Такого как я найти курт

Лучше быть угрюмым мечтателем, чем безмозглым тусовщиком.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Людей будут находить мертвыми прямо в наушниках.

Если кто-то из вас ненавидит гомосексуалистов, людей с другим цветом кожи или женщин, пожалуйста, сделайте милость: катитесь отсюда подальше. Не приходите на наши концерты и не покупайте наши пластинки.

Все наркотики — это пустая трата времени. Они разрушают вашу память, самоуважение, все, что связано с самолюбием…

Лучше сгореть, чем угаснуть.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Лучше быть угрюмым мечтателем, чем безмозглым тусовщиком.

Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную.

Каждый из нас одинок, и все вместе мы тоже одиноки.

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Я не читаю много, но когда я действительно читаю, то читаю внимательно.

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

У меня нет времени, чтобы перевести то, что я понимаю, в форму разговора.

Людей будут находить мертвыми прямо в наушниках.

Я исчерпал все разговоры, когда мне было девять лет.

Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную.

Я специально кажусь наивным и далеким от земной информации, потому что это единственный способ избежать пресыщенного отношения.

Я всегда чувствовал себя изгоем, и это не могло не беспокоить меня. Я никак не мог понять, почему мне не хочется общаться со своими сверстниками и одноклассниками. Много лет спустя я понял, почему: я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.

Всё, что я делаю – это внутренне, подсознательно, потому что вы не можете рационализировать духовность.

Я устал постоянно прикидываться хорошим парнем только для того, чтобы уживаться с другими и иметь друзей. Носил простую фланелевую рубашку, жевал табак и на многие годы стал монахом-затворником в своей комнатушке. Со временем я даже начал забывать, что такое нормальное общение с людьми.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Большинство моих текстов сотканы из сплошных противоречий. Я напишу несколько искренних строк, а потом начинаю дурачиться и насмехаться над ними.

Меня зовут Курт, я пою и играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция…

Желание быть кем-то другим — это потеря самого себя.

Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

В субботу вечером я словил кайф, напился, зашагал к железной дороге и улёгся на рельсы в ожидании одиннадцатичасового поезда, положив два больших куска цемента себе на грудь и ноги, и поезд подъезжал всё ближе и ближе. И он проехал по соседним рельсам рядом со мной вместо того, чтобы проехать по мне.

И я не собирался покидать этот мир, не узнав на деле, что значит перепихнуться.

Я всегда чувствовал себя изгоем, и это не могло не беспокоить меня. Я никак не мог понять, почему мне не хочется общаться со своими сверстниками и одноклассниками. Много лет спустя я понял, почему: я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.

Сейчас я чувствую себя более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня. И совершенно не важно, кто это — мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы подходим друг другу.

Если кто-то из вас ненавидит гомосексуалистов, людей с другим цветом кожи или женщин, пожалуйста, сделайте милость: катитесь отсюда подальше. Не приходите на наши концерты и не покупайте наши пластинки.

Я люблю всех — вот что грустно…

Большинство моих текстов сотканы из сплошных противоречий. Я напишу несколько искренних строк, а потом начинаю дурачиться и насмехаться над ними.

Сделайте вашу работу наполненной жизнью, а не жизнь наполненной работой.

Изнасилование — одно из самых ужасных преступлений на земле, и оно совершается каждые несколько минут. Проблема людей, которые имеют дело с изнасилованиями в том, что они учат женщин как обезопасить себя. Хотя на самом деле нужно учить мужчин не насиловать. Идите к источнику насилия и начинайте с него.

Меня зовут Курт, я пою и играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция…

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Друг — никто иной, как знакомый враг.

Для меня музыка — способ рассчитаться с жизнью.

Я лучше буду тусоваться с компанией неудачников, сидеть и покуривать с ними, чем с теми, кто без ума от бейсбола…

Я не гомосексуал, хотя я хотел бы им быть, лишь для того, чтобы раздражать гомофобов.

Мы такие модные, что даже себе подражаем.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность.

Жизнь — это то, что ты строишь, это твой кроссворд…

Только потому, что я слишком люблю и жалею людей, я получаю что-то взамен.

Если меня посадят в тюрьму, по крайней мере не надо будет раздавать автографы.

«Панк» — это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть — что хотите. «Нирвана» означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.

Лучше быть угрюмым мечтателем, чем безмозглым тусовщиком.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Людей будут находить мертвыми прямо в наушниках.

Если кто-то из вас ненавидит гомосексуалистов, людей с другим цветом кожи или женщин, пожалуйста, сделайте милость: катитесь отсюда подальше. Не приходите на наши концерты и не покупайте наши пластинки.

Все наркотики — это пустая трата времени. Они разрушают вашу память, самоуважение, все, что связано с самолюбием…

Лучше сгореть, чем угаснуть.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Лучше быть угрюмым мечтателем, чем безмозглым тусовщиком.

Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную.

Каждый из нас одинок, и все вместе мы тоже одиноки.

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Я не читаю много, но когда я действительно читаю, то читаю внимательно.

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

У меня нет времени, чтобы перевести то, что я понимаю, в форму разговора.

Людей будут находить мертвыми прямо в наушниках.

Я исчерпал все разговоры, когда мне было девять лет.

Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную.

Я специально кажусь наивным и далеким от земной информации, потому что это единственный способ избежать пресыщенного отношения.

Я всегда чувствовал себя изгоем, и это не могло не беспокоить меня. Я никак не мог понять, почему мне не хочется общаться со своими сверстниками и одноклассниками. Много лет спустя я понял, почему: я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.

Всё, что я делаю – это внутренне, подсознательно, потому что вы не можете рационализировать духовность.

Я устал постоянно прикидываться хорошим парнем только для того, чтобы уживаться с другими и иметь друзей. Носил простую фланелевую рубашку, жевал табак и на многие годы стал монахом-затворником в своей комнатушке. Со временем я даже начал забывать, что такое нормальное общение с людьми.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Большинство моих текстов сотканы из сплошных противоречий. Я напишу несколько искренних строк, а потом начинаю дурачиться и насмехаться над ними.

Меня зовут Курт, я пою и играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция…

Желание быть кем-то другим — это потеря самого себя.

Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

В субботу вечером я словил кайф, напился, зашагал к железной дороге и улёгся на рельсы в ожидании одиннадцатичасового поезда, положив два больших куска цемента себе на грудь и ноги, и поезд подъезжал всё ближе и ближе. И он проехал по соседним рельсам рядом со мной вместо того, чтобы проехать по мне.

И я не собирался покидать этот мир, не узнав на деле, что значит перепихнуться.

Я всегда чувствовал себя изгоем, и это не могло не беспокоить меня. Я никак не мог понять, почему мне не хочется общаться со своими сверстниками и одноклассниками. Много лет спустя я понял, почему: я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.

Сейчас я чувствую себя более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня. И совершенно не важно, кто это — мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы подходим друг другу.

Если кто-то из вас ненавидит гомосексуалистов, людей с другим цветом кожи или женщин, пожалуйста, сделайте милость: катитесь отсюда подальше. Не приходите на наши концерты и не покупайте наши пластинки.

Я люблю всех — вот что грустно…

Большинство моих текстов сотканы из сплошных противоречий. Я напишу несколько искренних строк, а потом начинаю дурачиться и насмехаться над ними.

Сделайте вашу работу наполненной жизнью, а не жизнь наполненной работой.

Изнасилование — одно из самых ужасных преступлений на земле, и оно совершается каждые несколько минут. Проблема людей, которые имеют дело с изнасилованиями в том, что они учат женщин как обезопасить себя. Хотя на самом деле нужно учить мужчин не насиловать. Идите к источнику насилия и начинайте с него.

Меня зовут Курт, я пою и играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция…

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Друг — никто иной, как знакомый враг.

Для меня музыка — способ рассчитаться с жизнью.

Я лучше буду тусоваться с компанией неудачников, сидеть и покуривать с ними, чем с теми, кто без ума от бейсбола…

Я не гомосексуал, хотя я хотел бы им быть, лишь для того, чтобы раздражать гомофобов.

Мы такие модные, что даже себе подражаем.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность.

Жизнь — это то, что ты строишь, это твой кроссворд…

Только потому, что я слишком люблю и жалею людей, я получаю что-то взамен.

Если меня посадят в тюрьму, по крайней мере не надо будет раздавать автографы.

«Панк» — это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть — что хотите. «Нирвана» означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.

Я не могу говорить. Я могу только чувствовать.

Некоторые люди полагают, что добившись признания и заработав денег, они смогут купить себе счастье… Это не так.

Я был невероятно счастливым ребенком. Я все время кричал и пел. Просто не мог вовремя остановиться. Я был по-настоящему счастлив.

Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.

Быть первым — это все равно, что быть 16-м, разве что больше людей будут целовать тебя в зад.

Друг — никто иной, как знакомый враг.

Сначала я подумал, что глуп… но, может, я счастлив?

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.

Быть первым — это все равно, что быть 16-м, разве что больше людей будут целовать тебя в зад.

Всю мою жизнь я не верил тем вещам, о которых пишут в учебниках истории, и большинству из того, чему меня учили в школе. Но сейчас я делаю вывод, что не вправе судить о ком-либо, основываясь лишь на том, что я прочитал в книгах. Я не вправе вообще судить о чем-либо. Таков урок, который я выучил…

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так.

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Иисус не хочет превратить меня в солнечный луч. Солнечные лучи не станут делать из таких, как я.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность.

Долг молодежи — бросить вызов коррупции.

Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.

Я абсолютно ничего не понимаю в музыкальной технике, почему одни звуки нельзя смешивать с другими? Зато я знаю, какой саунд приемлем для нас. Мы, как группа никогда не копировали других исполнителей, и не заучивали чужие песни. Мы не умели снимать аккорды один к одному, да и не испытывали особого желания делать это. Всю свою энергию мы отдавали сочинению собственных композиций. Я пишу стихи сам для себя и некоторые из них потом превращаются в песни. Я уважаю слова за то, что в них порой скрывается некая мощь. Я люблю поэзию, потому что могу заниматься ей, не испытывая никаких влияний со стороны, Я не хочу говорить о своих любимых поэтах, потому что этот мир нужно открывать самому.

Для меня музыка — способ рассчитаться с жизнью.

Когда я начал принимать героин, я знал, что это будет так же скучно, как курить марихуану, но я уже не мог остановиться, героин стал подобен воздуху!

Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так.

Надеюсь, что я не превращусь в Пита Тауншенда. Довольно смешно в 40 лет делать то, что мы вытворяем на сцене сейчас. Вот почему я хочу завязать с карьерой, пока не стало слишком поздно…

Я никогда не жаждал ни славы, ни чего-либо подобного. Так уж получилось…

Уже много лет я не испытывал волнения ни от прослушивания, ни от создания музыки, равно как от чтения и писания стихов. Трудно передать словами, как мне стыдно за все это.

«Панк» — это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть — что хотите. «Нирвана» означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.

Так, например, когда мы стоим за кулисами, и зажигаются огни, и слышен неистовый гул толпы, это не трогает меня так, как это трогало Фредди Меркьюри, которому, видимо, нравилось наслаждаться любовью и обожанием толпы, чем я восхищаюсь и чему завидую. Дело в том, что я не могу вас обманывать. Никого из вас. Это было бы просто несправедливо по отношению к вам или ко мне. Самым страшным преступлением мне кажется дурачить людей, притворяясь, что мне весело на все сто процентов.

Надеюсь, что я не превращусь в Пита Тауншенда. Довольно смешно в 40 лет делать то, что мы вытворяем на сцене сейчас. Вот почему я хочу завязать с карьерой, пока не стало слишком поздно…

Наверное, я — один из тех нарциссистов, которые ценят что-либо только тогда, когда оно уходит… Я слишком чувствителен. Мне необходимо быть слегка бесчувственным, чтобы вновь обрести энтузиазм, которым я обладал, будучи ребенком.

Если я крайне сосредоточусь, смогу увидеть маленькие прозрачные пятна соринок на внешней оболочке своих глаз (или на слизистой оболочке). И когда мой взгляд перемещается вниз, можно только следовать за ним. Это словно смотришь фильм про амёбу или желеобразный планктон под микроскопом.

Заработать имя на записях — это не дело, кто-то, конечно, может это сделать, но есть огромная разница между тем, как ты это делаешь и достигаешь ли самоуважения.

Сейчас я чувствую себя более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня. И совершенно не важно, кто это — мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы подходим друг другу.

Если бы глаза могли показать мою душу, каждый заплакал бы при виде моей улыбки.

«Панк» — это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть — что хотите. «Нирвана» означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.

Мне нравится следить за подъёмом карьер эстрадных артистов, пока они ещё борются за достижение успеха [с подросткового возраста до тридцати лет]. Мне нравится узнавать о них всё, и, если нельзя достать достаточно информации, то хватит и таблоидов. Я люблю панк-рок. Я люблю девушек со странными глазами. Я люблю наркотики (но моё тело и мозг не могут позволить мне принимать их). Я люблю страсть. Я люблю то, что хорошо построено. Я люблю наивность. Я люблю и благодарен рабочим — синим воротничкам, существование которых освобождает артистов от необходимости заниматься низкооплачиваемой работой. Я люблю подавлять ненасытность. Я люблю мухлевать, играя в карты. Я люблю разные музыкальные стили. Я люблю высмеивать музыкантов, у которых я обнаруживаю плагиат или оскорбление музыки как искусства, пользуясь раскруткой смущающе жалких версий их работы. Я люблю писать стихи. Я люблю игнорировать других панк-поэтов. Я люблю винил. Я люблю природу и животных. Я люблю плавать. Я люблю общаться со своими друзьями. Я люблю быть один. Я люблю чувствовать себя виноватым в том, что я белый американский мужчина.

Никто не умрет девственником, жизнь всех поимеет.

У меня жена-богиня, дышащая честолюбием и сочувствием, и дочь, которая напоминает мне меня, каким я когда-то был. Исполненная любви и радости, она целует всех, кто ей встречается, потому что все хорошие, и никто не причинит ей зла. И это пугает меня в такой степени, что я практически ничего не могу делать. Я не могу смириться с мыслью, что Фрэнсис станет таким же несчастным, саморазрушающимся смертником-рокером, как я.

То, что ты — параноик, Еще не означает, что за тобой не следят.

То, что я иногда переодеваюсь в женскую одежду, показывает, что я могу быть настолько женственным, насколько захочу. Я — гетеросексуалист… подумаешь! Если бы я был гомосексуалистом, то особо бы не возражал…

Они смеются надо мной, потому что я другой, я смеюсь над ними, потому что они все одинаковые.

Если я крайне сосредоточусь, смогу увидеть маленькие прозрачные пятна соринок на внешней оболочке своих глаз (или на слизистой оболочке). И когда мой взгляд перемещается вниз, можно только следовать за ним. Это словно смотришь фильм про амёбу или желеобразный планктон под микроскопом.

Я лучше буду тусоваться с компанией неудачников, сидеть и покуривать с ними, чем с теми, кто без ума от бейсбола…

Мы неописуемо набрались выпивкой и наркотиками, фальшивили и даже были м-м-м, слезливыми. Мне понадобилось приблизительно пятнадцать минут, чтобы сменить струну на гитаре, в то время как люди забрасывали меня вопросами и назвали меня пьяным Робином Зандером

У меня есть послание к нашим фанам. Если вы по каким-либо причинам ненавидите гомосексуалов, людей с другим цветом кожи или женщин, пожалуйста, сделайте нам одолжение… ОСТАВЬТЕ НАС В ПОКОЕ. ВАШУ МАТЬ! Не приходите на наши концерты, не покупайте наши записи…

После концерта я выбежал наружу, и меня вырвало, потом я вернулся, чтобы найти Игги Попа, и я подарил ему мокрый поцелуй с привкусом тошноты и крепко обнял. Он очень доброжелательный, крутой, отличный и интересный человек. Это был, наверное, самый лестный момент в моей жизни.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Играть музыку — это то, что я делаю. Моя семья — это то, что я есть.

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

Когда все забудут о «Nirvana» и я на каком-нибудь туре возрождения буду играть на разогреве у «Temptations» и «Four Tops», Фрэнсис Бин всё равно останется моей дочерью, а Кортни всё равно останется моей женой. Это для меня ценнее всего остального.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Желание быть кем-то другим — это трата своей собственной личности.

Я не боюсь смерти. Когда ты умираешь, твоя душа продолжает жить и становится абсолютно счастливой. Полный покой после смерти, перерождение в кого-то другого — вот самая большая надежда моей жизни…

Меня не волнует, что вы думаете, если это не касается меня.

Самый лучший день, который у меня когда-либо был, был, когда завтра не наступало

Есть рыбу — это нормально, потому что у нее нет чувств.

Лучше сгореть, чем угаснуть.

Практика делает совершенным, но никто не совершенен, так зачем нужна практика?

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Вы не можете купить счастье.

Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную.

Мне нравится ныть и ничего не делать для улучшения положения вещей.

Мне действительно не хватает возможности гармонировать с людьми.

Сначала я подумал, что глуп… но, может, я счастлив?

Если рок-н-ролл вне закона — киньте мою задницу за решетку!

Я не могу говорить. Я могу только чувствовать.

Некоторые люди полагают, что добившись признания и заработав денег, они смогут купить себе счастье… Это не так.

Я был невероятно счастливым ребенком. Я все время кричал и пел. Просто не мог вовремя остановиться. Я был по-настоящему счастлив.

Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.

Быть первым — это все равно, что быть 16-м, разве что больше людей будут целовать тебя в зад.

Друг — никто иной, как знакомый враг.

Сначала я подумал, что глуп… но, может, я счастлив?

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.

Быть первым — это все равно, что быть 16-м, разве что больше людей будут целовать тебя в зад.

Всю мою жизнь я не верил тем вещам, о которых пишут в учебниках истории, и большинству из того, чему меня учили в школе. Но сейчас я делаю вывод, что не вправе судить о ком-либо, основываясь лишь на том, что я прочитал в книгах. Я не вправе вообще судить о чем-либо. Таков урок, который я выучил…

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так.

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Иисус не хочет превратить меня в солнечный луч. Солнечные лучи не станут делать из таких, как я.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность.

Долг молодежи — бросить вызов коррупции.

Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.

Я абсолютно ничего не понимаю в музыкальной технике, почему одни звуки нельзя смешивать с другими? Зато я знаю, какой саунд приемлем для нас. Мы, как группа никогда не копировали других исполнителей, и не заучивали чужие песни. Мы не умели снимать аккорды один к одному, да и не испытывали особого желания делать это. Всю свою энергию мы отдавали сочинению собственных композиций. Я пишу стихи сам для себя и некоторые из них потом превращаются в песни. Я уважаю слова за то, что в них порой скрывается некая мощь. Я люблю поэзию, потому что могу заниматься ей, не испытывая никаких влияний со стороны, Я не хочу говорить о своих любимых поэтах, потому что этот мир нужно открывать самому.

Для меня музыка — способ рассчитаться с жизнью.

Когда я начал принимать героин, я знал, что это будет так же скучно, как курить марихуану, но я уже не мог остановиться, героин стал подобен воздуху!

Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так.

Надеюсь, что я не превращусь в Пита Тауншенда. Довольно смешно в 40 лет делать то, что мы вытворяем на сцене сейчас. Вот почему я хочу завязать с карьерой, пока не стало слишком поздно…

Я никогда не жаждал ни славы, ни чего-либо подобного. Так уж получилось…

Уже много лет я не испытывал волнения ни от прослушивания, ни от создания музыки, равно как от чтения и писания стихов. Трудно передать словами, как мне стыдно за все это.

«Панк» — это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть — что хотите. «Нирвана» означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.

Так, например, когда мы стоим за кулисами, и зажигаются огни, и слышен неистовый гул толпы, это не трогает меня так, как это трогало Фредди Меркьюри, которому, видимо, нравилось наслаждаться любовью и обожанием толпы, чем я восхищаюсь и чему завидую. Дело в том, что я не могу вас обманывать. Никого из вас. Это было бы просто несправедливо по отношению к вам или ко мне. Самым страшным преступлением мне кажется дурачить людей, притворяясь, что мне весело на все сто процентов.

Надеюсь, что я не превращусь в Пита Тауншенда. Довольно смешно в 40 лет делать то, что мы вытворяем на сцене сейчас. Вот почему я хочу завязать с карьерой, пока не стало слишком поздно…

Наверное, я — один из тех нарциссистов, которые ценят что-либо только тогда, когда оно уходит… Я слишком чувствителен. Мне необходимо быть слегка бесчувственным, чтобы вновь обрести энтузиазм, которым я обладал, будучи ребенком.

Если я крайне сосредоточусь, смогу увидеть маленькие прозрачные пятна соринок на внешней оболочке своих глаз (или на слизистой оболочке). И когда мой взгляд перемещается вниз, можно только следовать за ним. Это словно смотришь фильм про амёбу или желеобразный планктон под микроскопом.

Заработать имя на записях — это не дело, кто-то, конечно, может это сделать, но есть огромная разница между тем, как ты это делаешь и достигаешь ли самоуважения.

Сейчас я чувствую себя более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня. И совершенно не важно, кто это — мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы подходим друг другу.

Если бы глаза могли показать мою душу, каждый заплакал бы при виде моей улыбки.

«Панк» — это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть — что хотите. «Нирвана» означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.

Мне нравится следить за подъёмом карьер эстрадных артистов, пока они ещё борются за достижение успеха [с подросткового возраста до тридцати лет]. Мне нравится узнавать о них всё, и, если нельзя достать достаточно информации, то хватит и таблоидов. Я люблю панк-рок. Я люблю девушек со странными глазами. Я люблю наркотики (но моё тело и мозг не могут позволить мне принимать их). Я люблю страсть. Я люблю то, что хорошо построено. Я люблю наивность. Я люблю и благодарен рабочим — синим воротничкам, существование которых освобождает артистов от необходимости заниматься низкооплачиваемой работой. Я люблю подавлять ненасытность. Я люблю мухлевать, играя в карты. Я люблю разные музыкальные стили. Я люблю высмеивать музыкантов, у которых я обнаруживаю плагиат или оскорбление музыки как искусства, пользуясь раскруткой смущающе жалких версий их работы. Я люблю писать стихи. Я люблю игнорировать других панк-поэтов. Я люблю винил. Я люблю природу и животных. Я люблю плавать. Я люблю общаться со своими друзьями. Я люблю быть один. Я люблю чувствовать себя виноватым в том, что я белый американский мужчина.

Никто не умрет девственником, жизнь всех поимеет.

У меня жена-богиня, дышащая честолюбием и сочувствием, и дочь, которая напоминает мне меня, каким я когда-то был. Исполненная любви и радости, она целует всех, кто ей встречается, потому что все хорошие, и никто не причинит ей зла. И это пугает меня в такой степени, что я практически ничего не могу делать. Я не могу смириться с мыслью, что Фрэнсис станет таким же несчастным, саморазрушающимся смертником-рокером, как я.

То, что ты — параноик, Еще не означает, что за тобой не следят.

То, что я иногда переодеваюсь в женскую одежду, показывает, что я могу быть настолько женственным, насколько захочу. Я — гетеросексуалист… подумаешь! Если бы я был гомосексуалистом, то особо бы не возражал…

Они смеются надо мной, потому что я другой, я смеюсь над ними, потому что они все одинаковые.

Если я крайне сосредоточусь, смогу увидеть маленькие прозрачные пятна соринок на внешней оболочке своих глаз (или на слизистой оболочке). И когда мой взгляд перемещается вниз, можно только следовать за ним. Это словно смотришь фильм про амёбу или желеобразный планктон под микроскопом.

Я лучше буду тусоваться с компанией неудачников, сидеть и покуривать с ними, чем с теми, кто без ума от бейсбола…

Мы неописуемо набрались выпивкой и наркотиками, фальшивили и даже были м-м-м, слезливыми. Мне понадобилось приблизительно пятнадцать минут, чтобы сменить струну на гитаре, в то время как люди забрасывали меня вопросами и назвали меня пьяным Робином Зандером

У меня есть послание к нашим фанам. Если вы по каким-либо причинам ненавидите гомосексуалов, людей с другим цветом кожи или женщин, пожалуйста, сделайте нам одолжение… ОСТАВЬТЕ НАС В ПОКОЕ. ВАШУ МАТЬ! Не приходите на наши концерты, не покупайте наши записи…

После концерта я выбежал наружу, и меня вырвало, потом я вернулся, чтобы найти Игги Попа, и я подарил ему мокрый поцелуй с привкусом тошноты и крепко обнял. Он очень доброжелательный, крутой, отличный и интересный человек. Это был, наверное, самый лестный момент в моей жизни.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Играть музыку — это то, что я делаю. Моя семья — это то, что я есть.

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

Когда все забудут о «Nirvana» и я на каком-нибудь туре возрождения буду играть на разогреве у «Temptations» и «Four Tops», Фрэнсис Бин всё равно останется моей дочерью, а Кортни всё равно останется моей женой. Это для меня ценнее всего остального.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Желание быть кем-то другим — это трата своей собственной личности.

Я не боюсь смерти. Когда ты умираешь, твоя душа продолжает жить и становится абсолютно счастливой. Полный покой после смерти, перерождение в кого-то другого — вот самая большая надежда моей жизни…

Меня не волнует, что вы думаете, если это не касается меня.

Самый лучший день, который у меня когда-либо был, был, когда завтра не наступало

Есть рыбу — это нормально, потому что у нее нет чувств.

Лучше сгореть, чем угаснуть.

Практика делает совершенным, но никто не совершенен, так зачем нужна практика?

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Вы не можете купить счастье.

Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную.

Мне нравится ныть и ничего не делать для улучшения положения вещей.

Мне действительно не хватает возможности гармонировать с людьми.

Сначала я подумал, что глуп… но, может, я счастлив?

Если рок-н-ролл вне закона — киньте мою задницу за решетку!

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.

Быть первым — это все равно, что быть 16-м, разве что больше людей будут целовать тебя в зад.

Всю мою жизнь я не верил тем вещам, о которых пишут в учебниках истории, и большинству из того, чему меня учили в школе. Но сейчас я делаю вывод, что не вправе судить о ком-либо, основываясь лишь на том, что я прочитал в книгах. Я не вправе вообще судить о чем-либо. Таков урок, который я выучил…

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так.

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Желание быть кем-то другим — это потеря самого себя

Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Я так счастлив, потому что сегодня я нашёл моих друзей — они в моей голове

Иисус не хочет превратить меня в солнечный луч. Солнечные лучи не станут делать из таких, как я.

Долг молодёжи – бросить вызов коррупции

Друг — это не что иное, как хорошо знакомый враг

Жизнь – это то, что ты строишь, это твой кроссворд…

Меня не волнует, что вы думаете, если это не касается меня

Сделайте вашу работу наполненной жизнью, а не жизнь наполненной работой.

Мне нравится спорить и ничего не делать для улучшения положения вещей

Мне действительно не хватает возможности гармонировать с людьми

Если рок-н-ролл вне закона — киньте мою задницу за решётку!

Есть рыбу — это нормально, потому что у неё нет чувства

Моё сердце разбито, но у меня есть немного клея

Никто не умирает девственником. Жизнь имеет всех нас

Практика делает совершенным, но никто не совершенен, так зачем нужна практика?

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так.

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Иисус не хочет превратить меня в солнечный луч. Солнечные лучи не станут делать из таких, как я.

Скорее будь мёртвым, чем хладнокровным

Лучше быть угрюмым мечтателем, чем безмозглым тусовщиком.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Людей будут находить мертвыми прямо в наушниках.

Желание быть кем-то другим — это трата своей собственной личности

Мы такие модные, что не можем даже избежать самих себя.

Вы не можете купить счастье.

Изнасилование — одно из самых ужасных преступлений на земле, и оно совершается каждые несколько минут. Проблема людей, которые имеют дело с изнасилованиями в том, что они учат женщин как обезопасить себя. Хотя на самом деле нужно учить мужчин не насиловать. Идите к источнику насилия и начинайте с него.

Меня зовут Курт, я пою и играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция…

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Друг — никто иной, как знакомый враг.

Для меня музыка — способ рассчитаться с жизнью.

Я лучше буду тусоваться с компанией неудачников, сидеть и покуривать с ними, чем с теми, кто без ума от бейсбола…

Я не гомосексуал, хотя я хотел бы им быть, лишь для того, чтобы раздражать гомофобов.

Мы такие модные, что даже себе подражаем.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность.

Жизнь — это то, что ты строишь, это твой кроссворд…

Если рок-н-ролл вне закона — киньте мою задницу за решётку!

Есть рыбу — это нормально, потому что у неё нет чувства

Моё сердце разбито, но у меня есть немного клея

Меня не волнует, что вы думаете, если это не касается меня.

15. Чуть было не открыл зоопарк

Брюс Пэвитт, основатель лейбла звукозаписи Sub Pop, выпустившей дебютный альбом Nirvana, рассказывал, что Курт Кобейн хотел открыть зоопарк. После выступления в шоу Saturday Night Live музыкант понимал, что может осуществить многие свои идеи, тем более что животных он действительно любил.

14. Выступление после передозировки героином

В июле 1993 года Кобейн пережил тяжелую передозировку героином. Его обнаружили без сознания в туалете гостиничного номера в Нью-Йорке. Несмотря на произошедшее, он в тот же день дал интервью для прессы и отыграл с группой концерт.

13. Выступление на шоу MTV Unplugged чуть не сорвалось

В 1993 году группу Nirvana пригласили выступить на шоу Unplugged телеканала MTV. Конфликт Кобейна с барабанщиком Дэйвом Гролом, настаивание руководства телеканала на исполнении “Smells Like Teen Spirit” вместо малоизвестных песен группы, поставили выступление под угрозу. Все же концерт состоялся и стал одним из самых популярных за всю историю шоу.

12. Песня Foo Fighters “My Hero” о Курте Кобейне

После смерти Кобейна бывший барабанщик Nirvana Дейв Грол образовал рок-группу Foo Fighters. В 1997 году вышел ее второй альбом под названием The Colour and the Shape, включавший такой известный сингл, как “My Hero”. Если взглянуть на текст песни, то становится понятно, что она посвящена фронтмену Nirvana.

11. Группа Fecal Matter

В 18 лет Кобейн вместе с бас-гитаристом Дейлом Кровером и барабанщиком Грегом Хокансоном организовал группу, названную Fecal Matter. Музыканты создавали только демозаписи, а их группа распалась всего через год, так и не выпустив ни одного диска.

10. Полное имя

Полное имя бога гранжа – Курт Дональд Кобейн. Имя Дональд досталось ему от отца Дональда Лиланда Кобейна. Родословная Кобейна имеет ирландские, английские, шотландские и немецкие корни.

9. Написал сольный альбом

Бывший гитарист группы Hole, а также близкий друг Кобейна Эрик Эрландсон утверждал, что незадолго до смерти Курт работал над сольным альбомом. В одном из интервью Эрик сказал, что даже видел обложку так называемого “Белого альбома” Кобейна.

8. Бросил школу

В 1984 году, не дотянув полгода до выпускных экзаменов, Кобейн бросил школу, в колледж он тоже не собирался поступать. Мать выгнала его из дома, и он начал скитаться, какое-то время даже жил под мостом.

7. Дезодорант и “Smells Like Teen Spirit”

Идея песни пришла к Кобейну, когда его подруга Кэтлин Ханна, которая в то время была вокалисткой панк-группы Bikini Kill, написала “Kurt smells like teen spirit” на его стене. Кэтлин намекала на то, что Кобейн пахнет дезодорантом Teen Spirit, которым в то время пользовалась девушка Курта, Тоби Вэйл. Позже музыкант утверждал, что лишь спустя пару месяцев после выхода сингла узнал, что это была марка дезодоранта.

6. Чуть не пошел служить в военно-морской флот

Когда Кобейн бросил учебу, отец настаивал на том, чтобы сын пошел служить добровольцем в военно-морской флот США. И у Курта действительно был шанс стать военным, но он намеренно сорвал встречу с вербовщиками.

5. Выгнали с вечеринки в честь альбома Nevermind

В 1991 году звукозаписывающая компания устроила вечеринку в честь выхода альбома Nevermind, только вот сами участники группы Nirvana так разбушевались (начали кидаться друг в друга соусами), что их выставили с собственного праздника.

4. Бездомный

Во время записи альбома Nevermind, ставшего для группы настоящим прорывом, Кобейн не имел собственного жилья. День он проводил в студии звукозаписи, а ночь – в машине. Жизнь в стесненных обстоятельствах была ему знакома, ведь еще в юности ему часто приходилось спать во дворах домов друзей.

3. Поклонник Странного Эла Янковича

Странный Эл Янкович известен своими пародиями на англоязычные хиты. Его творчество импонировало Кобейну, поэтому он дал согласие на пародию песни “Smells Like Teen Spirit”. Янкович поиздевался над невнятностью пения Кобейна и самим клипом, но фронтмену Nirvana это даже понравилось.

2. Тело было неузнаваемым

Тело Курта Кобейна было обнаружено электриком, пришедшим ставить систему безопасности 8 апреля 1994 года. Экспертиза показала, что музыкант ввел себе дозу героина, не совместимую с жизнью, и выстрелил себе в голову из ружья. Его мертвое тело пролежало в доме три дня и стало даже неузнаваемым.

1. Предсмертная записка для воображаемого друга детства

Курт оставил предсмертную записку, которая была адресована Бодде, его воображаемому другу. Еще в раннем детстве он начал перекладывать вину за собственные проступки на Бодду, считал, что именно из-за него он попадает в неприятности. В записке музыкант написал: “Во мне больше нет страсти и поэтому, запомните – лучше сгореть, чем раствориться. Мир, любовь, сострадание. Курт Кобейн”. И почему-то он был уверен, что жизнь его дочери Фрэнсис будет намного счастливее без него…

Лучше быть угрюмым мечтателем, чем безмозглым тусовщиком.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

Людей будут находить мертвыми прямо в наушниках.

Все наркотики — это пустая трата времени. Они разрушают вашу память, самоуважение, все, что связано с самолюбием…

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную.

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

Я не читаю много, но когда я действительно читаю, то читаю внимательно.
У меня нет времени, чтобы перевести то, что я понимаю, в форму разговора.
Я исчерпал все разговоры, когда мне было девять лет.

Меня зовут Курт, я пою и играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция…

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…

Для меня музыка — способ рассчитаться с жизнью.

Худшее преступление, которое я могу себе представить, — это обманывать людей таким притворством и делать вид, будто я на все 100% чувствую радость. Иногда мне кажется, что я хотел бы остановить часы, когда я выхожу на сцену. Я пытался сделать все, что было в моих силах, чтобы смириться с этим. И я смирился Боже, поверь мне, но этого недостаточно.

Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…

Играть музыку это то, что я делаю — моя семья это то, что я есть. Когда все забудут о «Nirvana» и я на каком-нибудь туре возрождения буду играть на разогреве у «Temptations» и «Four Tops», Фрэнсис Бин всё равно останется моей дочерью, а Кортни всё равно останется моей женой. Это для меня ценнее всего остального.

Изнасилование — одно из самых ужасных преступлений на земле, и оно совершается каждые несколько минут. Проблема людей, которые имеют дело с изнасилованиями в том, что они учат женщин как обезопасить себя. Хотя на самом деле нужно учить мужчин не насиловать. Идите к источнику насилия и начинайте с него.

Уже много лет я не испытывал волнения ни от прослушивания, ни от создания музыки, равно как от чтения и писания стихов. Трудно передать словами, как мне стыдно за все это. Так, например, когда мы стоим за кулисами, и зажигаются огни, и слышен неистовый гул толпы, это не трогает меня так, как это трогало Фредди Меркьюри, которому, видимо, нравилось наслаждаться любовью и обожанием толпы, чем я восхищаюсь и чему завидую. Дело в том, что я не могу вас обманывать. Никого из вас. Это было бы просто несправедливо по отношению к вам или ко мне. Самым страшным преступлением мне кажется дурачить людей, притворяясь, что мне весело на все сто процентов.

Наверное, я — один из тех нарциссистов, которые ценят что-либо только тогда, когда оно уходит… Я слишком чувствителен. Мне необходимо быть слегка бесчувственным, чтобы вновь обрести энтузиазм, которым я обладал, будучи ребенком.

У меня жена-богиня, дышащая честолюбием и сочувствием, и дочь, которая напоминает мне меня, каким я когда-то был. Исполненная любви и радости, она целует всех, кто ей встречается, потому что все хорошие, и никто не причинит ей зла. И это пугает меня в такой степени, что я практически ничего не могу делать. Я не могу смириться с мыслью, что Фрэнсис станет таким же несчастным, саморазрушающимся смертником-рокером, как я.

Только потому, что я слишком люблю и жалею людей, я получаю что-то взамен.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность.

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Заработать имя на записях — это не дело, кто-то, конечно, может это сделать, но есть огромная разница между тем, как ты это делаешь и достигаешь ли самоуважения.

Быть первым — это все равно, что быть 16-м, разве что больше людей будут целовать тебя в зад.

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

«Панк» — это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть — что хотите. «Нирвана» означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.

Я абсолютно ничего не понимаю в музыкальной технике, почему одни звуки нельзя смешивать с другими? Зато я знаю, какой саунд приемлем для нас. Мы, как группа никогда не копировали других исполнителей, и не заучивали чужие песни. Мы не умели снимать аккорды один к одному, да и не испытывали особого желания делать это. Всю свою энергию мы отдавали сочинению собственных композиций. Я пишу стихи сам для себя и некоторые из них потом превращаются в песни. Я уважаю слова за то, что в них порой скрывается некая мощь. Я люблю поэзию, потому что могу заниматься ей, не испытывая никаких влияний со стороны, Я не хочу говорить о своих любимых поэтах, потому что этот мир нужно открывать самому.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Лучше быть мертвым, чем крутым.

Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…

Надеюсь, что я не превращусь в Пита Тауншенда. Довольно смешно в 40 лет делать то, что мы вытворяем на сцене сейчас. Вот почему я хочу завязать с карьерой, пока не стало слишком поздно.

Я ненавижу себя и хочу сдохнуть.

У меня есть послание к нашим фанам. Если вы по каким-либо причинам ненавидите гомосексуалов, людей с другим цветом кожи или женщин, пожалуйста, сделайте нам одолжение… ОСТАВЬТЕ НАС В ПОКОЕ. ВАШУ МАТЬ! Не приходите на наши концерты, не покупайте наши записи.

Я никогда не жаждал ни славы, ни чего-либо подобного. Так уж получилось.

До тех пор пока мне не исполнилось 9 лет, я был твердо уверен в том, что стану либо рок-звездой, либо астронавтом, либо президентом.

То, что я иногда переодеваюсь в женскую одежду, показывает, что я могу быть настолько женственным, насколько захочу. Я не гомосексуал, хотя я хотел бы им быть, лишь для того, чтобы раздражать гомофобов.

Все наркотики — это пустая трата времени. Они разрушают вашу память, самоуважение, все, что связано с самолюбием…

В субботу вечером я словил кайф, напился, зашагал к железной дороге и улёгся на рельсы в ожидании одиннадцатичасового поезда, положив два больших куска цемента себе на грудь и ноги, и поезд подъезжал всё ближе и ближе.
И он проехал по соседним рельсам рядом со мной вместо того, чтобы проехать по мне.

Я всегда чувствовал себя изгоем, и это не могло не беспокоить меня. Я никак не мог понять, почему мне не хочется общаться со своими сверстниками и одноклассниками. Много лет спустя я понял, почему: я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.

Большинство моих текстов сотканы из сплошных противоречий. Я напишу несколько искренних строк, а потом начинаю дурачиться и насмехаться над ними.

Я люблю всех — вот что грустно…

Сделайте вашу работу наполненной жизнью, а не жизнь наполненной работой.

Я был невероятно счастливым ребенком. Я все время кричал и пел. Просто не мог вовремя остановиться. Я был по-настоящему счастлив.

Если меня посадят в тюрьму, по крайней мере не надо будет раздавать автографы.

Сейчас я чувствую себя более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня. И совершенно не важно, кто это — мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы подходим друг другу.

Я лучше буду тусоваться с компанией неудачников, сидеть и покуривать с ними, чем с теми, кто без ума от бейсбола…

Мы такие модные, что даже себе подражаем.

Жизнь — это то, что ты строишь, это твой кроссворд…

Худшее преступление, которое я могу себе представить, — это обманывать людей таким притворством и делать вид, будто я на все 100% чувствую радость. Иногда мне кажется, что я хотел бы остановить часы, когда я выхожу на сцену. Я пытался сделать все, что было в моих силах, чтобы смириться с этим. И я смирился Боже, поверь мне, но этого недостаточно.

Я не могу говорить. Я могу только чувствовать.

Сначала я подумал, что глуп… но, может, я счастлив?

И я не собирался покидать этот мир, не узнав на деле, что значит перепихнуться.

Я устал постоянно прикидываться хорошим парнем только для того, чтобы уживаться с другими и иметь друзей. Носил простую фланелевую рубашку, жевал табак и на многие годы стал монахом-затворником в своей комнатушке. Со временем я даже начал забывать, что такое нормальное общение с людьми.

Я не боюсь смерти. Когда ты умираешь, твоя душа продолжает жить и становится абсолютно счастливой. Полный покой после смерти, перерождение в кого-то другого — вот самая большая надежда моей жизни…

Всю свою жизнь я не верил тем вещам, о которых пишут в учебниках истории, и большинству из того, чему меня учили в школе. Но сейчас я делаю вывод, что не вправе судить о ком-либо, основываясь лишь на том, что я прочитал в книгах. Я не вправе вообще судить о чем-либо. Таков урок, который я выучил…

Я никогда не жаждал ни славы, ни чего-либо подобного. Так уж получилось…

Для меня музыка — способ рассчитаться с жизнью.

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Я не гомосексуал, хотя я хотел бы им быть, лишь для того, чтобы раздражать гомофобов.

«Панк» — это музыкальная свобода. Говорить, делать, играть — что хотите. «Нирвана» означает свободу от боли и страданий внешнего мира, и это близко к моему определению панк-рока.

Только потому, что я слишком люблю и жалею людей, я получаю что-то взамен.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность.

Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.

Некоторые люди полагают, что добившись признания и заработав денег, они смогут купить себе счастье… Это не так.

Друг — никто иной, как знакомый враг.

Если бы глаза могли показать мою душу, каждый заплакал бы при виде моей улыбки.

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его.

Некоторые люди полагают, что добившись признания и заработав денег, они смогут купить себе счастье… Это не так.

Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так.

Я не могу говорить. Я могу только чувствовать.

Долг молодежи — бросить вызов коррупции.

Всю свою жизнь я не верил тем вещам, о которых пишут в учебниках истории, и большинству из того, чему меня учили в школе. Но сейчас я делаю вывод, что не вправе судить о ком-либо, основываясь лишь на том, что я прочитал в книгах. Я не вправе вообще судить о чем-либо. Таков урок, который я выучил…

Надеюсь, что я не превращусь в Пита Тауншенда. Довольно смешно в 40 лет делать то, что мы вытворяем на сцене сейчас. Вот почему я хочу завязать с карьерой, пока не стало слишком поздно…

Когда я начал принимать героин, я знал, что это будет так же скучно, как курить марихуану, но я уже не мог остановиться, героин стал подобен воздуху!

То, что я иногда переодеваюсь в женскую одежду, показывает, что я могу быть настолько женственным, насколько захочу. Я — гетеросексуалист… подумаешь! Если бы я был гомосексуалистом, то особо бы не возражал…

Я люблю всех — вот что грустно…

Я никогда не жаждал ни славы, ни чего-либо подобного. Так уж получилось…

Иисус не хочет превратить меня в солнечный луч. Солнечные лучи не станут делать из таких, как я.

Сейчас я чувствую себя более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня. И совершенно не важно, кто это — мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы подходим друг другу.

Я был невероятно счастливым ребенком. Я все время кричал и пел. Просто не мог вовремя остановиться. Я был по-настоящему счастлив.

Если я крайне сосредоточусь, смогу увидеть маленькие прозрачные пятна соринок на внешней оболочке своих глаз (или на слизистой оболочке). И когда мой взгляд перемещается вниз, можно только следовать за ним. Это словно смотришь фильм про амёбу или желеобразный планктон под микроскопом.

НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ – это словно широко открываешь глаза в темноте, потом с трудом закрываешь, потом открываешь, и тебя ослепляют сверкающие серебряные точки, возникшие от давления на роговицы глаза, косишь, крутишься, сосредотачиваешься, потом снова ты ослеплён, но ты хотя бы, так или иначе, видел свет. Возможно, свет хранился в углублениях, или удерживался в радужной оболочке, или прилипал к кончикам всех нервов и вен. Затем твои глаза снова закрываются, и перед веками появляется искусственный свет, наверное, просто лампочка или паяльная лампа! Боже, он горячий!

Мои ресницы и брови скручиваются и плавятся, распространяя отвратительнейший запах горелых волос, и через Красную Прозрачность света в моих веках крупным планом я вижу движение Кровяных Клеток, двигающихся, когда я перемещаю взгляд туда-сюда, словно снимая документальный фильм про амёбу и планктон, похожий на желе, прозрачные живые формы развития человека, они должны быть маленькими, я не могу их чувствовать, мои глаза должны иметь способность видеть вещи отчётливее, чем я ожидаю, это похоже на микроскоп, но это больше не имеет значения, потому что они сейчас воспламеняют меня, да, я уверен в этом, я горю, чёрт возьми.

И я не собирался покидать этот мир, не узнав на деле, что значит перепихнуться.

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

Мне нравится следить за подъёмом карьер эстрадных артистов, пока они ещё борются за достижение успеха [с подросткового возраста до тридцати лет]. Мне нравится узнавать о них всё, и, если нельзя достать достаточно информации, то хватит и таблоидов. Я люблю панк-рок. Я люблю девушек со странными глазами. Я люблю наркотики (но моё тело и мозг не могут позволить мне принимать их). Я люблю страсть. Я люблю то, что хорошо построено. Я люблю наивность

Я люблю и благодарен рабочим — синим воротничкам, существование которых освобождает артистов от необходимости заниматься низкооплачиваемой работой. Я люблю подавлять ненасытность. Я люблю мухлевать, играя в карты.

Я люблю общаться со своими друзьями. Я люблю быть один. Я люблю чувствовать себя виноватым в том, что я белый американский мужчина.

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Я не читаю много, но когда я действительно читаю, то читаю внимательно. У меня нет времени, чтобы перевести то, что я понимаю, в форму разговора. Я исчерпал все разговоры, когда мне было девять лет. Я специально кажусь наивным и далеким от земной информации, потому что это единственный способ избежать пресыщенного отношения. Всё, что я делаю – это внутренне, подсознательно, потому что вы не можете рационализировать духовность.

Я использую осколки чужих индивидуальностей, чтобы построить свою.

Если меня посадят в тюрьму, по крайней мере, не надо будет раздавать автографы.

Я не могу говорить, я могу только чувствовать.

С выключенным светом все не так страшно;
Вот и мы, развлекайте нас.
Я чувствую себя глупым и заразным —
Вот и мы, развлекайте нас…

Приди таким, какой ты есть,
Таким, каким ты был,
Таким, каким я бы хотел увидеть тебя…

Я так счастлив, ведь сегодня я нашел своих друзей
У себя в голове. Я такой некрасивый,
Но это не страшно — ведь и ты таков же…
Мы разбили наши зеркала.
Воскресное утро.
Неужели каждый день — это все, что мне нужно?
Я не боюсь. Зажги мои свечи —
Я в оцепенении, ведь я нашел Бога…

То, что ты — параноик,
Еще не означает, что за тобой не следят.

Моё сердце разбито, но у меня есть клей —
Позволь мне вдохнуть, и я все исправлю:
Мы уплывем и отдохнем среди облаков,
А затем спустимся вниз — и начнется отходняк.

Ее молоко — мое дерьмо,
Мое дерьмо — ее молоко.

Да, я ем коров,
Я не гордый.

Смысл моего существования — в том, чтобы развлекать вас;
Вот почему я здесь, рядом с вами! —
Чтобы забрать вас с собой в…
Вы правы, в…

Лучше сгореть, чем угаснуть.

Каждый из нас одинок, и все вместе мы одиноки.

Живи на полную катушку, умри молодым и оставь красивый труп.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Я чувствую, что у нашего поколения есть всеобщее чувство того, что всё уже сказано и сделано. Верно. Но кому какое дело, однако, было бы забавно притвориться, что это так.

Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.

Я абсолютно ничего не понимаю в музыкальной технике, почему одни звуки нельзя смешивать с другими? Зато я знаю, какой саунд приемлем для нас. Мы, как группа никогда не копировали других исполнителей, и не заучивали чужие песни. Мы не умели снимать аккорды один к одному, да и не испытывали особого желания делать это. Всю свою энергию мы отдавали сочинению собственных композиций. Я пишу стихи сам для себя и некоторые из них потом превращаются в песни. Я уважаю слова за то, что в них порой скрывается некая мощь. Я люблю поэзию, потому что могу заниматься ей, не испытывая никаких влияний со стороны, Я не хочу говорить о своих любимых поэтах, потому что этот мир нужно открывать самому.

Иисус не хочет превратить меня в солнечный луч. Солнечные лучи не станут делать из таких, как я.

Уже много лет я не испытывал волнения ни от прослушивания, ни от создания музыки, равно как от чтения и писания стихов. Трудно передать словами, как мне стыдно за все это.
Так, например, когда мы стоим за кулисами, и зажигаются огни, и слышен неистовый гул толпы, это не трогает меня так, как это трогало Фредди Меркьюри, которому, видимо, нравилось наслаждаться любовью и обожанием толпы, чем я восхищаюсь и чему завидую. Дело в том, что я не могу вас обманывать. Никого из вас. Это было бы просто несправедливо по отношению к вам или ко мне. Самым страшным преступлением мне кажется дурачить людей, притворяясь, что мне весело на все сто процентов.

Наверное, я — один из тех нарциссистов, которые ценят что-либо только тогда, когда оно уходит… Я слишком чувствителен. Мне необходимо быть слегка бесчувственным, чтобы вновь обрести энтузиазм, которым я обладал, будучи ребенком.

Заработать имя на записях — это не дело, кто-то, конечно, может это сделать, но есть огромная разница между тем, как ты это делаешь и достигаешь ли самоуважения.

Мне нравится следить за подъёмом карьер эстрадных артистов, пока они ещё борются за достижение успеха [с подросткового возраста до тридцати лет]. Мне нравится узнавать о них всё, и, если нельзя достать достаточно информации, то хватит и таблоидов. Я люблю панк-рок. Я люблю девушек со странными глазами. Я люблю наркотики (но моё тело и мозг не могут позволить мне принимать их). Я люблю страсть. Я люблю то, что хорошо построено. Я люблю наивность. Я люблю и благодарен рабочим — синим воротничкам, существование которых освобождает артистов от необходимости заниматься низкооплачиваемой работой. Я люблю подавлять ненасытность. Я люблю мухлевать, играя в карты. Я люблю разные музыкальные стили. Я люблю высмеивать музыкантов, у которых я обнаруживаю плагиат или оскорбление музыки как искусства, пользуясь раскруткой смущающе жалких версий их работы. Я люблю писать стихи. Я люблю игнорировать других панк-поэтов. Я люблю винил. Я люблю природу и животных. Я люблю плавать. Я люблю общаться со своими друзьями. Я люблю быть один. Я люблю чувствовать себя виноватым в том, что я белый американский мужчина.

Желание быть кем-то другим — это трата своей собственной личности.

То, что я иногда переодеваюсь в женскую одежду, показывает, что я могу быть настолько женственным, насколько захочу. Я — гетеросексуалист… подумаешь! Если бы я был гомосексуалистом, то особо бы не возражал…

Играть музыку — это то, что я делаю. Моя семья — это то, что я есть.
Когда все забудут о «Nirvana» и я на каком-нибудь туре возрождения буду играть на разогреве у «Temptations» и «Four Tops», Фрэнсис Бин всё равно останется моей дочерью, а Кортни всё равно останется моей женой. Это для меня ценнее всего остального.

Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.

Мы неописуемо набрались выпивкой и наркотиками, фальшивили и даже были м-м-м, слезливыми. Мне понадобилось приблизительно пятнадцать минут, чтобы сменить струну на гитаре, в то время как люди забрасывали меня вопросами и назвали меня пьяным Робином Зандером (вокалист «Cheap trick»?) После концерта я выбежал наружу, и меня вырвало, потом я вернулся, чтобы найти Игги Попа, и я подарил ему мокрый поцелуй с привкусом тошноты и крепко обнял. Он очень доброжелательный, крутой, отличный и интересный человек. Это был, наверное, самый лестный момент в моей жизни.

Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.

Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь.

Никто не умрет девственником. Жизнь всех поимеет.

В субботу вечером я словил кайф, напился, зашагал к железной дороге и улёгся на рельсы в ожидании одиннадцатичасового поезда, положив два больших куска цемента себе на грудь и ноги, и поезд подъезжал всё ближе и ближе. И он проехал по соседним рельсам рядом со мной вместо того, чтобы проехать по мне.

Сначала я подумал, что глуп… но, может, я счастлив?

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

Лучше сгореть, чем угаснуть

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

Я использую кусочки и частицы других личностей, чтобы сформировать свою собственную.

Каждый из нас одинок, и все вместе мы тоже одиноки.

Телевидение, телевидение – самое большое зло на планете. Подойди прямо сейчас к своему телевизору и выбрось его в окно, или продай его и купи лучше стереосистему.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Я не читаю много, но когда я действительно читаю, то читаю внимательно

Всё можно пережить, если подобрать нужную песню.

У меня нет времени, чтобы перевести то, что я понимаю, в форму разговора

Я исчерпал все разговоры, когда мне было девять лет

Я специально кажусь наивным и далеким от земной информации, потому что это единственный способ избежать пресыщенного отношения.

Я всегда чувствовал себя изгоем, и это не могло не беспокоить меня. Я никак не мог понять, почему мне не хочется общаться со своими сверстниками и одноклассниками. Много лет спустя я понял, почему: я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.

Всё, что я делаю – это внутренне, подсознательно, потому что вы не можете рационализировать духовность.

Я устал постоянно прикидываться хорошим парнем только для того, чтобы уживаться с другими и иметь друзей. Носил простую фланелевую рубашку, жевал табак и на многие годы стал монахом-затворником в своей комнатушке. Со временем я даже начал забывать, что такое нормальное общение с людьми.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Большинство моих текстов сотканы из сплошных противоречий. Я напишу несколько искренних строк, а потом начинаю дурачиться и насмехаться над ними

Желание быть кем-то другим — это потеря самого себя

Мы неописуемо набрались выпивкой и наркотиками, фальшивили и даже были м-м-м, слезливыми. Мне понадобилось приблизительно пятнадцать минут, чтобы сменить струну на гитаре, в то время как люди забрасывали меня вопросами и назвали меня пьяным Робином Зандером (вокалист «Cheap trick»?)
После концерта я выбежал наружу, и меня вырвало, потом я вернулся, чтобы найти Игги Попа, и я подарил ему мокрый поцелуй с привкусом тошноты и крепко обнял. Он очень доброжелательный, крутой, отличный и интересный человек. Это был, наверное, самый лестный момент в моей жизни.

Меня не волнует, что вы думаете, если это не касается меня.

Есть рыбу — это нормально, потому что у нее нет чувств.

Практика делает совершенным, но никто не совершенен, так зачем нужна практика?

Лучший день в моей жизни будет, когда завтрашний день никогда не наступит.

Мне нравится ныть и ничего не делать для улучшения положения вещей.

Мне действительно не хватает возможности гармонировать с людьми.

Если рок-н-ролл вне закона — киньте мою задницу за решетку!

Вы не можете купить счастье.

Неважно, что вы делаете или говорите, вы ничем не можете заставить людей понять вас.

Никто не боится высоты, они боятся упасть. Никто не боится сказать, я тебя люблю, они боятся ответа.

Солнце ушло, но у меня есть свет.

Жизнь — это то, что ты строишь, это твой кроссворд…

Сделайте вашу работу наполненной жизнью, а не жизнь наполненной работой.

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.

Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.

И я не собирался покидать этот мир, не узнав на деле, что значит перепихнуться.

Сейчас я чувствую себя более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня. И совершенно не важно, кто это — мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы подходим друг другу.

Я люблю всех — вот что грустно.

Сделайте вашу работу наполненной жизнью, а не жизнь наполненной работой.

Я, должно быть, один из тех больных нарциссизмом, которые начинают ценить что-то только тогда, когда этого уже нет.

Друг — никто иной, как знакомый враг.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность.

Только потому, что я слишком люблю и жалею людей, я получаю что-то взамен.

Каждый из нас одинок, и все вместе мы тоже одиноки

Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных иде

Я специально кажусь наивным и далеким от земной информации, потому что это единственный способ избежать пресыщенного отношения

Некоторые люди полагают, что добившись признания и заработав денег, они смогут купить себе счастье… Это не так.

Я был невероятно счастливым ребенком. Я все время кричал и пел. Просто не мог вовремя остановиться. Я был по-настоящему счастлив.

Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.

Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.

Искусство, которое имеет долгосрочное значение, не может быть оценено большинством, лишь небольшой процент проявит понимание и оценит его

Иисус не хочет превратить меня в солнечный луч. Солнечные лучи не станут делать из таких, как я.

Я встречал много умов, способных хранить и переваривать огромное количество информации, но ни один из них не имел ни грамма мудрости ценить увлеченность

Заработать имя на записях — это не дело, кто-то, конечно, может это сделать, но есть огромная разница между тем, как ты это делаешь и достигаешь ли самоуважения.

Если бы глаза могли показать мою душу, каждый заплакал бы при виде моей улыбки

Они смеются надо мной, потому что я другой, я смеюсь над ними, потому что они все одинаковые.

Играть музыку — это то, что я делаю. Моя семья — это то, что я есть.

Мне нравится ныть и ничего не делать для улучшения положения вещей.

Если рок-н-ролл вне закона — киньте мою задницу за решетку!

Сейчас я чувствую себя более счастливым, чем когда бы то ни было. Наконец-то я нашел человека, абсолютно похожего на меня. И совершенно не важно, кто это — мужчина, женщина, гермафродит или осел. Главное, что мы подходим друг другу.

Моё сердце разбито, но у меня есть немного клея.

голосуй звездами за цитаты!

Загрузка…