Мама после того как нашла сына

Он исчез так же загадочно, как и объявился. Но мать пропавшего мальчика доказывала, что ей вернули не того сына. В ответ на это полиция отправила ее в психбольницу. Рассказываем, кто же в итоге ошибся: родная мать или госслужащие.

Нашла ребенка через 5 месяцев

Скандальная история произошла в 1928 году. 10 марта девятилетний школьник Уолтер Коллинз отправился в кинотеатр в одном из районов Лос-Анджелеса. После этого родная мать Кристин Коллинз его больше не видела. Она обратилась в полицию на пятый день отсутствия сына.

Расследование длилось не один месяц. Очевидцы давали противоположные наводки, звонили из разных штатов: кто-то встретил мальчика на улице, а кто-то приметил труп, похожий на него. Общественность негодовала от медленной и непродуктивной работы полиции. Поэтому капитан Джей Джонс решительно был настроен поскорее закрыть это дело.

Спустя пять месяцев в Иллинойсе объявился мальчик, похожий на Уолтера Коллинза. Он сам так представился, в общих чертах рассказал историю своего похищения. Его связали с матерью по телефону, а затем Кристин заплатила 70 долларов, чтобы сына привезли в Лос-Анджелес.

Отказалась от ребенка

Когда Кристина вживую увидела мальчика, она сразу заподозрила что-то неладное. Сын почему-то стал ниже и немного полнее. Чтобы подтвердить свои догадки, она отправила ребенка к стоматологу. Врач сравнил записи из истории лечения пропавшего Уолтера и подтвердил, что это другой ребенок.

«Да, он похож на Уолтера, и в чем-то он ведет себя как мой сын, но я все еще не уверена в этом. Видите ли, Уолтер был тихим и хорошо себя вел, он всегда называл меня мамой. Этот ребенок называет меня «ма», и временами с ним трудно справиться. Я, конечно, надеюсь, что он мой сын, но почему-то я не могу заставить себя поверить в это».

Но для полиции признать, что ребенок не тот, значило, что дело еще долгое время не получится закрыть. Поэтому они начали проводить свои «эксперименты». Они заставили мальчика найти дорогу домой, затем привели собаку Уолтера, чтобы та признала в нем хозяина. А саму Кристину пытались выставить безответственным родителем, который уклонялся от материнского долга.

В итоге полиция принудительно поместила женщину в психиатрическую клинику. В это время найденный Уолтер Коллинз признался, что он не тот, за кого себя выдает. Мальчик просто сбежал из дома после смерти матери, путешествовал какое-то время автостопом, а потом кто-то ему сказал, что он похож на пропавшего мальчика. Так ребенок и решил пожить чужой жизнью.

Неизвестно, остался ли жив настоящий Уолтер

Кристину освободили из клиники, а она подала в суд на полицию Лос-Анджелеса. Капитана Джея Джонса отстранили от службы и обязали выплатить женщине компенсацию за жестокое обращение. Он этого так и не сделал.

Судьба настоящего Уолтера осталась загадкой. По одной версии, сокамерники его отца могли украсть мальчика в качестве мести. Потому что в обязанности мужчины входило сообщать о нарушениях заключенных. Возможно, кто-то хотел таким образом проучить его.

По второй версии, Уолтер попал в число жертв местного маньяка Гордона Норкткотта, который ловил детей и хоронил их на своей ферме. Одной из жертв удалось сбежать, а когда в полиции проводили опрос, он подтвердил, что видел в обществе Гордона и Уолтера Коллинза. В 1935 году объявилась еще одна жертва, которая до этого считалась погибшей. Поэтому до конца не прояснилось: получилось ли у Уолтера спастись, или он все-таки не был в живых к тому времени.

«Узнав о результатах МРТ мозга, я стала метаться по палате и выть…»

Удар по счастливой истории любви и семье Кузмичевых судьба нанесла на 5-м месяце желанной беременности. Всему виной стал так называемый гестоз, патология беременности: когда происходит как бы отторжение плода организмом матери. Прогнозировать его практически невозможно. Это осложнение смертельно опасно для самой беременной, и спасают прежде всего женщину, а не ребенка. При гестозе плод в утробе матери сильно страдает — патология вызывает внутриутробную гипоксию (нехватку кислорода) и задержку роста.

Чтобы Ирина выжила, ребенка пришлось извлечь на 6-м месяце, он был совсем крошечным — 900 г, и не дышал. Гипоксия, кровоизлияние в мозг IV степени при рождении — все это привело к тяжким и необратимым нарушениям.

— Он не выживет, сказали мне врачи в роддоме, — со слезами вспоминает Ирина. — Сперва не было уверенности, что кровоизлияние в мозг у него четвертой, самой тяжелой степени, это было только предположение. Но потом ему сделали МРТ головного мозга… К окнам палаты роддома, где я лежала, пришла свекровь, показала на пальцах цифру четыре и заплакала. Это был самый ужасный момент в моей жизни, я поняла, что повреждение мозга тяжелое и необратимое. Что мой мальчик не будет ни двигаться, ни разговаривать… На несколько дней я впала в сумасшествие, я металась по палате, выла среди ночи, ко мне постоянно прибегали врачи и вкалывали успокоительное…

Медики стали уговаривать Ирину не ломать жизнь себе и своим близким.

— Они объясняли, что мне ежедневно придется откачивать из его головы 40 мл крови из-за гидроцефалии. Чтобы голова не росла… — тихо продолжает она. — Врачи давили на меня, настаивали: «Вы понимаете, что вам предстоит? Вы намучаетесь, пока он будет жить какое-то время». Заведующая там такая строгая была, она мне говорила: «Я не разрешаю вам его забирать, вы слышите?» Они меня убедили, и я написала отказ…

Когда Ирина шла писать отказ, она колебалась до последней секунды, даже когда уже держала ручку: «Рука дрожала, все было как в тумане. Когда я потом забирала документ, не могла поверить, что это я писала, почерк был неузнаваем, корявый такой…».

С тех пор жизнь превратилась в ад. Мысль о брошенном ребенке не давала покоя ни днем, ни ночью. Она не помнит, что делала в те дни. Пила какие-то успокоительные таблетки. Бывали моменты, когда она ехала за рулем и не понимала, где находится… Через полтора года Ира не выдержала и решила разузнать о судьбе сына. Вместе с мужем они принялись обзванивать детские больницы, интернаты для детей-инвалидов…

В итоге они нашли мальчика в Вешняках, в 15-м доме ребенка.

— Когда мы приехали туда, то даже не смогли его увидеть. Нянечки в доме ребенка сказали, что он постоянно находится под какими-то проводочками, почти все время в реанимации. Мы узнали, что в полтора года Никите сделали шунтирование, чтобы был отток крови из головы. С тех пор у него через все тело проходит такой проводок, его постоянно надо обновлять. И тоже постоянно повторяли, что практически нет надежды на то, что он выживет с такими диагнозами… И мы уехали, так и не увидев Никиту… Все эти последующие 15 лет у меня лежал камень на душе, я не могла не думать о нем. Смотрела какие-то передачи, связанные с детьми, и меня начинали душить слезы. Представляла: вот ему сейчас было бы три годика… Или музыку какую-то слышала, которая тогда звучала, и в душе все переворачивалось. Но больше всего меня охватывал ужас и мурашки по коже, когда по телевизору показывали сюжеты про детские дома: я боялась увидеть следующий кадр, вдруг покажут моего сына, что он жив и он там есть. Время от времени я говорила Андрею: давай его попробуем найти. Но муж оберегал меня от этой темы, пресекал все разговоры.

«Радость от новой беременности перекрывал страх»

Примерно через год Ирина и Андрей узнали, что ждут второго ребенка. Будущая мать жутко паниковала — как будет протекать беременность на этот раз, не повторится ли прежний ужас? Полных пять месяцев Ира находилась в клинике, там ей было спокойней, а дома начинало трясти: что если она потеряет и этого ребенка?!

— Ощущения радости были смыты волнением и страхом, — признается Ирина. — И еще не покидала мысль: из-за того что я первого ребенка бросила, меня ждет возмездие и с этой беременностью тоже все будет плохо. Меня постоянно преследовал страх, я все время проводила в молитвах, день и ночь…

Действительно, у нее и на этот раз диагностировали гестоз. Дочка Анжелина родилась семимесячной, у нее тоже произошло кровоизлияние в мозг, но I (легкой) степени, из-за этого она прихрамывает на одну ножку, у нее легкая форма ДЦП.

К счастью, ДЦП у Анжелины почти незаметен. Сейчас ей 13 лет, и у нее просто немножко необычная походка, девочку это не портит. Ей предлагали сделать операцию, но пока она отказалась, возможно, согласится через какое-то время. Анжелина — девочка стильная, с модными красными прядями, настоящая красавица. И ник у нее в соцсетях соответствующий, в честь голливудской дивы — «Джоли». Увлекается Instagram, размещает в нем свои фото и видео «с танцульками». Учится на одни пятерки, «прекрасно рисует и лепит, у нее хорошо развита моторика», с гордостью говорит мама.

— Но даже Анжелина не смогла заставить утихнуть мою тоску по Никите. На сердце саднило, даже когда я смеялась, играя с дочерью…

«Меня ничто не напугало, когда я увидела сына»

Новый крутой поворот в жизни семьи произошел 12 февраля 2019 года.

В тот день Ирине по почте пришло уведомление… об уплате алиментов на ее сына Никиту. Как им потом объяснили, вышел закон, что с матерей, отказавшихся от ребенка в роддоме (если его никто не усыновил), будут взыскиваться алименты, которые пойдут на счет ребенка.

Так Ирина и Андрей узнали, что их сын жив. Потрясение было огромным. Как говорит Андрей, первой его мыслью была: вот сейчас я встречу парня, у которого я должен буду попросить прощения…

Сначала Андрей поехал в Центр содействия семейному воспитанию «Кунцевский», в котором находился Никита, один, без Ирины. А Ира с дочкой в полуобморочном состоянии ждали его звонка оттуда.

— Я Андрею говорила: если ты ожидаешь, что к тебе в центре подбежит мальчик и обнимет, то ты ошибаешься — ты увидишь скрюченное тельце, — рассказывает Ирина. — Я-то видела результаты МРТ, я знала, что за эти годы чуда не произошло. После того как он увидел Никиту, он позвонил мне и начал рассказывать: «За ним там очень хорошо ухаживают, какие же они молодцы, эти девочки-волонтеры…» — и все, на этой фразе он заплакал и бросил трубку. Хотя он никогда в жизни раньше не плакал.

Знакомые в один голос твердили Ирине: нашла, узнала, что сын жив, и все, и больше не ходи, не смотри на него.

Но родители их не слушали. Когда в «Кунцевском» был день открытых дверей, они поехали туда уже все вместе: Ирина, Андрей и его сестра. Андрей взял с собой доктора, потому что Ирине могло стать плохо, ее всю колотило…

— Когда я шла по длинному коридору, думала, я рухну, — голос Ирины дрожит. — Но когда увидела его, сразу успокоилась. Меня совсем не напугало то, как он выглядит, совсем. Я знала, была готова к тому, каким его увижу… Наоборот, в тот момент, когда я его увидела, у меня просто камень с души свалился. Стало легко и спокойно, как не было ни разу за все эти 16 лет… Мы стали ездить к Никите, нас учили ухаживать за ним, рассказывали, что он любит и как с ним общаться. Я поняла, что уже не смогу жить без него.

Родители навещали Никиту по нескольку раз в неделю на протяжении 5 месяцев. А потом решили: пора, все, мы его забираем домой.

Никаких проблем с оформлением не возникло, поскольку Ирину не лишали родительских прав, — ей повезло, как она говорит, это большая редкость! Ведь обычно матерей, которые отказались от ребенка в роддоме, автоматом лишают родительских прав. Кунцевская опека (по месту нахождения специализированного центра, где жил Никита) написала положительную резолюцию на заявлении Ирины.

Узнав о существовании брата, разрыдалась

— Знала ли Анжелина про брата? Как она отнеслась к его появлению в семье?

— Нет, мы ей сказали о нем только тогда, когда пришло уведомление об алиментах. Мы тогда были в шоке, все рассказали Анжелине, и ее первая реакция — она замолчала, вся покраснела, потом заплакала. А поскольку у нас с ней доверительные отношения, она мне говорит: «Вы что, теперь меня будете меньше любить, чем его?» Но на следующий день она всем подружкам по телефону сказала: «У меня есть братик теперь». Когда я ездила к Никите в Кунцевский центр, у нее первое время были моменты ревности. Она тоже с нами иногда ездила, но прикоснуться к нему смогла только в третий свой приезд. То, что он «особенный», ее вообще не волновало: мы с ней много времени проводили в детских реабилитационных центрах и там насмотрелись на больных детишек. Она среди таких детей чувствует себя как рыба в воде. У нее подруга-колясочница, которая не ходит. Сейчас ревность со стороны Анжелины прошла, она видит, что я ей столько же внимания уделяю, я доказала, что никогда не буду любить ее меньше. Она нежно относится к Никите, часто рисует его и портреты всей нашей семьи, все это в обрамлении сердечек…

— Как изменилась ваша жизнь с появлением в ней Никиты?

— Первые дни у меня были недосыпания, недоедания, конечно, трудно было сразу приспособиться к новой немалой нагрузке. Но с каждым днем становилось все легче, легче… Прошло всего два месяца, как мы его забрали, но уже не сравнить с первыми днями. Я, сказать честно, ожидала, что будет тяжелее! Но все страхи рассеялись как дым. Мы живем так, и у нас все прекрасно! Никита в нашей семье — это не проблема, а счастье!

— Вообще никаких трудностей с Никитой нет! — твердо сказал Андрей.

Родители научились его понимать. «Доступен эмоциональному контакту» — так написано у Никиты в медзаключении. Он не любит находиться один, подает звуки, когда ему что-то надо. Когда устает, начинает капризничать. Глаза трет — значит, хочет спать или устал сидеть в коляске, хочет принять горизонтальное положение. Они знают, когда ему весело, знают, когда он хочет есть. «Нам говорили в центре, что он мало ест, но у нас он кушает очень хорошо!» — улыбается мама. Любимое занятие Никиты — когда к Ирине приходит в гости подруга, он сидит рядом в коляске и слушает их беседу, на него это действует умиротворяюще.

— Меня не отпускает мысль: почему я не сделала этого раньше? — у Ирины наворачиваются слезы… — После того как мы забрали Никиту, у меня стали часто появляться моменты счастья. Я испытываю счастье от каждой мелочи. У меня нет никакого угнетенного состояния, когда я просыпаюсь утром: ой, мне сейчас трудности предстоят, — нет этого совсем, представляете!

Руководитель проекта ухода за детьми-инвалидами: нас это событие воодушевило!

Вот что рассказала о Никите Юлия Тарасова, руководитель проекта «Дети.pro» службы помощи «Милосердие», в ведении которого находился мальчик:

— Я знакома с Никитой 5 лет, мальчик был в группе интерната, за которой еще до моего с ним знакомства около 5 лет ухаживали сестры милосердия. Четыре года назад возник наш проект «Дети.pro» — по профессиональной помощи детям с тяжелыми множественными нарушениями развития в детских домах и интернатах; и Никита вошел в нашу группу.

Конечно, такое не часто встретишь: чтобы детей со столь сложными диагнозами, да еще и в подростковом возрасте, забирали в семью. А уж в кровную, родную — это вообще уникальный случай. Нас, специалистов, воспитателей проекта это событие очень воодушевило. Мы, безусловно, стараемся создавать семейные условия для таких детей: у каждого ребенка есть «личный взрослый», который, как и родитель, поддерживает его. У Никиты тоже был такой взрослый, но все-таки родная семья ни с чем не сравнится! И тут у нас нет поводов соревноваться. Мы были бы рады, если бы каждый ребенок нашей группы имел возможность обрести любящую семью. Конечно, за годы тесного знакомства мы привязались к Никите и будем скучать. Но это чудо, что Никита обрел дом и родных, к тому же таких замечательных.

■ ■ ■

— Многие люди из нашего окружения, врачи из органов опеки пугали меня, говорили: заберешь его, муж от тебя уйдет, превратишься в старушку, ничем интересоваться не будешь, погрязнешь в заботах о сыне-инвалиде, — делится Ирина. — Муж, кстати, ужасно возмутился, когда я ему об этом рассказала! Но все оказалось ровно наоборот — только сейчас я чувствую себя полностью счастливой.

…После общения с этой семьей ощущаешь небывалый позитив. И как-то переворачивается сознание. Мы привыкли к мысли, что инвалиды, да еще такие тяжелые, это всегда трудности, это горе в семье. Ирина и Андрей доказали, что можно быть счастливыми в любой ситуации, смотря как к ней относиться. Они боялись страданий от жизни с глубоким инвалидом, а в результате страдали куда сильнее из-за его отсутствия. Но совершенные ошибки не так страшны, если их удается вовремя исправить.

…Двери их большого и красивого дома всегда распахнуты перед гостями, они часто устраивают для друзей барбекю на свежем воздухе, Никита на коляске тут же, рядом со всеми. Собираются ли в торговый центр за формой дочке — без проблем, кладут в машину коляску, пуфик для сына и едут все вместе. Мальчик не может есть твердую пищу — не страшно, он ест то же самое, что и вся семья, но только провернутое в блендере. Никита обеспечен всеми современными приспособлениями для ухода за инвалидами: у него спецкровать, спецматрас с защитой от пролежней, переноска, с помощью которой его можно перемещать из коляски в кровать и купать в ванной. Получается, что все проблемы можно решить — все, кроме душевных терзаний, которые рвут сердце день за днем, год за годом…

— Не надо его жалеть, — сказал мне на прощанье Андрей. — Мы живем так, как будто он обычный ребенок.

Мать нашла сына в Петербурге после обращения в программу «Битва экстрасенсов»

17 января 2014, 15:39, ИА Амител

Мыльные оперы отдыхают, тем более что случилось все наяву, а не в кино. Мама обвинила папу в похищении их собственного сына. Добилась судебного решения, по которому ребенка ей должны вернуть. Приставы и вернули – как умели. Будто это и не ребенок вовсе, а какой-нибудь диван или тумбочка. О таких “мелочах”, как детская психика, похоже, вообще никто не думает. Об этом сообщает “Комсомольская правда “.

Версия мамы: “Искала по всей стране”

В начале ноября поклонники телепередач об эзотерике обсуждали душераздирающую историю. Жительница Якутска Александра Низамутдинова пришла за помощью на “Битву экстрасенсов”. Ее бывший гражданский муж Андрей Веретильный уже два года, как похитил их общего сына Ярослава и увез в неизвестном направлении. Якобы мужчина стал пить после рождения ребенка, а когда Саша уходила из дома, грозился отомстить. Тогда она еще не понимала, что Андрей имел в виду. В июле 2011 года он пришел к теще, ударил ее по голове, забрал сына и скрылся. И с тех пор мать не знает, где Ярослав. Последняя надежда – на экстрасенсов.

– Могу предположить, что ребенок ходит в садик, – тихо говорила отчаявшаяся женщина. – И мне очень жалко, что не я его туда отвожу…

Больше всего Александра боялась, что Ярослав забыл ее за два года. Она искала малыша по всей России и почти каждую неделю моталась в Москву.

Чтобы найти ребенка, Александра пошла к экстрасенсам.

Чтобы найти ребенка, Александра пошла к экстрасенсам. Фото: стопкадр

Редкий человек не расплакался бы, слушая эту историю. Каждая мать представила себя на ее месте. И, конечно же, осудила отца.

Кто-то из медиумов предположил, что ребенок в Петербурге. Через месяц после выхода программы в Северной столице действительно нашли Ярослава, с отцом и его новой женой. А поскольку к тому моменту на руках у Александры Низамутдиновой было постановление Якутского суда о том, что сын должен жить с ней, приставы выполнили свой долг – как умели. Мальчика забрали и тут же передали маме. Казалось бы, справедливость восторжествовала, случился хеппи-энд? Однако у другой стороны своя версия.

Дозвониться до Александры не удалось – она отключила телефон.

– Поменяла симку, – пояснила “Комсомолке” мама женщины и бабушка Ярика. – Ей стали названивать, говорить гадости, люди же разные. Поэтому сейчас мы ничего комментировать не будем. С мальчиком все хорошо. Он же вернулся домой, к маме.

Версия отца: “Она прекрасно все знала”

Андрей и Александра познакомились в Якутске. Он в то время был предпринимателем, но иногда сам садился за баранку автобуса. А белокурая семнадцатилетняя Саша трудилась кондуктором. Разница в шестнадцать лет не помешала влюбленным. Когда молодая женщина забеременела, стали жить одной семьей. Но, по словам Андрея, именно супруга, покормив младенца пару месяцев грудью, стала все чаще уходить погулять. Он говорит, что даже обращался к психологам и те объяснили, что у молодых мамочек такое бывает – перестройка сознания.

– Однажды сын заболел, температура под сорок, – рассказал “Комсомолке” Андрей. – Я  позвонил Саше: “Приди, посиди с ребенком, мне нужно отлучиться в аптеку за лекарством”. Она ответила: “Не могу – иду на собеседование на работу”. А вскоре я увидел размещенное в соцсетях фото, где она в это время играла с подругами в бильярд.

Андрей готов привести кучу свидетелей, которые подтвердят: он и его друзья сидели с Яриком намного больше, чем мать. Сын, по словам отца, ей был не очень-то и нужен. А вскоре Саша и вовсе нашла нового мужа и родила еще одного ребенка – мальчика. Когда Андрею предложили работу в Петербурге, он уехал и взял Ярослава с собой. К тому времени  у него уже была новая жена, Ольга. У нее тоже есть сын от первого брака, на пару лет старше Ярика. Мальчики отлично поладили.

В Петербурге Андрей женился. Говорит, что Ярик хорошо ладил с сыном новой супруги.

В Петербурге Андрей женился. Говорит, что Ярик хорошо ладил с сыном новой супруги. Фото: семейный архив

Все, что говорила Александра Низамутдинова на телевидении, по словам отца, неправда.

– Мобильный с якутским номером всегда был со мной. Она в любой момент могла мне позвонить и узнать адрес, – утверждает Андрей. – Ее сестра в прошлом году приезжала в Петербург по своим делам, мы созванивались и собирались встретиться, но не сложилось. Саша могла зайти к моей сестре, они живут на одной лестничной площадке. Я никуда не скрывался.

– На телепередаче Александра показала мобильный с моим фото из соцсетей. Там подписано: “Санкт-Петербург”, – добавляет новая жена Ольга Мартынова.

ДВЕ МАМЫ СРАЗУ

Утром 10 декабря Андрей Веретильный ушел на работу. Следом, минут через десять, выходили из дома и Ольга с двумя мальчишками. На лестнице уже поджидали судебные приставы. Правда, в тот момент женщина не знала, кто они. Мужчины были, по ее словам, в гражданском и если и представились, то невнятно. Они ловко оттеснили перепуганную Ольгу, забрали спрятавшегося за ней Ярика и отдали тут же находившейся Низамутдиновой. Ребенок, два года  проживший с новой мамой, эту уже, разумеется, не помнил.

– Его несли на руках, я бежала следом, и Ярик кричал мне: “Мамочка, не отдавай меня! Догоняй!” – со слезами рассказывает Ольга.

Сейчас папа Андрей нанял адвокатов, собирает документы. Претензии у него ко многим участникам этой истории. И еще он собирается через суд определять порядок общения с сыном. Отступать не намерен.

– Пусть живет по очереди с мамой и со мной, – не возражает мужчина.

ОТ АВТОРА

О бедном ребенке замолвите слово

В старом еврейском анекдоте говорится: ложечки нашлись, а осадочек остался. Так и у всех историй, связанных с дележкой детей папами и мамами, есть какой-то нехороший душок. Вот встретились когда-то двое. Возникла любовь или чувство, которое они приняли за нее. Родили ребенка. А потом не сошлись характерами и стали тягать малыша туда-сюда, калеча ему психику. Потому что подобные истории для малыша бесследно не проходят, не надейтесь.

На этот случай есть и другая притча. Обе женщины утверждают, что именно она – мать мальчика. Мудрец говорит: тяните его каждая к себе. Кто перетянет, того и ребенок. Одна старается. А другая и тянуть не стала, отпустила детскую ручонку. “Не могу, – говорит, – мы же его порвем на две части! Пусть та, другая, забирает…” Мудрец воскликнул: “Вот эта и есть мать!” Ради ребенка женщина была готова отказаться от своих претензий, лишь бы не нанести сыну вред. А тут оба родителя в наличии, все воспитывать мальца хотят. Ну так договоритесь по-человечески! Пусть живет по очереди и там и здесь. Чего проще?!

КОМПЕТЕНТНО

Руководитель пресс-службы аппарата уполномоченного по правам ребенка в Петербурге Светланы Агапитовой Олег АЛЕКСЕЕВ:

– Отец ребенка обращался к нам за помощью с просьбой оставить ему сына. Из предоставленных им документов видно, что есть решение Городского суда Республики Саха от 20 июня 2011 года о том, что ребенок должен жить с матерью. Суд опирался в том числе и на результат психологической экспертизы ребенка, проведенной в том же году, из которой видно, что ребенок любит и папу и маму, но жить хочет с мамой. Ребенка сейчас вернули на совершенно законных основаниях. Отцу можно посоветовать только одно: обращаться в суд для определения порядка общения с ребенком или попробовать договориться с матерью Ярослава.