Как составить речевой портрет человека

Сущность понятия «речевой портрет»

Речевой портрет – это относительно новый феномен в языкознании, изучение которого началось только во второй половине XX века. Первые исследования в этой области принадлежали В.М. Панову, который, опираясь на диахроническое рассмотрение языковой нормы, описал особенности речевой манеры некоторых людей с учетом внеязыковым факторов (возраст, происхождение, профессия).

В дальнейшем интерес лингвистики к исследованию речевого портера возрастал. В частности, ученые занимались определением данного понятия, его соотношение с феноменом языковой личности, а также составляющими речевого портрета.

Речевой портрет – явление, изучаемое социолингвистикой, поскольку он находится на стыке собственно языковых и экстралингвистических категорий.

К собственно языковым составляющим речевого портрета можно отнести фонетические особенности, в том числе интонационно-ритмические и артикуляционные, лексикон, которым владеет индивид, особенности грамматического строя его речи, индивидуальный стиль, а также почерк как индивидуальную манеру письма.

Внеязыковые факторы, определяющие облик носителя языка, включают его возраст, пол, социальный статус, уровень образования, профессиональную ориентацию.

Некоторые исследователи выделяют в речевом портрете два уровня:

• Первый соответствует языковому и включает лексикон, грамматику и стилистику речи.
• Второй соотносится с речевым уровнем и демонстрирует использование языкового потенциала в конкретной речевой деятельности.

«Понятие речевого портрета» 👇

Очевидно, что речевой портрет как сложная характеристика личности говорящего (пишущего) должен включать как минимум три аспекта:

1. Речевой уровень, связанный с практикой использования языковых средств.
2. Концептуальный уровень, отражающий языковую картину мира индивида.
3. Коммуникативный уровень, который предполагает использование определённых коммуникативных тактик, стратегий в речевом поведении.

Основные аспекты изучения речевого портрета

Изучение речевого портрета предполагает его дифференциацию от других сходных, не совпадающих с ним феноменов, в частности от понятия «языковая личность».

Языковая личность рассматривается в лингвистике в двух аспектах:

• Как модель описания «человека говорящего (пишущего)», включающая уровни владения языком, его использования, а также аспекты речевой деятельности.
• Как понятие, характеризующее свойство личности в целом: языковая личность – совокупность сложно организованных механизмов, обеспечивающих реализацию языковой способности каждого конкретного индивида.

Языковая личность проявляется через речевую деятельность и может быть реконструирована (изучена) посредством обращения к её высказываниям – речевым произведениям (устным и письменным).

Языковая личность индивидуальна, имеет уровневую организацию, относительно устойчива и способна к развитию. Как модель изучения речевой деятельности языковая личность характеризуется большим временным и ситуативным охватом.

Речевой портрет позволяет изучать отдельные стороны языковой личности в статике на определённом срезе – временном или жанрово-ситуативном. Речевой портрет связан не столько с коммуникативными способностями индивида, сколько с его речевым поведением – имиджем, который создаётся благодаря определённым коммуникативным ситуациям. В этом отношении можно говорить о речевом портрете телеведущих, педагогов, политиков, чиновников и даже литературных персонажей.

Речевые портреты героев художественных произведений являются ёмким приёмом характеристики, одним из средств создания образа. Например, запоминающийся речевой портрет есть у деда Щукаря – героя романа М.А. Шолохова «Поднятая целина». Не менее выразителен речевой портрет героев произведений М.М. Зощенко – людей новой советской эпохи, малообразованных, изъясняющихся на примитивном языке, чрезвычайно косноязычных, но при этом уснащающих свою речь канцелярскими оборотами и новой политической лексикой.

В современной лингвистике нет единого принципа, положенного в основу описания модели речевого портрета, поэтому исследователь опирается на все уровни языка, реализующиеся в речи – от фонетического до синтаксического. При этом специфика такой характеристики состоит в том, что исследователя интересует не общее, а специфическое в речевой манере исследуемого лица. Важны не конкретные лексические единицы, употребляемые в речи, а их значение и ситуации, в которых они используются. Например, особенностью речи индивида может быть использование сочетания «такие дела» в конце высказываний для резюмирования его содержания.

Составляющими исследования также являются те аспекты речевого поведения, которые связаны с лингвокультурологическими особенностями речи (использование этикетных формул, языковой игры, фольклорной паремии, прецедентных текстов, специфических национальных концептов).

Таким образом, речевой портрет индивида является значимым аспектом исследования личности носителя языка и позволяет выявить его индивидуальный стиль и манеру речевой деятельности.

МОЙ РЕЧЕВОЙ ПОРТРЕТ

Лаптева Анна Сергеевна

Литература:

1.  Виноградов В.В. История слов. М., 1994.

2.  Ожегов С.И. Словарь русского языка. Екатеринбург, 1994.

3.  Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987.

4.  Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1985.

5.  Гаврилов Д.А, Наговицын А.Е. Боги славян. М., 2002.

6.  Коновалова Н.И. Сакральный текст как лингвокультурный феномен.   Екатеринбург, 2007.

9.  Степанов А.М. Толковый словарь по оккультизму, эзотерике и парапсихологии. М., 2004.

10. Алексеев С.Т. Крамола: Роман в 2 кн. М., 2000.

11. Зеленин Д.К. Троецыплятница (Этнографическое исследование) // Избранные труды. Статьи по духовной культуре. М., 1994. С. 105.

12. Фасмер М.Р. Этимологический словарь русского языка. В 4 томах. М., 2009.

13. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. СПб., 1888.

ПЛАН  

1.Язык – важнейшее средство общения.

2. Язык и мышление.

           3. Языковая личность.

           4.Речевой портрет.

           5.Речевой этикет.

           6.Загрязненность русского языка .

           7.Мой речевой портрет в контексте с портретом современного молодого   человека.

           8.Коммуникативные функции языка.

 9.Речевая агрессия.

     10.Выводы.

        Язык есть важнейшее средство человеческого общения. Без языка человеческое общение невозможно, а без общения не может быть и общества, а тем самым и человека. Без языка не может быть и мышления, то есть понимания человеком действительности и себя в ней. Но и то, и другое возможно только в людском общежитии.

        Вспомним в «Таинственном острове» Жюля Верна историю о том, как колонисты нашли одичавшего Айртона, оставленного в наказание за преступления на необитаемом острове.  Оторванный от общества Айртон перестал жить по-человечески, утратил способность человеческого мышления и перестал говорить. Когда же он попал в среду небольшого коллектива, вошел  в жизнь людей, к нему вернулась способность мышления, и он опять начал говорить.  Если же человеческое не проявилось и не закрепилось, то потомки людей, попавшие в условия жизни зверей, приобретают навыки животной жизни и утрачивают безвозвратно все человеческое. Тому в жизни много примеров.

        Поэтому долгое время ученые пытались доказать, что язык – это такой же организм, как животные и растения, что он развивается по тем же законам природы, одинаковым для всех языков в любом месте и в любое время: как  все организмы, он рождается, созревает, достигает расцвета, клонится к упадку и умирает. Можно ли считать, что «даром речи» наряду с человеком обладают и животные? Нет, нельзя. Еще Аристотель высказывался по этому поводу: «Только человек из всех живых существ одарен речью».

        Язык не природное явление, его место среди явлений общественных, занимающих свое, особое место среди общественных явлений, обладающих своими специфическими чертами. Так как  язык, будучи орудием общения, является одновременно и средством обмена мыслями, естественно возникает вопрос о соотношении языка и мышления. Мышление не может обойтись без языка, и язык без мышления невозможен. Они образуют единство.

        Всякий язык, в какой бы форме он ни выражался, является знаковой системой. Наряду со звуковыми используются письменные знаки,  зрительные образы,  мимика, жесты, рисунки, т.е. то, из чего состоит данный знак.  Некоторые группы людей часто используют в качестве знаков общения татуировки, жаргонные слова, аббревиатуры. В процессе общения знаки выполняют определенные функции. Прежде всего, они указывают на принадлежность личности к той или иной группе, служат человеку средством показать, кто он такой. «Знак есть часть и условие процессов общения как одной из сторон социального взаимодействия людей как членов группы или общества в целом»,- пишет А.А. Леонтьев. Язык реализуется в речи. Речь – это внешнее проявление языка, т.е. она относится к вербальным средствам общения. Речь играет исключительно важную роль в общении и трудовой деятельности человека. Один из мыслителей сказал: «Заберите у меня все, чем я обладаю, но оставьте мне мою речь. И скоро я обрету все, что имел». Важнейшая функция речи как деятельности – функция выражения мысли. Мыслить – значит оперировать понятиями, поэтому необходимо знать слова, обозначающие эти понятия. Вот поэтому-то овладение языковыми средствами является овладением богатством языка, необходимым условием развития мышления человека и его общения. 

         В речевой организации человека, по мнению профессора  В.И. Карасика  выделяет пять неоднородных ее компонентов:

1) языковую способность как органическую возможность научиться вести речевое общение (сюда входят психические и соматические способности человека);

2) коммуникативную потребность, то есть адресатность, направленность на коммуникативные условия, на участников общения, языковой коллектив, носителей культуры;

3) коммуникативную компетенцию как выработанное умение осуществлять общение в его различных регистрах для оптимального достижения цели (компетенцией человек овладевает, в то время как способности можно лишь развить);

4) языковое сознание как активное вербальное отражение во внутреннем мире внешнего мира;

5) речевое поведение как осознанную и неосознанную систему поступков, раскрывающих характер и образ жизни человека.

        На сегодняшний день в лингвистике не сформировано единого представления о языковой личности. Само понятие «языковая личность» «образовано проекцией в область языкознания соответствующего междисциплинарного термина, в значении которого преломляются философские, социологические и психологические взгляды на общественно значимую совокупность физических и духовных свойств человека, составляющих его качественную определенность». Прежде всего, под языковой личностью понимается человек как носитель языка, взятый со стороны его способности к речевой деятельности, т.е. личность речевая – комплекс психофизических свойств индивида, позволяющий ему производить и воспринимать речевые произведения. Под языковой личностью также понимается совокупность особенностей вербального поведения человека, использующего язык как средство общения, т.е. личность коммуникативная. Под языковой личностью может пониматься закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, своего рода «семантический фоторобот», составляемый на основе мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих реакций, отраженных в словаре, т.е. личность словарная.  Языковая личность представляет собой многослойную и многокомпонентную парадигму речевых личностей. Если языковая личность – это парадигма речевых личностей, по мнению Ю.Е. Прохорова, то, наоборот, речевая личность – это языковая личность в парадигме реального общения. Развитие теории языковой личности в сторону  соотношения в личности языка и речи позволило выделить понятие «речевая личность». В основе разграничения понятий «языковая личность», «речевая личность» и «речевой портрет» лежит, прежде всего, необходимость различения Языка и Речи.

Отношения между языком и речью складываются таким образом, что в систему языка включаются только наиболее устойчивые и неслучайные компоненты речи. Исходя из этого положения, мы можем утверждать, что для наиболее полного и точного описания языковой личности (индивидуальной или коллективной) требуется, в первую очередь, реконструкция и анализ  ее речевого портрета.

Целостный речевой портрет языковой личности может дать только подробное описание ее речи и речевого поведения на значительном временном промежутке. Это практически не осуществимо, поэтому исследовательские поиски при изучении проблемы языковой личности и создания её речевого портрета  направлены на такие моменты речевого поведения, которые несут в себе сущностные (типовые) черты, способные стать параметрами для создания типологии языковых личностей.

        Что же такое речь, ведь без нее невозможно представить человека? Заглянем  в Толковый словарь русского языка С.И.Ожегова

 РЕЧЬ

1. Способность говорить, говорение. (Например: владеть речью)
2. Разновидность или стиль языка. (Например: устная и письменная речь)
3. Звучащий язык. (Например:  Русская речь музыкальна)
4. Разговор, беседа. (Например:  Умные речи приятно слушать)
5. Публичное выступление. (Например:  Выступить с речью)

        Внешняя речь может быть устной (вербальной) и письменной (невербальной).

Устная речь – это звучащая речь в присутствии собеседника; в ней используется система звуковых и интонационных средств выражения. Она создается в процессе говорения и потому может быть воспринята только один раз;  зависит от ситуации общения, обстановки; тесно связана с невербальными средствами общения; ей свойственны спонтанность, импровизация, свобода в выборе лексики: нейтральной, разговорной, книжной, жаргонной, просторечной и т. д., использование простых предложений, повторы, незаконченность выражения мысли.

Письменная речь – это графически закрепленная речь при отсутствии собеседника (автор художественного текста – читатель) или при отсроченной обратной связи (письмо другу); она заранее обдумана, структурирована, тоже быть исправлена; рассчитана на зрительное восприятие (устная речь воспринимается на слух); не зависит от ситуации общения; обладает такими языковыми способностями, как преобладание книжной лексики, наличие сложных предлогов, страдательных конструкций, соблюдение языковых норм.

Три основные аспекта речевой культуры:  нормативный (соблюдение речевых норм), коммуникативный (умение добиваться поставленной цели, используя все языковые возможности) и этикетный (умение использовать этикетные формы и средства для достижения взаимопонимания и гармонизации диалога). 

С соблюдения речевых и этических норм начинается культура. Требование соблюдения этикетных норм возрастает в условиях официальности. В публичной речи даже этикетные сообщения вводятся при помощи разрешительных этикетных же фраз:

• Позвольте мне поздравить Вас…         

• Разрешите мне прочитать приветствие от…

Важнейшим принципом соблюдения этикетных норм является принцип вежливости, забота о чувстве внутреннего достоинства собеседника. Поэтому яркой чертой поведения цивилизованных управленцев является повышенная вежливость в общении с подчиненными, которая предполагает в том числе мотивацию принятых индивидуально решений. К сожалению, мы только приближаемся к этим азам корпоративной культуры.

Этикет – явление национальное и транснациональное одновременно. Русский дворянский этикет до 1917 года был составной частью общеевропейского этикета. Однако кроме дворянского в России существовали крестьянский, купеческий, воинский и церковно-православный этикеты, представлявшие культуру и своеобразие различных социальных групп нации. Огромный арсенал этикетных формул позволял учитывать социальный статус, пол, возраст, личные заслуги адресата и особенности речевой ситуации. Уровень речевой культуры и речевой компетенции в России начал падать не вчера и не пять-десять лет тому назад. Еще в 1928 году эта проблема была выдвинута как первоочередная крупнейшими отечественными лингвистами. Сегодня мы оглядываемся назад на три-четыре поколения, пытаясь возродить этикетные формулы делового общения. В поисках риторического идеала мы вынуждены обращаться к духовным отцам русского народа – Сергию Радонежскому, Протопопу Аввакуму – классикам русской литературы, проповедовавшим соборность, открытость, правдолюбие.

В устной и письменной речи мы используем слова, которые и образуют словарный состав, который постоянно живет, то пополняясь, то умирая. Словарный запас каждого человека  включает в себя активный и пассивный словарь.

        Активный словарь- это те слова, которые говорящий на данном языке не только понимает, но и сам употребляет.

        Пассивный словарь- это те слова, которые говорящий на данном языке понимает, но сам не употребляет (таковы, например, многие специальные технические или дипломатические термины, а также и различные экспрессивные выражения).

        Обратимся вновь к Толковому словарю С.И. Ожегова.

ПОРТРЕТ

1. Изображение человека на картине, фотографии, в скульптуре (Например: групповой портрет, словесный портрет).
2. Перен. Художественное изображение, образ литературного героя (Например: литературный портрет)

АВТОПОРТРЕТ

Портрет, написанный с самого себя. (Например:  Автопортрет  художника)

        Из всех  словарных статей можно составить одну, подходящую под определение темы реферата.  

ПОРТРЕТ  (франц . portrait), изображение или описание человека или группы людей; в изобразительном искусстве один из жанров (и отдельное произведение), в котором воссоздается облик какой-либо человеческой индивидуальности. Вместе с внешним сходством портрет запечатлевает духовный мир изображаемого человека (модели), создает типичный образ представителя народа, класса, эпохи.  

ИТАК: если проанализировать мой словарный запас (лексикон), то из всего сказанного можно сделать вывод, что в основном при общении я пользуюсь активным словарем, хотя иногда применяю экспрессивную лексику, конечно, понимая, с кем разговариваю и о чем.

Я понимаю, что соблюдение речевых норм, грамотность речи – базовое важнейшее требование речевого общения. Несоблюдение речевых норм: корявые, безграмотные обороты, лексические, грамматические и др. ошибки создают своеобразные помехи при восприятии речи. Такая речь (особенно устная) не только плохо усваивается, но и не с лучшей стороны характеризует ее (автора) адресата.

Безграмотная звучащая и письменная речь обуславливает сдвиги в сознании воспринимающих (адресатов), создавая порочный круг.

Ошибки тиражируются со скоростью распространения информации. С экранов  телевизоров, на улице, в транспорте – везде слышим слова-паразиты, которые уже прочно обосновались   в нашей речи: «как бы», «на самом деле», «в принципе», «так сказать», «вот», «понимаете ли», «блин», «это самое», «ну», «вот», «э-э-э»  и др. “Как бы” и “На самом деле” – выражения, характеризующие различные  поколения  людей    и, соответственно, их картины мира. Привычка через каждые пять предложений добавлять “На самом деле” характеризует поколение, выросшее в 1960-х гг. и реализовавшееся в 1970-х гг. “Как бы” говорит поколение, выросшее в 1980-х гг. и не реализовавшее себя в 1990-х.  У каждого есть “любимые” сорные слова. Бывает, что выступление, обычный разговор наполовину состоят из подобных слов. Пустые слова, сбивающие ритм речи, мешают другим воспринимать нашу мысль. Как и откуда они появились и накрепко засели в нашем лексиконе? В детстве, когда мы не знали, как начать фразу, такие слова сами выскакивали. Скажет ребенок “вот”, а нужное слово не вспоминается, тут же выскакивает второе слово – “ну”, – не помогает, выскакивает третье слово – “значит”… Наконец всплывает в памяти необходимое слово… Представьте себе: вошел в комнату человек, и хочет он рассказать, что увидел недавно на улице. Мысль еще не сформировалась, а рот уже открыт, говорить надо. Начинается речь: “Ну, вот, значит, иду я по улице и вижу…” Когда возникает заминка с тем, как же лучше передать увиденное, тут эти слова и повторяются: “Вот, значит, несется правительственная машина, нарушая все светофоры, выскакивает на полосу встречного движения… а тут, значит, вот, поворачивает с боковой улицы другая машина – и…” Слов-паразитов становится больше при волнении или когда хочется побыстрее все сказать.  Разобрать, понять подобную речь сложно, в нее просто невозможно вслушаться. Чем короче человек хочет сказать, тем длиннее и непонятнее у него получается. Такая речь раздражает, проскакивает мимо слушающего.

«Отчего и почему так происходит? В чем истоки?»- часто задавала я себе такие вопросы и пришла к такому выводу, что слова-паразиты используются для того, чтобы протянуть время, необходимое для поиска нужного и важного слова. Один раз так начал, другой, третий, пятый… сотый – и вырабатывается рефлекс (и закрепляется)… прежде чем что-либо сказать, надо потянуть время. И приучается человек не только говорить так, но и думать! Сорные слова намертво входят в его речь, становятся привычкой, а привычка, как известно, вторая натура. Сам выступающий (беседующий, рассуждающий) не слышит произносимых слов, он их не замечает. А слушатель изнемогает.

Я замечала, что человек, не умеющий говорить связно, испытывает затруднения на стыке слов. То, что он хочет сказать, находится в его уме. Мысли сталкиваются одна с другой, накладываются друг на друга, не зная никакого порядка. Речь же требует, чтобы из этого хаоса человек вытянул – как нитку из пряжи – определенную последовательность слов. Речь линейна, нельзя сказать все сразу, но только – одно за другим. К тому же от того, как выстроятся слова, зависит понятность сказанного. Речь должна соответствовать грамматической модели, принятой в языке. Профессиональный оратор не задумывается над этим, для него не составляет проблемы высказаться. Сам переход мысли в речь для него столь же естественен, как привычка дышать. А я, например,   не привыкшая говорить длинные речи, испытываю затруднение всякий раз, когда   приходится что-то рассказывать. И в тот момент, когда у меня на языке не оказывается нужного слова, с него соскальзывает слово-паразит, не давая речи оборваться молчанием. Прервать молчание, начать говорить заново требует большего расхода энергии, чем продолжение речи. Пустые слова, образуя мостик между словами, которые что-то значат, выполняют роль смазки, сохраняют непрерывность речи и тем экономят, мне кажется, говорящему силы.

Чаще всего в роли таких слов мною используются указательные частицы – “это”, “вот”.  Читая литературу к реферату. Я выяснила, что слово “значит”, которое в современном языке часто превращается в “смазку”, тоже своего рода указание. Оно служит переходом от знака, имени, выражения к тому, что ими обозначаются. Превращаясь в слово-паразит, оно теряет содержание, на которое должно указывать. Такое указание ни на что наиболее удобно для заполнения провалов в речи. Оно побуждает слушателя не терять внимания, как бы обещая ему, что речь все-таки доведут до конца.

Помимо указательных слов, роль “смазки” у меня  играют и другие, начиная от общераспространенного “ну” и кончая диалектическими и специфическими (“дык” и т.п.), с помощью которых писатели так любят создавать колорит речи своих героев. Я понимаю, что такие частицы изначально лишены самостоятельного значения, они имеют его только по отношению к другим словам, сообщая им различные дополнительные оттенки. Потеряв связь с другими словами, частицы остаются лишь устойчивыми сочетаниями звуков, не означающими ничего. Обнулить их смысл, как советуют языковеды, довольно легко, достаточно просто вырвать их из контекста. Используемые в качестве “смазки”, они не тянут за собой никакого значения, к тому же они, как правило, не велики по длине, что снижает затраты энергии, расходуемой впустую.

Как избавиться от слов-паразитов? Я прочитала, что есть такой тренинг. Нужно произнести слова “вот, ну, значит” – и обязательно три раза прокукарекать. Кукареканье – это штраф самому себе. Не нравится кукарекать – пожалуйста, мяукайте, не нравится мяукать – можно лаять… Но это не всегда срабатывает, я пробовала. Я представила, как буду выглядеть в метро или в автобусе (до дома ехать 2 часа 40 минут), кукарекая или мяукая. Скорая помощь мне обеспечена будет.

 Еще одно «страшное» явление в устной речи. Черная брань. Вот этим-то я не страдаю, хотя живу в селе.

Казалось бы, русский народ матерился всегда. Передаваясь от отца к сыну, от поколения к поколению, матерные слова дошли до настоящего времени вопреки всем попыткам объявить их вне языка, запретить их употребление, то есть, иначе говоря, – убить их. Этот путь сквозь века, проделанный матерщиной, сделал ее чем-то вроде завета – завета не поддаваться цензуре, противостоять всякому авторитету и запрету, им устанавливаемому. Матерщина захватывает человека подобно стихии. Можно и ощущать ее как стихию, и, осознавая ее народной, человек, не матерясь сам, может испытывать почти гордость оттого, что русский мат – самая крепкая ругань в мире. Казалось бы, смешно, что то, чего мы должны стыдиться, выставляется напоказ. Однако тот факт, что о крепости мата известно чуть ли не каждому русскому, заставляет отнестись к этому серьезно. Где-то в глубине русской души сидит убеждение, что истинно русский человек должен уметь при случае матюгнуться. Считается нормальным материться при трудной работе, под матерщину – кажется, – и дело идет сподручней. И все-таки, несмотря на высокую частоту матерных слов, матерщина не стала нормальным употреблением языка. Она даже не стала нормой в отношении ругани. Народ определил матерщину как черную брань. И это не просто эпитет, а интерпретация мата. Ругань противоестественна. Хотя ее и можно считать своего рода применением языка, причем достаточно распространенным (бранные слова и выражения присутствуют, наверное, во всех языках мира), по своей сути она противоречит всему языку. Брань и язык решают задачи прямо противоположные. Цель языка состоит в объединении людей. Люди говорят между собой, чтобы лучше понять друг друга. Без этого невозможно жить и действовать сообща. У ругани цель иная: ее задача – не сблизить, а наоборот, разобщить людей, провести между ними границу. Бранясь, человек показывает другому, что тот зря претендует на понимание. Он должен держать дистанцию, знать свое место. И место это может оказаться самым ничтожным.

Следует думать, что в первые века христианства, матерщина была на Руси явлением более редким, поскольку воспринималась как преступление и самим сквернословом, и обществом. Матерясь, человек, публично оскорблял Бога и получал жалкое удовлетворение от того, что тварь бросает вызов своему Творцу.

Можно сказать, что матерщина ведет самую настоящую войну против русского языка. Она способна расширять свой словарный запас, имеет свои устойчивые словесные формы и фразеологизмы. Острие мата направлено на замещение простых, наиболее употребляемых слов. В конечном счете, матерщина претендует на то, чтобы создать свой язык, параллельный русскому языку, или пропитать собою весь русский язык, слившись с ним в блудном экстазе. На руку мату играет то, что он представляет собой определенный стиль речи. Распространенный среди простого народа, не тронутого образованием, он стал своего рода символом народности языка. И в качестве такового сегодня выглядит привлекательным даже для интеллигенции.

Исследователи отмечают, что устная речь современного русского интеллигента в достаточно сильной степени еще и  жаргонизирована.  Особенно характерно это для речи мужчин. Слова и обороты жаргонного происхождения – типа беспредел, глухо («С этим делом у них глухо»), в напряге («Мы все были в таком напряге!»), врубиться («Никак не врублюсь: о чем речь-то?»), вешать лапшу на уши, катить бочку (на кого-либо), то есть безосновательно обвинять кого-либо в чем-либо, и многие другие звучат и из уст интеллигента. Но вопрос: какого и в каких ситуациях?

По моим  наблюдениям, такое словоупотребление больше свойственно речи представителей технической интеллигенции молодого и среднего возраста в ситуациях фамильярного или эмоционального речевого общения: в разговорах с друзьями, с сослуживцами в неофициальной обстановке, в речевых актах инвективы, предъявления претензий, обиды и т.п. В речи гуманитариев старшего поколения такая лексика почти не встречается (впрочем, Е. А. Земская отметила тусовку в телевизионном выступлении А. И. Солженицына [Земская 1997], однако нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что оно было произнесено в отрицательном контексте:  Солженицын сказал, что он не участвует во всяких писательских и иных тусовках). Гуманитарии молодого и среднего поколений если и прибегают к подобного рода выразительным средствам, то в более узком круге ситуаций и с большим осознанием «иносистемности» таких элементов. Это выражается в интонационном выделении их, в «цитатном» характере их употребления, чему служат оговорки типа «как сейчас говорят», «говоря современным языком», «как принято выражаться у новых русских» и т.п.  Поэтому не только специалисты, но и люди разных социальных слоев обеспокоены тем, что жаргон становится образом нашей жизни, вытесняя на задворки общения классический литературный язык. Рынок обогатил нас во многом нестандартной лексикой.

Вновь сравниваю свой речевой портрет  с   речевым портретом молодого человека на фоне картины нашего времени. Не стану касаться индивидуальных особенностей речевого поведения – это тема отдельного размышления. Речь, естественно, не о внешности молодых людей, а об их некоторых типичных душевных качествах.  И вновь вопрос:  что же в нравственном облике нового поколения обнаруживает его словарь, то есть молодежный жаргон? Известно, жаргонные единицы создаются как дополнение к словарю образцового нормативного языка. Велик запас в общенародном языке, но молодым людям этих богатств почему-то не хватает.  Создатели и пользователи жаргона непредсказуемы, они поступают вопреки рекомендациям учителей и учебников, грамматик и словарей, вопреки призывам и заклинаниям о необходимости беречь родной язык. Они не хотят быть такими, как люди прежних поколений, они стремятся к самостоятельности, вырабатывают собственные представления о жизненных ориентирах. Молодые люди сами создают слова и выражения, чтобы общаться между собой и говорить о себе своими словами. Конечно, в этих попытках быть независимым много от игры, от затянувшегося детства или запоздалого ребячества. Но в молодежных словарных новшествах проявляется также природный талант народа. Оценивая словарь юношеского жаргона, можно выделить нечто общее положительное – инициативность, жизненную энергию, оптимизм молодых (впрочем, здесь проявляются особенности возраста). К сожалению, у многих парней и девушек налицо иждивенчество, резко критическое отношение к прошлому и настоящему при отсутствии программы собственных действий, неуважительное отношение к авторитетам, политическим теориям, вождям и начальникам. Например: добросовестного работника мои ровесники называют арап, бес, крестьянин, летун, лох, рабсила. Добросовестно работать – значит горбатиться, ишачить, мычать, пыхтеть, умирать. В этих словах нет и намека на уважительное отношение к труду и рабочему человеку.  А вот “расшифровка” для плохого работника, бездельника, нахлебника: бирюлечник, вампир, мрак, стрелочник, слизняк, пролетарий, халва, халявщик, чайка, хомут, шакал, чайник, шаровик, шланг и т.д. Какое-то осуждение бездельников в них заметно, но главным занятием значительной части молодежи является убийство времени. Убить время, попусту его растратить можно по-разному: и в танцевальном, и в сексуальном, и в пьяном, и в наркотическом угаре.  Среди моих друзей таких нет и не может быть.  В ходе подготовки к реферату я стала   внимательнее относиться к речи своих сверстников, замечать какие-то шероховатости. Вот лишь весьма малая часть того, что встретилось в речи современной  молодежи в значении “бездельничать”: балду гонять, бамбук курить, бамбук окучивать, бобров пасти, долбиться рогами, мочить редиску, сидеть на паузе, пустышку тянуть, торчать, как капуста, халявить и многое другое. Словарь молодых людей отражает неуважительное отношение к родителям: предки, родаки, спонсоры, утиль-сырье, черепа, лапти; к пожилым людям: плесень, луковица, колымага, бессмертник, мухолов; к умным людям: ботаник, монстр, моченый, чудило, человек с портфелем (здесь ударение делается на первом слоге); к деревенским жителям: бык, валенок, кнут, индеец, плужок, укроп и др. Не очень лестно отзывается молодежь о наших политиках: думак, депутанты; о Государственной Думе: обезьянник. 

Очень резко и неуважительно называет молодежь тех, кто чем-то выделяется среди прочих: ростом, телосложением, умом или его отсутствием, особенностями в поведении. Это тоже следствие утраты нравственных ориентиров, массовая невоспитанность и бескультурье в условиях неопределенности и бессилия высшей власти.

Я  взрослею,  поэтому хочется научиться  выражать свои мысли ярко, образно, убедительно, доступно, научиться  располагать к себе собеседника, аудиторию,   грамотно вести деловую переписку, составлять тексты документов. Понимаю, что для этого необходимо много учиться и стать коммуникативной личностью.

             Что же входит в это понятие? Это прежде всего коммуникативная  компетентность  как  знание  норм  и  правил  общения, владения его технологией, являющихся составной частью более  широкого  понятия «коммуникативный потенциал личности».  

Вновь обратимся к словарю С.И. Ожегова

КОММУНИКАЦИЯ

 Сообщение, общение (книжн.) Речь как средство коммуникации. Коммуникативные функции.

    Отсюда следует, что коммуникативный потенциал – это характеристика  возможностей  человека, которые  и  определяют  качество  его  общения.  Он  включает  на   ряду   с компетентностью в общении ещё  две  составляющие:  коммуникативные  свойства личности, которые характеризуют развитие потребности в общении, отношение  к способу  общения  и  коммуникативные  способности -способность   владеть инициативой  в  общении,  способность  проявить   активность, эмоционально откликаться на состояние партнёров  общения,  сформулировать  и  реализовать собственную индивидуальную программу общения, способность  к  самостимуляции и к взаимной стимуляции в общении.

    Опыт  общения  занимает  особое  место  в   структуре   коммуникативной

компетентности  личности.  С  одной  стороны,   он   социален   и   включает

интериоризированные нормы и ценности  культуры,  с  другой  –  индивидуален, поскольку основывается  на  индивидуальных  коммуникативных  способностях  и психологических  событиях,  связанных   с   общением   в   жизни   личности.

Динамический  аспект  этого  опыта  составляет   процессы   социализации   и индивидуализации, реализуемые в общении, обеспечивающие социальное  развитие человека, а  также  адекватность  его  реакций  на  ситуацию  общения  и  их своеобразие. В общении особую  роль  играет  овладение  социальными  ролями: организатора, участника и т.п. общения. И здесь очень важен опыт  восприятия искусства.

    Таким  образом,  коммуникативная  компетентность  является  необходимым условием успешной реализации личности. Приобретение коммуникативного опыта  происходит  не  только  на  основе непосредственного участия в актах коммуникативного взаимодействия с  другими людьми.  Существует  множество  путей   получения   сведений   о   характере коммуникативных  ситуаций,   проблемах   межличностного   взаимодействия   и способах их решения.

Необходимо подвести итог, то есть, основываясь на все теоретические сведения,   попробую сделать вывод.  Я считаю, что важным моментом процесса формирования коммуникативных навыков  является мысленное проигрывание своего поведения в различных ситуациях.  Планирование своих действий «в уме» является составной  частью  нормального  протекающего коммуникативного действия.

Вновь возвращаемся к правилам этикета, куда входит  и коммуникативная компетенция.  Большая часть этих правил и стратегий — «неписаные»: еще не созданы ситуативные грамматики, которые регламентировали бы речевое поведение человека в соответствии с условиями коммуникативной ситуации. Вместе с тем подавляющее большинство носителей языка владеет правилами и стратегиями речевого общения в разнообразных жизненных обстоятельствах, что обеспечивает нормальное и эффективное взаимодействие их друг с другом.

  Основными правилами литературного языка  являются следующие: поставить литературный язык над диалектами; разработать для этого общенациональные нормы; создать развитую систему функциональных разновидностей языка, способную удовлетворить запросы общества в деле развития государственности, производства, науки, культуры. В соответствии с этим культура речи призвана обеспечить соблюдение современных норм литературного языка, который обязан стоять и над диалектами, над просторечиями.

        Я это понимаю, но мне трудно пока перестроиться, потому что мой язык принял «по наследству» некоторые диалектные черты. Например: мое произношение слова хорошо как харашо  (произносится А вместо О) отличается от произношения моей старшей сестры. У нас  по- разному происходит растяжка безударных гласных, особенно в предударном слоге, длительность гласных, даже тембр и ритм, ослабление или усиление звуков.  Иногда кажется, что говорим как сквозь зубы, будто высокомерно (а на самом деле с достоинством и без лишних эмоций): ха-ра-шо га-ва-рит мас-квич, кра-си-ва, ум-на га-ва-рит. Здесь чёткие линии переходов, ровность тона, без подъёмов и падений, выпуклость каждого гласного, вокруг любого из них спокойно расположены согласные.   В  мой словарный запас   входит лексика, принадлежащая различным формам русского национального языка. Здесь   обнаруживаем нейтральные общеупотребительные слова, просторечную лексику, диалектизмы и арготизмы, а также жаргонную лексику, появляющуюся в результате изменения   видов лексики на фонетическом, словообразовательном, акцентологическом и семантическом уровнях. Часть жаргонной лексики представляет собой слова, отличающиеся от исходных только составом фонем. Так, просторечное отцепиться «перестать надоедать кому-либо» звучит как отчепиться.  

Среди словообразовательных жаргонизмов наиболее многочисленной является группа суффиксальных образований, часто с использованием интерфиксации, усечения производящей основы. Можно  выделить следующие продуктивные в   моей лексики суффиксы:

-ан: друг – другАн;  

-арь: тесак – тесАрь; дуб – дубАрь; глухой – глухАрь;

-ень: нога – ногЕнь; голова – головЕнь; пузо – пузЕнь; столб – столбЕнь;

-ешник: глаз – глазЕшник; лоб – лобЕшник;

–он: втык – втыкОн; записка – записОн; музыка – музОн;

-ак/-як: годно – годнЯк; душно – душнЯк; ничто – ништЯк; поршень – поршнЯк; вертушка – вертАк; глушитель – глушАк; кошка – кошАк.

Значительный пласт  моей лексики   составляют слова, которые при общих с литературным языком значениях имеют еще и значения, появившиеся в результате семантических процессов:

бизОн – 1) копытное животное, 2) кошка (Вон, бизон бежит…);

 ботвА – 1) стебли и листья растений, 2) что-либо не стоящее внимания (Эта песня – ботва, я вам лучше другую спою);

дуст – 1)инсектицид, 2) газ (мото) (Поддай-ка дусту… Да ты слишком резко).

Особо следует отметить наличие значительной группы фразеологизмов,

бытующих в моем лексиконе:

пешкОм стоять-  «ехать стоя в транспорте» (Садись. –Ладно, я лучше пешком постою);

руки кудрЯвые  – «о человеке, у которого все из рук валится» (Ну, Маня, руки у тебя кудрявые);

быть в пролЕте – «не получить чего-либо»  (Дай мне семян-то. – А ты в пролете?);

бить тусОвки – «ожидать кого-либо, торчать на одном месте» (Димка уже полчаса у подъезда тусовки бьет, тебя, что ли, ждет?);

сдвиг по фАзе  – «человек сошел с ума» (У тебя что, сдвиг по фазе?);

вольтЫ на массу бьют – «делаешь что-либо ненормальное, у тебя с головой не в порядке»;

есть – бодАть, навЯливать, подъедАть, рубАть, трЕскать, хАвать,чАмкать;

замерзнуть (о ком-либо) – задрЫгнуть, задубЕть, заколЕть, закостенЕть, засОхнуть, остекленЕть;

идти – валИть, грестИ, канАть, кантовАть, кочегАрить, мотАть, рулИть, хилЯть;

хорошо – хороший: бАрско – бАрский;

законно – законный: зЫканско –зЫканский – зЫко – зЫкий; кайфОво – кафОвый;

классно – классный: клЕво– клЕвый, корОнно – корОнный.

Сочетанию «очень смешно» соответствуют слова: вИлы, забОй, прикОл, ржак, ржАчка, угАр, усыхОн (Когда он навернулся, у него такая рожа была– ну угар!); выражению «мне очень смешно» соответствуют выражения: в настоящем времени – я выпадАю, я вырубАюсь, я тащУсь (Я тащусь, какая у тебя шляпа); в прошедшем времени – я вЫрубился, я отпАл, я пал, я угорЕл.

Сосуществованием  некоторых форм объясняется наличие целых синонимических рядов: быстрее – кЕрче, по-бЫрому, рЕзче, рогОче; компания – бАнда, контОра, мАфия, толпА, кУча; хороший – бАрский, клАссный, мазЕвый, чЕткий, чИнный и т.п.

        Сейчас я стараюсь следить за своей речью, потому что скоро придется вливаться в новую среду, которая просто обязывает придерживаться  нормам литературного языка,  употреблять различные средства выразительности речи.  Стала часто пользоваться

1. полисемией, многозначностью: коса, гроздь, ключ, козочка и т.д.;
2. метафорой (перенос значения)- гнездо (жилище птицы и «Дворянское гнездо»), гусеница (трактора, зеленая гусеница);
3. синонимами (слова, звучащие по-разному, но различающиеся оттенками лексическими оттенками)- конь-лошадь, пес-собака, врач-доктор, путь-дорога;
4. антонимами (слова с противоположным значением)-хороший – плохой, добрый – злой, начало-конец, широта-узость.

Готовя данный реферат, я познакомилась еще с таким понятием, как агрессия речевого поведения. В повести П. Санаева «Похороните меня за плинтусом» (1996) представлена яркая модель такого  поведения.  

Не сказать об этой повести я не могу, потому что она  задела за живое. Несмотря на то, что книга основана на реальных фактах биографии автора, в ней воплощен художественный образ коммуникативного агрессора. Речевой портрет бабушки главного героя создан преимущественно с помощью конфликтной лексики: чтоб ты жизнь свою в тюрьме кончил, чтоб ты заживо в больнице сгнил, чтоб у тебя отсохли печень, почки, мозг, сердце; садись жрать; вонючая, смердячая, проклятущая, ненавистная сволочь и т. д. Вербальное насилие над маленьким внуком, над всеми близкими людьми (мужем, дочерью, зятем) – норма речевого поведения героини.  Для речевого портрета бабушки характерна лексика, обращающая внимание на отрицательные стороны окружающих, в основном оскорбления относятся к дочери и внуку. Ребёнку постоянно внушается мысль, что он гниёт заживо, золотистый стафилококк ест его мозг и гадит туда, что он едва проживёт до шестнадцати лет. В контексте повести постоянные проклятия стали штампами: будь ты проклят! Чтоб ты жизнь свою в тюрьме кончил! Чтоб ты заживо в больнице сгнил! Чтоб у тебя отсохла печень, почки, мозг, сердце! Чтоб тебя сожрал стафилококк золотистый!  Находящееся под влиянием бабушки детское сознание воспринимает такую лексику как нормативную, обычную; герой говорит сам о себе: «Дело в том, что такая сволочь, как я, ничего самостоятельно делать не может. Мать эту сволочь бросила, а сволочь еще и гниет постоянно, вот так и получилось. Вы, конечно, уже догадались, что объяснение это составлено со слов бабушки».  Мужа бабушка называет гицель проклятый. В словаре В.И. Даля гицель толкуется как живодёр (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М., 1863).  Речь Нины Антоновны отмечена обилием эпитетов с отрицательной коннотацией, бранных лексем: тварь; сволочь; карлик-кровопийца; кретин; курва; предатель ненавистный; мразь; скотина; предатель; тварь гнилая; вонючая, смердячая, проклятущая, ненавистная сволочь.  Для создания образа бабушки в романе использованы следующие жанры: оскорбление (Ты так и будешь надо мной издеваться, проклятая сволочь?!), угроза (Выну и удавлю ими, если вспотеешь. Понял?), проклятие (Будь ты проклят небом, Богом, землей, птицами, рыбами, людьми, морями, воздухом! – Это было любимое бабушкино проклятье. – Чтоб на твою голову одни несчастья сыпались! Чтоб ты, кроме возмездия, ничего не видел!), брань (Будешь жрать, когда дадут! Холуев нет!). Образ Нины Антоновны неотделим от агрессивного речевого поведения, целью которого является желание оскорбить, унизить речевого партнера, вторгнуться в речевое пространство адресата, захватить вербальную инициативу. На достижение этих целей направлено использование в том числе и бранных номинаций адресата. Утешает лишь то, что таких, как Нина Антоновна очень мало, а, значит, распространение речевой агрессии идет очень медленно, а в скором времени, надеюсь, вообще прекратит свое существование.

Не могу и не хочу быть пессимисткой. Верю, что будущее России прекрасно. Но ради него надо много-много потрудиться. Если выберем верный путь и дружно поработаем – обязательно дойдем до цели. Тут в самый раз вспоминается пословица: язык до Киева доведет. Без языка нам никуда ни шагу! Но что же будет с жаргонизмом? Создатели нелитературных слов и выражений действуют по принципу: что вижу, то и пою. Как меняется наша жизнь и  мы сами, так и наш словарь меняется. Жаргонный – очень быстро, литературный – очень медленно, как всегда. В этом разница. Не нужно драматизировать. Не очень приятные по смыслу жаргонные слова обязательно заменятся на менее грубые, на менее резкие. Заживем  получше – будут и слова наши повеселее, подобрее, покультурнее. А пока имеем то, что имеем.