Как составить отрицание выражения

Отрицание в русском языке выражается с помощью частиц не и ни, которые так и называются – “отрицательные”.

Приведу примеры предложений с отрицательной частицей “не”, которая употребляется со словами разных частей речи:

Не хочется вставать в дождливый пасмурный день.

Это не мой портфель.

Это не розовый цветок.

Максим не первый ученик в классе.

Усиливают отрицание наличие противопоставления с противительными союзами а, но, же, зато и слова далеко, отнюдь, вовсе, например:

Это не широкая, а узкая речка.

Мы присели на скамейку, Валя же прислонилась к дереву.

Он немногословен, зато умеет вовремя ввернуть красное словцо.

Это далеко не последний автобус.

Наша встреча оказалась отнюдь не радостной.

Вовсе не грутсной она выглядит.

Отрицательные местоимения и наречия часто присутствуют в предложениях с отрицательным смыслом, например:

Ничуть не весело нам сегодня.

Нисколько не смущена она его отказом встретиться.

Примеры предложений с частицей “ни”

Ни одно окошко не светилось в деревне.

Как видим, частица “ни” выступает в паре с отрицательной частицей “не” и усиливает отрицание.

Но она может использоваться в контексте и самостоятельно, например:

Прошу вас, ни слова!

Ни с места!

Ни шагу дальше!

В таких случаях она используется в восклицательных предложениях для выражения полного запрета или настойчивой просьбы.

Отрицание может только подразумеваться:

На темном черном небе ни луны, ни звезд. ( На небе нет ни луны, ни звезд).

Пусть
предложение А – высказывание. Если
перед сказуемым данного предложения
поставить частицу «не»
либо перед всем предложением поставить
слова «неверно,
что»,
то получится новое предложение, которое
называется отрицанием данного и
обозначается

(читают:
«не А» или «неверно, что А»).

Определение.
Отрицанием
высказывания А называется высказывание

,
которое ложно, когда высказывание А
истинно, и истинно, когда высказывание
А – ложно.

Таблица
истинности отрицания имеет вид:

А
и	л
л	и

Из
данного определения следует, что
предложение и его отрицание не могут
быть ни одновременно истинны, ни
одновременно ложны.

Построим,
например, отрицание ложного высказывания
«число 28 делится на 9»:

а)
Число 28 не делится на 9.

б)
Неверно, что число 28 делится 9.

Высказывания,
которые мы получили, истинные. Значит,
отрицание данного предложения построено
правильно.

Рассмотрим
теперь правила построения отрицания
конъюнкции и дизъюнкции высказываний.
Если перед всем составным высказыванием
поставить слова «неверно, что», то,
безусловно, получим его отрицание. А
как быть с частицей «не»? Можно ли
поставить ее перед сказуемым составного
предложения и получить его отрицание?
Возьмем, например,
высказывание «число 28 делится на 9 и на
4». Оно ложное, так как представляет
собой конъюнкцию двух высказываний,
одно из которых ложно. Поставив перед
сказуемым этого высказывания частицу
«не», получим конъюнкцию «число 28 не
делится на 9 и на 4», в которой одно из
предложений «число 28 не делится на 4» –
ложное и, значит, ложно построенное с
помощью частицы «не» предложение.
Поэтому оно не является отрицанием
высказывания «число 28 делится на 9 и на
4».

Можно
доказать, что отрицание конъюнкции двух
высказываний А и В является дизъюнкцией
их отрицаний. Для этого надо убедится
в том, что значения истинности высказываний
вида

и




совпадают
при любых значениях истинности
высказываний А и В. Сделать это можно
при помощи таблицы истинности:

А	В	А  				
И	и	и	л	л	л	л
И	л	л	и	л	и	и
Л	и	л	и	и	л	и
Л	л	л	и	и	и	и

Про
высказывания вида
и


говорят,
что ониравносильны,
и пишут



.

Аналогично
можно доказать, что имеет место
равносильность


.

Эти
равносильности носят название законов
де Моргана.

Из
них вытекает следующее правило построения
отрицания
конъюнкции и дизъюнкции: чтобы построить
отрицание конъюнкции (дизъюнкции),
достаточно заменить отрицаниями
составляющие ее высказывания, а союз
«и» («или») заменить союзом «или» («и»).

Задача
1.
Построить отрицание высказывания «число
28 делится на 9 или на 6».

Решение
(два способа).

1. Поставим
   перед данным высказыванием слова
   «неверно, что». Получим высказывание
   «неверно, что число 28 делится на 6 или
   на 6», которое является отрицанием
   исходного.

2. Воспользуемся
   законом де Моргана: заменим высказывания
   «число 28 делится на 9» и «число 28 делится
   на 6» их отрицаниями, а союз «или»
   поменяем на союз «и». Получим высказывание
   «число 28 не делится на 9 и не делится на
   6», которое также является отрицанием
   исходного.

Итак,
мы выяснили, как строить отрицание
конъюнкции и дизъюнкции высказываний.
А как быть с высказываниями, которые
содержат кванторы? Достаточно ли для
отрицания таких предложений поставить
перед сказуемым частицу «не»? Например,
будет ли отрицанием высказывания «всякий
прямоугольный треугольник является
равнобедренным» предложение «всякий
прямоугольный треугольник не является
равнобедренным»? Видим, что не будет,
так как оба высказывания ложны. Таким
образом, строить отрицания высказываний
с квантором при помощи частицы «не»
перед сказуемым нельзя.

Остается
другой путь – перед всем предложением,
ставим слова «неверно, что». Тогда
отрицанием высказывания «всякий
прямоугольный треугольник является
равнобедренным» будет предложение
«неверно, что всякий прямоугольный
треугольник является равнобедренным»,
но это предложение имеет тот же смысл,
что и предложение «некоторые прямоугольные
треугольники не являются равнобедренными».

Отрицанием
высказывания «некоторые прямоугольные
треугольники являются равнобедренными»
является высказывание «неверно, что
некоторые прямоугольные треугольники
являются равнобедренными».

Вообще
если дано предложение (х)
А(х), то его отрицанием будут предложения
и (х)
,
также имеющие один и тот же смысл (и одно
и то же значение истинности).

Получаем
две равносильности:

(х)
;


х)
.

Из
них вытекает правило: для
того чтобы построить отрицание
высказывания, начинающегося с квантора
общности (существования), достаточно
заменить его квантором существования
(общности) и построить отрицание
предложения, стоящего после квантора.

Задача
2.
Построить отрицание высказывания
«некоторые однозначные числа делятся
на 10».

Решение.
Сделать это можно двумя способами.

1. Поставим
   перед высказыванием слова «неверно,
   что». Получим высказывание «неверно,
   что некоторые однозначные числа делятся
   на 10», которое является отрицанием
   данного.

2. Заменим
   квантор существования (он выражен
   словом «некоторые») на квантор общности
   «все» и построим отрицание предложения,
   стоящего после слова «некоторые»,
   поставив частицу «не» перед сказуемым.
   Получим высказывание «все однозначные
   числа не делятся на 10».

Последнее,
о чем пойдет речь, – это отрицание
высказывательных форм.

Пусть
на множестве Х задана высказывательная
форма А(х). Ее отрицание обозначим
(читают: «не А(х)» или «неверно, что
А(х)»). Предложениебудет обращаться в истинное высказывание
лишь при тех значениях х из множества
Х, при которых А(х) – ложно. Таким образом,,
где
–
множество истинности предложения
,
а– дополнение множества Т_А
до множества Х.

Доказательство
этого равенства мы опускаем.

Пусть,
например, на множестве натуральных
чисел задана высказывательная форма
А(х) – «число х кратно 5». Тогда ее
отрицанием будет предложение «число х
не кратно 5» (или «неверно, что число х
кратно 5»), истинное при всех значениях
х, которые не кратны 5.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Е.В. Падучева, 2011

Отрицание – это специализированное языковое средство для выражения идеи о том, что некоторое положение вещей не имеет места: Клюква не растет на дереве.

• 1. Проблема определения отрицания
• 2. Средства выражения отрицания в русском языке
• 3. Семантические типы отрицательных предложений: общее и частное отрицание; контрарное отрицание
• 4. Синтаксические типы общеотрицательных предложений
• 5. Способы выражения общего отрицания
  • 5.1. Общеотрицательные предложения с предикатным и присловным отрицанием
  • 5.2. Общеотрицательные предложения со смещенным предикатным отрицанием
  • 5.3. Так называемый «подъем отрицания» – Neg-Raising, Neg-transportation
  • 5.4. Общеотрицательные предложения с кумулятивным отрицанием
  • 5.5. Общеотрицательные предложения с контрастной темой
  • 5.6. Предикативные отрицательные местоимения: конструкция «негде спать»
• 6. Отрицание и морфология
  • 6.1. Род.падеж при отрицании
  • 6.2. Корреляция отрицания с несов. видом глагола
• 7. Отрицание и лексическая семантика
  • 7.1. Отрицание и ассертивный компонент в значении слова
  • 7.2. Отрицание и актантная структура глагола
  • 7.3. Отрицательная поляризация
  • 7.4. Сфера действия внутрисловного отрицания
  • 7.5. Идиоматическое отрицание
  • 7.6. Отрицание перформативного глагола
  • 7.7. Отрицание и двойственность
  • 7.8. «Отрицание отрицания»
  • 7.9. Плеонастическое отрицание
• 8. Конструкции с имплицитным отрицанием
• 9. Противопоставительное отрицание: отрицание в составе конструкции «не…, а»
• Литература

1. Проблема определения отрицания

Отрицание есть во всех языках мира: согласно Плунгян 2011: 94-100, отрицание входит в «Универсальный грамматический набор». Отрицание плотно интегрировано в систему грамматических категорий и в лексическую структуру языка, нетривиальным образом взаимодействует с грамматическими и лексическими значениями – модальными, аспектуальными, кванторными и другими.

С логической точки зрения отрицание – это оператор, который строит из данного предложения другое, которое истинно тогда, когда данное предложение ложно, и, наоборот, ложно, если данное предложение истинно. Например, предложение Клюква не растет на дереве – отрицание предложения Клюква растет на дереве.

Для лингвистики это определение недостаточно – хотя бы потому, что отрицание употребляется не только в утвердительных предложениях, но и в вопросительных или побудительных, которые не могут быть истинными или ложными. В лингвистике определением значения обычно считается толкование: как пишет Р.Якобсон, “значение языкового знака есть его перевод в другой знак, прежде всего такой, в котором это значение выражено более полно” (Jakobson 1955).

А.М.Пешковский определяет отрицание как элемент значения, который указывает, что связь между компонентами предложения, по мнению говорящего, реально не существует. Однако это определение тавтологично, так как само содержит отрицание. По Ш.Балли, отрицание в предложении указывает, что соответствующее утвердительное предложение отвергается говорящим как ложное. Эта формулировка исходит из того, что отрицание – это речевой акт. Между тем отрицание может входить в состав условий, презумпций и других составных частей высказывания, которые не имеют самостоятельной иллокутивной силы (например: Если он не придет, все пропало), так что и это определение не годится. Отрицание, вопреки общему представлению, не аналогично утверждению: утверждение – это речевой акт, а отрицание строит пропозицию, которая может использоваться в речевом акте, а может быть частью более сложной пропозиции.

Остается признать, что отрицание в языке принадлежит к числу исходных, не толкуемых понятий. Оно входит в список семантических примитивов из Wierzbicka 1996. Дальше будет видно, что примитивов, соответствующих отрицанию, нужно даже более одного.

2. Средства выражения отрицания в русском языке

Средства выражения отрицания в разных языках чрезвычайно разнообразны, в частности, синтаксически специфицированы. Например, предикатное отрицание может отличаться от отрицания при имени; разные видовременные и модальные формы глагола могут иметь разные отрицательные показатели, и т.д., см. Miestamo 2005.

В русском языке есть показатель отрицания с максимально широкой сочетаемостью – частица не, ср. не приехал, не ходи, не Ваня, не русский, не вчера и т.д. Отрицание выражается также частицей ни (на небе ни облачка; ни слуху, ни духу), местоимениями и наречиями с ни– (никто, ни о чем, никогда), предикативными местоимениями с не– (негде, некому), словами нет, нельзя и другими предикативами, прилагательными и наречиями с префиксом не– (невозможно, нежелательно, неженатый, немного). (Следует иметь в виду, что префикс не– может выражать не только отрицание, но и неопределенность, как в словах некто, некий, некоторый.) Частицы и прочие слова, выражающие отрицание, тоже называются отрицаниями. Есть словообразовательные элементы, которые содержат в своей семантике отрицание (беззлобный) или, по крайней мере, идею отмены предыдущего состояния (разлюбить, отклеить).

В рассмотрение следует включить также имплицитное отрицание в составе значения слов (таких, как, например, отказаться, воздержаться, лишен) и конструкций (например, Много ты понимаешь! или Чтобы я стала с ним связываться!, Так я и поверил!). Термин отрицательное предложение обычно применяется к предложению, содержащему отрицание при финитном глаголе или предикативе, поскольку именно такое отрицание чаще всего оказывает влияние на структуру предложения в целом. Однако отрицание в составе лексического значения слова тоже может иметь синтаксические рефлексы.

3. Семантические типы отрицательных предложений.

В современной лингвистике, как и в логике предикатов, принимается положение о том, что отрицание воздействует всегда на пропозицию. Иначе сказать, сферой действия отрицания всегда является пропозиция, а не отдельное слово; о том, как понимаются сочетания не Ваня или не русский, см. ниже.

С семантической точки зрения различается общее (полное) и частное (неполное) отрицание. Соответственно, предложения делятся на общеотрицательные и частноотрицательные (Пешковский 1956/2001). Отрицание является общим, если предложение имеет перефразировку с оборотом неверно, что (it is not the case that), который стоит в начале предложения. Иначе говоря, предложение общеотрицательное, если сферой действия отрицания в нем является все предложение (Jackendoff 1972, Падучева 1974) – естественно, «за вычетом» отрицания. Отрицание частное, если какой-то фрагмент смысла не входит в сферу действия (СД) отрицания. Например, в предложении (1) общее отрицание, а в (2) – частное (далее не – сокращение для неверно, что / не имеет места то, что):

(1) Они не ссорятся из-за пустяков = не (Они ссорятся из-за пустяков);

(2) Дети не спят из-за шума = из-за шума не (дети спят).

Предложение с частным отрицанием мыслится как полученное в результате того, что предложение с общим отрицанием вошло, в ходе своего порождения, в сферу действия другого оператора; так, в (2) это причинный союз.

Предложение может быть неоднозначным, потому что допускает интерпретацию с общим и с частным отрицанием (иначе сказать – если отрицание в нем может пониматься с разной сферой действия):

(3) Она не будет менять свой план из-за тебя =

(i) ‘ты являешься причиной того, что она не будет менять свой план’ [из-за тебя не входит в сферу действия отрицания];

(ii) ‘ты являешься недостаточным основанием для того, чтобы она изменила свой план’ [из-за тебя входит в сферу действия отрицания].

В устной речи эти два прочтения по-разному интонируются. Другой пример:

(4) Такие газопроводы не строят в течение двух лет =

(i) ‘в течение двух лет НЕ (строят такие газопроводы’);

(ii) ‘НЕ (в течение двух лет можно построить такой газопровод)’.

Уточним, что интерпретации (i) и (ii) фразы (4) различаются не только сферой действия отрицания, но и референцией обстоятельства времени два года – в (i) это конкретный временной интервал, а в (ii) – обобщенный.

В логике со времен Аристотеля различается два вида отрицания – обычное, контрадикторное (иначе – взаимоисключающее), как в (5б), и контрарное, как в (6б):

(5) а. Альфред женат; б. Альфред не женат.

(6) а. Альфред любит современную музыку;

б. Альфред не любит современную музыку.

К контрадикторному отрицанию применим закон исключенного третьего: либо р, либо не-р, третьего не дано; т.е. из двух предложений, связанных контрадикторным отрицанием обязательно одно истинно, а другое ложно. Два предложения, которые связаны контрарным отрицанием, не могут быть оба истинными, но могут быть оба ложными (поскольку истина, так сказать, «посредине»). Так, относительно Альфреда может быть неверно как то, что он любит современную музыку, так и то, что он ее не любит (dislikes).

Контрарное отрицание, т.е. отрицание с неисключенным третьим, усматривается, в основном, в словах с не-приставкой или в антонимических парах (типа счастливый – несчастный). У русского не любит можно различить два понимания – не-приставка, контрарное отрицание, и не-частица, контрадикторное. Далее, если не оговорено противное, речь идет о контрадикторном отрицании. Контрарное отрицание – это отдельный примитив. О контрарном отрицании в его связи с антонимией см. Апресян 1974: 285-315.

В примерах (7), (8) предложения (а) и (б) могут быть оба истинны:

(7) а. Некоторые члены комиссии идиоты;

б. Некоторые члены комиссии не идиоты.

(8) а. Можно пойти на концерт; б. Можно не ходить на концерт.

Очевидно, что предложения (а) и (б) в примерах (7) и (8) ни в каком смысле не являются отрицаниями одно другого.

В Парти 2007 предложение (9б) называется контрарным отрицанием (9а). Считается, что про Альфреда может быть неверно и то, что он работает в РГГУ, и то, что он работает не в РГГУ, – если он вообще не работает:

(9) а. Альфред работает в РГГУ;

б. Альфред работает не в РГГУ;

Однако предложение (9б) не может быть понято иначе, как с презумпцией ‘Альфред работает в некотором месте’. Так что в ситуации, когда Альфред нигде не работает, предложение (9б), с ложной презумпцией, естественно считать не ложным, а бессмысленным – или, по крайней мере, вводящим в заблуждение.

4. Синтаксические типы отрицательных предложений

С синтаксической точки зрения различается предикатное отрицание (отрицание при финитном глаголе или предикативе, иначе – фразовое, Падучева 1974/2009), как в (1), и присловное, как в (2):

(1) Иван не попал на выставку,

(2) Не все попали на выставку.

Поначалу может показаться, что класс предложений с предикатным отрицанием совпадает с классом семантически общеотрицательных предложений, а класс предложений с присловным отрицанием – с классом семантически частноотрицательных. Однако это не так: имеются все четыре возможности.

Семантически общеотрицательные предложения с предикатным отрицанием:

Коля не придет; Иван не повез жену в больницу.

Cемантически общеотрицательные предложения с присловным отрицанием:

Это был не портрет; Он решил не все задачи; Я не всегда буду с вами.

Семантически частноотрицательных предложения с предикатным отрицанием:

Мы с вами долго не увидимся = ‘долго не <будет иметь место> (мы с вами увиделись)’.

Семантически частноотрицательные предложения с присловным отрицанием:

Иногда он отвечает не сразу = иногда не (он отвечает сразу)

Термины предикатное отрицание и присловное отрицание приблизительно соответствуют английским «sentential negation» и «constituent negation»; но очень приблизительно.

В русском языке естественно говорить о «присловном» отрицании, а не об «отрицании составляющей», поскольку русский синтаксис, в отличие от английского, традиционно имеет дело со словами, а не с составляющими. Правда, это наталкивается на трудности в контекстах типа Не в свои сани не садись, где отрицание относится, конечно, не к одному предлогу в, а ко всей составляющей в свои сани, но эти трудности можно обойти.

Что же касается соответствия sentential negation – предикатное отрицание, то тут дело осложняется тем, что в самой англоязычной лингвистической литературе термин «sentential negation» понимается по-разному. В классической статье о семантике отрицания Klima 1964 термин sentential negation понимается как общее отрицание в семантическом смысле. В предложениях No one objected ‘никто не возражал’, John ate nothing ‘Джон ничего не съел’, Not everyone agreed ‘не все согласились’, Клима, основываясь, как в то время было принято, только на разного рода синтаксических тестах, проницательно усмотрел в этих фразах семантическое общее отрицание. А для Есперсена, который ориентируется строго на форму, это будет constituent negation (‘special negation’), поскольку отрицание стоит не при предикативной вершине предложения, а входит в состав именной группы. При этом, однако, ни один из авторов не вводит отдельных пар терминов для семантической и синтаксической структуры предложения.

Термин «сентенциальное отрицание» иногда используется в русскоязычной лингвистической литературе. Мы считаем безопасным его употребление только в синтаксическом смысле – в качестве синонима для термина предикатное (фразовое) отрицание.

Особый синтаксический тип отрицательных предложений составляют предложения со смещенным предикатным отрицанием (Падучева 1974, Богуславский 1985):

Я не решил всех ваших задач » ‘решил не все’;

Микробиология не возникла на пустом месте » ‘возникла не на пустом месте’;

Слово, при котором отрицание «должно было бы быть до смещения», обычно помечается контрастным фразовым ударением. Смещение всегда идет вверх по синтаксическому дереву предложения. Далее рассматриваются только смещения на финитный глагол или предикатив.

Еще один синтаксический тип – предложение с кумулятивным отрицанием. Это предложение с отрицательным ни-местоимением (быть может, не одним) и сопутствующим отрицанием при глаголе:

Никто не пришел;

Он не дал никому ничего сказать.

Наконец, отдельный семантико-синтаксический тип составляют предложения с противопоставительным отрицанием (Богуславский 1985). Контраст должен быть выражен эксплицитно, конструкцией «не …, а», как в (3а), или отчетливо подразумеваться – так что без уточнения смысл ощущается как неполный, см. (3б):

(3) а. Он не в Париже, а в Лондоне;

б. Он не в Париже.

Вне конструкции «не …, а» нет четкой границы между противопоставительным и просто присловным отрицанием. Так, в предложениях Я не дома (в прош. времени – Я была не дома), Он любит не тебя, в отличие от предложения (3б), не ощущается неполноты. Далее противопоставительным отрицанием считается только то, которое входит в состав конструкции «не …, а», поскольку именно оно обнаруживает нетривиальные семантико-синтаксические свойства.

5. Способы выражения общего отрицания

Ясно, что соответствовать каким бы то ни было утвердительным могут только общеотрицательные предложения: в частноотрицательных предложениях отрицается фрагмент смысла, который синтаксически не составляет отдельного предложения. Например:

Напрасно ты не приехал = напрасно (НЕ (ты приехал)) ? НЕ (напрасно (ты приехал);

Он нас долго не замечал = долго <длилось состояние> НЕ (он нас заметил).

Итак, вопрос в том, как построить предложение, которое будет отрицанием данного. Общеотрицательные предложения могут быть нескольких синтаксических типов: предложения с предикатным отрицанием, с присловным отрицанием, с предикатным смещенным и с кумулятивным.

5.1. Общеотрицательные предложения с предикатным и присловным отрицанием

Общее правило для русского языка состоит в том, что отрицание присоединяется к слову, которое соответствует семантической вершине предложения, т.е. главному семантическому оператору, который участвует в его построении (Падучева 1974: 154). В простом предложении таким оператором обычно является финитный глагол /предикатив – сказуемое. Тогда общеотрицательное предложение имеет предикатное отрицание. Предложение выражает единую пропозицию; она является ассерцией и отрицается с помощью отрицания при ее предикате:

НЕ (Он пошел на работу) = Он не пошел на работу;

НЕ (Он тебя любит) = Он тебя не любит;

НЕ (Он показал жене фотографию) = Он не показал жене фотографию.

Предложение (1б) является общим (полным) отрицанием (1а). В нем есть неотрицаемый компонент – (1в); но этот компонент и не должен отрицаться, поскольку он составляет пресуппозицию (иначе – презумпцию) предложения (1а):

(1) а. Иван жалеет, что поехал на конференцию в Марокко;

б. Иван не жалеет, что поехал на конференцию в Марокко;

в. Иван поехал на конференцию в Марокко.

Итак, общее отрицание отрицает ассерцию и сохраняет презумпции. Правило о присоединении отрицания к семантической вершине может быть неприменимо – по двум разным причинам (см. подробнее в статье презумпция):

– если главный семантический оператор является в предложении не ассерцией, а презумпцией (и потому неспособен присоединять отрицание); такова, например, частица даже:

Его даже Канкрин считал очень способным человеком. [Ю. Н. Тынянов. Малолетный Витушишников (1933)]

– если главный семантический оператор – конъюнкция, и отрицание имеет слишком неопределенный смысл:

Варвара была умна и необыкновенно красива. [Андрей Балдин. Московские праздные дни (1997)] [= ‘то ли не умна, то ли не красива, то ли ни то, ни другое’].

Следующие классы выражений (помимо глаголов и предикативов) могут иметь при себе отрицательную частицу не в семантически общеотрицательном предложении.

1) Кванторное слово – это семантический оператор, который включают глагольную предикацию в свою сферу действия, т.е. подчиняет ее. У предложения с кванторным словом соответствующее общеотрицательное имеет отрицание при кванторном слове (о других возможностях см. в разделе о смещенном отрицании):

НЕ (он решил все задачи) = Он решил не все задачи;

НЕ (многие хотят перемен) = Немногие хотят перемен.

В самом деле, отрицание при глаголе дало бы в этом случае предложение с частным, т.е., в данном случае, более сильным отрицанием:

Многие не хотят перемен = для многих <верно> НЕ (они хотят перемен).

2) Многие адвербиалы способны сформировать пропозицию, в которой глагольная предикация входит в семантическую сферу действия адвербиала. Соответствующее общеотрицательное предложение будет иметь присловное отрицание при адвербиале:

НЕ (Он купил игрушки на рынке) = Он купил игрушки не на рынке;

НЕ (он позвонил вчера) = Он позвонил не вчера.

Но, будучи в тематической позиции, тот же адвербиал может как бы перейти из сирконстантов в актанты глагола и войти в СД предикатного отрицания, так что предикатное отрицание будет иметь широкую СД. Так, предложения (2), (3) семантически общеотрицательные:

(2) НЕ (Он купил на рынке игрушки) = Он не купил на рынке игрушек;

(3) НЕ (он вчера позвонил) = Он вчера не позвонил.

Большая часть адвербиалов (в частности, так наз. качественные наречия, или наречия образа действия), однако, не допускает такого синтаксического переосмысления. Так, предложения из (4б) аномальны и не являются общеотрицательными для предложений из (4а)

(4) а. Он резко затормозил; Он тщательно оделся; Он немедленно ушел; Он вскоре сделался негодяем;

б. *Он резко не затормозил; *Он тщательно не оделся; *Он немедленно не ушел; *Он вскоре не сделался негодяем;

Описание структуры общеотрицательных предложениях с адвербиалами требует обращения к понятию компонента-модификатора, см. о предложениях этого типа в статье презумпция.

3) Присоединять отрицание способны некоторые союзы (очевидным образом семантически подчиняющие глагольную предикацию):

НЕ (он пришел, потому что соскучился) = Он пришел не потому, что соскучился.

Ср. в Пекелис 2008 попытку ответить на вопрос, почему отрицание присоединяется к потому, и не присоединяется к поскольку или так как.

4) Наконец, общеотрицательное предложение имеет присловное отрицание, если в исходном предложении это слово было рематичным, т.е. несло контрастное ударение. Так, у предложения (5а), с естественным делением на тему и рему, смысл описывается единой ассерцией, и оно имеет предикатное отрицание (5б). А в предложении (6а) существенным фактором является контрастное ударение, которое производит расчленение смысла на две пропозиции – ‘Иван куда-то пошел’ [презумпция] и ‘то, куда он пошел, это концерт’ [ассерция]:

(5) а. Иван / пошел на концерт ;

б. Иван / не пошел на концерт;

(6) а. Иван пошел на концерт \ ;

б. Иван пошел не на концерт \ .

Поэтому общеотрицательным для (6а) будет предложение (6б) с присловным отрицанием. Еще примеры.

НЕ (он любит тебя ) = Он любит не тебя = ‘НЕ (тот, кого он любит, есть ты)’;

НЕ (солировать будет Башмет ) = Солировать будет не Башмет = НЕ (тот, кто будет солировать, есть Башмет).

Как уже говорилось, нет четкой границы между контрастным рематическим отрицанием и противопоставительным, см. пример (3) из раздела 4; т.е. неясно, когда возникает неполнота и необходимость в продолжении «не Башмет, а кто?»

5.2. Предложения со смещенным предикатным отрицанием

Это предложения с сентенциальным отрицанием и со словом, которое выделено контрастным акцентом – восходящим, если оно стоит перед глаголом, или нисходящим, если после.

НЕ (он решил все задачи) = Всех / задач он не решил ; Он не решил всех задач

НЕ (задержу надолго ) = Надолго / не задержу .

НЕ (оно сделано полностью ) = полностью / оно не сделано .

Предложение со смещенным отрицанием квазисинонимично предложению с присловным отрицанием – при слове с контрастным акцентом:

Всех / задач он не решил ; Он решил не все задачи.

Другое дело, что смещение может иметь эффект экивока, или understatement. Так, точно не знаю может быть сказано не в ситуации «знаю не точно», а в ситуации «не знаю»: отрицается более сильное утверждение, при том, что и более слабое неверно.

У Есперсена в «Философии грамматики», см. Jespersen 1924 /1958, приводится множество примеров смещенного отрицания – в английском языке это явление распространено гораздо шире, чем в русском. Есперсен пишет: “Общая тенденция направлена к употреблению нексусного <т.е. предикатного> отри­цания даже в тех случаях, где более подходящим было бы спе­циальное отрицание <присловное>.”

(1) I don’t complain of your words, but of the tone in which they were uttered [= ‘я жалуюсь, не на слова, а на тон’];

(2) We aren’t here to talk nonsense, but to act ‘мы здесь не для того, чтобы говорить, а чтобы действовать’;

(3) а. I didn’t call because I wanted to see her (but for some other reason) [смещенное отрицание];

б. I didn’t call / | be­cause I wanted to avoid her [обычное нексусное отрицание].

(4) He didn’t answer many questions =

(i) он ответил не на много вопросов = НЕ (он ответил на много вопросов)

(ii) на много вопросов он не ответил = есть много вопросов, таких, что НЕ (он на них ответил).

Есперсен отмечает роль фразовой просодии в выражении различия между обычным глагольным и смещенным глагольным отрицанием: “в устной речи двусмыслен­ность может устраняться интонацией”.

Во всех примерах смещения отрицания (с синтаксически более низкого слова на более высокое) предложение при обеих позициях отрицания является семантически общеотрицательным. «Логически», отрицание должно было бы присоединиться к этому низко стоящему слову, поскольку оно несет фразовое ударение, т.е. является ремой. Так что отрицание пропозиции, выражаемой этим словом, является, по смыслу, отрицанием высказывания в целом.

Смещенное сентенциальное отрицание не в точности синонимично присловному при адвербиале. Это можно показать на следующем примере:

(а) Я сразу не поняла;

(б) Я поняла не сразу.

Предложение (б) означает, приблизительно (т.е. пренебрегая различием между презумпцией и ассерцией), ‘поняла, но не сразу’; т.е. главный акцент – на ‘поняла потом’. А в составе (а) смысл ‘поняла потом’ составляет импликатуру и не очень существен. Формально, различие можно представить так: в (б) ‘я поняла’ – это презумпция, а значит, пропозиция, которая сформирована как отдельная; т.е. в предложении (б) две пропозиции, из которых отрицается только одна; а в (а) отрицается единая пропозиция ‘поняла сразу’; вопрос о том, поняла ли потом, не встает^[1].

Аналогично, различие между (в) и (г) в том, что в (в) коммуникативно значимо только «уйти сразу», а (г) разделяет уход и его время на две отдельных пропозиции:

(в) Почему я тогда сразу не ушел?

(г) Почему я тогда ушел не сразу?

Смещение в контексте снятой утвердительности, как в примере (в), не требует контрастного акцента на потенциальном носителе присловного отрицания.

Синонимия смещенного и несмещенного отрицания не полна даже там, где различие в значении трудно сформулировать, ср. Долго он не продержится и Он продержится не долго; Это не проходит бесследно и ?Это проходит не бесследно.

У предложения со смещенным отрицанием соответствующего предложения в «несмещенном» варианте может вообще не быть, ср. пример из Klenin 1978:

Не ешь весь сыр!

5.3. Так называемый «подъем отрицания» – Neg-Raising, Neg-transportation

Имеется проблема, связанная с квазисинонимическим соотношением между отрицательными предложениями разной синтаксической структуры, см. Klima 1964, Падучева 1974/2009: 146, Horn 1989: 308-330 и др. Это соотношение описывается метафорой «подъема» отрицания из подчиненной клаузы в подчиняющую. (Отличие от «смещения» отрицания – в том, что смещение происходит в пределах одной клаузы.)

Предложению (в) может быть приписана двоякая деривационная история: оно может пониматься как общеотрицательное предложение, соответствующее предложению (а), интерпретация (i), и как результат «синтаксического» подъема отрицания в предложении (б), интерпретация (ii); при этом интерпретации (i) и (ii) очень близки по смыслу:

(а) Я думаю, что он это сделает;

(б) Я думаю, что он этого не сделает;

(в) Я не думаю, что он это сделает =

(i) ‘НЕ (я думаю, что он это сделает)’;

(ii) ‘я думаю, что НЕ (он это сделает)’.

Квазисинонимия возникает при небольшом числе предикатов, разных в разных языках. При русском должен предикатное отрицание понимается, практически, только как результат подъема, см. (г); ближайшим по смыслу общеотрицательным предложением для Ты должен оглянуться будет (г?):

(г) Ты не должен оглядываться = ‘ты должен не оглядываться’;

(г?) Тебе не обязательно оглядываться.

См. об этом подробнее в Иорданская 1985, где, в частности, приводится пример:

Врач не советует Тане менять климат = Врач советует Тане не менять климат.

Подъем отрицания – это проблема лексической семантики. Слова, которые являются переводными эквивалентами друг друга в разных языках, могут различаться возможностью и обязательностью подъема отрицания. Так, в русском языке не велит значит только ‘требует, чтобы не’, и не значит ‘не требует’, как, например, английское doesn’t demand.

Обычно квазисинонимии при подъеме отрицания требует снятой утвердительности в подчиненной предикации. В самом деле, предикаты, которые имеет фактивную презумпцию относительно своего пропозиционального дополнения, категорически не допускают подъема отрицания. Так, (д) и (д?) не только не синонимичны, но имеют противоположный смысл:

(д) Мне жаль, что он не заехал;

(д?) Мне не жаль, что он заехал.

Глаголы бояться и надеяться не являются фактивными предикатами; однако они имеют презумпцию относительно подчиненного актанта – презумпцию желательности события в случае надеяться и нежелательности в случае бояться. Поэтому они тоже не допускают подъема отрицания; так, предложения (е) и (е?) не равны по смыслу – так же, как (д) и (д?):

(е) Я надеюсь, что он не уедет;

(е?) Я не надеюсь, что он уедет.

Семантические условия, обеспечивающие возможность подъема отрицания, поняты не до конца, см. Horn 1989: 308. Но снятая утвердительность пропозиции является общим условием для интра- и для интерклаузального смещения.

5.4. Предложения с кумулятивным отрицанием

Предложение с кумулятивным отрицанием получается в результате того, что отрицание присоединяется к местоимению на –нибудь или хоть один (квантору существования); возникает отрицательное ни-местоимение, которое требует отрицания не при глаголе (если он в предложении есть):

НЕ (Он кому-нибудь написал) = Он никому не написал

НЕ (ответил кто-нибудь) = Никто не ответил

НЕ (на небе хоть <одна> звездочка) = На небе ни <одной> звездочки

НЕ (заехал хоть <один> раз) = Не заехал ни разу.

Т.е. ни-местоимение возникает как результат общего отрицания предложения с неопределенным местоимением.

Основным носителем отрицательного значения является ни-местоимение: не при глаголе – это результат своего рода отрицательного согласования. В самом деле, глагольное отрицание не требует отрицательного местоимения – возможно и неопределенное, см. пример (1). А отрицательное местоимение без предикатного отрицания в русском языке невозможно (Падучева 1974: 148-149), см. (2):

(1) если кто-нибудь не поймет … [? ‘если никто не поймет’]

(2) *Никто его видел ? Никто его не видел.

В английском языке повторение отрицания при глаголе было бы ошибкой, ср. Nobody saw him и *Nobody didn’t see him.

Местоимение на -нибудь невозможно вне сферы действия отрицания или другого оператора, снимающего утвердительность: *Кто-нибудь остался (Падучева 1985: 94, 217). Так что предложения типа Никто не остался, в отличие от основной части общеотрицательных предложений, не могут трактоваться, в прагматической плане, как отрицательная реакция на некоторое утвердительное предложение. Они возможны, однако, в контексте ответа на общий вопрос с -нибудь:

– Кто-нибудь остался? – Никто не остался.

Так что предложение Никто не остался общеотрицательное потому, что может быть ответом на «Yes-No question».

5.5. Общеотрицательные предложения с контрастной темой

Об общеотрицательных предложениях с присловным отрицанием на контрастной реме говорилось в разделе 5.1: контрастное рематическое ударение порождает в исходном предложении специальные презумпции, которые, естественно, сохраняются при отрицании. Отсюда

НЕ (Он любит тебя ) = ‘тот, кого он любит, не есть ты’ = Он любит не тебя .

Тематическое контрастное ударение порождает другие презумпции (Падучева 1985: 118). Так, предложение (а) имеет импликацию (в), а (б) ее не имеет (ср. обсуждение примеров этого рода в Lyons 1979, с. 775):

(а) Маша / не пришла ;

(б) Маша не пришла .

(в) Пришел кто-то другой.

Предложение (б) – это ответ на вопрос «Маша пришла?», а (а) – на вопрос «Пришла ли Маша?».

5.6. Предикативные отрицательные местоимения: конструкция «негде спать»

В русском языке есть предикативные отрицательные местоимениями типа негде, некому, незачем, у которых предикат (существования) выявляется в прош. и буд. времени – не было где, не будет где, но отсутствует в наст. – *нет где (см. Апресян, Иомдин 1989):

(1) а. Негде спать = ‘нет места, где бы можно было спать’;

б. Некому работать = ‘нет людей, которые могли бы работать’;

Конструкцию «не + Pron.rel» (Pron.rel – сокращение для relative pronoun) можно сопоставить с конструкцией «мало + Pron.rel» (см. в Падучева 2011 о конструкции «мало + ли + Pron.rel»):

(2) а. Мало где можно спать = ‘мало есть мест, где можно спать’;

б. Мало, кто может работать = ‘мало людей, которые могут работать’.

Представляют интерес следующие различия.

1) Конструкция «мало + Pron.rel» имеет более широкую продуктивность: не сочетается только с кого, чего, где, куда, откуда, зачем, когда. А мало сочетается еще с кто, какой, чей:

На литературные заработки мало кто из писателей эмиграции мог прожить. [«Звезда», №6, 2003] = ‘мало было писателей, которые могли прожить на литературные заработки’.

Чтобы отмазать от шестимесячной военной подготовки, мало какая семья будет платить несколько тысяч долларов взятки… [«Московский комсомолец», 2003.01.14] [= существует мало таких семей, которые будут … ] = ‘мало есть таких семей, которые…’

После комы мало чей мозг работает так, как работал до комы.

2) В конструкции «мало + Pron.rel» глагол финитный, и модальность может быть любая. А в конструкцию «не + Pron.rel» входит инфинитив, и единственно, что возможно, – это модальность возможности.

3) Конструкция «мало + Pron.rel» порождает, тоже идиоматичную, псевдовопросительную конструкцию «мало + ли + Pron.rel»; а в конструкции «не + Pron.rel» частица ли переводит относительное местоимение в неопределенное, причем только в контексте нечего, см. (3); для остальных местоимений вопрос невозможен, (4):

(3) Нечего съесть – Нет ли чего съесть? = Нет ли чего-нибудь съесть?

(4) Негде поспать – *Нет ли где поспать?

Некуда пойти – *Нет ли куда пойти?

Слово нечего может выступать в идиоматическом значении: Нечего жаловаться » ‘нет оснований жаловаться’.

6. Отрицание и морфология

6.1. Род.падеж при отрицании

Отличительной особенностью славянских языков является связь отрицания с падежным маркированием; а именно, на месте винительного или именительного падежа именной группы в контексте отрицания часто возникает генитив, ср. имеет значение и не имеет значения; остались сомнения и не осталось сомнений.

До последнего времени основная часть исследований генитива отрицания была направлена на описание условий его употребления, см., например, Restan 1960, Апресян 1985. Между тем условия употребления генитивной конструкции отрицания на глазах меняются: генитив – и субъекта и объекта – уступает место, соответственно, номинативу и аккузативу, так что на настоящий момент узус представляет собой пеструю картину, объединяющую разные исторические срезы. С одной стороны, не полностью утрачена старая норма, с преобладающим генитивом. Например, допустимо не погладил брюк наряду с более современным не погладил брюки. С другой стороны, идет наступление прямых падежей, которое разрушает более или менее установившуюся семантику падежных противопоставлений. Например, наряду с семантически мотивированным не несет ответственности (в Корпусе 65 примеров), возможно не несет ответственность (7 примеров): банк (страховая компания, никто, …) не несет ответственность за убытки (задержку, неисполнение, …).

Новый подход ставит в центр внимания не условия употребления генитива, а семантику, выражаемую генитивной конструкцией, в противоположность номинативной или аккузативной. Задача – понять, какова семантика генитива отрицания и отличить семантическое противопоставление (так, отца не было на море ? отец не был на море, пример из Апресян 1980) от чисто стилистического варьирования, как в случае не погладил брюк /брюки или не несет ответственности /ответственность.

6.1.1. Генитив субъекта

Семантическая трактовка генитива отрицания предложена в Babby 1980 (см. также Арутюнова 1976), где речь идет о семантических факторах, которые заставляют говорящего употреблять в отрицательном предложении тот или иной падеж. Существенно, что Бэбби поставил в центр внимания генитив субъекта. Дело в том, что генитив субъекта допустим при относительно небольшом классе глаголов, и в нем семантическую мотивированность выбора падежа легче обнаружить.

Книга Л.Бэбби называется «Existential sentences and Negation in Russian». Экзистенциальные предложения – это предложения существования (“бытийные” согласно Арутюнова, Ширяев 1983), и в Babby 1980: 105 говорится: “… it is only the subject NP of existential sentences that is regularly marked genitive when negation is introduced …”.

Глагол в отрицательном предложении с генитивным субъектом, действительно, чаще всего выражает несуществование и, соответственно, имеет нереферентный субъект:

(1) Катастрофы не произошло; Сомнений не возникло.

Глагол создания тоже может иметь нереферентный генитивный субъект – будучи в пассивном залоге:

(2) Гостиницы не построено.

Однако генитивный субъект возможен также при глаголах восприятия, местонахождения, перемещения – где субъект может быть и референтным, как в (4):

(3) Отклонений не наблюдалось,

(4) Отца не было на море,

(5) Ответа не пришло.

Одну из загадок при семантическом подходе к генитиву субъекта составлял глагол быть. У него традиционно различаются два значения – бытийное и локативное, см. Lyons 1968/1978. У бытийного быть генитив отрицания семантически мотивирован – бытийное быть входит в широкий класс бытийных глаголов (таких как существовать, водиться), которые обычно имеют нереферентный субъект, см. Арутюнова 1976. Однако генитивная конструкция возможна и при локативном быть, которое имеет субъектом референтную именную группу, ср.:

(6) а. Такой партии не было [бытийное быть; нереферентный субъект];

б. Геологической партии не было на базе [локативное быть; референтный субъект].

Генитивному субъекту в контексте локативного быть было предложено следующее объяснение (Падучева 1992). Дело в том, что генитивный субъект допускают не только бытийные глаголы, как считал Бэбби, но и глаголы восприятия (см. Ицкович 1982: 54), как в (3), или глаголы с перцептивным компонентом, как в (5) (пришло – значит ‘вошло в поле зрения наблюдателя’). Генитивная конструкция добавляет к семантике локативного быть этот перцептивный компонент. Иначе говоря, она вводит в концепт ситуации фигуру наблюдателя: предложения типа (4) или (6б) выражают не просто отсутствие, а наблюдаемое отсутствие; субъект наблюдения, по умолчанию, говорящий.

В самом деле, жителю Москвы (которо­му нормально не находиться в Лондоне) для осмысления, скажем, предложения (7а) необходимо предположить тот или иной сложный контекст; между тем (7б) в устах того же говорящего будет вполне естественно, поскольку предполагает наблюдателя в Москве:

(7) а. Коли нет в Лондоне;

б. Коли нет в Москве .

Предложение (8а) описывает ситуацию с участием наблюдателя, а (8б) является просто отрицанием предложения Мое шампанское было в холодильнике:

(8) а. Моего шампанского не было в холодильнике;

б. Мое шампанское было не в холодильнике.

Класси­ческий наблюдатель (см. Апресян 1986, Падучева 1996: 266-271) – это участник с семантической ролью Экспериента, занимающий определенное место в физическом пространстве ситуа­ции (откуда он способен воспринимать происходящее), но не выраженный в поверхностной структуре предложения. Термин наблюдатель понимается и в более широком смысле – не только как подразумеваемый субъект восприятия, но и как субъект сознания, обладания и проч. И генитив субъекта при не-бытийных глаголах выражает не только отсутствие в поле зрения, как в (3), (4), (7), но также в сознании, как в (9а), или в «личной сфере» наблюдателя-говорящего, как в (9б):

(9) а. Должной эрудиции у него не обнаружилось.

б. Денег не осталось.

Референт наблюдателя в семантике генитивной конструкции подвергается тем же правилам проекции (от говорящего к субъекту подчиняющего предложения), что в классическом примере с глаголом показаться.

(10) а. °На дороге показался я [аномалия, поскольку объект и субъект наблюдения совпадают];

б. Он говорит, что именно в этот момент на дороге показался я [нет аномалии].

(11) а. °Меня нет дома [аномалия, поскольку презумпция ‘наблюдатель-говорящий в доме противоречит ассерции говорящего нет в доме’];

б. Ему сказали, что меня нет дома [нет аномалии, поскольку нет презумпции ‘говорящий в доме’].

Известно несколько семантических классов глаголов, которые могут иметь при отрицании генитивный субъект – их можно назвать генитивными. Это глаголы бытия, наличия, возникновения, появления, проявления, исчезновения, обнаружения, выявления (см. Babby 1980: 128-129) и, разумеется, глаголы восприятия – такие как доноситься, слышаться, наблюдаться, отмечаться, регистрироваться, фиксироваться, оказаться, обнаружиться, сниться, найтись.

Строго говоря, для окончательного выбора падежа важен не класс глагола, а наличие компонентов «несуществование» или «отсутствие в поле зрения» в составе его значения в данном контексте^[2]. Так, глагол движения становится генитивным, если перемещение Вещи означает ее появление в поле зрения наблюдателя, ср. пример из Babby 1980 (с другим анализом):

(12) Ни одной подлодки не всплыло = ‘не вошло в поле зрения’.

Предложение (13а), с номинативом, отражает взгляд изнутри, а (13.б), с генитивом, – со стороны внешнего наблюдателя:

(13) а. У меня отказали голосовые связки. Пробовал кликнуть жену – ни один звук не вырвался из гортани (пример из Babby 1980: 61);

б. Ни одного звука не вырвалось из его гортани.

Компоненты «несуществование» и «отсутствие в поле зрения» ^[3] могут входить в семантической структуре глагола в разного рода конфигурации с другими компонентами. Так, Х-а не возникло = ‘Х не начал быть’; Х-а не требуется = ‘не необходимо, чтобы Х был’; Х-а не попалось, не встретилось = ‘Х не начал быть в поле зрения’.

Компоненты «несуществование» и «отсутствие в поле зрения» связаны друг с другом отношением семантической деривации, ср. альтернацию этих двух компонентов (и их положительных аналогов) в семантике глаголов появиться, исчезнуть, возникнуть, оказаться и др. (Падучева 2004: 150). Так, глагол появиться имеет, в разных контекстах, то один, то другой компонент: не появилось нужного препарата = ‘препарат не начал существовать’; не появилось домов на горизонте = ‘дома не начали быть в зоне восприятия’. Пример семантической деривации от невосприятия к отсутствию и, далее, к несуществованию из Демианова 2006; в (14а) не видел выражает отсутствие, а в (14б) – даже несуществование:

(14) а. Чтобы я тебя больше здесь не видел ? ‘чтобы ты больше здесь не находился’;

б. Чтобы я не видел твоих слез ? ‘чтобы твои слезы не имели места’.

Следует подчеркнуть, что перцептивный компонент создает предпосылку для отнесения глагола к генитивному классу, но не гарантирует генитивности. Так, глагол пахнуть предполагает наблюдателя, но не является генитивным в силу других особенностей своей семантической структуры, см. Падучева 2008. Более того, принадлежность к классу генитивных означает лишь возможность, но никак не необходимость глагола входить в генитивную конструкцию. О контекстных факторах, которые запрещают генитивному глаголу иметь генитивный субъект, см. Падучева 1997.

В Борщев, Парти 2002 для объяснения генитива отрицания используются понятия перспектива и центр перспективы. В ситуации, описываемой предложением с двумя участниками, Вещь и Место, центром перспективы может быть и тот и другой. Обосновываются следующие правила.

Правило 1. Если центром перспективы является Вещь, то мы имеем обычное (не бытийное) предложение – с номинативным субъектом.

Правило 2. Если же центром перспективы является Место, то предложение оформляется генитивной конструкцией.

Пример:

(15) а. Газеты в киоск не поступили;

б. Газет в киоск не поступило.

В (15а) центром перспективы является Вещь; «наблюдающая камера» следит за газетами и их перемещением; соответственно, субъект в номинативе. В (15б) центр перспективы – киоск, Место; отсюда по Правилу 2 возникает генитивная конструкция. Выбор падежа обусловлен разными концептуализациями одной и той же, в каком-то смысле, ситуации, а именно, выбором центра перспективы. Понятие перспективы позволяет выбрать падеж субъекта без обращения к референтности субъектной ИГ.

Согласно широко распространенной гипотезе, генитив выражает тот факт, что участник Вещь (подлежащее) входит в сферу действия отрицания. В работе Partee, Borshev 2002 показано, что это условие, с одной стороны, не обязательно для употребления генитива, а с другой стороны – не исключает номинатива. Первая часть утверждения доказывается примером (16) – именная группа ни один студент входит в СД отрицания, но не маркирована генитивом; вторая часть – примером (17): ИГ чего-нибудь маркирована генитивом, хотя не входит в сферу действия отрицания.

(16) Ни один студент на концерте не был [=‘неверно, что хоть один студент был на концерте’];

(17) Может быть, у него чего-нибудь нет [= ‘может быть, есть что-то, чего у него нет’].

Генитив отрицания следует отличать от генитива партитивного. Так, противопоставление генитива в (18а) номинативу в (18б) имеет партитивную семантику, поскольку семантика несуществования, свойственная генитиву отрицания, есть и в предложении (18б) с номинативным субъектом:

(18) а. В нашем лесу лосей не водится;

б. В нашем лесу лоси не водятся.

Значение партитивности более наглядно у генитива объекта, где партитивность можно выразить (или не выразить) не только в отрицательном контексте, но и в утвердительном:

(19) а. Не клади соль (ср. Положи соль);

б. Не клади соли (ср. Положи соли).

К генитиву партитивности мы еще вернемся.

6.1.2. Генитив объекта

Семантика глаголов, допускающих генитив объекта при отрицании, достаточно разнообразна – это могут быть глаголы создания, воспри­ятия, знания, обладания, перемещения (о влиянии лексики на выбор падежа объекта см. Mustajoki, Heino 1991):

(1) Он не написал этого письма [глагол создания];

(2) Майор не слышал этой фразы; Я не читал этих книг [глагол восприятия];

(3) Я не знаю этой женщины; Он не помнил родной матери [глагол знания];

(4) Я не получил этого письма; Бабушка так и не нашла своих очков [глагол обладания];

(5) Он не принес нам своей статьи [глагол перемещения; имеется в виду перемещение к Наблюдателю].

Однако в отрицательном контексте у всех этих глаголов возникают те самые смысловые компоненты, которые порождали конструкцию с генитивом субъекта:

‘Х-а не существует’ /‘Х не начал существовать’ в (1);

‘Х отсутствует’ /‘Х не вошел в поле зрения’ в (2);

‘Х отсутствует в сознании^’ / ‘Х не вошел в сознание’ в (3);

‘Х отсутствует’ / ‘Х не вошел в личную сферу говорящего’ в (4), (5).

Так, X не нашел Y-a в Z-е значит ‘Y не находится в Z-e, и X это увидел /осознал’. Как легко видеть, семантически, у глагола, допускающего генитив объекта, много общего с глаголами генитивного субъекта: генитив объекта, как и субъекта, возникает в контексте либо несуществования, либо наблюдаемого /осознаваемого отсутствия или контакта. Различие в том, что в конструкции с генитивом субъекта создатель /наблюдатель /обладатель и т.д. за кадром, а при генитиве объекта он может быть выражен подлежащим (см. Падучева 2006).

Итак, генитив объекта в отрицательном предложении, как и генитив субъекта, кодирует одно из двух: 1) несуществование Вещи в мире или 2) отсутствие Вещи в поле зрения, сфере сознания или личной сфере Наблюдателя.

Компоненты 1) и 2) возникают в значении предложения как результат взаимодействия лексического значения глагола и референциального статуса именной группы.

Что касается референциального статуса ИГ, то имеется следующая иерархия тематических классов имен, располагающая их по убыванию референтности (ср. Timberlake 1975) – класс (а) максимально референтный, класс (е) максимально нереферентный:

(а) собственные имена людей (Маша).

(б) названия людей по функции и другие реляционные имена (продавщица);

(в) индивиды, неодушевленные (картина);

(г) имена функциональных объектов (ключ, очки) более склонны к генитиву; так, нормально Я не взяла ключей, очков и странно Я не взяла картины;

(д) абстрактные и событийные имена (справедливость, неприятности);

(е) имена масс и множественные имена (ветчина, машины);

Если оставить в стороне квантифицированные ИГ, то единственный источник информации о референции ИГ – это тематический класс: имена масс и абстрактные имена нереферентные (поэтому Я не ел каши лучше, чем Я не ел яблока); собственные имена всегда референтные. Индивидные имена групп (в) – (д), если они определенные, приближаются к собственным именам.

Что касается лексического значения глагола, то имеется несколько классов переходных генитивных глаголов – в семантике глаголов этих классов в контексте отрицания может возникать один из двух компонентов, несуществование или наблюдаемое отсутствие, мотивирующих генитив объекта.

G1: глаголы создания

Глагол создания предсказывает референциальный статус своего дополнения как нереферентный – так же как бытийный глагол предсказывает нереферентный статус подлежащего:

(6) не написал этого письма [E ‘письма нет’].

Генитивным может оказаться глагол другого класса, если он употребляется в значении создания – например, чувствовать (пример из Демианова 2008):

(7) не чувствую раскаяния = ‘не испытываю раскаяния’; т.е. раскаяния <моего> не существует.

G2: глаголы восприятия

Класс G2 (то же верно для G3 – G5) является генитивным за счет компонента «отсутствие в поле зрения /личной сфере»; так, в контексте не дал, не купил, не показал возникает семантическая конфигурация «отсутствие в личной сфере»:

(8) не показал фотографии.

Стативные глаголы восприятия видеть, слышать, нюхать, знать могут в отрицательном контексте обозначать просто отсутствие контакта (как в Ее изнеженные пальцы не знали игл = ‘не имели контакта с иглами’). И в этом контексте для объекта практически обязателен генитив; пример из Демианова 2008:

(9) Пришли ребята с Жорж-Банки, четыре месяца берега не нюхали, а их в порт не пускают. [Г.Владимов. Три минуты молчания (1969)]

В (9) не нюхали выражает «отсутствие в личной сфере». В самом деле, в (10), где нюхать – глагол деятельности, генитив невозможен:

(10) а. Правда, я не сижу целыми днями в кресле, положив ноги на ковровую скамеечку, и не нюхаю душистую соль. [А. Мариенгоф. Это вам, потомки! (1956–1960)]

Аналогичное выветривание допускает глагол найти. В своем исходном значении найти имеет презумпцию ‘искать’. В выветренных употреблениях эта презумпция пропадает, и не найти максимально приближается к ‘не увидеть’. Про глагол видеть известно, что в отрицательном контексте он несет импликацию отсутствия (не вижу рвения E ‘скорее всего, рвение отсутствует’). То же самое верно и для найти, см. Беляева 2008:

Узнав о кончине горячо любимого пастыря, ефесские христиане бросились раскапывать его могилу — и не нашли там тела. [Журнал Московской патриархии, 2004.05.24] [= ‘увидели, что тело отсутствует’]

Иными словами, не найти в выветренном значении ‘не увидеть’ имеет то же значение, что быть наблюдаемого отсутствия, – с той разницей, что в роли наблюдателя выступает подлежащее глагола найти.

Возникает вопрос: если верно, что генитив выражает наблюдаемое отсутствие, то как объяснить, что объект в ситуации наблюдаемого отсутствия может маркироваться также и аккузативом? Например:

не обнаружил свою машину.

Ответ для генитива отрицания такой же, как для генитива партитивного: маркирование партитивности генитивом в русском языке возможно, но не обязательно, см. пример (19) из раздела 6.1.1 – в одной и той же ситуации можно сказать Положи соли и положи соль. Аналогично, несуществование и наблюдаемое отсутствие может кодироваться генитивом, но может оставаться не выраженным. На настоящий момент норма такова, что при наличии семантической конфигурации «наблюдаемое отсутствие» предпочтителен генитив объекта. Однако аккузатив, в принципе, возможен почти всегда.

G3: глаголы знания

Непереходных глаголов с компонентом «знание», практически нет. Между тем генитив объекта при глаголах знания распространен широко (см. выше о незнании как отсутствии контакта):

не знаю этой студентки; не понял объяснения.

Местоимение этот может выражать анафору и не противоречит возможному невхождению объекта в личную сферу говорящего. Противопоставление по определенности (известности), выражаемое им./ген. падежом объекта, связано с идеей знания.

G4: глаголы движения (в сторону наблюдателя)

Моя любовь никому не принесла счастья [М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени (1839-1841)]

Я писала к тебе, Фидель; верно, Полкан не принёс письма моего! [Н. В. Гоголь. Записки сумасшедшего (1835)]

G5: глаголы обладания

К этому классу принадлежит глагол иметь, который обладает абсолютной генитивностью; ср. также получить, достать, доставить, купить. В Десятова 2008 к посессивным отнесены глаголы содержать, сохранить – сохранять, хранить. Глагол содержать в стативном посессивном значении почти однозначно идентифицирует статус объекта как нереферентный – и, тем самым, лицензирует генитив:

За последние пять лет он не видел ни одного исследования, не содержащего ошибок.

Аккузатив номер в примере (11), из НКРЯ, – свидетельство аккузативной агрессии; более естествен был бы генитив:

(11) Постановление не содержит номер решения руководителя налоговой инспекции, на основании которого оно вынесено…

С другой стороны, имеется несколько классов аккузативных переходных глаголов – в контексте такого глагола генитив объекта при отрицании возможен разве что при условии того или сдвига лексического значения.

А1: Глаголы физического воздействия

В классе глаголов физического воздействия (открыть, покрасить, разбить) следует различить собственно воздействие и уничтожение – каузацию несуществования. Для глагола воздействия презумпция существования объекта и, как следствие, аккузативность, очевидны. А глаголы уничтожения ставят проблему. Исходное утвердительное предложение с глаголом уничтожения означает прекращение существования. Тем самым отрицательное предложение с глаголом уничтожения, особенно в сов. виде, оказывается в каком-то смысле тавтологичным – оно утверждает то, что составляет его презумпцию:

Я не разбил чашку.

Сов. вид глагола в предложении с таким глаголом почти обязательно порождает ту или иную импликатуру – например, ‘известно, что собирался’, или ‘ожидалось’, и т.д.:

Террористы не взорвали газопровод E ‘ожидалось что взорвут’.

Поэтому глагол уничтожения в контексте отрицания чаще имеет форму несов. вида, как в (12), и в этом случае генитив означает, что отрицается не только действие субъекта, но и существование объекта действия или его присутствие в поле зрения /личной сфере предполагаемого деятеля или говорящего:

(12) Лучше сознавайтесь, озорной народ, что в чулане мою голубую чашку разбили! А я чашки не разбивал. И Светлана говорит, что не разбивала. (А.Гайдар)

В работе Летучий 2008 приводится пример на генитив отрицания в контексте глагола уничтожения и объекта, обозначенного ИГ с непререкаемой презумпцией существования и единственности:

(13) 52-летний Филипп Шут утверждает, что не убивал матери.

Генитив в (13) не отменяет презумпции существования и единственности матери. Дело, однако, в том, что конкретная референция, которую обычно имеет ИГ вида мать Х-а, не сводится к этой презумпции: есть еще момент ‘говорящий имеет в виду данный объект’ (см. Падучева 1985: 96-97); или иначе – ‘Вещь присутствует в поле зрения или личной сфере говорящего’. Именно этот компонент отсутствует в семантике именных групп, которым в Donnellan 1979 приписан атрибутивный статус. Семантический эффект генитива в (13) в том, что он подчеркивает атрибутивный, а не конкретно-референтный статус ИГ мать. Так что не убивал матери и не убил мать – это семантическая оппозиция, а не просто стилистическое варьирование. (О видовом противопоставлении в отрицательных предложениях см. раздел 6.2.)

Как правило, однако, генитивная конкретно-референтная ИГ в контексте глагола воздействия воспринимается как остаток старой нормы. Так, в (14), (15) можно заменить генитив на аккузатив без изменения значения:

(14) Чтобы этот кошмар не раздавил Иуды, художник разрешает его тут же прелестью непосредственной жизни, хотя мысль и её таинственно преображает в будущее: [И.Анненский. Вторая книга отражений (1909)]

(15) Неожиданное известие о свадьбе Елены чуть не убило Анны Васильевны. [И.C. Тургенев. Накануне (1859)]

В случае абстрактной ИГ норма требует генитива; ср. трактовку абстракций как имен массы в Jespersen 1924/1958 и оттенок партитивности в (16):

(16) Годы в тюрьме не убили его обаяния (пример из Летучий 2008).

А2: глаголы эмоции

Аккузативность глаголов типа испугать, обрадовать, рассердить предсказана тем, что их объектом является лицо, а лицо занимает верхнюю точку на шкале конкретной референции:

Это сообщение не испугало Марию (*Марии).

Если объект – нереферентная ИГ, то генитив возможен:

Я не люблю громкой музыки.

А3: глаголы речи

Имеются в виду глаголы типа позвать, похвалить. Они предсказывает тематический класс своего дополнения как лицо и, опять-таки, статус объектной ИГ как конкретно-референтный. Так, генитив невозможен в контексте собственного имени лица, и возможен в контексте имени массы:

(а) *Почему не пригласили Маши?

(б) Почему не пригласили молодежи?

В контексте, где объект – речевое произведение, глагол речи – это глагол создания, что дает семантически мотивированный генитив:

Может, Достоевский и воображал себя убийцей, иначе он не написал бы романа, но ведь это же не есть реальный поступок, за который он несёт юридическую и моральную ответственность. [М. М. Бахтин. О полифоничности романов Достоевского (1971)]

Глаголы речи с прямым дополнением, выражающим содержание (говорить <чепуху>, рассказывать <анекдоты>) имеют два употребления – в значении создания нового текста и в значении воспроизведения имеющегося. В первом значении они имеют объект в генитиве – по общему правилу о глаголах создания, у которых компонент существования имеет ассертивный статус, см. (17); при значении 2 вступает в силу противопоставление по определенности (известности) и, соответственно, возможен и аккузатив, и генитив, см. (18):

(17) По крайней мере, он не говорил ерунды;

(18) а. Он не рассказывал эту историю;

б. Он не рассказывал этих анекдотов.

Если глагол речи концептуализует ситуацию как помещение объекта в поле зрения, то допустим генитив:

Он не упомянул твоей подруги.

___

Итак, семантика генитивного субъекта и объекта в отрицательном предложении обнаруживает существенную общность. Решающее значение имеют компоненты несуществование и отсутствие в поле зрения, которые порождаются контекстно обусловленной семантикой глагола и референциальным потенциалом имени.

Глаголы, допускающие генитив субъекта, составляют семантически гораздо более определенный класс, чем глаголы генитивного объекта. Возьмем, например, гла­голы возникнуть и исчезнуть. Они антонимы и по отношению к генитиву отрицания ведут себя по-разному: возник­нуть — глагол бытийный и, следовательно, генитивный, а исчезнуть не бытийный (прямо наоборот, он несет презумпцию сущест­вования субъекта, который потом исчез) и не генитивный; при возникнуть субъект в гени­тиве, а при исчезнуть – в номинативе:

(а) Сомнений не возникло; (б) Сомнения не исчезли.

Между тем в сфере объектного генитива глагол и его антоним часто имеют одинаковую “генитивность”. Получается, что у исходно­го глагола, как в примерах группы (а), генитив семантически мотиви­рован, а у антонима, группа (б), он следствие своего рода аналогического выравнивания:

В классе глаголов уничтожения генитив субъекта невозможен, и это семан­тически оправдано, поскольку уничтожить можно только то, что существовало; между тем генитив объекта у того же глагола в активном залоге допустим:

Существенно, однако, что генитив vs. номинатив субъекта может выражать отчетливые семантические противопоставления, см. примеры (8), (13) из раздела 6.1.1, тогда как употребление аккузатива объекта при отрицании почти нигде (за исключением нескольких устойчивых сочетаний) не будет ошибкой.

6.2. Корреляция отрицания с несов. видом глагола

Особого рассмотрения в контексте отрицания требует также несов. вид глагола. В рамках так наз. трансформации отрицания предусматривалась возможность замены СВ на НСВ в контексте отрицания (Падучева 1974/2009: 149): Иван подписал это письмо – Иван не подписал /не подписывал это письмо. Однако такая замена иногда обязательна, иногда факультативна, а иногда невозможна. Так что общие правила взаимодействия отрицания с видом глагола следует описывать непосредственно.

У несов. вида в русском языке различаются два значения – актуально-длительное (прогрессив), основное, и общефактическое, вторичное, во многом сближающееся со значением СВ. Дополнительные аспектуальные различия могут быть обусловлены лексической семантикой глагола. Кроме того, отдельную область составляют многократные значения несов. вида, в частности, узуальное, см. вид; частные видовые значения.

Различие между актуально-длительным значением, как в (1а), и общефактическим, как в (1б), состоит в том, что актуально-длительное предполагает синхронную позицию наблюдателя, а общефактическое – ретроспективную (Падучева 1986); соответственно, (1а) описывает ситуацию, не достигшую своего естественного предела (результата), а в (1б) достижение результата не исключено или даже подразумевается:

(1) а. Когда ты позвонил, я читал твою статью;

б. Я читал твою статью.

До сих пор не обращалось должного внимания (см., однако, Гловинская 1982: 141) на то, что в отрицательном контексте имперфектив чаще всего выступает не в основном, синхронном, а в ретроспективном значении, см. (2а). Синхронное значение, как в (2б), возможно разве что в контексте противопоставления и требует особой просодии; а (2в), с генитивным объектом, оно и вовсе невозможно:

(2) а. Я не читал твою статью /твоей статьи.

б. Когда ты позвонил, я не читал твою статью;

в. *Когда ты позвонил, я не читал твоей статьи.

Синхронное понимание несов. вида в отрицательном предложении легко возникает у непредельных (т.е. непарных) глаголов НСВ или у глаголов, у которых в соответствующем утвердительном предложении НСВ имеет узуальное или стативное значение:

(3) а. Когда ты позвонил, он спал /не спал [непредельный глагол];

б. Он приносил /не приносил им молоко по пятницам [НСВ узуальное];

в. Мы успеваем /не успеваем на электричку [НСВ стативное].

Что же касается парных глаголов, то у них синхронная интерпретация отрицательного имперфектива возможна лишь как следствие некомпозиционного взаимодействия вида глагола с отрицанием. А именно, сочетание «глагол НСВ + отрицание» может описывать состояние ненаступления события. Так, в (4) сочетание событийного глагола с отрицанием обозначает длящееся состояние:

(4) а. Я подошел и остановился в двух шагах. Они не замечали меня, занятые разговором. (А. Куприн) (пример приводится, с другой интерпретацией, в Рассудова 1982: 67);

б. <…> он молчал, она не спрашивала, но видела сквозь его карие глаза, как он мучается своей виноватостью, глядя на неё [А.Слаповский. Гибель гитариста (1994-1995)]

Состояние ненаступления события может быть охарактеризовано с точки зрения длительности. Так, в примерах из (5) отрицательный имперфектив входит в сферу действия обстоятельства времени, которое выражает длительность состояния ненаступления событий «сел за стол» и «отпустила»:

(5) а. Я три недели не садился за стол;

б. <…> три дня она <…> бедную Машу от себя не отпускала ни на шаг. [Л.Улицкая. Медея и ее дети (1996)]

Существенно, однако, что предложения из (5) не общеотрицательные: они не являются отрицаниями странного три недели садился и еще более странного три дня отпускала.

Обратимся теперь к общеотрицательным предложениям и к основному значению отрицательного имперфектива – ретроспективному. Значение ретроспективного имперфектива в положительном контексте известно (Падучева 1996: 53–65) – имперфектив сближается по значению с перфективом: в одних контекстах НСВ и СВ квазисинонимичны (это так называемая конкуренция видов), в других сохраняются некоторые различия.

Оказывается, что ретроспективный имперфектив в отрицательном контексте семантически соотносится с перфективом почти так же, как в положительном. Иными словами, ретроспективное значение имперфектива в положительном и в отрицательном контексте почти одно и то же; выбор видовой формы в отрицательном контексте определяется аналогичными факторами. Какие же это факторы?

Речь идет только о парных глаголах, поскольку лишь для них стоит проблема выбора вида. Парные глаголы делятся на два класса – предельные и моментальные.

6.2.1. Предельные глаголы

Ограничимся глаголами действия, типа открыть: неагентивные глаголы, типа открыться, требуют оговорок, которые должны быть сделаны отдельно.

В семантику предельного глагола действия входят два основных компонента – «деятельность» и «результат», – связанные каузальной связью. Грубо говоря, толкование глагола СВ открыть таково:

Х открыл Y = ‘Х действовал определенным образом; в результате, Y, который был закрыт, стал открыт’.

У предельного глагола СВ, по определению, есть форма НСВ с актуально-длительным значением: деятельность Х-а может быть названа тем же глаголом в форме НСВ. Разница между видами в том, что у перфектива (например, Иван открыл окно) в фокусе внимания компонент «результат», а у соответствующего имперфектива (<В этот момент> Иван открывал окно) в фокусе «деятельность»; результат присутствует как потенциально достижимая цель.

В классе предельных глаголов есть две разновидности – обычные предельные глаголы и конативы, т.е. глаголы попытки. Конативы – это действия, у которых деятельность составляет презумпцию, а ассерцией является достижение результата, см. в [Апресян 1980: 64] о глаголах решить, догнать и в [Гловинская 1982: 89] о видовых парах типа ‘действовать с целью’ – ‘достичь цели’.

Презумптивный статус компонента «деятельность» у конативов дает себя знать в контексте отрицания – у конативов между отрицательным перфективом и отрицательным имперфективом имеется отчетливое различие:

(6) а. не решил = ‘пытался решить и не решил’;

б. не решал = ‘не пытался решить’.

Такая же разница в парах не объяснил – не объяснял, не уговорил – не уговаривал, не догнал – не догонял и многих других. Таким образом, общеотрицательным коррелятом для предложения (7а) может быть только (7б) – для более сильного отрицательного смысла (7в) ‘даже не решал’ семантика предложения (7а) не дает оснований, поскольку компонент «деятельность» составляет у решить презумпцию:

(7) а. Ваня решил задачу;

б. Ваня не решил задачу;

в. Ваня не решал задачу.

Итак, в классе конативов отрицание глагола в форме СВ ни в коей мере не требует замены СВ на НСВ; «трансформация отрицания» принципиально НЕ сопровождается заменой исходного СВ на НСВ: НСВ ретроспективное ? СВ.

Иное дело – обычные предельные глаголы с постепенным накоплением эффекта, типа открыть, прочитать, см. Гловинская 1982: 76-86. У них подвергаться отрицанию могут оба компонента сразу – не только результат, но и сама деятельность; причем если отрицается деятельность, то, тем самым, отрицается и результат. Поэтому предложение (8а) может иметь понимание, при котором оно квазисинонимично (8б):

(8) а. Я еще не прочитал вашу статью; б. Я еще не читал вашу статью.

В самом деле, компонент «деятельность» у предельных действий не-конативов не составляет презумпции и легко попадает в сферу действия отрицания. А поскольку отрицание деятельности влечет отрицание результата, отрицание НСВ оказывается квазисинонимичным отрицанию СВ:

(9) Эти люди не платили денег за билет, а остались здесь с предыдущего матча. [«Известия», 2001.10.24] [не платили » не заплатили]

Квазисинонимия НСВ общефактического и СВ (т.е. результативное значение НСВ общефактического) возникает иногда и в положительном контексте: платили может означать ‘заплатили’. Однако в отрицательном контексте имперфект в результативном общефактическом значении употребляется значительно шире, чем в утвердительном. Так, в (10а) имперфектив отрицания квазисинонимичен перфективу, а имперфектив без отрицания, см. (10б), в отличие от перфектива, не имеет значения однократного действия, достигшего предела:

(10) а. Коля не возвращался » Коля не вернулся;

б. Коля возвращался ? Коля вернулся.

Дело в том, что, квазисинонимия НСВ общефактического и СВ в положительном контексте и в отрицательном контексте возникает разными путями. В положительном контексте – потому, что ретроспекция снимает идею незавершенности действия (т.е. недостижения результата), однозначно выраженную синхронным ракурсом: при ретроспекции достижение результата становится совместимым с семантикой НСВ. В отрицательном же контексте, наоборот, сближение значений СВ и НСВ по параметру результативности достигается за счет того, что отрицание убирает идею достижения результата из семантики СВ.

Однако имперфектив отличается от перфектива не только по параметру результативности, см. о периферийных компонентах семантики СВ в Падучева 1996: 54. Так, по умолчанию, в значении СВ есть перфектный компонент: ‘достигнутый результат сохраняется в момент наблюдения’. Так что НСВ может быть употреблен при отрицании вместо СВ для того, чтобы избавиться от компонента ‘в момент наблюдения существенно, что результат не достигнут’. Ср. различие в значении между Не получили и Не получали в ответ на вопрос «Получили ли?»: СВ выражает большую заинтересованность в получении.

Кроме того, оппозиция СВ /НСВ под отрицанием может состоять в том, что СВ отрицает только наличие результата, а НСВ подчеркивает отсутствие намерения совершать действие:

(11) а. Я не купила фрукты;

б. Я не покупала фрукты.

Отсутствие намерения демонстрирует пример (12); не дожидалась ? не дождалась:

(12) Дни через три после этой сцены хозяйка принесла мне поутру кофе, как то делала всякий день; но в этот раз она уже не дожидалась, пока я возьму из рук ее чашку; она поставила все передо мною на столик и, не говоря ни слова, села задумчиво у окна. [Н.А.Дурова. Кавалерист-девица (1835)]

Еще один периферийный компонент в семантике СВ – ожидание. Он свойствен сов. виду в положительном контексте, и в еще большей мере – в отрицательном:

(13) Ты посмотрел этот фильм [ожидалось, что посмотришь]?

(14) Я не посмотрел этот фильм [ожидалось, что посмотрю].

Отрицанием для Он умер может быть Нисколько он не умирал, не собирался даже, поскольку сов. вид Он не умер выражал бы ожидание, что что-то плохое с ним должно было произойти. Ср.:

(15) Я говорю был, ибо в живых его не почитаю, хотя физически он не умирал. [Ф.Ф.Вигель. Записки (1850-1860)]

Итак, о том, что отрицание сопровождается заменой СВ на НСВ говорить не приходится: у каждого вида есть своя семантика.

6.2.2. Моментальные глаголы

У моментальных глаголов форма НСВ не имеет актуально-длительного значения, т.е. не обозначает деятельности, которая постепенно приводит к результату.

Среди моментальных глаголов есть стативные – такие, у которых НСВ обозначает состояние, наступившее в результате события, т.е. перфектное состояние. Это глаголы, которые входят в перфектные пары, т.е. пары, где НСВ – статив, выражающий состояние, достигнутое предшествующим действием; например, понять – понимать, заслонить – заслонять, увидеть – видеть (Гловинская 1982: 91-104, Булыгина, Шмелев 1989, Падучева 1996: 152–160].

Стативный имперфектив не может иметь общефактического результативного значения в положительном контексте: Кто понимал? не имплицирует Кто понял? (в том смысле, в каком Кто покупал? имплицирует Кто купил?), на это было обращено внимание еще в Boguslawski 1981. Соответственно, нет и квазисинонимии НСВ прош. » СВ прош.: у этих имперфективов нет динамики, направленной на переход в новое состояние. (Другое дело, что событие понял имплицирует состояние понимает, наст. время, см. перфектное значение сов. вида, так что не понял E ‘не понимает’.)

У нестативных моментальных глаголов действия, таких как приходить, находить, замечать, обращаться их имперфектив хоть и не обозначает состояния, но тоже несовместим с прогрессивом: эти глаголы имеют фиксированный акцент на результате и не допускают фокуса внимания на деятельности. Нельзя сказать

*Он сейчас приходит, находит, замечает, заходит к приятелю, обращается к учителю.

Но при ретроспекции у имперфектива нестативного моментального глагола (в утвердительном контексте) без затруднений возникает результативное значение:

Кто-нибудь находил мои очки? [» нашел]

Я у вас ручку брала. [» взяла]

Соответственно, при отрицании у таких глаголов СВ может заменяться на НСВ:

– Ты взял ключи? – Нет, не взял /Нет, я не брал.

У моментального глагола начать отрицательный перфектив и имперфектив практически синонимичны: не начал » не начинал.

Опять таки, отрицательный имперфектив моментального глагола может пониматься в сингулярном результативном значении в более широком классе контекстов, чем тот же имперфектив вне отрицания. Так, (16а) ? (16б), поскольку НСВ, в отличие от СВ, подразумевает возможную утрату достигнутого состояния, а в контексте отрицания СВ и НСВ синонимичны, см. (16а) и (16б):

(16) а. °Коля находил свой ключ; б. Коля нашел свой ключ;

(16) а. Коля не находил своего ключа; б. Коля не нашел своего ключа.

Итак, в плане результативности СВ и ретроспективный нестативный НСВ моментальных глаголов почти равны. Если между ними ощущается различие, то оно, как и у предельных глаголов, касается периферийных компонентов значения СВ: несов. вид может оказаться предпочтительным, поскольку он лишен периферийных компонентов.

Неакциональные глаголы требуют особого рассмотрения. Например, не утратил ни в коей мере не склонно чередоваться с не утрачивал.

6.2.3. Несов.вид инфинитива в контексте отрицательной модальности

Итак, при отрицании совершенный вид финитного глагола может меняться на несовершенный – такая замена семантически мотивирована, но, как правило, факультативна. Есть, однако контекст, где замена СВ на НСВ при отрицании обязательна. Это контекст отрицаемой модальности, см. Рассудова 1982: 120-127.

Отрицание в контексте модальности необходимости, общей и деонтической, требует инфинитива глагола в несов. виде:

Надо открыть окно – Не надо открывать окно (*не надо открыть);

Ты должен (т.е. обязан) ей помочь – Ты не должен (т.е. не обязан) ей помогать (*помочь)

Какими бы средствами ни выражалось значение ненужности действия, инфинитив должен быть в несов. виде (см. Рассудова 1982: 122):

Да надо ли вам обращаться к этому человеку? Мне не рекомендовали сажать эти деревья, К чему возражать? Не за что его благодарить, Он не велел подчеркивать, и др.

Совершенный вид инфинитива означает, что необходимость не общая и не деонтическая, а эпистемическая:

Думаю, Спартак не должен встретить большого сопротивления. [Футбол-4 (форум) (2005)]

Что касается модальности возможности, то несов. вид обязателен только при отрицании деонтической возможности, см. (17); отрицание способности, см. (18), и эпистемической возможности, (19), не влияет на вид глагола:

(17) Здесь нельзя переходить улицу [= ‘запрещено’, деонтическая невозможность; нельзя перейти = ‘невозможно’];

(18) Он не может переплыть Волгу;

(19) Иван не мог ошибиться [= ‘я не допускаю такой возможности’].

Как и в финитном случае, имперфектив модальности семантически мотивирован: чтобы запретить действие, достаточно запретить ведущую к нему деятельность. Подробнее о взаимодействии отрицания с модальностью см. в разделе Модальность.

7. Отрицание и лексическая семантика

7.1. Отрицание и ассертивный компонент в значении слова

Место отрицания в предложении может определяться лексической семантикой слова, а именно, членением его значения на презумпцию и ассерцию. Это было блестяще продемонстрировано в Fillmore 1971 на примере английских глаголов со значением ‘осуждать’ и ‘обвинять’. В упрощенном виде, идея состояла в следующем. Оба глагола содержат в своей семантике пропозиции ‘Р плохо’ и ‘Р имеет место’; но у осуждать ‘Р имеет место’ – презумпция, а ‘Р плохо’ – ассерция, а у обвинять – наоборот. Посмотрим, как ведут себя при отрицании русские глаголы осуждать и обвинять.

(а) НЕ (я осуждаю Джона за конформизм)

(б) НЕ (я обвиняю Джона в конформизме ).

У глагола осуждать, пример (а), пропозиция ‘Джон ведет себя конформистски’ составляет презумпцию и выражена в синтаксически подчиненном компоненте предложения, а ассерция ‘конформизм – это плохо’ выражена в главном предложении: осуждать = ‘считать, что плохо’. Поэтому общее отрицание для (а) – это предложение с идеальным предикатным отрицанием. А у глагола обвинять, см. (б), пропозиция ‘Джон ведет себя конформистски’, будучи, в соответствии с лексической семантикой глагола, главной ассерцией, выражена в предложении в синтаксически подчиненном его компоненте. Так что естественное отрицание для (б) – предложение с неглагольным отрицанием (в). В самом деле, в (б) фразовое ударение не на глаголе, а на контрастной реме – там оно остается и в отрицательном предложении:

НЕ (я осуждаю Джона за конформизм) = Я не осуждаю Джона за конформизм;

НЕ (я обвиняю Джона в конформизме ) =

(в) Я обвиняю Джона не в конформизме <а в чем-то другом>

Предикатное отрицание, которое стоит не при слове, несущем главное фразовое ударение, является для предложения со структурой (б) смещенным:

Я не обвиняю Джона в конформизме .

Ранее различие в ассертивном статусе компонентов было отмечено при сравнении глаголов бояться и надеяться в Wierzbicka 1969; см. также Зализняк 1983.

7.2. Отрицание и актантная структура слова

Присоединение отрицания может изменить значение слова до такой степени, что у него появится новый семантический актант. Это замечательное явление было продемонстрировано в Апресян 2006: 133-134 на примере глаголов с приставкой до– в ее основном значении доведения действия ‘до конца или какого-то предела’ (типа добежать, дочитать, дослушать). Так, во фразе (2), в отрицательном контексте, появляется участник Недостача (выражающий меру отстояния от конечного пункта), которого нет и не может быть в положительном контексте, во фразе (1):

(1) Он дошел до деревни;

(2) Он не дошел двух километров до деревни.

Как объяснить этот феномен? Для начала будем исходить (как и все существующие описания) из того, что глаголы с приставкой до– имеют единое значение: приставка до– превращает глагол НСВ, обозначающий деятельность, возможно, непредельную, в глагол СВ, означающий ‘производя некоторую деятельность, дойти до некоторой точки в ее развитии’. Участник, оформленный предлогом до, обозначает эту точку (например: Я дочитал вашу рукопись до середины), а если Конечная точка синтаксически не выражена, подразумевается, ‘до естественного конца’ (например: Я дочитал вашу рукопись).

Однако участник Конечная точка, если он выражен предлогом до, обозначает итог деятельности, но не обязательно результат, который совпадал бы с Конечной целью Агенса. В самом деле, человек мог дойти <только> до Херсона, имея в виду прийти в Одессу, а мог иметь и еще более неопределенную цель:

(3) Долго бродил, пока не дошел до какой-то деревни. [«Вестник США», 2003.12.10].

Так что Конечная точка и Конечная цель (Естественный конец) – это разные сущности. Поэтому надо отбросить предположение о едином значении и различить две ситуации употребления глаголов с приставкой до-:

(i) Я дочитал вашу рукопись [от какой-то страницы, недалекой от конца, до конца]

(ii) Я дочитал вашу рукопись до середины [от начала до середины].

Теперь ясно, что предложение, в котором глагол с приставкой до– имеет интерпретацию (ii), вообще не имеет хорошего отрицания – как всегда бывает у глаголов с количественным пределом, см. Падучева 1996: 187.

Отрицание глагола с приставкой до– возможно тогда, когда он употребляется в ситуации (i), т.е. когда у деятельности есть Конечная цель, неважно, имевшаяся в виду Агенсом или, так сказать, объективная:

Он дошел до деревни – Он не дошел до деревни;

Я дочитал вашу рукопись – Я не дочитал вашу рукопись.

Участник Недостача возникает при условии, что деятельность предполагает шкалу (пространственную, временную или какую-то еще), которая допускает измерение расстояния между той точкой, на которой она (деятельность) прекратилась, и ее предполагаемой Конечной целью:

Я не дочитал двух страниц <до конца вашей рукописи>;

Алексей чуть-чуть не дошел до лагеря, и мы уже рядом были, но, увы, сердце остановилось. [«Совершенно секретно», 2003.05.05]

Участник Недостача – не единственное изменение модели управления до-глагола в отрицательном контексте. Второе изменение состоит в том, что участник, оформленный предлогом до, обозначает в отрицательном предложении не просто Конечную точку деятельности, как это может быть в утвердительном предложении, например, в (3), а ее Конечную цель.

Глагол НСВ, к которому присоединяется приставка до-, может обозначать не только деятельность, как в примерах выше, но и процесс:

До переводов «Одного дня» Папа Римский Иоанн XXIII не дожил нескольких недель [Александр Архангельский. 1962. Послание к Тимофею (2006)];

Участник Недостача возникает также при отрицании глагола хватить в значении ‘быть достаточным’ (ср. Рахилина 2010: 318). Сравним предложения (4) и (5):

(4) Мне хватило двух минут, чтобы высказать все, что я о нем думаю;

(5) Мне не хватило двух минут / , чтобы высказать все, что я о нем думаю .

Предложение (5) не является отрицанием (4). В самом деле, (4) означает ‘у меня в распоряжении было две минуты [презумпция], и этого было достаточно, чтобы высказать ему, все, что я о нем думаю’ [ассерция]. Его отрицание должно иметь смысл ‘у меня в распоряжении было две минуты [презумпция], и этого было недостаточно, чтобы высказать ему, все, что я о нем думаю’ [ассерция], который может быть выражен как (6):

(6) Мне не хватило двух минут, чтобы высказать ему, все, что я о нем думаю.

Между тем, (5) означает совсем другое: ‘чтобы высказать ему, все, что я о нем думаю, мне нужно было на две минуты больше, чем у меня было’. А дело в том, что в (5) двух минут выражает участника Недостача – которого нет ни в утвердительном предложении (4), ни в соответствующем общеотрицательном (6). Он появляется в (5) в результате особого взаимодействия отрицания с лексическим значением глагола – аналогичного тому, которое имеет место в глаголах на до-.

Что касается взаимодействия отрицания с актантной структурой глагола, то более известно обратное соотношение: у глагола с отрицательным компонентом в значении часто отсутствует валентность, которая есть у соответствующего неотрицательного, см. известный пример *промахнуться в зайца, при нормальном попасть в зайца, из Мельчук, Холодович 1970 и о глаголах ликвидации результата в Апресян 1974: 290-292.

7.3. Отрицательная поляризация

Отрицание создает контекст для широкого класса слов и выражений, обладающих отрицательной поляризацией (Haspelmath 2000, Богуславский 2001). Это слова, которые сами по себе, быть может, и лишены отрицательного значения, но употребляются предпочтительно в контексте семантически вышестоящего отрицания. Словами с отрицательной поляризацией являются какой-либо и другие местоимения серии –либо (см. Pereltsvaig 2000, Рожнова 2009). Отрицательную поляризацию имеют также местоимения серии бы то ни было (Падучева 2010). Другие примеры слов и сочетаний, которые уместны только в отрицательном контексте: хоть (Не думаю, чтобы он выиграл хоть одну партию), сочетание так уж (Не скажу, чтобы он мне так уж нравился), такой уж, очень-то, настолько, столь, больно в значении ‘особенно’ (не больно надо).

Местоимения на -либо употребляются в контексте сопредикатного отрицания, где они могут быть взаимозаменимы с местоимениями на ни-, пример (1), но чаще – в контексте отрицания (эксплицитного и имплицитного) в подчиняющей предикации, примеры (2), (3), и сравнительного оборота, пример (4), где отрицательные местоимения невозможны:

(1) Это не связано с какими-либо /ни с какими конкретными задачами;

(2) У него не было причин что-либо (*ничего) менять;

(3) Неизвестно, была ли эта повесть когда-либо (*никогда) закончена.

(4) Он был внимательнее, чем когда-либо (*никогда) прежде.

Во всех этих контекстах возможны и местоимения на бы то ни было. Пример употребления местоимения на бы то ни было в контексте слова с имплицитным отрицанием:

После выхода из больницы он был лишен каких бы то ни было средств к существованию.

Отрицательные местоимения не реагируют на имплицитное и несопредикатное отрицание, т.е. встречаются строго в контексте эксплицитного сопредикатного отрицания.

Присловное отрицание (в семантически общеотрицательном предложении) тоже лицензирует слова с отрицательной поляризацией (Рожнова 2009):

Не многие добились какого-либо успеха (ср. *Многие добились какого-либо успеха).

Не часто он бывал на каких-либо вечеринках (ср. *Он часто бывал на каких-либо вечеринках).

Законы взаимодействия слов, действующие в рассматриваемой области, в своей основе семантические: на возможность употребления местоимения влияет отрицательный смысл, а не поверхностное отрицание. Так, в примерах (5), (6) в (а) есть нужный отрицательный семантический компонент, а в (б) двойное отрицание дает положительный смысл; отсюда невозможность местоимений на -либо и бы то ни было:

(5) а. Он врет, что читал что-либо / что бы то ни было;

б. Он не врет, что читал *что-либо / *что бы то ни было.

(6) а. Способность этого человека к какой бы то ни было деятельности не очевидна;

б. Способность этого человека к *какой бы то ни было /*какой-либо деятельности не вызывает сомнений.

Примеры (7) и (8) выявляют имплицитный отрицательный компонент в составе слов мало и конец – замена на антоним делает какой бы то ни было неуместным:

(7) а. Мало кто имел какое бы то ни было представление о предмете;

б. *Многие имели какое бы то ни было представление о предмете.

(8) а. Это конец какой бы то ни было свободной экономике;

б. *Это начало какой бы то ни было свободной экономики.

Известно, что семантическое разложение слова только выявляет в нем компонент отрицание. И только лицензирует серию бы то ни было:

Только Иван выразил какую бы то ни было готовность помочь.

В Haspelmath 1997 в число контекстов, лицензирующих negative polarity items, включена конструкция слишком …, чтобы. Этот контекст допускает и бы то ни было, что заставляет думать, что в толкование этой конструкции тоже входит отрицание:

Адам слишком устал, чтобы делать какую бы то ни было домашнюю работу.

Про единицы с отрицательной поляризацией в самых разных языках известно, что они допустимы не только в контексте отрицания, но и в некоторых других. Это верно и для -либо и какой бы то ни было. Имеется несколько неотрицательных контекстов, допускающих какой бы то ни было.

· Условное предложение и равнозначное ему деепричастие:

Если в тело человека проник какой бы то ни было [какой-либо, какой-нибудь] микроб, организм выставляет на защиту всю свою систему иммунитета;

Решая какую бы то ни было частную задачу, надо думать о языке в целом [какую-либо, какую-нибудь].

· Союзы прежде чем, перед тем, как:

Перед тем как изложить на бумаге свои воспоминания о ком бы то ни было, Репин рассказывал о них нескольким людям [о ком-либо]

· Обособленный оборот:

безрелигиозный максимализм, в какой бы то ни было форме, ведет к деградации общества [*какой-либо].

· Вышестоящий квантор общности:

Я всю косметику с каким бы то ни было ароматом убрала [с каким-либо].

· Сравнительный оборот:

Он принес вреда больше, чем какой бы то ни было террорист [*какой-либо].

· Целевой оборот:

Чтобы требовать от людей неукоснительного соблюдения каких бы то ни было правил, нужно создать условия для их выполнения и назначить жесткие санкции за их нарушение [какой-либо].

· Отрицание дизъюнкции:

Там нет ни трудностей, ни каких бы то ни было интересных задач [каких-либо].

· Вопрос:

Задавал ли он тебе какие бы то ни было каверзные вопросы [какие-либо]?

Контексты, допускающие отрицательно поляризованные единицы, имеют, в самых разных языках, некоторую общность. Отсюда многочисленные попытки найти семантическое объяснение этой общности контекстов. Так, семантический подход к описанию контекстов отрицательной поляризации был разработан в рамках формальной семантики (Ladusaw 1980). Однако отрицательно поляризующие контексты в разных языках совпадают не полностью. Отмечено (в Veyrenc 1964) расхождение контекстов отрицательной поляризации между русским и французским; большие расхождения между русским и испанским найдены в Рожнова 2009. Очевидно, семантическая мотивированность тут не полная.

7.4. Сфера действия внутрисловного отрицания

Как мы видели, способность создавать контекст отрицательной поляризации у частицы не и внутрисловного отрицания во многом сходная. Но в целом частица не имеет более широкую сферу действия, чем внутрисловное отрицание. Примеры из Богуславский 1985, с. 57 и 80.

Пример 1. В контексте не особое значение могут иметь частицы почти и практически: если Р означает повторяющуюся ситуацию, то почти не-Р означает ‘почти всегда не-Р’, т.е. ‘обычно не-Р’:

В таких партиях он почти /практически не проигрывает.

При этом, однако, не проигрывает в контексте почти /практически нельзя заменить на синонимичное выигрывает. Дело в том, что это значение возникает у почти /практически в контексте не-частицы, но не в контексте имплицитного отрицания. Так что в почти контексте почти выигрывает можно понять только как ‘недалек от выигрыша’, но не как ‘обычно не проигрывает’.

Пример 2. Сочетание не нарушать (правило, традицию) синонимично сочетанию соблюдать (правило, традицию). Однако замена на синоним может быть невозможна. Так, (а) означает ‘в результате брака с иностранцем не происходит нарушения семейной традиции’, а (б) – ‘<только> в браке с иностранцем состоит соблюдение семейной традиции’:

(а) Она не нарушает семейную традицию, выходя замуж за иностранца;

(б) Она соблюдает семейную традицию, выходя замуж за иностранца.

7.5. Идиоматическое отрицание

В сочетании с некоторым классом прилагательных и наречий частица не имеет идиоматическое значение – не чистое отрицание, а «противоположность с оттенком умеренности» (Апресян 1974:292-294, Богуславский 1985: 25):

(1) небольшой, немалый, неплохой, немного, нередко, не близко, не слабо, не слишком.

Сюда же относятся не жажду, не в восторге в значении ‘не особенно хочу’, ‘не слишком нравится’ (Апресян 2006: 139) и клишированные understatements: не порадовал » огорчил, не завидую » сочувствую; а не сомневаюсь и уверен почти синонимы.

Отрицание может нестандартным образом влиять на значение глагола. Так, не при глаголе хотеть в сочетании с глаголами знать, думать, верить может придавать глаголу хотеть (и тем более, желать) усилительное значение неприятия (Апресян 2006: 138):

Не хочу знать, кто и зачем его сюда привел.

Идиоматическим можно считать отрицание в примере (е), см. Апресян 2006: 141, который естественно интерпретировать не как смещение, т.е., в синтаксическом смысле, как подъем отрицания (см. раздел 5.3), а как возможность «спуска»:

(е) Я не привык разговаривать в таком тоне » Я привык разговаривать не в таком тоне.

Отрицание в контекстах типа (2) трактовалось как идиоматическое (Есперсен 1958, Апресян 1974). В самом деле, вместо предполагаемого смысла (3), предложение (2) имеет смысл (4):

(2) Мешок не весит 50 кг;

(3) НЕ (Мешок весит 50 кг);

(4) Мешок весит меньше 50 кг.

Почему ‘меньше’, а не ‘меньше или больше’, которое было бы стандартным отрицанием для ‘вес мешка равен 50 кг’? Однако в Богуславский 1985: 27 идиоматичность отвергается. Дело в том, что предложение (2) является отрицанием не предложения (5), с нормальным фразовым акцентом на конечной ИГ, а предложения (6), с ударением на глаголе:

(5) Мешок весит 50 кг ;

(6) Мешок весит50 кг.

Предложение (6) означает ‘мешок весит 50 кг или больше’; отсюда, по здравому смыслу, его отрицание означает ‘мешок весит меньше 50 кг’. Так что интерпретация (4) предложения (2) вполне композиционна – она порождается регулярными правилами, учитывающими фразовый акцент. Остается, правда, вопрос, почему сдвиг фразового акцента с обстоятельства на глагол сопровождается таким изменением значения утвердительного предложения; но он касается семантики коммуникативной структуры, а не отрицания.

7.6. Отрицание перформативного глагола

В Lyons 1977: 771 ставится вопрос об особом значении отрицания в контексте перформативного глагола. По Лайонзу, высказывание Я обещаю вернуться, с перформативным глаголом, при отрицании дает Я не обещаю вернуться, которое он трактует как новый речевой акт – воздержание от обещания, non-commitment. Этот речевой акт отсутствует в современном репертуаре. И формулу Я не обещаю… естественно скорее трактовать как выражающую речевой акт утверждения о том, что говорящий отказывается совершить данный речевой акт. Можно думать, глаголы в перформативном употреблении не допускают при себе отрицания – аналогично тому, как не допускают отрицания глаголы во вводном употреблении, см. Апресян 1995.

На этом пути можно дать трактовку отрицанию в составе императива – который выражает определенный речевой акт: просьбу, требование и т.п. Предложение (а) означает ‘прошу /требую /…, чтобы ты открыл дверь’; а (б) означает не ‘не прошу /не требую /…, чтобы ты открыл дверь’, а ‘прошу /требую /…, чтобы ты не открывал дверь’:

(а) Открой дверь; (б) Не открывай дверь.

Т.е. отрицается действие, а не побуждающий к нему речевой акт.

С отрицанием перформативов можно связать пример из Апресян 2006: 139. У глагола жаловаться в 1 лице отрицание может распространяться не только на внутреннее состояние, плохое, но и снимать компонент говорения; поэтому Не жалуюсь в ответ на Как дела? означает ‘все в норме’.

7.7. Отрицание и двойственность

Двойственными называют слова, которые заменяют одно другое при тех или иных преобразованиях предложения. В данном случае речь идет о двойственности по отношению а) к переходу от предложения к его общему отрицанию; и б) по отношению к изменению сферы действия отрицания, в частности, при подъеме отрицания.

Несколько пар адвербиалов, двойственных по отношению к преобразованиям, касающимся отрицания: уже и еще; снова и на этот раз; еще раз и больше <не>; тоже и в отличие от; хотя бы и даже.

Рассмотрим отношение двойственности на примере частиц уже и еще. При переходе от утвердительного предложения к соответствующему общеотрицательному происходит замена частицы на двойственную:

(1) не (мосты уже сняли) = Мосты еще не сняли.

Как объяснить это явление? Слегка огрубляя картину, можно сказать, что частицы еще и уже, в одном из употреблений, описывают состояние ожидания:

(а) Ребенок уже спит » [ребенок спит]Ass & [ребенок должен спать]Presup;

(б) Ребенок еще спит » [ребенок спит]Ass & [ребенок должен не спать]Presup.

Поведение этих частиц под отрицанием определяется следующими двумя обстоятельствами. Во-первых, значение данных частиц составляет в семантическом представлении предложения презумпцию, а отрицание в общеотрицательном предложении присоединяется к слову, которое выражает ассерцию. Так что эти частицы не могут присоединять отрицание. (В отличие, например, от частицы только, которая сама ассертивна, присоединяет отрицание и делает презумпцией предикативный остаток предложения, см. Падучева 1977.) Во-вторых, презумпция, выражающая значение частиц еще и уже, – это семантический оператор, который имеет своим аргументом ассерцию предложения, обычно – с глагольной вершиной. Так что если присоединить отрицание к глаголу, то презумпция, которая строится на основе ассерции, тоже изменится на противоположную.

Поэтому, поскольку прагматически нормальным отрицанием данного предложения будет предложение, которое отрицает его ассерцию и сохраняет презумпцию, то в данном случае, присоединив к глаголу отрицание, надо заменить одну частицу на другую – ведь они, так сказать, антонимичны:

не (ребенок уже спит) = ‘ребенок не спит & ребенок должен был спать’ = Ребенок еще не спит;

не (ребенок еще спит) = ‘ребенок не спит & <ожидалось, что> должен не спать’ = Ребенок уже не спит.

Пример (2) показывает, что замена частицы уже на двойственную нужна и при подъеме (и, соответственно, «спуске») отрицания.

(2) Не думаю, что мосты уже сняли » Думаю, что мосты еще не сняли.

В самом деле, уже несет презумпцию долженствования (ожидания); поэтому:

Не думаю, чтобы мосты уже сняли = ‘думаю, что мосты не сняли & должны снять’ = Думаю, что мосты еще не сняли.

У частицы даже нет двойственной; поэтому не имеет отрицания предложения с даже не имеют общего отрицания, см. раздел 5.1.

Можно думать, двойственность относительно отрицания – это разновидность антонимии – не учтенная в Апресян 1974: 285-316.

7.8. «Отрицание отрицания»

Логическое правило о том, что отрицание отрицания эквивалентно утверждению, отчасти действует и в естественном языке: при соединении двух отрицаний при одной пропозиции (если это не кумулятивное отрицание) смысл оказывается утвердительным. Однако как правило два отрицания не в точности погашают друг друга. Например, одно отрицание может быть контрадикторным, а другое – контрарным. В предложении (1а) первое отрицание контрадикторное, второе – контрарное, и оно, конечно, не равно (1б);

(1) а. Альфред не не любит современную музыку;

б. Альфред любит современную музыку (пример из Lyons 1977: 772).

Аналогично, Я не недоволен ? Я доволен. Впрочем, в (2) оба отрицания контрадикторные:

(2) И там, на дне души, никто не «не знал, что происходит», никто не «заблуждался». [А.Найман. Славный конец бесславных поколений (1994)]

7.9. Плеонастическое отрицание

Это своего рода отрицательное согласование; «лишнее» не возникает при глаголах типа отрицать, запрещать, сомневаться, удерживаться, бояться, ждать; при союзе пока (см. Барентсен 1980):

Я едва удержался, чтобы его не ударить;

Буду ждать, пока он не придет;

Боюсь, как бы он не обиделся.

8. Конструкции с имплицитным отрицанием

Имеются разнообразные языковые средства выражения идеи о том, что данное утверждение надо понимать в значении, противоположном тому, которое передается буквальным смыслом слов – так сказать, иронически. Примеры (из Шмелев 1958):

Есть из-за чего расстраиваться!

Нашел о чем говорить (кого приглашать)!

Стоило из-за него божью птицу губить! (Чехов)

Охота была ему жениться!

Очень нужно мне за ним следить!

Нужны мне ваши деньги!

Много ты понимаешь!

Только этого недоставало! Тебя тут только не хватало!

Хорош друг! Велика важность!

Стану я пса кормить! (Тургенев) Стала бы я стараться, если бы знала!

Будет он молчать!

Употребление в отрицательном смысле закрепляется за словами, выражающими отчетливо положительный признак: такие слова, как есть, стоило, очень нужно, охота, много, хорош, велик, легче всего приобретают противоположный смысл ‘вовсе нет’, ‘совершенно не стоило’, ‘совсем не нужно’, и т. д. Слова стану, буду, выражающие твердое намерение, при экспрессии (NB субъектно-предикатную инверсию) означают ‘совершенно не намерен’.

Форма буд. времени у конативных глаголов дождаться, поймать, догнать, выражающая возможность, в конвенционально-ироническом высказывании означает полную невозможность:

От вас дождешься! Таких поймаешь!

Тебя догонишь! = ‘тебя не догонишь’ = ‘тебя нельзя догнать’.

Имплицитное отрицание выражает конструкция «так … и»:

Так он тебе и сказал (скажет)!

Так я ему и поверил (поверю)!

Так они и дали (дадут) тебе эту премию!

Так я и пошел (пойду)!

Так я вас и побоялась (побоюсь)!

Такие слова и выражения как как же, как бы не так, черта с два, держи карман <шире>, нечего сказать, жди, дожидайся показывают, что предшествующее высказывание следует понимать в противоположном смысле:

Поехала (поедет) она с тобой, дожидайся!

Один из способов выразить отрицательное суждение – риторический вопрос; он приблизительно равнозначен утверждению того предложения, которое получится, если вопросительное местоимение заменить на отрицательное (и, разумеется, добавить обязательное в русском языке не к сказуемому):

Кто может объять необъятное? (К. Прутков) » ‘Никто не может объять необъятного’;

И какой же русский не любит быстрой езды! (“Мертвые души”) » ‘всякий любит’.

На модели вопросительного предложения основан целый ряд конвенциональных способов выражения эмфатического отвержения высказывания собеседника:

(а) Да кому он нужен?

Ну что ему сделается?

Да кто его презирает!

Высказывания этого типа выражают отрицательную реакцию на предшествующее высказывание, и этим они отличаются от риторических вопросов, которые не требуют диалогического контекста. Частица только в предложении (б) показывает, что предложение (б), в отличие от предложений из (а), не может быть понято как обычный вопрос:

(б) Зачем только держат на службе такую разгильдяйку? [Дарья Донцова. Доллары царя Гороха (2004)]

На базе вопросительного предложения строится оборот Откуда я знаю?, который служит для выражения незнания в качестве ответной реакции. В (в) возникает модальность невозможности:

(в) Откуда я возьму такие деньги?

Конструкция с какой, какое служит для выражения возражения; примеры из Шмелев 1958, Шведова 1960, Падучева 1996: 304-307:

Какой он там ученый! Какие мы друзья! Какой же я посторонний! Какая уж там ирония! Какой тут отдых, когда дел столько? Какие там щи, если раков будем варить!

Значение недостижимости выражает конструкция «куда + датив»:

Куда тебе, заморышу, браться за такое дело! [Ю. К. Олеша. В цирке (1928)]

Куда ему людей тянуть, он сам еле тянется. [В.Гроссман. Жизнь и судьба (1960)]

– Вот, хотела капусту посадить <…>, да куда мне, шов болит, голова кружится, того и гляди, в борозду сунусь. [Виктор Астафьев. Пролетный гусь (2000)]

Конструкции из (г) выражают осуждение или сожаление:

(г) Охота же вам было жениться!

Надо же было мне опоздать!

Черт меня дернул ему возражать!

Черт меня за язык тянул!

Отрицание может выражаться ирреальной модальностью:

Чтобы я стала еще с ним связываться!

Нашему теляти да волка поймати!

Имплицитное отрицание входит в состав значения многочисленных оборотов:

А мне-то что? = ‘мне до этого дела нет’;

Ему-то что = ‘ему ничего плохого не будет’.

Отрицание вносится в подчиненную предикацию оборотом можно подумать (Апресян 2006: 140):

Можно подумать, что ты этим довольна = ‘я думаю, что на самом деле ты этим недовольна’.

Приведенный перечень конструкций с имплицитным отрицанием достаточно представителен, хотя, конечно, не является исчерпывающим.

9. Противопоставительное отрицание

Противопоставительное отрицание выражается конструкцией «не …, а». Поведение частицы не в составе этой конструкции исследовано в Богуславский 1985. Оно существенно отличается от поведения обычного контрадикторного отрицания. Несколько примеров.

Воздействие на презумпцию. В контексте конструкции «не …, а» презумпция теряет свой статус неотрицаемости:

Передо мной появился не холостяк, а молоденькая девушка [в семантике слова холостяк ‘мужчина’ – презумпция].

Воздействие на другие неассертивные компоненты:

Иван не прилетел на свадьбу дочери, а приехал на поезде [обычно не прилетел E ‘ожидалось, что прибудет на самолете’]

Разрушение идиоматических сочетаний:

Я не сомневаюсь, а просто хочу иметь полную информацию [обычно не сомневаюсь » ‘уверен’]

Отмена морфологических ограничений сочетаемости. Глагол несов. вида в контексте отрицания осмысляется обычно не в актуально-длительном, а в общефактическом значении, см. раздел 6.2. Между тем в составе конструкции «не …, а» это ограничение снимается, ср. (а) и (б):

(а) *Когда ты вошел, я не обедал;

(б) Когда ты вошел, я не обедал, а читал газету.

Понимание глагола с отрицанием в актуально-длительном значении затруднено также в контексте некоторых обстоятельств (Богуславский 1985: 68). В составе конструкции «не …, а» это ограничение снимается:

(в) °Он сейчас не спит на диване [только узуальное значение несов. вида: ‘обычно спит’];

(г) Он сейчас не спит на диване, а сидит за компьютером.

Обязательность генитива объекта при отрицании у глагола иметь (и ряда других) отменяется, если отрицание противопоставительное:

(д) *Это сочетание не имеет смысл;

(е) Это сочетание не имеет смысл, а приобретает его в определенном контексте.

О противопоставительном отрицании см. более подробно в Богуславский 1985.

Литература

• Апресян 1974 – Апресян Ю. Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974.
• Апресян 1985 – Апресян Ю. Д. Синтаксические признаки лексем //Russian Linguistics. Vol. 9. No. 2–3. 1985. С. 289–317.
• Апресян 1986 – Апресян Ю. Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. Вып. 28. М., 1986. С. 5–33.
• Апресян 2006 – Ю.Д.Апресян. Правила взаимодействия значений // Отв.ред. Ю.Д.Апресян. Языковая картина мира и системная лексикография. М.: Языки славянских культур, 2006, 110-145.
• Апресян Ю.Д., Иомдин Л.Л. Конструкции типа негде спать: синтаксис, семантика, лексикография // Семиотика и информатика. Вып. 29. М., 1989, 34-92.
• Арутюнова 1976 – Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976.
• Арутюнова, Ширяев 1983 – Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н. Русское предложение. Бытийный тип. М.: Русский язык, 1983.
• Барентсен 1980 – Барентсен А. Об особенностях употребления союза пока при глаголах ожидания //Studies in Slavic and general linguistics, v.1, Rodopi 1980, 17-68.
• Богуславский 1985 – Богуславский И. М. Исследования по синтаксической семантике. М.: Наука, 1985.
• Богуславский 2001 – Богуславский И.М. Модальность, сравнительность и отрицание. // Русский язык в научном освещении, № 1, 2001.
• Борщев, Парти 2002 – Борщев В.Б., Парти Б.Х. О семантике бытийных предложений // Семиотика и информатика, вып. 37, М.: ВИНИТИ, 2002.
• Булыгина, Шмелев 1989 – Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Ментальные предикаты в аспекте аспектологии // Логический анализ языка: Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. С. 31–54.
• Гловинская 1982 – Гловинская М. Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. М.: Наука, 1982.
• Есперсен 1958 – Есперсен О. Философия грамматики. М.: Изд-во иностр. лит., 1958. Англ. ориг.: Jespersen O. The Philosophy of Grammar. London, 1924.
• Иорданская 1985 – Иорданская Л.Н. Семантико-синтаксические особенности сочетания частицы не с иллокутивно-коммуникативными глаголами в русском языке. Russian linguistics, v.9, № 2-3, 241-255.
• Ицкович 1982 – Ицкович В.А. Очерки синтаксической нормы. М.: Наука, 1982.
• Падучева 1977 – Падучева Е.В. Понятие презумпции и его лингвистические применения //Семиотика и информатика, вып.8, 1977, М.: ВИНИТИ, 1977.
• Падучева 1992 – Падучева Е.В. О семантическом подходе к синтаксису и генитивном субъекте глагола БЫТЬ //Russian linguistics, v. 16, 53-63.
• Падучева 1996 – Падучева Е. В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки рус. культуры, 1996.
• Падучева 1997 – Падучева Е.В. Родительный субъекта в отрицательном предложении: синтаксис или семантика? //Вопросы языкознания, 1997, N2, 101–116.
• Падучева 2004 – Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004.
• Падучева 2006 – Падучева Е.В. Генитив дополнения в отрицательном предложении. ВЯ N 6, 21–44.
• Падучева 2008 – Падучева Е.В. Генитив отрицания и наблюдатель в глаголах типа звенеть и пахнуть. //Язык как материя смысла. К 90-летию со акад. Н.Ю.Шведовой. М.: Азбуковник, 2008.
• Падучева 2011 – Падучева Е.В. «Мало ли кто» и другие маргинальные предикативные конструкции. Конференция Русский язык: конструкционные и лексико-семантические подходы. Спб., 24-26 марта 2011.
• Пекелис 2008 – Пекелис О.Е. Семантика причинности и коммуникативная структура: потому что и поскольку // Вопросы языкознания. 2008. №1. С. 66-84.
• Пешковский 1956/2001 – Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е изд. М., 1956; 8-е изд. М., 2001.
• Плунгян 2011 – Плунгян В.А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. М., РГГУ, 2011.
• Рахилина 2010 – Рахилина Е.В. Лингвистика конструкций. М.: Азбуковник, 2010.
• Рожнова 2009 –Рожнова М. А. Синтаксические свойства отрицательных местоимений в испанском и русском языках. Дипломная работа. РГГУ, 2009.
• Шведова 1960 — Шведова Н. Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: Изд-во АН СССР, Наука, 1960.
• Шмелев 1958 – Шмелев Д.Н. Экспрессивно-ироническое выражение отрицание в современном русском языке. ВЯ, 1958, №6, 63-75.
• Babby 1980 – Babby L. H. Existential Sentences and Negation in Russian. Ann Arbor: Caroma Publishers, 1980.
• Boguslawski 1981 — Boguslawski A. On describing accomplished facts with imperfective verbs. — In: The Slavic verb. Copenhagen: Rosenkilde and Bagger, 1981, p. 34—40.
• Donnellan 1979 – Donnellan K.S. Speaker reference, descriptions and anaphora. //Contemporary perspectives in the philosophy of language, ed. by P.A. French, Th.E.Uehling, jr., and H.K. Wettstein. Minneapolis: University of Minnesota, 1979, p. p. 28-44.
• Haspelmath 1997 – Haspelmath M. Indefinite pronouns. Oxford: Clarendon press, 1977.
• Horn 1989 – Horn L.R. A natural history of negation. Chicago: Univ. of Chicago press, 1989.
• Jackendoff 1972 – Jackendoff R. S. Semantic interpretation in generative grammar. Cambridge, MIT press, 1972.
• Jakobson 1955 – Jakobson R. On linguistic aspects of translation. //R.A.Brower. On translation. Cambridge, Mass., 1955.
• Jespersen 1924/1958 – Jespersen O. The Philosophy of Grammar. London, 1924. — Рус. пер.: Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958.
• Klenin 1978 – Klenin E. Quantification, partitivity and the Genitive of negation in Russian. // Comrie, Bernard (ed.) Classification of Grammatical Categories. Urbana: Linguistics Research. 1978, 163-182.
• Klima E. 1964 – Klima E. Negation in English // The Structure of Language, ed. J. Fodor and J.Katz, 246-323. Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1964.
• Ladusaw 1980 – Ladusaw W. On the notion ‘affective’ in the analysis of negative polarity items // Journal of linguistic research, 1(2): 1-16.
• Lyons 1968/1978 – Lyons J. Introduction to Theoretical Linguistics. Cambridge, 1968. Рус. пер.: Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику М.: Прогресс, 1978.
• Lyons 1977 – Lyons J. Semantics. Vol. 1–2. L. etc.: Cambridge Univ. Press, 1977.
• Miestamo 2005 – Miestamo M. Standrard Negation. The Negation of the declarative verbal main clauses in a typoogical perspective. Empirical approaches to language typology 31. Mouton de Gruyter. Berlin – New York: 2005.
• Mustajoki, Heino 1991 – Mustajoki A., Heino H. Case selection for the direct object in Russian negative clauses. – Slavica Helsingiensia 9, Helsinki 1991.
• Partee, Borschev 2002 – Partee B.H., Borschev V.B. Genitive of Negation and Scope of Negation in Russian Existential Sentences. Annual Workshop on Formal Approaches to Slavic Linguistics: the Second Ann Arbor Meeting 2001 (FASL 10), ed. Jindrich Toman, 181-200. Ann Arbor: Michigan Slavic Publications, 2002.
• Pereltsvaig A. 2000. Monotonicity-based vs. veridicality-based approaches to negative polarity: evidence from Russian. In Formal Approaches to Slavic Linguistics: The Philadelphia Meeting 1999, eds. Tracy Holloway King and Irina A. Sekerina, 328-346. Ann Arbor: Michigan Slavic Publications.
• Restan 1960 – Restan P.A. The objective case in negative clauses in Russian: the Genitive or the Accusative? – Scando-Slavica 6, 1960, 92-111.
• Timberlake 1975 – Timberlake A. Hierarchies in the Genitive of Negation. Slavic and East European Journal v. 19, 123-138.
• Veyrenc J. кто-нибудь et кто-либо formes concurrentes? //Revue des etudes slaves, v. 40, 1964, 224-233.
• Wierzbicka 1996 – Wierzbicka A. Semantics: Primes and Universals. Oxford; N. Y: Oxford UP, 1996.

Общие сведения о выражении отрицания в русском языке (сравнительно с польским, чешским, сербским и болгарским)

Известно, что утверждение и отрицание отражают характер отношений между явлениями действительности. При утверждении в высказывании выражается наличие связи между явлениями, при отрицании — отсутствие такой связи.

На уровне смысла, выражаемого различными языковыми структурами, очень много совпадающего как в одном языке (например: Вода залила поля. Водой залиты поля. Водой залило поля), так и в других. Здесь нет смысловых различий: объясняется одно и то же.

Что касается грамматического оформления смыслового единства, то здесь возникает ряд трудностей, особенно при наличии вариантов.

Надо помнить, что отрицание прежде всего — логическая, мыслительная категория, которая выражает определенные смыслы:

1. устанавливает отсутствие связи между явлениями действительности: Он не пишет статьи.

2. нередко устанавливает отсутствие и самой ситуации как таковой: Эту книгу он так и не написал.

В этих случаях речь идет о выражении общего отрицания.

При частном отрицании отмечается меньшая степень отрицания, и всегда имеется утверждение противоположного. Отрицание относится не к ситуации в целом, а лишь к какой-то ее части.

Не он пишет статьи, а его коллега. Не сегодня, а завтра мы поедем домой.

Отрицательное суждение выражается несколькими типами предложений. Формальный показатель отрицания в предложении — частица не. Обычно различают 2 типа отрицательных предложений: 1) общеотрицательные и 2) частноотрицательные. В первом случае «оператор» отрицания — частица не — стоит при сказуемом, во втором — при любом другом члене предложения.

В славянских языках для выражения отрицания в предложении употребляется специальный структурный элемент с отрицательным значением. Это частицы не, ни, ani и другие, в русском языке — также отрицательные местоимения и наречия типа нечего, некуда, слова нет, нельзя.

Не все славяне одинаково часто употребляют отрицательные предложения в родном языке: чаще — носители русского и польского языков, реже — носители чешского, словацкого, сербского языков и наиболее редко — носители болгарского языка. Это необходимо иметь в виду при обучении данной грамматической теме, а следовательно, надо добиваться инициативного и высокочастотного употребления отрицательных предложений в речи на русском языке.

Во всех славянских языках, кроме современного болгарского, в общеотрицательных предложениях возможно употребление одновременно нескольких элементов отрицания (НИ-элементов) — их число доходит до восьми, а это явление носит название полинегации. Пример такого полинегативного русского предложения: Никто никогда никому ничего ни о ком не говорил. Оно конструктивно эквивалентно предложению в любом из указанных славянских языков.

Дополнительные средства, усиливающие отрицание при сказуемом (местоимения и наречия с НИ-приставкой), вносят в предложение более конкретный смысл. Например:

Он не пойдёт сегодня в библиотеку.

Никто не пойдёт сегодня в библиотеку.

Никто никуда сегодня не пойдёт.

Никто никуда никогда не пойдёт.

Центром славянского предложения является сказуемое (предикат), и предложение считается отрицательным, а точнее общеотрицательным, когда частица не относится к сказуемому, т. е. делает его отрицательным.

В русском языке, как отмечалось выше, частица не может относиться не только к сказуемому, но и к другим членам предложения, и место отрицательной частицы не в предложении формально определяет тип отрицания: общее (полное) или частное (частичное). Например:

Я не пойду сегодня в библиотеку — общеотрицательное предложение.

Не я пойду сегодня в библиотеку, Я пойду не сегодня в библиотеку — частноотрицательные предложения.

Эта особенность русского языка характерна (в меньшей степени) также для польского и болгарского языков. В остальных славянских языках как для выражения общего отрицания, так и для выражения частного отрицания, используются только конструкции с предикативным отрицанием.

Так, славянин скажет: Я не пойду сегодня в библиотеку в значении Не я пойду сегодня в библиотеку, Я пойду сегодня не в библиотеку, Я пойду не сегодня в библиотеку. По аналогии с родным языком употребление общеотрицательного предложения (предикативного отрицания) там, где в русском языке требуется употребление непредикативного отрицания, приводит к ошибочному восприятию информации.

Большое количество ошибок на употребление частноотрицательных непредикативных предложений в речи на русском языке свидетельствует о трудности этого вопроса для славян. Причем ошибок не меньше, если и в родном языке учащихся допустимо употребление частноотрицательных предложений, например, как в польском и болгарском языках.

Трудны для славян и русские общеотрицательные предложения типа Некуда пойти, Нечего читать, в которых употребляются отрицательные местоимения и наречия с приставкой не-: некого, нечего, негде, некогда, некуда, неоткуда, незачем и др. + инфинитив. В славянских языках нет эквивалентов русских отрицательных местоимений и наречий, и им соответствует глагольное словосочетание: не иметь + относительное местоимение и наречие.

Под влиянием родного языка славяне и в речи на русском языке употребляют предложения с глаголом иметь/не иметь, что приводит к следующим ошибкам:

Я не имею что читать вместо Мне нечего читать;

Я не имел куда пойти вместо Мне некуда было пойти.

Эти ошибки свидетельствуют о трудности для славян рассматриваемого вопроса, так как, во-первых

Конец ознакомительного фрагмента.