фотографии Виктора и Антонины Гинзбург были установлены на стенде в память о Великой Отечественной войне. Фото Виктора, раненого при штурме Кенигсберга и честно прослужившего в Красной Армии, находилось там вполне заслуженно. А вот фото Антонины… Но тогда о прошлом женщины никто не знал – ни муж, ни две дочери.

Работала Антонина Гинзбург контролером на швейной фабрике, причем трудилась хорошо и, опять же, ее фотографии частенько размещали на доске почета. Выступала в школах – рассказывала советским пионерам, как это страшно – воевать, как это хорошо – любить свою Родину. Антонину Гинзбург уважали, хотя и была она женщиной малообщительной, так и не обзаведшейся подругами.

Тридцать лет поиска

Органы государственной безопасности приступили к поискам Тоньки-пулеметчицы сразу после освобождения Локтя в сентябре 1943 года. Однако опрошенные смершевцами местные жители мало что могли рассказать о палаче-предательнице. Знали ее как Тоньку, говорили, что ей был примерно 21 год, волосы темные, по происхождению скорее всего москвичка или из сельской местности Московской области. На этом все сведения и заканчивались.

Советские контрразведчики решили, что Тоньку-пулеметчицу гитлеровцы забрали с собой во время отступления, а далее следы ее могли потеряться где-то в Германии, Польше, да мало ли где еще. В конце концов, дело Тоньки-пулеметчицы было сдано в архив. Казалось, что надежды ее найти нет никакой.

Успокоилась и сама Антонина Макарова-Гинзбург. Уже потом она признавалась: первые десять лет еще побаивалась неожиданного стука в дверь, потом уже перестала на него реагировать, так как решила, что прошлое окончательно забыто и ей больше ничего не грозит. Возможно, ей бы и удалось уйти от советского правосудия, если бы не нелепый случай.

Николай Иванин в годы войны служил начальником локотской тюрьмы. Как и Антонине, ему удалось избежать ареста. После войны он прятался тридцать лет, но в 1976 году в Брянске на городской площади один мужчина набросился на Иванина и завязал с ним драку. Подоспевшим милиционерам «хулиган» заявил, что бросился на Иванина потому, что он – полицай, бывший начальник локотской тюрьмы. Иванина стали допрашивать и в числе прочего он рассказал о женщине-палаче, с которой некоторое время состоял в интимной связи. Он сказал, что ее звали Антонина Анатольевна Макарова – ошибся в отчестве. Но контрразведчики начали поиск Макаровой.

Проверили около 250 гражданок Советского Союза подходящего возраста (1918-1923 годов рождения) с именем Антонина Макарова. Но Тоньки-пулеметчицы среди них не было. Ведь при рождении она была записана Парфеновой (Панфиловой), а после бракосочетания получила фамилию Гинзбург.

Казалось, судьба опять улыбается предательнице – контрразведчики уже собирались свернуть поиски, когда некий товарищ Макаров заполнил в том же 1976 году анкету для выезда за границу. В анкете Макаров указал шестерых братьев и сестер, подчеркнув, что все они носят фамилию Парфеновы (Панфиловы), кроме сестры Антонины Гинзбург, которая была в девичестве записана Макаровой.

Странный факт насторожил сотрудников КГБ. Они проверили Антонину Гинзбург. Но это была уважаемая женщина – ветеран Великой Отечественной войны, медсестра госпиталя, да еще замужем за евреем-красноармейцем. Тем не менее, Антонину Гинзбург решили проверить. В Лепель срочно выехали сотрудники органов госбезопасности. Они установили слежку за женщиной, но через неделю ее сняли.

Арест и казнь

На протяжении целого года контрразведчики собирали данные о Тоньке-пулеметчице. Антонину Гинзбург вызвали в военкомат Лепеля якобы для заполнения данных для награждения ее как ветерана. Тонька-пулеметчица, привыкшая к подобному вниманию, ничего не заподозрила. Но в военкомате под видом сотрудника с ней побеседовал контрразведчик. Она не смогла назвать ему места дислокации воинских частей, где она служила, судя по ее военному билету. Не ответила и на вопрос об именах командиров. Но и это не было уликой – мало ли, все же женщине под шестьдесят лет, а война закончилась более тридцати лет назад. Да и многие хотели стереть из памяти те страшные события.

Но наблюдать за Антониной продолжали. В июле 1978 года сотрудники КГБ привезли в Лепель свидетельницу расправ в Локте, которая из окна увидела и опознала Антонину. Затем привезли еще двоих свидетельниц. Все они также указали на Антонину, после чего чекисты решили ее взять. На арест Антонина отреагировала спокойно. Она понимала, за что ее арестовывают, но рассчитывала, что все сойдет с рук – прошло 30 лет, многие полицаи давно были амнистированы. Однако срок давности для таких военных преступников, как Тонька-пулеметчица, предусмотрен не был.

Виктор Гинзбург, когда ему сказали правду о жене, взял двух дочерей и навсегда покинул Лепель в неизвестном направлении. Он был поражён тем, что его супруга оказалась гитлеровским палачом, убившим полторы тысячи советских людей. Саму Тоньку-пулеметчицу приговорили к смертной казни и расстреляли 11 августа 1979 года.

В послесталинскую эпоху советского периода было расстреляно три женщины.

Моя сегодняшняя героиня – одна из них.

Детство и юность

Антонина родилась 1 марта. А вот с остальными данными сложно. Обычно годом её рождения называют 1920-й, но в некоторых источниках указывают 1922 или 1923 годы. С местом рождения тоже не всё очевидно: то ли деревня Малая Волковка, то ли Москва.

Как бы там ни было, росла она именно в Малой Волковке, была младшей из семи детей. При рождении её имя было Антонина Макаровна Панфилова.

Позже по недоразумению в школе во всех документах она стала Макаровой.

В деревенской школе Антонина проучилась 8 лет. Ей нравились история и география, а вот точные науки интереса не вызывали. Но она была прилежной ученицей.

Оставшиеся два класса она училась в Москве, куда переехала её семья.

После школы поступила в училище, а потом — в медицинский техникум. Антонина собиралась стать врачом.

Война

В 1941 году Антонина пошла добровольцем на фронт. Там она работала санитаркой и буфетчицей. По некоторым данным, на такой шаг её вдохновила Анка-пулемётчица, девушка-красноармеец из фильма “Чапаев”.

Осенью 1941 года, оказавшись в числе выживших после Вяземской операции, после разгрома своей части она несколько дней пряталась в лесу. Но в итоге была арестована немцами.

Однако, вместе с солдатом Николаем Федчуком ей удалось сбежать. Вдвоём они несколько месяцев бродили по округе, пытаясь выбраться из немецкого окружения.

Позже, на допросе, Макарова рассказывала, что пошла с Федчуком, предложив ему себя в качестве “походной жены”, потому что была очень напугана.

В январе им удалось добраться до села Красный Колодец, где жила жена Федчука и их дети.

Несмотря на просьбы Макаровой, Николай простился с попутчицей.

Есть предположение, что после всего пережитого Макарова могла тронуться рассудком.

В Красном Колодце какое-то время ей помогали местные жительницы, однако беспорядочные половые связи Антонины привели к тому, что к ней начали относиться негативно, и ей пришлось уйти из села.

Какое-то время она скиталась, не задерживаясь нигде надолго.

В конечном итоге Антонина оказалась на территории новообразовавшейся Локотской республики в селе Локоть, где недолгое время жила у одной женщины.

Платить за проживание ей было нечем, поэтому она планировала вскоре присоединиться к местным партизанам. Но в итоге сделала совершенно противоположенное: присоединилась к русским коллаборационистам.

По сравнению с остальными, им жилось хорошо.

Так Макарова стала служить немцам.

Какое-то время она занималась проституцией.

Палач

Когда немцы стали расспрашивать Тоню, она начала ругать советскую власть. Уже давая показания, она заявляла, что просто хотела выжить. Она долго скиталась, жила в нищете. И поэтому решила добровольно поступить на службу в локотскую вспомогательную полицию.

Обер-бургомистр Бронислав Каминский выдал Макаровой пулемёт Максим.

Каминский тоже был коллаборационистом.

По словам самой Макаровой, немцам не хотелось принимать участие в казнях. Они с радостью поручили это ей.

А она… согласилась.

Согласилась исполнять расстрелы, к которым были приговорены советские партизаны и члены их семей.

За это её поселили в комнате на местном конезаводе, где она и хранила пулемёт.

Одна женщина, навестившая Макарову и увидевшая пулемёт и одежду расстрелянных, в испуге убежала. Макарова успела рассказать ей о расстрелах и использовании вещей убитых.

Во время исполнения первой казни Макарова никак не могла выстрелить. Немцы напоили её алкоголем.

Это был первый и последний раз, когда Антонине нужна была выпивка, чтобы провести казнь.

На допросе она так говорила о своём отношении к расстрелам:

“Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдёшь ближе, а кое-кто ещё дёргается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключённых на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемёт в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке… Все приговорённые к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек — столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемёт. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все…”

Это душераздирающие слова женщины, которая ещё совсем недавно пошла добровольцем на фронт.

Угрызения совести Макарову, по её собственным словам, не мучали, ведь казни она воспринимала не как нечто необычное, а как издержки военного времени.

Но обстоятельства одной казни она позже вспоминала на допросах.

Молодой парень перед смертью крикнул ей:

“Больше не увидимся; прощай, сестра!”

Количество убитых составляло до 30 человек в день. Иногда Макарова исполняла по три расстрела за день.

По официальным данным, Макарова расстреляла около 1500 человек, но лишь у 168 человек удалось восстановить паспортные данные.

Кого она видела перед собой?

В основном это были советские партизаны. А также члены их семей и мирное население: женщины, старики, дети…

За каждый расстрел Макарова получала по 30 рейхсмарок (позже эту сумму будут часто сравнивать с 30 серебряниками).

После расстрела Макарова снимала в трупов понравившуюся ей одежду. Она объясняла это так:

“А что? Пропадать хорошим вещам?”

Макарова жаловалась, что на одежде убитых – дыры от пуль и большие пятна крови.

Также, по рассказам очевидцев, она по ночам приходила в местный конезавод, где немцы сделали тюрьму для приговорённых к смерти, и пристально рассматривала заключённых. Будто заранее присматривая себе обновки…

При большом скоплении людей она выходила и помахивала плёткой.

Слухи о палаче по прозвищу Тонька-пулемётчица пошли по округе, и некоторые партизаны даже объявили на неё охоту. Но добраться до неё им не удалось.

По некоторым данным, нескольким детям удалось уцелеть во время расстрела. Спас их маленький рост. Детей вывезли вместе с трупами местные жители, хоронившие убитых, и передали партизанам.

Жизнь Тоньки-пулемётчицы

В местном музыкальном клубе Макарова изрядно напивалась. И, как и несколько других девушек, вступала в интимную связь с полицаями и немецкими солдатами, часто за деньги.

Подруг у неё не было.

В итоге, летом 1943 года она была откомандирована в немецкий тыловой госпиталь на лечение от сифилиса. Так ей удалось избежать захвата партизанами и Красной армией, которые 5 сентября освободили Локоть.

Уже в тылу она начала встречаться с немецким поваром-ефрейтором, который тайно вывез её в своём обозе в Украину, а оттуда в Польшу.

В Польше ефрейтор был убит, а Макарова была отправлена немцами в концлагерь в Кёнигсберге.

В 1945 году город захватила Красная армия, и Макарова выдала себя за советскую медсестру. В этом ей помог украденный военный билет, в котором она указала, что с 1941 по 1944 год работала в 422-м санитарном батальоне.

Она устроилась работать медсестрой в советский передвижной госпиталь. Там же познакомилась с раненным сержантом Виктором Гинзбургом. Они поженились через несколько дней.

Так Макарова стала Антониной Гинзбург.

После окончания войны молодожёны уехали в беларуский город Лепель, на родину Виктора.

При этом “Тоньку-пулеметчицу” уже пытались найти советские следователи. После освобождения Брянщины в братских могилах нашли останки около полутора тысяч человек. Но выйти на след карательницы тогда так и не удалось.

По злой иронии судьбы вся семья Виктора, мужа Антонины, была убита карателями.

У Гинзбургов родилось две дочери. Антонина, как и её супруг, считалась ветераном войны. Она пользовалась всеми соответствующими льготами. Не говоря уже об уважении окружающих.

Гинзбурги были награждены несколькими орденами, их фотографии разместили в местном музее.

В рамках программы по поддержанию памяти о войне Тонька-пулемётчица встречалась со школьниками.

Никто не знал о том, кем была эта женщина на самом деле.

Как ни в чём не бывало

В 1961 году Антонина устроилась на работу в швейный цех Лепельского промкомбината, где дослужилась до контролёра качества продукции.

Виктор работал там же, был начальником одного из цехов.

Дочери Гинзбургов тоже работали на этом предприятии.

Антонина была добросовестной работницей, чьё фото часто вывешивали на доске почёта.

Но вот друзей на работе за много лет у неё так и не появилось.

Фаина Тарасик, которая в то время была инспектором отдела кадров фабрики, позже говорила, что Антонина была очень замкнутой, а во время коллективных праздников старалась пить как можно меньше алкоголя.

Сама Макарова-Гинзбург рассказывала про свою жизнь после войны так:

“Невозможно постоянно бояться. Первые десять лет я ждала стука в дверь, а потом успокоилась. Нет таких грехов, чтобы всю жизнь человека мучили”.

В поисках карательницы

Однако поиски Антонины продолжались и спустя 10 лет. И спустя 20.

Крайне скудных сведений, которые сообщили следователям уцелевшие жители посёлка сразу после освобождения, было недостаточно для успешных поисков.

Они все знали её только как “Тоньку-пулемётчицу”.

Называли также “тяжёлый и пронзительный взгляд”, возраст (примерно 21 год), тёмные волосы, вероятно, московское происхождение, складку на лбу…

Её искали среди пленных и раненых, выдвигалась версия, что её убили или же вывезли за рубеж немецкие спецслужбы.

На поиски Антонины ушло 30 лет. “Передавали дело по наследству”, как позже вспоминал следователь КГБ Пётр Головачёв.

Периодически дело Тоньки-пулемётчицы и вовсе попадало в архив. Но его доставали снова, как только удавалось поймать очередного коллаборациониста.

Дело пошло лишь в 1976 году.

В Брянске, на городской площади, на некого Николая Иванина мужчина набросился с кулаками. Он узнал в Иванине начальника локотской тюрьмы в период немецкой оккупации.

Николай не стал юлить, и подробно рассказал о том, что делал во время войны.

Упомянул он также и девушку-палача, с которой у него был короткий роман.

Правда, по ошибке он назвал её Антонина Анатольевна Макарова. Но эта информация позволила КГБ начать проверку гражданок СССР подходящего возраста, имени и фамилии. Всего их было около 250. Но проверка ничего не дала.

Ведь при рождении фамилия Антонины была – Панфилова. Так она не попала в список подозреваемых.

Следователи даже ошибочно вышли на другую женщину – Антонину Макарову, живущую в Серпухове.

На опознание приехал Иванин. Его привезли в Серпухов и поселили в местной гостинице.

На следующий день он покончил с собой в номере.

Позже КГБ нашли других выживших свидетелей, и все они утверждали, что Антонина Макарова из Серпухова – не “Тонька-пулемётчица”.

Итак, поиски начались заново.

Случайный след

Как это часто бывает в жизни, решить это сложнейшую головоломку помог… случай.

Один из братьев Антонины, проживающий в Тбилиси, был сотрудником Министерства обороны СССР.

В 1976 году он заполнял анкету для выезда за границу. В ней он указал, что у него шесть братьев и сестёр, все – Панфиловы. Кроме Антонины, которая теперь носит фамилию Гинзбург, а в девичестве была – Макарова.

Это привлекло внимание органов безопасности.

Но арестовать уважаемого ветерана без весомых оснований они не решились. В Лепеле за Гинзбург была установлена слежка, но её пришлось прекратить через неделю, так как Антонина начала что-то подозревать.

Целый год следователи собирали материалы и улики. А потом вызвали Макарову в райвоенкомат с несколькими другими ветеранами, якобы для уточнения информации для награждения (по другим источникам – по случаю Дня Победы).

Там сотрудник КГБ завёл с Антониной беседу о её жизни во время войны. И она не смогла ответить на вопросы о местах дислокации воинских частей, где она служила, и об именах её командиров.

Женщина сослалась на плохую память и на то, что с тех пор прошло много времени.

В июле 1978 года было решено провести эксперимент. Следователи привезли одну из свидетельниц на фабрику, а Антонину под выдуманным предлогом вывели на улицу перед зданием. Наблюдавшая за подозреваемой из окна свидетельница узнала в женщине ту самую Тоньку-пулемётчицу.

Для верности в Лепель привезли двух других свидетельниц. Одна сделала вид, что является сотрудницей собеса, в который Антонину вызвали якобы для пересчёта пенсии, другая сидела снаружи здания со следователем.

Обе узнали в Гинзбург карательницу.

А за что наказывать?

В сентябре 1978 года Антонина была арестована по пути к начальнику отдела кадров. Присутствовавший при аресте следователь Леонид Савоськин позже вспоминал, что она сразу всё поняла и была спокойна.

А вот как описал её поведение при задержании бывший оперативник УКГБ по Брянской области Пётр Головачёв в 2003 году:

“Ни страха, ни волнения, ни слёз. До последней минуты”.

Макарову доставили в Брянское СИЗО и поселили в 54-ю камеру. Опасаясь, что она может решить покончить с собой, следователи посадили к Антонине в камеру “наседку”.

“Наседка” вспоминала, что Антонина вела себя хладнокровно. Она также была уверена, что получит максимум 3 года, ведь дело давнее, да и лет ей уже немало.

Тонька-пулемётчица даже строила планы: чем она займётся после отбытия срока. Жалела, что придётся менять работу, место проживания.

На допрос вызвалась сама, прямо отвечала на вопросы.

Карательница искренне не понимала, за что её наказывать? Ведь была война. А война всё спишет. Разве нет?

Когда её привезли в Локоть для следственных экспериментов, она тоже была на удивление спокойна. Не понимала только, почему местные жители плюют в неё.

А среди проходивших по делу свидетелей были, в том числе, те, кто чудом уцелел при массовых расстрелах, исполняемых Макаровой. Они говорили, что пулемётчица до сих пор, десятилетия спустя, снится им в кошмарных снах.

Они просили вынести ей суровый приговор.

Страшная правда

За всё время следствия Антонина ни разу не вспомнила о своей семье. Общаться с ними она тоже не захотела.

Её муж Виктор, не знающий, что именно происходит, всё время пытался добиться её освобождения, в том числе угрожая жалобой Брежневу и в ООН. Дошло до того, что Гинзбург подключил к делу русскую диаспору Израиля, из-за чего в прокуратуру Лепеля стали приходить письма от иностранных правовых организаций.

Следователям пришлось рассказать Виктору, почему его жена арестована. Он также увидел письменные признания жены.

После этого ветеран Великой Отечественной Войны Виктор Гинзбург “поседел и постарел за одну ночь”.

Известие о задержании военной преступницы приковало к себе внимание общественности. Первой свет увидела статья “По ступеням предательств”, опубликованная в газете “Брянский рабочий”.

31 мая 1979 года статья “Падение” вышла в газете “Правда”.

Наказание

20 ноября 1978 года судья Брянского областного суда Иван Бобраков признал Антонину виновной в убийстве 168 человек, чьи личности удалось достоверно установить. Она была приговорена к высшей мере наказания: смертная казнь через расстрел.

Несмотря на ужас, который воплотила в жизнь Макарова, для многих участников процесса смертный приговор стал неожиданностью. Ведь в послевоенное время она демонстрировала примерное поведение, да и 1979 год был объявлен в СССР Годом женщины.

Однако Антонина, признавшая свою вину, восприняла приговор спокойно.

Виктор Гинзбург, присутствовавший в зале, разрыдался.

Но несмотря на своё спокойствие, с того же дня Антонина стала подавать прошения о помиловании (она просила заменить расстрел тюремным сроком).

Все прошения были отклонены.

В 6 часов утра 11 августа 1979 года приговор был приведён в исполнение.

Тонька-пулемётчица была расстреляна.

Виктор Гинзбург с дочерьми остался в Лепеле. Они не подверглись никакой общественной дискриминации, и никакие обвинения и претензии им предъявлены не были.

Вот что говорила одна из дочерей Антонины:

“Боль, боль, боль… Она же четырем поколениям жизнь испортила… Вы хотите спросить, приняла бы я её, если бы она вдруг вернулась? Приняла бы. Она же мать… А я вот даже и не знаю, как мне её вспоминать: как живую или как мёртвую? Вы не знаете, что с ней? Ведь по негласному закону женщин все равно не расстреливали. Может, она и жива ещё где? А если нет, то вы скажите, я наконец свечку пойду поставлю за упокой её души”.

Виктор Гинзбург умер 2 февраля 1993 года.

P.S.

По некоторым данным, Тонька-пулемётчица стала женщиной, которая лично убила наибольшее количество человек за всю историю.

В СССР это дело стало последним крупным делом об изменниках Родине в годы Второй мировой войны и единственным, в котором фигурировала женщина-каратель.

В настоящее время её дело хранится в архивах ФСБ, доступ к нему ограничен.

Один из специалистов, проводивший в институте Сербского психиатрическую экспертизу Макаровой, предположил, что в мозгу женщины существовали два “параллельных сознания”, и одно могло блокировать другое.

Следователь КГБ Пётр Головачёв говорил так:

“Её действительно ничего не мучило, не тревожило. И только в последний год, говорит, что-то начало беспокоить, сниться что-то нехорошее стало”.

В то же время он призвал не осуждать женщину, которой двигало желание выжить.

А вот следователь Леонид Савоськин считал Макарову очень жестокой женщиной, которая не осознаёт, какой кошмар она натворила.

…

“Она ничего не скрывала, но это и было самым страшным.

Создавалось ощущение, что она искренне недопонимает: за что её посадили, что ТАКОГО ужасного она совершила? У нее как будто в голове блок какой-то с войны стоял, чтобы самой с ума, наверное, не сойти. Она все помнила, каждый свой расстрел, но ни о чём не сожалела. Мне она показалась очень жестокой женщиной. Я не знаю, какой она была в молодости. И что заставило её совершать эти преступления. Желание выжить? Минутное помрачение? Ужасы войны? В любом случае это её не оправдывает. Она погубила не только чужих людей, но и свою собственную семью. Она просто уничтожила их своим разоблачением. Психическая экспертиза показала, что Антонина Макаровна Макарова вменяема”.

Источники: Википедия, портал YakutiaMedia.

Милена Есенская: роман с гением, творчество, концлагерь.

Мирна Лой: королева Голливуда, попавшая в чёрный список Гитлера.

Юлия Жадовская: грустная история женщины в стихах и прозе.

#история #вов #война #ссср #женщины

Как Антонина Панфилова стала Макаровой?

Антонина Макарова (Панфилова)

В биографии Тоньки-пулеметчицы много белых пятен. По распространенной версии, она родилась в 1920 году, хотя в некоторых источниках указывается, что на свет девочка появилась на 2 или 3 года позже. Росла она в деревне Малая Волковка Смоленской губернии, была младшей из семи детей.

При рождении одна из самых страшных преступниц Великой Отечественной войны получила имя Антонина Макаровна Панфилова. Однако, когда она пошла в школу, то на вопрос учительницы о ее фамилии постеснялась ответить. И тогда, по одной из версий, один из учеников крикнул: «Макарова она». Вероятно, он имел в виду, что Тоня – дочь Макара. Но педагог этого не понял и так и записал в журнале «Антонина Макарова». Оплошность эту не исправили, и с тех пор в семье Панфиловых появился ребенок с другой фамилией.

Особого рвения к наукам Тонька не испытывала, а оставшиеся два класса школа окончила в Москве, куда переехала ее семья. Макарова хотела стать врачом, поэтому и поступила в медицинский техникум. Говорят, ее кумиром была Анка-пулеметчица. И поэтому девушка, мечтая о подвигах, пошла добровольцем на фронт.

Вяземский котел

Антонина мечтала о подвигах, но стала палачом

Несмотря на то, что сама Антонина на допросах говорила о том, что служила санитаркой, некоторые историки уверены, что вначале она была буфетчицей в солдатской столовой и только позже была отправлена помогать раненым. Но в октябре 1941 года ее полк попал под Вяземский котел, а сама Макарова оказалась в плену. Но ей повезло: вместе с солдатом Николем Федчуком девушке удалось сбежать.

Но это было только начало испытаний. Позже Тонька рассказывала следователям, что коллега по несчастью изнасиловал ее. Хотя, скорее всего, «походной женой» она стала для того, чтобы выжить. В течение двух месяцев бывшие пленные скитались по лесам, пока не оказались в родном селе Федчука Красный Колодец в Локотском районе. Тут и выяснилось, что у красноармейца есть жена и дети, а его попутчица осталась не у дел.

Макарову приютили местные жители, но вскоре они поменяли о ней свое мнение, так как бывшая пленница начала вести беспорядочную половую жизнь. Изгнанная из Красного Колодца, она еще некоторое время поскиталась по лесам, пока не пришла в село Локоть.

Так появилась Тонька-пулеметчица

Антонина утверждала, что это была всего лишь ее работа – стоять за пулеметом

Как ей удавалось выживать, неизвестно. Хотя считается, что Антонина торговала своим телом. В одно время она даже хотела уйти к партизанам, но, увидев, что русские коллаборационисты так называемой Локотской республики живут себе вольготно, решила примкнуть к ним.

Не растерявшись, Тонька стала любовницей начальника местных полицаев, который и пристроил ее к себе на работу. Макарова даже получала довольно приличную зарплату – 30 немецких рейхсмарок (невольно напрашивается аналогия с 30 серебренниками Иуды).
Вероятно, циничная идея дать Антонине пулемет, чтобы убивать людей, пришла полицаям. Правда, перед этим ее пришлось напоить. А потом это стало своеобразной традицией: после каждого расстрела Макарова неизменно подкупала совесть изрядной порцией горячительных напитков.

Расстрел, как правило, проходил у рва. Несчастных, среди которых были не только советские военнопленные, но и старики и дети, выстраивали в шеренгу. Приносили пулемет, за который вставала Тонька. Тех, кому удавалось выжить, она добивала лично из пистолета. Правда, некоторым детям все же удалось спастись: пули пролетали над их головами, не задев, а местные жители, выдавая их за мертвых, вывозили с остальными трупами и передавали партизанам. Так история о жесткой Тоньке-пулеметчице распространилась по всему фронту.

Сама же палач, почувствовав вкус хорошей жизни, казалось, и не переживала о том, какую черную работу ей приходилось выполнять. Днем она стояла у пулемета, а вечером весело проводила время на танцах с фашистами и полицаями и буквально ходила по рукам. У нее даже появился своеобразный ритуал: после каждого расстрела она лично осматривала убитых и снимала с них понравившиеся вещи. Правда, перед тем, как надеть их, приходилось зашивать дыры от пуль и застирывать въевшуюся кровь.

И ей снова повезло

Гинзбурги считались образцовой семьей

Невероятной удачливости Антонины можно только удивляться. Летом 1943 году у нее обнаружили венерическую болезнь и отправили в госпиталь в тылу, а уже через пару месяцев советские войска освободили Локоть. Макарова же с очередным любовником уехала в Польшу. Но позже мужчину убили, а пулеметчица оказалась в концлагере. При его освобождении девушка назвалась «своей», достала где-то военный билет и даже успела несколько месяцев прослужить в рядах Красной Армии.

Вскоре она познакомилась с Виктором Гинзбургом – раненым сержантом, героем войны. Он влюбился в симпатичную санитарку, молодые люди начали встречаться, поженились, у них родилась дочка. Так появилась Антонина Гинзбург.
Семья бывших фронтовиков считалась образцовой. Поселились Гинзбурги в белорусском городе Лепель, вскоре на свет появилась еще одна девочка. Работала Антонина на швейной фабрике, получала свои награды за участие в Великой Отечественной войне, рассказывала подрастающему поколению, как нелегко пришлось на фронте. Правда, ее коллеги отмечали, что была она скрытной и замкнутой, ни с кем практически не общалась, а во время совместных посиделок даже не притрагивалась к алкоголю.

Удача отвернулась от нее

Очная ставка со свидетельницей (Антонина сидит крайняя справа)

Тем временем органы госбезопасности продолжали искать след Тоньки-пулеметчицы. Дело осложнялось тем, что в 70-х годах живых свидетелей ее преступлений практически не осталось. Но когда спецслужбам удалось арестовать того самого начальника полицаев, любовницей которого была Тонька, дело, казалось бы, должно пойти быстрее. Он описал внешность палача и назвал главное – преступницу звали Антониной Макаровой. Правда, отчество спутал – в его памяти пулеметчица осталась Анатольевной.

Однако следа женщины с таким именем найти не удалось, а ее бывший любовник неожиданно покончил с собой. Но в этот раз удача решила изменить Антонине. Один из ее братьев, военный Панфилов, заполнял анкету для выезда за границу. В ней он указал, что одной из его сестер является Антонина Гинзбург, которая в девичестве была Макаровой.

Но и этих данных было недостаточно для того, чтобы задержать уважаемого ветерана войны. Тогда за женщиной стали следить, вызывали с остальными бывшими фронтовиками в военкомат якобы для уточнения данных для награждения, как бы между делом спрашивали о военном прошлом Гинзбург. Антонина же, жалуясь на проблемы с памятью, утверждала, что не может сказать ничего о дислокации ее части и сослуживцах. Арестовали Тоньку-пулеметчицу после того, как ее опознали жительницы Локтя, которых специально привезли в Лепель.

На допросах Гинзбург держалась хладнокровно, казалось, не раскаивалась в своих преступлениях и утверждала, что вынуждена была убивать для того, чтобы самой выжить. Своей сокамернице она говорила, что надеется на условный срок из-за почтенного возраста, давности событий и даже строила планы на будущее.

Тем временем следователям удалось доказать причастность Тоньки к смерти 168 людей, чьи личности удалось установить. Хотя на самом деле, по независимым оценкам, жертв пулеметчицы было больше 1500 человек.

Последние жертвы

Уголовное дело Антонины Гинзбург

Тем временем муж Антонины тщетно пытался добиться встречи с женой. О том, за что ее задержали, Виктору не сказали, а он сам даже не догадывался, с кем делил кров больше 30 лет. Шел 1976 год, и бывший фронтовик, будучи уверенным в том, что времена беспричинных арестов прошли, обивал пороги различных инстанций для того, чтобы добиться свидания с супругой. После тщетных попыток узнать правду, он пригрозил, что напишет жалобы самому Брежневу и в ООН и спросит, на каком основании его супругу, ветерана войны, просто так посадили в тюрьму.
И только после этого Гинзбургу рассказали правду. Говорят, что после этой новости до этого моложавый мужчина поседел за одну ночь. Да и как в голове бывшего фронтовика, у которого фашисты расстреляли всю семью, могло уложиться то, что он столько лет жил с палачом?!

После этой страшной новости Гинзбург с дочками уехали из города. Где они поселились, неизвестно. По некоторым сведениям, они обосновались в Израиле и сменили фамилии. Дальнейшая их судьба неизвестна.

Сама же Антонина, кстати, желания встретиться с семьей ни разу не изъявила. Вопреки ее надеждам на помилование, суд был непреклонен – расстрел. В августе 1979 года приговор был исполнен. Тонька-пулеметчица стала одной из трех женщин в СССР, которые поплатились за преступления жизнью. [ANOUNS]

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: